Письмо 1 (из Ленинграда)
Здравствуй, доченька!
Вот я и на месте. Лег вчера в госпиталь. Ложился так. Пришел на проходную госпиталя, показал документы, и меня пропустили через ворота. Госпиталь - это целый городок, внутри есть почта, даже магазин. Но пока я там не был. Прошел в приемный покой, дождался очереди, меня осмотрел дежурный врач, просмотрел мои документы и направил в следующий зал, где опять дождался очереди, получил больничную одежду, сдал по описи свою. Затем, опять в порядке очереди, отвели на рентген легких. И уже после этого отвели через улицу в соседний корпус на третий этаж, в 21-е отделение, в шестую палату.
Отделение – это этаж: посередине коридор, а на обе стороны палаты, туалеты, процедурные, столовая, есть телевизор. Так что, поспав вчера вечером и поужинав, даже посмотрел хоккей. Есть шахматы, книги, телефон-автомат, но звонит только по Ленинграду. В госпитале начался карантин из-за гриппа.
Посетителям не разрешают навещать больных. Сейчас пойду на первый осмотр к лечащему врачу. С желудком чувствую себя хорошо. Простуда вот, только, чихаю и кашляю. Есть горячая вода в умывальнике, душ. В холле стоит новогодняя елочка и на ней четыре игрушки. Встретил знакомых. С одним учился три года в Пушкине, в училище. В палате нас шесть человек. Трое – лет пятьдесят-шестьдесят, двое – по сорок и я. Не скучно. Соседи общительные. Один каждое утро ходит в город, в киоск у Смольного и приносит на всех отдельные газеты, кто что закажет. В палате тепло. Все время открыта форточка и воздух свежий. Есть радио. Порядок строгий, армейский. Утром сдал анализы. Завтра сдаю кровь. Лекарства пока не назначили. Сюда можно писать. Ты мне потом напишешь, а я дам тебе вопросы, как договорились. Под окном стоит милиционер - регулировщик движения на Суворовском проспекте. И все время днем слышна трель его свистка.
Целую, папа. 8 января, 1980 года.
Письмо 2 (из Ленинграда)
Доченька, здравствуй!
Сегодня, 27 января, 20 дней, как я здесь нахожусь - ровно половина, так как курс лечения сорок дней. Так что дело теперь пойдет на убыль. Здесь есть две библиотеки - одна в главном корпусе - большая, а вторая под нами, на втором этаже, где нам можно брать книги. Завтра схожу, возьму что-нибудь почитать. А то свои книги все перечитал. Прислала письмо бабушка Фрося, вернее - дедушка Клавдий. Пишет, что два месяца лежал в больнице с воспалением легких. Бабушка Фрося, пишет он, еще скрипит. В общем, для стариков зима не в радость - холодно, хлопотно, нужно носить дрова, топить печку, а туалеты у них на морозе. Тут и молодому-то кисло показалось бы. За окном сегодня морозно, минус 24. Все окна в узорах. Вечерком, после тихого часа, схожу погулять по двору госпиталя. В окно посмотреть, так день солнечный, красивый. Как вы там зимуете? Как выйду из госпиталя - сразу же повожу тебя на саночках. Наверное, соскучилась? Сегодня опять воскресенье. Самые неприятные дни здесь - это суббота и воскресение. За окно в форточку высунешься минут на десять - так интересно: люди ходят, сдут в троллейбусах, автобусах, к Смольному на экскурсию, жизнь идет своим чередом. Шлю тебе марочки. Целую, папа.
Письмо 3 (из Ленинграда)
Здравствуй, Светик!
Высылаю тебе марочки «Из истории русской почты». Моя жизнь здесь, в госпитале, идет без изменений, но чувствуется, что дело к выписке приближается. На днях сдаю анализы, а затем сделают рентген желудка (это фотографирование внутренностей специальными невидимыми рентгеновскими лучами). Так что следующая неделя, наверное, последняя у меня здесь. Хожу гулять во двор. Зима в этом году мягкая, пушистая и снежная. Представляю, как здорово сейчас в сосновоборских лесах. Так бы и прогулялся дорожкой к заливу или постоял на нашем любимом мостике через речку. А здесь снег падает уже черный. Иногда буквально во дворе глаз не открыть - летит угольная пыль. Но все равно, когда идет снег и метель, красиво. Сейчас читаю роман Чаковского «Блокада» о майоре Звягинцеве и защите Ленинграда в войну с немцами. Очень интересно. Много описывается исторического - о Сталине, Ворошилове. Расписаны характеры, повадки и даже внешность врагов - Гитлера и его сообщников. Здесь в библиотеке много редких книг. Жалко, поздно обнаружил. Береги себя и маму с Олей.
Целую, папа. 5. 02. 80.
Письмо 4 (из Ленинграда)
Здравствуй, Светлячок!
Получил сегодня твои два письма и Олечкино. Я очень рад, что с тобой занимаются Роза Ивановна и Бэла Семеновна. Как выйду из госпиталя, пойду к ним и поблагодарю за их заботу о тебе. А осталось мне быть здесь всего две недели. Письма все-все твои получаю. Очень мне понравилось твое стихотворение «Осень», а особенно слова про фартук розовый осины, бусы красные рябины. У тебя под окном нет осины, а она так красива осенью, и очень забавно дрожат ее листья. Так у других деревьев нет. Давай весной или осенью посадим молоденькую осинку. Договорились?
А вот тебе отгадки на твои загадки: летит, пищит - комар, по-моему; весной в реку побежал - снег; коса на улице, по-моему, у морковки. А теперь отгадай ты: на столе лежит - молчит, ее открываешь - многое узнаешь, но услышишь не ушами, а услышишь ее глазами.
Высылаю тебе марки «Космонавтика» и оставшиеся по марке «Олимпиада» и «Искусство».
Целую, папа.
Письмо 5 (из Ленинграда)
Доченька, Светочка, здравствуй!
Пойду сейчас на процедуры - хвойную ванну, и по пути зайду на нашу госпитальную почту, получу письма - твое и Оленькино. Вчера поговорил с вами по телефону с городской почты, а там киоск, а в киоске клад марок, аж глаза разбежались: и искусство, и Олимпийские, и космос, и, и, и... набрал штук сорок-пятьдесят на целых семь рублей, чтобы ты ими полюбовалась и разобрала в свои альбомчики, высылать буду по частям. Сегодня пятница. Каждый день колюсь, иногда делают капельницу - внутрь вены вводят что-то. И каждый раз вспоминаю тебя. Какая ты у меня смелая и умная девочка - столько этого перетерпела. Ты теперь у нас большая, следи за теплом ножек и вообще за собой, вдруг мы что-то упустим из виду - некрепко закроем окно, а его без нас распахнет ветер или еще что другое. Очень на тебя надеюсь.
Целую тебя в щечки, папа. 24. 01.80. 25.
Письмо 6 (из Ленинграда)
Здравствуй, доченька!
Сегодня получил два письма. Очень было приятно. На почте здесь можно купить талончик для телефонного разговора с Сосновым Бором, а вот говорить неоткуда. Раз уговорил начальника отделения с его кабинета. Числа 4-го февраля попробую еще разок. Светочка, здесь всякие люди есть, а вот детей нет. Есть старики и старушки. Но женщин больных очень мало. Ходят в таких цветных шароварчиках, как турчанки. Госпиталь в войну был вторым по значению, но сюда долетали немецкие снаряды, когда немцы стреляли по Ленинграду из Пушкина и Пулково. Самым главным был госпиталь в Пискаревке, не очень далеко от проспекта Художников, где мы жили. А рядом самое огромное в стране кладбище - Пискаревское мемориальное - лежат 900 тысяч ленинградцев: солдат и офицеров, погибших в блокаду. (Блокада - это окружение). Я тебя свожу туда летом. Услышишь – день и ночь траурная мелодия, увидишь - невероятно огромные холмы - могилы под памятником Скорбящей Матери-Родины.
В соседней палате лежат два тяжело больных - пожилых, которые не встают. Не было еще минуты, чтобы около одного из них я не увидел его жену. И день и ночь. Ему хуже - она плачет тихонько, легче - улыбается. И всегда стоят цветы на столе. Им лет по пятьдесят-шестьдесят. Такие, видно, дружные. И все с таким уважением смотрят на эту женщину. А так пока многие выписываются потихоньку. Карантин у нас продолжается. Я уже совсем здесь привык и, когда от вас получаю весточку, что вы живы-здоровы, то и на душе спокойно.
Теперь тебе вопросы: не все ли время ты сидишь, даешь ли себе отдохнуть? Хоть изредка берешь ли органолу? Дает ли мамочка тебе пыльцу? Красиво ли сейчас в Сосновом Бору? Работает ли лифт? Все ли у вас исправно? Скажи мамочке, что папа советует вызвать механика, установить и зарегистрировать второй телефон - всего один рубль в месяц.
Целую, папа.
Письмо 7 (из Ленинграда)
Доченька, а я - пьяненький. Сегодня седой ветеран, почти такой, как твой дедушка Максимыч, предложил проводить одного выписывающегося подполковника. Вот и сложились на две бутылочки на палату из шестерых. На улице пурга, метель, я надел больничный наряд и сходил на кухню за сущевым-ракусом, то есть огурчиками. В общем, проверили свои желудки. Нормально, Григорий, отлично, Константин! — так мы с тобой говорили, Светка? А потом потекла беседа и всякие армейские случаи и приключения. Сегодня заканчивается многосерийка по телевизору, «Открытая книга». По-моему, ерунда - а ты как считаешь?
Доченька, в госпитале мне находиться до числа 20-го февраля, то есть еще месяц. Вчера в отделении наше поступили двое самых настоящих живых вьетнамца. Такие скромненькие, черненькие и маленькие росточком.
До свидания, милая доченька, целую, папа.
Письмо 8 (из Ленинграда) 16.01.80.
Светочка, дочурка, здравствуй!
Все хожу, хожу, да полюбуюсь твоими снегирями. Жизнь моя в госпитале нашла свой порядок. Утро начинаю с большой физзарядки, завтрак, осмотр врача и процедуры. Затем с товарищем, с которым учились еще в Пушкине, идем в главный корпус играть в волейбол до поту. Так что видишь, даже здесь есть удовольствия. Госпиталь, оказывается, духовнейший. На мраморной доске написано старорусским текстом, что построен он в 1836 году и что назывался «Его императорским госпиталем сухопутных войск. Днем у нас с трех до пяти тихий час. Отбой в 11 часов вечера. Играю в шахматы с удовольствием. Так что порядок, настроение бодрое. Здесь во дворе стоит отдельное одноэтажное здание - кухня, где готовят еду. А затем солдаты из числа больных разносят ее по всем отделениям, где есть столовые. В столовой два холодильника, где можно хранить масло и другие свои продукты для добавки к больничной еде. «Графа Монте-Кристо» прочитал обе книги. Понравилась только первая часть, где он (граф) сидел в замке в тюрьме. Сейчас читаю повести Гофмана: «Житейские воззрения кота Мурра». Ты читала недавно «Мышиный король и Щелкунчик» этого автора, Гофмана.
Пиши, Светочка, что нового ты узнала в художественной школе, ходят ли к тебе подруги и чем вы с ними занимаетесь.
Целую, папа.
Письмо 9 (из Ленинграда) 10.01.80.
Доченька, дорогая моя, здравствуй!
Сегодня, как наяву, вспомнил город Харьков - тебе исполнился один годик, теплая весна, и ты в апельсиновом костюмчике в цветущих вишнях. У тебя даже в альбоме есть такая фотокарточка - ты сидишь на цветущей яблоне.
Меня пока не лечат. Да и лечить-то нечего, ничего не болит. Врач меня смотрел, назначил с пятницы уколы. А они мне и ни к чему. Да ладно, потерплю. Ты у меня вон какая терпеливая. В палате, да и вообще в отделении, как и пятнадцать лет назад, вес старше меня. Слушаю интересные истории и рассказы из жизни других людей. Сейчас пойду снимать кардиограмму - как работает у меня сердце, таков здесь порядок.
Крепко целую, папа.
Письмо 10 (из Ленинграда) 9.02.80.
Доченька, моя милая, здравствуй!
Ну, вот и заканчивается мое лечение в госпитале. Следующая неделя будет последней здесь. Так что после этого письма мне не пиши сюда. Числа 19-20-го я увижу тебя, моя ненаглядная. А потом придется мне ехать в далекую Среднюю Азию. Так бы и взял тебя, журавлика моего, с собой показать тебе мир. Но холодно, далеко, да и сам я поеду ненадолго. Я буду твоими глазами и ушками. Все, что увижу и услышу, тебе опишу. Возьму с собой фотоаппарат и удивительное, нам незнакомое, буду фотографировать (например, верблюда) и ты тоже увидишь то, что и я. Ну а потом ты у меня все увидишь: и древний Новгород, и все в Ленинграде, и проплывем по нашим рекам. Все у нас впереди. Ты только береги свое маленькое здоровье, не позволяй себе простудиться. Живите дружно. Я всегда мысленно с вами. Напишу, пока свободного времени много здесь, еще всем письма.
Доченька, высылаю тебе заметку из газеты об олимпийских марках, которые ты собираешь. Жалко, что не взял с собой выжигалку. Здесь один больной здорово выжигает портреты, я бы у него поучился. Ну а так: пишу, читаю, играю в шахматы, делаю процедуры. Самое приятное - хвойная ванна. Не похудел, не пополнел, как был, так и есть. На следующей неделе будет контрольный рентген. Вот так, моя малышка. Сейчас уже интересуюсь, какая погода на Балхаше. Приеду - там уже начнется весна. Она приходит туда рано, в начале марта. Приеду из госпиталя - уж мы с тобой наговоримся и нагуляемся, правда? Вспоминаю, как тепло и уютно у тебя в домике, и так на душе приятно становится. До свиданья, доченька.
Целую тебя в щечки. Папа.
Письмо 11 (из Ленинграда)
Здравствуй, доченька!
Опять пишу тебе из госпиталя, теперь из Пушкина. Вчера оформил-таки, наконец, получение кресла для тебя. Даже попросил его показать, тебе понравится. Желтенькая спинка и подлокотники и зелененькое сидение. Где-то после праздника тебе его привезут. Весь день вчера в Ленинграде шел мокрый снег. Приехал в Пушкин - он тоже весь в снегу. Дома были все, кроме бабушки. Подбежала Любаша и спросила про тебя. Я ей рассказал, что ты учишься, во что играешь и что ей собираешься подарить. Дедушка усадил меня у телевизора, и мы смотрели «Судьбу» вторую серию. Потом смотрели программу «Время», а потом опять фильм «Ключи от неба» - пока телевизор не кончил работать. После этого в полночь приехала бабушка. Я попил молочка и уехал в госпиталь. Дедушка рассказывал, пока шли, свои новости. Жаловался, что в этом году не насадили капусты, ее нет в Пушкине. Дядя Вася, как всегда, что-то громко рассказывал своей жене, тетя Галя носилась из кухни в комнату в обратно, спиногрызы заглядывали к нам в дверь и строили рожицы. Они все таскали маленькую обезьянку и вспоминали, что это ты ее подарила, когда была летом на каникулах. Без тебя мне было скучно и как-то непривычно. Привык, что, когда приезжал к бабушке, то ты там всегда меня ждала. Я читаю поэмы Пушкина и хочу, раз есть время, поучить его побольше наизусть, чтобы тебе потом рассказывать.
Целую тебя в щечки, передавай привет от меня маме, Оле. Папа.
* на фотографии мои родители Костыгов Виктор Алексеевич и Костыгова Муза Васильевна.
Фотография сделана в городе Харькове, после окончания Военной Академии – это был большой праздник для нашей семьи.
Мои родители были идеальной парой, очень красивой парой, у нашей семьи было большое будущее. Родители развелись, когда мне было семь лет и мое детство закончилось...
Выкладываю вторую часть без художественного оформления, над которым надо хорошо поработать. Это черновой вариант, не судите строго.
(Продолжение читать здесь http://www.proza.ru/2011/01/02/1116)