Жители частного сектора особо не пылают любовью к разной животине на их подворьях. Будь то хрюшки, курочки, собачки, кошечки. Редко встретишь сю-сю, му-сю, как у жильцов многоквартирных домов. Особо равнодушное отношение к котам. Их заводят, то только лишь за тем, чтоб усатые-полосатые регулировали мышиное поголовье. И ставят практически на самообеспечение.
И у нас, их каких только не было. Но вот один «экземплярчик» - Яська, мне особо запомнился. Большой, серый, с белым пузуком, мордашка симпатичная. Короче говоря – породистый «подлец»! А шальшой! Как разбеситься, не - унять! Бабушкины половички все в кучу, по ковру взлетал к потолку, по столам, на холодильник… Мы с ним каждый вечер устраивали догонялки.
Однажды приходим с бабулей из магазина, а у нас в прихожей такой бедлам! Котов штук восемь, дерутся, орут, как сумасшедшие. Я испугалась, а бабушка хвать веник и давай их охаживать. Вот так всех и выгнала через подполье. А там дырка на улицу. Мы так рассудили, что наш «красавчик» трусоват, оказался и решил ускользнуть от выяснения отношений. Но, не вышло, и вся компания ринулась за ним.
Да и мышей он ловил так себе. Хорошо, хоть не гадил, где попало. Зато гулёна жуткий! Пропадал с самой весны и до поздней осени, а на зиму являлся к тёплой печке.
- Если кота закармливать, он мышей ловить не будет. - Ворчала на меня бабушка.
А я всё равно втихаря подсовывала ему то колбасы кусок, то сыр. Жалко мне его было, уж очень я к нему привязалась.
А тут пропал – совсем.
Уже к новому году я принесла котёнка, назвала Тишка. Тихоня, интеллигент и службу нёс исправно.
Прошло года два с тех пор. И вот однажды зимой я утром уже убегала в школу, открыла в сенцах дверь, а на крыльце облезлый и худой сидел мой любимый Яська. Я его сграбастала на руки и в дом. Дед ругаться начал, бабушка ворчит, мама строго смотрит, а я стою вся в слезах, прижав котяру к себе, и твержу одно:
- Пожалуйста, пожалуйста, он больше не будет! Давайте его оставим. Там же зима - он погибнет.
Моим причитаниям трудно было противостоять! Уж это-то я делать умела! Одно только моё стояние в углу превращалось всегда в концерт! Ревела всегда белугой и причитала:
- Ой, бедная я – несчастная! Ни отца у меня, ни матери! Окошки заколочены! Подайте, хоть корочку хлеба!
Эти мои вопли мало кто мог вынести и, в конце концов, давясь от смеха, меня освобождали. Я всегда добивалась своего!
И в этот раз тоже. Кота, конечно же, не выкинули. Гулять он перестал. Спал у меня в ногах. Мышей, правда, всё равно не ловил – видно не царское это дело.