Иииии-с, Радуге не нужно было оглядываться, она и так знала, что ее снова окружает серая мгла. Серая мгла захватывала ее каждый раз, когда она тщательно расслабившись, засыпала. Вначале она вспоминала саму себя предыдущую, в цветном лесу, только непосредственно оказавшись в нем. Но однажды, Джарик, как всегда удобно расположившись на ветке своего любимого дерева и милостиво позволяя Радуге гладить себя, сказал:
-- Пришло время. Пора тебе сопоставлять увиденное здесь с увиденным там. Пора пробудить твою память, - и он щелкнул ее, пребольно, по носу. Радуга «ойкнула» от неожиданности и неприятного ощущения от щелчка, ее рука, на миг зависла над мягкими ушами зверька, она задумалась: «не врезать ли ей этому маленькому и наглому животному как следует?», но потом ее рука вновь опустилась и продолжила поглаживать, как ни в чем небывало, мягкую, блестящую, очень привлекательную шерстку Джарика.
-- Ну когда, когда мне можно будет укусить плод Джарика? – Как всегда заныла Радуга. – Я и так достаточно умная, зачем мне еще умнеть?
-- Не достаточно, - Джарик перевернулся на спинку, - погладь мой живот. – Приказным тоном заявил он и замурлыкал когда послушная Радуга начала перебирать более светлую, почти желтую шерстку, на его животе.
-- Ждать осталось недолго. – Всласть помурлыкав, вдруг заявил Джарик. – Там, вспомнишь все, что было здесь, поймешь, то что должна будешь понять и тогда можешь возвращаться. Плод как раз созреет для тебя. – Как обычно, не совсем понятно для Радуги, высказался Джарик и замолчал. Радуга уже знала, что он сказал все что хотел и сколько бы она его не гладила, он будет молчать, поэтому, проведя последний раз рукой по Джарику, она отвернулась и взлетела. Сегодня ей оставалось только летать, впрочем ей очень нравилось это занятие. Она бездумно, с огромным наслаждением, носилась среди гигантских, цветных деревьев, совсем позабыв о наставлениях Джарика.
Однажды она возмутилась по поводу явно (по ее мнению) нелепого утверждения, что ее шанс стать умнее, напрямую зависит от того, как и сколько она будет гладить Джарика. Спокойно выслушав весьма буйное изложение (как ей казалось) очень логичных доводов, Джарик лениво потянувшись заявил что все ею сказанное: «чушь и нелепость, правда нелепость не более нелепая, чем все нелепости составляющие знакомое ей окружение, но и что очень (без сомнения) важно, все же не менее нелепая». Радуга, как всегда ровным счетом ничего не поняв из сказанного Джариком, между тем успокоилась и с чувством, что делает что-то несомненно важное продолжила гладить шерстку животного, к явному удовольствию последнего.
В другой раз, старательно поглаживая ушки, ненасытного до ласк зверька, Радуга неожиданно для себя, сильно задумалась. Ей в голову пришла странная мысль, что мир в котором она живет, как это ни странно, состоит по сути своей, из неопределенностей, и люди создавая определения, хватали их железной хваткой, придавливали сверху определением «непреложный факт» и пока определение окончательно и намертво не закреплялось, они старались держать глаза закрытыми. Но как только определение становилось незыблемым, они смело смотрели в глаза бесконечности. Еще бы! Между ними теперь стояло непроницаемое определение и за его непроницаемостью они попросту не видели такой страшной, пугающей, для них, бесконечности.
-- Как-то, один, молодой скептик мне заявил, что не может быть связи между поглаживанием великолепной шерстки, прекрасного зверька и просветлением ума, что ты скажешь по поводу этого скептика? – Спокойный голос Джарика, вклинился в мысли Радуги с особой виртуозностью. Мысли не смешались, раздвинулись перед голосом, приняли его и потекли дальше.
-- Мой скептицизм превратился в дым. Я вижу как он улетает. – Ответила Радуга, прибывая в странном состоянии удивительной гармонии между потоком мыслей и восприятием внешних раздражителей. Впервые одно не мешало другому. Оба процесса протекали с небывалой ясностью, не смешиваясь и не глуша друг друга. Внутреннее и внешнее. Радуга продолжала гладить Джарика, четко ощущая каждую волосинку его шерстки. С каждым новым взмахом руки и с каждым новым прикосновением к Джарику, ее состояние становилось глубже. Кристально ясные мысли, кристально четкое восприятие всеми органами чувств.
Радуга смотрела, как деревья вокруг, одно за другим проваливались в облако, освобождая от себя пространство. Все до одного, даже дерево Джарика. Джарик остался лежать опираясь на пустоту, он пристально, с огромным вниманием наблюдал за Радугой. Радуга не смотрела на него, она смотрела на пустоту.
Пустота начала свой приватный танец, предназначенный только вниманию Радуги.
Пустота взлетала и падала на облако. И ничего не менялось.
Пустота клубилась, как пыль. И ничего не менялось.
Пустота проникала в Радугу. И ничего не менялось.
Пустота лизала ей ноги. И ничего не менялось.
Пустота любила ее, пустота убивала ее, пустота насиловала ее. И ничего. Пустота оставалась пустотой.
Кристально ясные мысли и кристально четкое восприятие заполнились пустотой.
Радуга начала танцевать. Так же как танцевала для нее пустота. Она танцевала и танцевала, и ничего, абсолютно ничего не менялось.