Язык философии

        Э.Дейнекин.   ЯЗЫК  ФИЛОСОФИИ
                «Лингвистика слишком важна, что бы  её  можно было
                предоставить  одним   лишь  лингвистам. Еще  более
                очевидна важность лингвистики для общей культуры
                Недопустимо, что  бы  её  изучение оставалось делом
                нескольких специалистов».
                Фердинанд де Соссюр
        Посмотрим глазами обыкновенного человека на философию, например, в такой выдержке: «Загадочное «есть» всякого суждения означает,очевидно: «принадлежит к бытию, входит в состав бытия».Но само это  бытие (в его первичном значении предметности вообще) есть, очевидно, не что иное, как «неизвестное», «неосознанное», «незнакомое», взятое как всеобъемлющее единство, - именно тот безграничный темный океан, который не только извне окружает все познанное, но из лона которого познание вздымается, как «остров», и в глубинах которого оно поэтому укоренено. Но именно это эта при-надлежность его к непознанному (как острова – к темному всеобъемлющему океану), к неизвестному, которое в качестве неизвестного дано нам с первич ной неотъемлемой самоочевидностью, вечно присутствует у нас или для нас, - и есть то, что мы разумеем под словом «есть», под трансцендентной значи-мостью познания.» /1.стр.288\.   Или : «…Бытие определяется как сущность, как такое бытие, в котором подвергнуто отрицанию все определенное и коне-чное. Таким образом, оно есть не имеющее определений простое единство, от которого внешним образом отнято все определенное, само определенное бы-ло чем-то внешним этому единству и после такого отнятия еще продолжает противостоять ему; дело в том, что оно было снято не в себе, а лишь относи-тельно, лишь по отношению к этому единству.»/2.с.8\.
     В зависимости от философской подготовки читателя об этом можно говорить и «тень на плетень», и восторгаться предельной мудростью, но,отбрасы-вая,как обычно делается в статистике, экстремальные оценки, можно и нужно констатировать общее мнение о языке «высокой» философии : попроще бы и понятнее бы … В данной статье речь пойдет о способности ученого выражать в языке вообще сложнейшие мыслительные конструкции  философии и делать это с максимальным уважением к языку и читателю.В начале ХХ ве-
ка философ Г.Джеймс заявил, что философия «…образует в своей совокупности чудовищно неупорядоченную массу учености»/6,стр.7\. За сто лет к нашим дням эта неупорядоченность, быть может, уменьшилась в семантичес-ком плане – все таки имеются успехи систематизации и методологии, но, скорее, увеличилась в синтаксическом плане (о чем будет сказано ниже.
    Воспринимая философские труды, мы видим в первую очередь национальный язык, затем международный язык философских понятий ; в этот симбиоз вкрапливаются языки других наук и даже искусств : языки логики, математики, язык графов, язык образов, истории, этики и т.д. Не только для философии, для всех наук взаимопроникновение языков – явление, конечно, современное и положительное, и было бы правильным ожидать, что язык философии, как науки самой общей и фундаментальной, активно проникает во все части Знания. Однако, такое наблюдается весьма редко. Как в дурной обыденности, умудренные родители и их племя знают о родстве, но потомки настолько уже далеко убежали от истоков, что общаются практически на разных языках.
    Между тем мы имеем некоего пристава, который знает о языках все, и поставлен наводить порядок в языковом хаосе – это семиотика.Автор данной статьи, отнюдь не специалист семиотики,а всего лишь потребитель данной науки – математик, пишущий работы в областях культурологи и философии. Поэтому изложение здесь семиотического материала может оказаться не столь уж профессиональным, и само знание автора опирается на те первоначала семиотики с именами Ф.де Соссюра, Н.Хомского, Б.Линдона (школа Тарского), И.Бар-Хиллела, Ф.Хаусхолдера, Чжао-Юань-Женя, Ф.Уитфрида, когда много еще обозначалось как «видимо» или «наверное». Семиотика языка философии тоже на уровне «видимо», автору данной статьи не удалось найти какие-либо работы в этой специальной семиотической теме.
    Встречаясь с первичной литературой по семиотике, мы обращаем вни-мание на то, что она «от порога» перехватывает предмет лингвистики: син-таксис, семантику, языковую прагматику, в некоторых случаях вообще не упоминая о лингвистике. Учитывая, что сама семиотика выставляет принципом №1 однозначность терминологии, мы, хотя бы в рамках этой статьи, попытаемся найти субординацию среди наук о языке и знаковых системах.
    В 1965 г. И.Бар-Хиллел записал : «В последнее время достигнут значительный прогресс в понимании значения теории для лингвистики, в результате че го теоретическая лингвистика получила полное право на существование. Очень интересно, что наиболее употребительное сейчас название этой новой области науки о языке – математическая лингвистика. Этот термин несколь ко неудачен, хотя прилагательное «математическая» вполне подходит, если «математику» понимать в смысле «теории формальных систем», оно может ввести в заблуждение, поскольку ассоциируется также (по крайней мере в со-знании  неспециалистов, включая основную массу лингвистов) с числами и количественным подходом к явлениям. Однако эту область лингвистики,кото рая имеет дело с числами и статистикой, лучше было бы называть статисти ческой лингвистикой и строго отграничивать от математической, или теорети ческой, лингвистики. Если рассматривать «математическую лингвистику»как родовое понятие, одним из видов которой является статистическая лингвисти ка,то другой вид можно было бы назвать комбинаторной лингвистикой» /3. стр273\  Благодаря этой цитате мы  определились в отношениях математики и науки о языках, хотя еще не увидели здесь место для традиционной лингвистики, представители которой составляют элиту языкознания планеты и по рою не знают и не желают ничего знать о математическом своем отпрыске. Пользуясь правом авторства в рамках данной статьи я буду называть старое доброе языкознание натуральной лингвистикой. Для целей статьи будем счи-тать, что филология тоже сюда входит, ибо язык философии до сих пор опирался  больше именно на филологию, чем на любые другие системы языка.
    Действующий язык философии мы не можем не разложить на названные выше составляющие : филологию, натуральную лингвистику, структураль-ную (о «статистической» и «комбинаторной» мы пока не имеем оснований говорить). Кроме того нельзя забывать о неалфавитных языках  философии: графо-топологическом, образном.
    Филология философии нас интересует
во-первых с позиций общей эстетики;
во-вторых с позиций дидактики : литературный дар пишущего философа на порядок повышает интерес и понятливость читателя ( можно сравнить тексты Франка и Гегеля в начале статьи).
    Из лингвистики :
- фонетика , морфология, а иногда, и графология естественного языка дают порой неожиданные полезные посылы в философию (в данной статье тому будут даны несколько примеров);
-  техника, старание и талант переводчика философских текстов с одного язы ка на другой решают очень много для распространения и укрепления филосо-фии;
    Далее мы делаем попытку сопоставить с философией математическую (теоретическую) лингвистику. Думается , что эта задача невозможна без параллельного восхождения самой философии к предикату «математическая». В этой статье будет представлен вариант такого восхождения, но сначала следует отметить, что хороший задел уже сделать наукой логикой. То, что мате-матическая логика царствует ныне наравне с Самой математикой –известно всем студентам, но именно в академической среде притуманилось дочернее
по отношению к философии существо логики, и её математический спурт должен обязательно оказать содействие математизации философии  .
   Но, все таки, как произошло восхождение к математике языкознания?
Н.Хомский пишет : « В традиционной грамматике настолько принято неявно апеллировать к интуиции читателя, что на это часто не обращают внимания. Лучшие грамматики содержат полные перечни исключений, но для правиль-ных конструкций приводят только примеры. Это всегда присуще граммати-кам, рассчитанным на разумного читателя…Однако так как сама грамматика не выражает в явной форме главных закономерностей языка, она дает не толь ко очень неполную,но и ложную картину рассматриваемого языка.» /3.с.246\.
   Подобная картина наблюдается в философии, но здесь к интуитивной язы-ковой грамотности должна добавиться интуитивная понятийная осведомлен ность и, более того, понятийная операционность. Такая философия уже есть искусство. Может быть поэтому ряд философов не причисляют своё занятие к научному Так Р.К.Баландин пишет «…Н.А.Бердяев высказал мысль, обосно ванную не только философски, но и научно…»,а Е.В.Мореева видит уС.Фран ка «…умение решать методологические задачи, разграничивая науку, филосо фию, богословие…/ «ВФ»№6,2005г\.  Понятийной неупорядоченность, понятийный плюрализм  вызывают гордость  философов, уводящих свою деятель-ность из сферы науки в сферу искусства, где допустимо сосуществование раз ных подходов к предмету и разных школ.Кажется, что каждый философ в сво ей письменной работе просто обязан перечислить все альтернативы по каждо му затронутому вопросу и, похоже, что проявление однозначности считается «дурным тоном» или некомпетентностью. Между тем, заметно, что науки имеют неудобства собственного обоснования при такой «многомерности» философии, к которой бы они хотели обратиться за основами. Особенно это явно выражается в физической науке. В условиях мощнейшего её броска в ХХ веке обновленную философию бытия (мироздания) должны были творить сами физики, и это не всегда происходило вполне компетентно.
    Язык философии естественным образом воспринимая эту понятийную мно гозначность, выступает ведомой многозначностью. Однако он и сам вносит в философию свою семиотическую расслоенность, но это тот случай, когда не нужно ни расстраиваться, ни протестовать. Ниже будет представлено полное расслоение языка философии, а начало нам дает внутреннее разветвление
лингвистики – формальной основы как наук, так и философии.
     Названные выше (стр2) члены лингвистической семьи, и пожилые и моло-дые, составляют можно сказать «женскую генеалогическую линию». Закон-ную «мужскую» линию составляет наука логики. «Беззастенчиво», даже не упоминая о лингвистике, логика с первых же страниц своих текстов пишет о языках, грамматиках и представляет это все как часть себя самоё.Видимо, нам придется признать, что именно здесь начинается семиотика,хотя, как известно в неё включают , кроме лингвистики и логики, психологию и герменевтику.
    Конечно, брак языкознания и логики, как говорится в отношение счастли-вых супругов, «оформлен на небесах», ибо сам термин Логос обозначает в греческом одновременно и «слово» и «правильное мышление». Автор не бу-дет вносить в данную статью исторически разросшееся толкование «Логоса», достаточно и той многозначности терминов, которая еще бытует в семиоти-ке. Но что нам не обойти,это : известное «В начале было Слово, и слово было у Бога,…». Временно «забывая» о Боге, эту формулу можно истолковать как абсолютную первичность знака и , чуть шире, языка во всем, а значит – в фи-лософии; но с таким же успехом – как первичность логики в этом самом «во всем». В гносеологии это вопрос двойственности поставлен и как будто разре шен давно : «Мыслить – значит говорить с самим собой …значит внутренне (через репродуктивное воображение) слышать себя самого /И.Кант\.  Далее, Гегелем как будто представлена нам окончательно диалектическая борьба & единство формы, которую олицетворяет «слово», и - содержания, которое есть «мысль»=»понятие»=»логика». Использованное «как будто» говорит о недостаточности достижений  великого философа, ибо уже библейская фраза предъявляет «Слово» не как внутреннюю человеческую речь, а нечто, участ-вовавшее в сотворении мира. «…И Слово было у Бога, и Слово было Бог» /Евангелие от Иоанна\. В христианской традиции Божественное Слово отож-дествляется с Богом Сыном, со второй личностью Троицы; Он же – Логос.
 Современные мыслители, устав от распрей двух философских «армий» идеа листов и материалистов, решают сакраментальный «основной вопрос филосо фии» через синтез  внутричеловеческого космоса и космоса астрономическо- го. «Считавшееся хрупким, если не фиктивным, сооружением до тех пор, пока оно рассматривалось в рамках ограниченного, множественного и разъединенного космоса, человечество приобретает устойчивость и одновременно становится возможным, только будучи поставлено в биологическое простран ство-время, и выступает среди столь же обширных реальностей, как предста-витель линии самого универсума»/10.стр253\ Универсальная диалектическая пара (антиномистический монодуализм) «форма=;содержание» реализуется в мироздании как  знаковые системы и логика бытия, и человек уже их транс цендирует как свою семиотику и свою логику. О знаковых системах сейчас говорят чрезвычайно широко, практически любой субъект бытия через свои формы может заявить о своей собственной знаковой(семиотической) значимости. Аналогично логика ныне отражает любое подразделение бытия, при-чем выявлено не то, что много, а бесконечно много разных логик.
   В этой связи приводим размышления В.С.Библера : «Через всю критику гегелевской логики Фейербах проводит один сквозной тезис: роковой порок Ге геля ( и его системы, и его метода) – это абстрактная тождественность мышле ния и бытия, отсутствие у бытия самостоятельного(по отношению к мышлению) логического статуса.Дать определение логики(как целого), обосновать начало логики означает обосновать логику идей логикой вещей, ввести в об-основание  логики «диалог умозрения с опытом». Для Фейербаха формаль-ный характер (ограниченность) гегелевского «доказательства» состоит имен-но в том,что само доказательство не может быть обосновано в своих началах, в бытии вне логики; оно оправдывается только своей тавтологичностью… Надо – в контексте логики – обосновать логику бытием как внелогическим началом! Но задача эта кажется абсурдной. Для логики действительно самое трудное – Гегель знал, где остановиться, - выразить в логической форме всеобщность бытия как начало всеобщности мышления, т.е. логически всеобщего. Иными словами: для логики самое трудное – ввести в логику процесс изобретения понятий, переход от не-понятия к понятию. …И Фейербах, вслед за Гегелем, но совсем на иных путях, отшатывается от трудностей этой парадоксальной задачи. Если Гегель капитулировал в пользу мышления, Фейербах капитулировал в пользу (внелогического) бытия.»/4.стр.64\.
    Что касается обоснования логики –аристотелевско-гегелевской, - то нам в 21 веке хочется сказать : нам бы ваши заботы, герр Гегель и герр Фейербах! Это- в виду того, что в науке прочно аккредитовались многовалентные логи-ки, логики без закона «исключенного третьего», формальные логики  - мон-стры , и ничего толком не обосновано, а имеет лишь эвристически-прагматические успехи. Другая проблема, названная В.С. Библером – перход от не-понятия к понятию, также ныне (по крайней мере,в 20 веке) прагматически успешно решается экстремально возросшей человеческой эвристикой, при-чем с полной нагрузкой работает понятийный язык = математика. В бли-жайшее время человек вообще не будет трудиться над созданием понятий, эвристика трансформируется в кибернетическое творчество. В этом пугающем  прогрессе вполне «в ногу» идет семиотика, то есть формализованные языки и грамматики достойно обеспечивают этот прорыв полу-обоснованных  внефилософских кибер-логических  конструкций.
    Диктатура математики в науке 20 века и, в частности, формализация линг-вистики и многих других гуманитарных наук, показывают некое торжество «формы» как осн`овного сущего над «содержанием» как осн`овным сущим. Действительно, как было отмечено, в составе Логоса язык выступает предста вителем «формы».Логика тоже не совсем на стороне содержания, известно, что её также именуют формой бытии, формой мышления в частности. В вели колепной тройке формалистики –еще и математика. «Содержание» стремительно  терпит поражение ? Очевидно, что Бытие не может допустить таких перекосов, и современная научная ситуация выравнивается наличием  инфор мологии, ибо «информ»означает «в(нутрии) формы», что есть содержание. Данная статья должна завершиться этюдами об информации – такими, которые так или иначе поддержат тему языка философии.
    О философии мы в последних абзацах как бы подзабыли и –не спроста, ибо никто еще не достиг успехов в формализации философии, то есть она остается оплотом «содержания» и поэтому все больше и больше уходит в тень полностью формализованного естествознания. В данной статье будет представлена как протест к такому положению работа Э.Дейнекина  «Аксиоматическая теория бытия . Опыт математической философии»(АТБ). Загла-вие здесь полностью отражает замысел, но для достижения целей данной статьи следует назвать первопричину замысла – неудовлетворительное состояние языка философии. То есть аксиоматизация и, шире, математизация изло жения философии должна вылиться  в первую очередь в очень четкий, нерасплывчатый, с обоснованными и строго определенными терминами , однознач ный язык.
    Может быть не все понимают, что из себя представляет нынешняя философия в терминологическом содержании. Привожу здесь в сокращенном виде «Введение» в АТБ.    Автором проведено оценочное обследование той части
Философии  которая продолжает доминировать в нашей стране под именем «Диалектический материализм». Взято в рядовом «Философском словаре» (ред.И.Фролова,ИПЛ,1987г) 16 самых ходовых терминов ; можно было взять другие или в большем количестве, но результат исследования не изменился бы). Смысл исследования: выявить все опорные(осн`овные)  понятия в опре-делениях исследуемых понятий. Затем просмотреть эти опоры на предмет их собственных опор, и этот процесс продолжить до того момента когда в этой(разветвляющейся) цепочке(графе) появится знакомое первично определяемое.Такие порочные круги оказались у всех 16 выбранных терминов. Тав-тология появляется в этом исследовании уже на третьем шаге, максимум –на шестом шаге. Некоторые определения опираются на другие, которые вообще отсутствуют в данном словаре(наверняка –и в философии). Семантическое исследование тех же определений выявляет удивительные несуразности, например:
- «Объективная реальность» и «реальность» не имеют в своих определениях ни одной общей опоры и по смыслам противоположны.
- Та же «реальность» опирается на «не-бытие», которое представлено как «форма бытия». В любой философской системе, и в данном Словаре, не-бытие есть отрицание бытия. Значит: здесь отрицание совпадает с категорией «форма» или входит в неё, что нельзя не признать абсурдом.
    Аксиоматическое изложение теории философии Дейнекина не перечеркивает принципиального содержания диалектического материализма, равно как и других  не менее важных источников, но старается исправить неудовлетво-рительно выраженную в человеческом языке форму этих теорий. Параллель-но  происходит попытка дать объединение если не всех, то большинству вы-ражаемых в философии платформ. Утопия это или –нет, покажет знакомство читателей с АТБ, которую автор готовит к изданию.
    Естественно, главнейшей, труднейшей и, можно сказать, скандальнейшей задачей аксиоматизации является выбор первичных, неопределяемых поня-тий и утверждений. Такой выбор всегда неоднозначный, и, в принципе, мож-но создать много разных АТБ. Такое положение уже существует в математи-ке и некоторых других науках, причем разные Математики и разные,скажем, космологии считаются не-ложными, если удовлетворяют необходимым усло-виям: непротиворечивостью, полнотой, независимостью аксиом(постулатов). АТБ Дейнекина автором оценена как неполностью(условно) выполняющая указанные требования. Но это не  есть недоработка автора, а сущая недости-жимость именно в рамках философии как всеобъемлющей науки.Кроме того, во введении проведена параллель АТБ и «Начал геометрии» Эвклида. Шлифовка системы аксиом геометрии и арифметики длилась 25 веков. Данная АТБ может стать отправной платформой в аксиоматизации философии, по-добно «Началам» Эвклида.
     Надо признать, что современные аксиоматические теории разительно от-личаются от «Начал» в сторону сверхстрогости и сверхлаконичности. Этим они удалились и от философии, а эвклидова аксиоматика по языку  сдвинулась из математики в философию, в ней автор и его предшественники пытались связать первичные понятия с натурой («точка есть то, что не имеет час-тей», «линия есть длина без ширины»…) Если это – определения, как поме-чает Эвклид, то первичными должны быть признаны «часть», «не иметь», «длина» и так далее.Именно эта дурная бесконечность натурального опреде-ления до сих пор остается в философии. Аксиоматические теории нашего времени вообще отказались от какого-то представления первичных понятий – это результат далеко ушедшей формализации всякого знания. Данная АТБ, при всем своем приветствии математических подходов и методов, исходит из того, что философия, как Мироздание, единственна; она не должна быть«реа- лизацией» некоторой абстрактной аксиоматической теории. Поэтому она при дает огромное значение конституции и определениям понятий, но, в отличие от Эвклида, не пытается определять первичные. Ниже читатель познакомится с ними, но пора вернуться к семиотике АТБ.
   Синтаксическое построение математической философии происходит в  ду-хе, если не под диктовку, формализованной грамматики Хомского. Приведем здесь одно из определений, данных на заре развития мат.лингвистики, И.Бар-Хиллелом :     «Он |Хомский| рассматривает грамматику как устройство или систему правил для порождения (или рекурсивного перечисления) класса всех предложений. В частности, простая грамматика фазовых структур, которую Хомский называет «грамматика типа 2» или контекстно свобод- ной (бесконтекстной) грамматикой, может быть определена как упорядоченная четверка (V,T,S,P), где V – (полный) словарь; T(терминальный словарь) –
подмножество V; S (начальный символ) – выделенный элемент из V –(минус)T (вспомогательного словаря)  и P – конечное множество правил подстановки вида X ; x, где X = V – T, а х –цепочка над V.
    Мы говорим, что цепочка х непосредственно порождает у, если у получается из х применением одного из правил подстановки один раз, и что х порождает у, если  у получается из х конечным числом применения этих пра-вил. Цепочка над V,по определению, является предложением,если она порож дена символом  S. Множество всех предложений есть язык, определяемый не-которой простой грамматикой непосредственных составляющих (НС-грамматикой). Язык, представляемый такой простой грамматикой, есть простой НС-Язык.» /3.стр.277\.
    Хомским задана иерархия подобных грамматик , это в наши дни уже есть номинал мат.лингвистики.  Язык обновленной (математической) философии подчиняется именно простой НС-грамматике. Первейшей задачей автора АТБ стали ( в рамках философии) :
1. постулярное задание терминального словаря аксиоматической теории ;
2. выбор начального символа грамматики;
3. постулярное введение правил порождения предложений теории.
    В настоящее время бурного размножения формальных грамматик комби-нациями выбора четверки (V,T,S,P) аппроксимируют многие естественные языки из всех областей знания или получают некие вычурные языки, на базе которых можно построить теории-монстры. Задача же АТБ – подобрать по-рождающую грамматику для классической философии – философии Арис-тотеля-Николая Кузанского – Лапласа – Канта – Гегеля – Фейрбаха – Бергсо-на – С.Франка. Причем эта грамматика, кроме порождающей синтаксической функции, должна быть автоморфной (рекурсивной) в семантическом плане- активизировать понятийный язык, и ,более того, возбудить третью часть се-миотики – прагматику . Образом этой полной семиотики должна стать класс-сическая философия.
    Авто АТБ может с удовлетворением сказать, что задача выполнена : порож дающая грамматика АТБ – это не единственное достижение формализован -ной теории бытия. Как было выше сказано, в единстве & борьбе с граммати-кой выступила логика бытия, тоже – порождающая, автоморфная. Облекает эту антиномистическую , то есть создающую самодвижение, пару понятий -ная структура , тоже  саморазвивающаяся от некоторой начальной конфи-гурации. Можно сказать. что АТБ есть семиотическая модель, иерархически вложенных подмоделей: грамматика ;логика ;понятийная структура;(фило софская)онтология;гносеология ;мета(философская) теория, развивающи-еся (в АТБ) как самостоятельно ,так и в зависимости друг от друга. В этой цепочке подмоделей кратко характеризуем ранее не затронутые :
-онтология АТБ производит перепроверку всех философских ценностей; по-лучилось так, что аксиоматически заданная парадигма устранила( временно или навсегда) некоторые понятия, использующиеся в действующей филосо-фии;
- аксиоматическая гносеология АТБ – это еще одна проверка – как? и пра-вильно ли? Добыты человеком указанные выше ценности;
- метатеория в АТБ – это преломленная через тело теории обыкновенная  «литературная» философия.
    Метатеория играет в АТБ большую роль. Читатель через неё будет видеть в формализованной АТБ ту родную философию, в которую вложил свою душу и интеллект. Метатеория поясняет и приводит доказательства через эмпи-рику, включенную в определенных местах. Метатеория – законное дело в формализованных системах. Исходя из идей Гильберта-Тарского, Б.Линдон предлагает такую роль метатеории:    «…Мы будем иметь дело с некоторой теорией Т в выбранном нами языке L и построим теорию, изучающую эту те орию Т… Будем говорить об изучаемой нами теории как о предметной теории Т, строящейся средствами предметного языка L; теория же, изучающая предметную теорию, будет именоваться метатеорией Т’, а язык L’, средства ми которого будет излагаться  T’ , метаязыком …В качестве такового мы бу-дем пользоваться самым обычным математическим | в АТБ – философским и общенаучным| жаргоном, представляющим собой смесь русского языка и спе циальной терминологии  и символики.» /5.стр.14\.
    Хочется подчеркнуть, что первичная и как бы служебная лингвистическая модель АТБ задает тон во всей этой сложной теоретической конструкции. Здесь можно дать последнюю фразу из статьи Ф. Уайтфрида «Критерии для модели языка» :  «Рассматривая «модель» в очень простом смысле схематической связи, предназначенной для того, чтобы установить простые важные структурные отношения внутри изучаемого объекта, я прихожу к заключе-нию, что адекватная модель языка должна прежде всего отражать взаимодей ствие между разнообразием и единством и что это отображение должно быть универсально применимым – только таким образом можно получить рацио- нальную основу для сравнения языков и тем самым раскрыть природу того разнообразия внутри единства, которым и является человеческий язык» /5.стр.314\
                * * *
    Конкретно представляю названные выше субмодели АТБ.
Постулатом П.0.1. задана порождающая семиотическая грамматика (S,P,T,V)  в составе    S – начальный нетерминальный символ «есть»;
 символы-связки:
(=(семиотическое равенство))            (номер предложения=n1.n2.n3…)
           (пробел=( ))             (точка=.)
(здесь мы не можем даже запятую использовать при перечислении)
P – правила подстановки: (Р1= (,что есть)) (Р2= (правило склонения слов)) (Р3=(правило спряжения слов))
T – обозначения понятий бытия (философии) – только тех, которые постулированы или строго определены.
V – русско-интернациональный философский словарь.
(Здесь и далее курсивом дана метатеория)
    Эта грамматика дистанцирована от логики, поэтому,читатель легко увидит, она не совсем полна, как того требует полноценное построение языка. Дополнением к ней должна быть грамматика логики. И АТБ постулирует эти дополнительные элементы постепенно, вводя философские понятия. Тем са-мым последовательно проясняется происхождение логики из философской онтологии, то есть одновременно с аксиоматикой философии аксиоматизиру-ется логика. Посмотрим ,как это происходит.
  <  П.1.1.Постулируется всё,что есть =синоним  целое.(Далее синонимы будут размещаться в скобках) >
Через «все» и(или) «целое» П.1.1. разрешает пользование математическим понятием множество.
   < П.1.2.Постулируется разное(неравное),что есть.
    П.1.3.Постулируется то(частичное), что есть.
    П.0.2.Постулируется Р4=(правило обозначения логического следствия)
                (;n1.n2.n3…) >
    Все аксиоматизации любых наук имеют обязательное сходство: логика на ходится за их рамками, то есть она подразумевается заданной еще раньше любого мыслительного действия, раньше постулатов(аксиом). Сама логика ныне практически не аксиоматизирована. «И содержательная и формальная (аристотелевская и современная математическая0 логика сходятся в одном очень существенном пункте. Обоснование начал (аксиом, исходных поня-тий…) логического движения до сих пор не входит в задачу науки логики. Особенно науки логики Нового времени./4.стр13\
    Аксиоматическая теория бытия (аксиоматическая философия) не может поступить также, поскольку логику нельзя не признать частью бытия и
частью философии. Оставляя её за бортом аксиоматизации, мы бы разру-шили саму идею АТБ. Но, включая, – получаем очень сложные проблемы :
1. Постулировать логику целиком в начале теории – значит уйти от очень важного исследования: как логика зарождается в бытие ?как она детально вписывается в философскую онтологию?
2. Не постулировать логику целиком в начале теории – как тогда писать пер-вые предложения теории без логического инструментария ? как доказывать теоремы, если правила вывода еще не даны?
3. Конечно, встает вопрос какую логику аксиоматизировать? Логику мышлеия нельзя вводить, поскольку человек и его мышление получат свое определение где-то в середине теории? Металогика С.Франка (восходящая к Шел-лингу) вообще-то признается «непостижимой» и эту онтологическую непо-стижимость нам нужно также представить некоей символикой… Помощь в
Данной проблеме автор АТБ находит в работах  Б.Кузнецова /11.стр….\   и делает попытку некоей металогической упорядоченности многовалентных логик: от моно- валентной логики сущего к бесконечно-валентной логике бытия, далее – к три -валентной логике эволюции, далее – к би-валентной логике мышления.
   < П.1.4.Постулируется явь(имя) того,что есть(;П1.3.) >
Этот постулат дает основу логике предикатов как кванторы: квантор сущес-твования прямо следует из П.1.4.; квантор общности рождается в сочетании П.1.4. и П.1.1.
 С других, численно-множественных позиций: следует математическое явление (фиксирование) конкретного значения множества или переменной,
Таким образом, параллельно с языком логики в аксиоматике философии разворачивается (получает право на жизнь) язык математики.
    Одновременно этот постулат задает вершину семиотического тетраэдра «имя». Остальные вершины тетраэдра : «символ», «смысл», «значение» вводятся предыдущими или последующими постулатами.
   < П.0.3. Постулируется Р5=(правило именования=ожирнение знака) >
В метатеории поясняется, что постулат – это такое недоказываемое предложение, которое включает в себя именование; аксиома – такое недоказывае-мое предложение, в которое не входит именование.
   < О(определение).1. Все то разное, что есть(;П.1) именуется Истина.
    О.2. То разное, что есть(;П.1) именуется сущее) >
    Итак, самые первые неопределяемые понятия философии (как в геометрии – точка и линия) выбраны : есть,всё,разное, часть,явь. Из них складывается первое определение Истины и сущего. Тем самым АТБ сразу отказывается от опоры понятия «истина» на человеческое мышление и даже от его логичес-кой интерпретации, в которой «истина» наряду с «ложью» - всего лишь инструмент оценки высказываний.
    Истина – центральное понятие философии, но , к сожалению профессиона-ла- математика, она до сих пор представляется разными убеждениями. Автор АТБ не берется критиковать или обсуждать ни какое из них, он просто дол-жен выбрать одно для осуществления целей строгости и однозначности математизированной философии. И он выбирает усмотрение Гуссерля-Франка (разумеется,список фамилий здесь длиннее): именно Истина в АТБ ассоции-руется с полнотой(целым),  а сущее ассоциируется с частичностью. Можно вспомнить гегелевское «Истина бытия – это сущность»/»Наука логики»\. АТБ дает обратное:
   < П.1.5.Постулируется  ( целое(П.1.1) имеет часть(ичное)(П.1.3),что есть отношение.
    Т(теорема).1. Истина(О.1) имеет частичным сущее(О.2)>
    В упомянутой «Науке логики» Г.В.Ф.Гегель координирует между собой три термина :«истина», «сущность» и «бытие», причем он опирается на глуби ны немецкого языка. Наверное, беды, связанные с переводом с одного нацио-нального языка на другой начинаются уже в отношение к этим фундаменталь ным понятиям. Отсекая эти беды, АТБ берет за основу русское «есть», оно идентично немецкому «ist», которое созвучно опять же русскому «истина»; несомненно, что здесь отражается арийское происхождение обоих языков. Но вот представление Гегеля «сущего» как «вневременно прошедшего бытия», и представление «бытия» таким многословным и многоусловным сущим, что те ряется всякая определенность,вАТБ отстраняется (не переходя в отвержение) Бытие определено в АТБ значительно позже, после основательной постуляр-ной подготовки. Это значит, что существование онтологически шире, чем бытийствование. Причем именно существование признается вневременным, а бытие первостепенно имеет своей формой  время.  Надо отметить, что такая вольность с наследием философского гения  обоснована альтернативной кон-цепцией других гениев – Ник.Кузанского-Бергсона-Франка.
    АТБ несет очень русский фонетико-морфологический принцип – средний род для терминов осн`овных понятий онтологии. «Сущее» здесь не может звучать как «сущность»; все понятия с окончанием на «..сть» относятся к че-ловеческому мышлению; окончания терминов на «..ее,..ое) означает вне-человеческое.
                * * *
    Итак, язык философии в её формализованной версии имеет составляющие
1. Грамматический остов на базе «простого НС- языка» Хомского.
2. Понятийный язык, который не имеет собственной символики(знаковости), но ищет свое воплощение в любом языке, ему сопутствующему  в философ-ской онтологии.
3. Язык логики, причем логика в начальном этапе онтологии сугубо однова-лентна: есть только одна логическая оценка «истинно».
4. Язык математики. Известно, что «логицисты» пытаются поглотить математику наукой логики, то есть язык математики  считать несамостоятельным. Но полезность такого подхода для философии сомнительна, во всяком случае два математических субъязыка – язык чисел и язык топологии настолько важны в онтологии, что шифрование их логическими символами должно привести к настоящему философскому хаосу.
    О хаосе беспокоится и А.Ф.Лосев, только с другой стороны : «Присматриваясь к некоторым построениям современных математиков, с удивлением замечаешь, что под ворохом всяких обозначений, символов, знач ков и страшных,пугающих терминов…кроются самые элементарные и прими тивные проблемы, которые в философии давным давно решены, или  реша-лись. Если бы нашелся светлый ум, который бы сумел выразить некоторые математические теоремы без всей этой удручающей суеты значков и обяза-тельного стремления свести все на «формулы», то философски грамотный чи татель поразился бы той близостью и даже тождеством проблем, которыми всегда занимались философы и математики. /9.стр794\.Надо признать,что сам Лосев оказался таким «светлым умом»,блестяще объяснив чисто философски   понятийные проблемы Числа, арифметики и нек. др. Та же работа, которая реализована в АТБ, как будто противоположна, и как будто, в противовес Ло севу «математически поучает» философию. Но на самом деле отображает то, что выше написал великий философ – глубинную идентичность основ двух наук, если, конечно, философию считать не только искусством, но и наукой. Это значит, что язык математики не может и должен быть отделен от фило-софии.
5. Лексика. Эзопов язык. Мы видим, что формализация философии относи-тельна, и за каждым формализованным термином или правилом теснится гро мадное многообразие элементов миропонимания, до поры до времени не попадающих в тело теории. Эзоповость языка АТБ – это подразумевание под используемым термином нечто большее, вообще-то известное философу, но держащееся «в засаде». Лексика при этом заключается в специальном дого-воре о специфическом звучании или написании формализованного термина, порою в виде спаренных или строенных терминов. Очень часто сложное по-нятие не вмещается в однословную лексему, и обычно философы дают  пол- ную волю своему красноречию объемом в пол- страницы. Математическая философия не может себе этого позволить, вся многосложность должна быть загнана в один термин или одно предложение.
    Здесь мы видим философскую герменевтику как «перевод» языка Творца мира на не совсем богатый человеческий язык, а в рамках АТБ – еще более бедный согласно принципу однозначности.
6. Язык диалектики. (конец перечисления)
     Из этих шести составляющих языка философии  четыре уже получили характеристики. 2-я и 6-я  требуют особого представления.

         П О Н Я Т И Й Н Ы Й    Я З Ы К
                1
    Процесс возникновения, развития и (иногда) замирания понятий является предметом частных наук, на которые они «служат», общих наук : психо-эвристики, логико-математики, гносеологии как части философии. В этом процессе спонтанно разрастается язык понятий, в котором каждая отрасль Знания в какой-то момент начинает наводить порядок. Как было показано выше, наихудший порядок ныне имеется в философии. Не то, что бы никто не занимается им, но это происходит кусочно-непрерывно, и регулярно последующие поколения значительно исправляют предыдущие схемы. Забегая вперед, мы скажем, что наиболее существенное упорядочение совершил (за-вершил) Гегель в виде диалектического конструктивизма. Это направление усилиями синергетики (включая того же А.Ф.Лосева) создало сверхфилософский язык диалектики, триалектики и т.д. Было бы опрометчиво не упо-мянуть в этой статье фундаментальные труды А.Ф.Лосева «Философия име-ни» и «Философия.Мифология.Культура». Как сверхминимум приведем здесь 9-значное определение символа из главы «Логика символа» / 9.стр247\:
 1.Символ вещи действительно есть ее смысл. Однако это такой смысл, который ее конструирует и модально порождает.
2.Символ вещи есть ее обобщение…та общность, которая имеется в символе, implicite уже содержит в себе все символизируемое, хотя бы оно и было бесконечно.
    3. Символы вещи есть ее закон, но такой закон, который смысловым обра-зом порождает вещи, оставляя нетронутой всю их эмпирическую конкретность.
4.Символ вещи есть закономерная упорядоченность вещи, однако данная в виде общего принципа ее смыслового конструирования, в виде порождающей ее модели.
5.Символ вещи есть ее внутренне-внешнее выражение, но оформленное согласно общему принципу ее конструирования.
6.Символ вещи есть ее структура, но не уединенная или изолированная, заряженная конечным или бесконечным рядом соответствующих единичных проявлений этой структуры.
7.Символ вещи есть ее знак, однако не мертвый и неподвижный, а рождающий собою многочисленные, а может и бесчисленные закономерные и единичные структуры, обозначенные им в общем виде как отвлеченно данная идейная образность.
8.Симдол вещи есть ее знак , не имеющий ничего общего с непосредственным содержанием тех единичностей, которые тут обозначаются, но эти различные и противостоящие друг другу обозначенные единичности определены здесь тем общим конструктивным принципом, который превращает их в единораздельную цельность, определенным образом направленную.
9.Символ вещи есть тождество, взаимопронизанность означаемой вещи и означающей его идейной образности, но это символическое тождество есть единораздельная цельность, определенная тем или другим единым приципом, его порождающим и превращающим его в конечный или бесконечный ряд различных закономерно получаемых единичностей, которые и сливаются в общее тождество породившего их принципа или модели как в некий общий для них предел.»/9.стр272\.
   По мнению вашего автора здесь мы видим весьма подробно, исчерпывающе то, что ранее знали как понятие. Если уважаемый философ скорбит о «нагромождении значков и формул» в математике, то не следует этим же заниматься в философии ! Впрочем, здесь философ, спасибо ему, выражает всю математическую сторону понятия «понятие», будь оно вообще даже не из сферы математики. Математическая философия впитывает именно такие определения, слегка абстрагируясь от некоторых сторон понятийности, дейст вительно не вписывающиеся в доступные человеку формализмы. Эту вторую ситуацию, ситуацию понятийности в философии – искусстве, анализирует В.С.Библер : « В развитии современных понятий осуществляется полная обратимость. Внутренняя диалогичность входит изнутри в понятия «мно-жество» или «элементарная частица», составляя реальную парадоксальную трудность актуального определения этих понятий. Здесь ни один из внутрен-них логических \в смысле двуединого Логоса – Э.Д.\ субъектов не является ни ис-торически первым, ни исторически производным, они целиком –в логическом плане – «одновременны», между ними нет отношений последователь-ности. Такое понятие оставить в стороне от позитивной теории уже невозможно, хотя невозможно и включить его в современную позитивную (исчислению высказываний подчиненную) теорию. Дело в том, что сейчас сущест-вует не только противоречие двух логик внутри одного понятия, но и проти-воречие несовместимости между логикой теории (здесь господствует аксио-матически-дедуктивная логика) и логикой понятия,только возникающего
( как выявленная двусубъектность) и вынужденного существовать в недрах, в порах неадекватной понятию теоретической логики. Правда , математики и физики еще не осознали эту трудность как логическую, как несовместимость рабочего коня и трепетной лани, они все еще пытаются втиснуть новый тип понятия в старую форму теоретических структур, специально предназначенную для последовательной сцепки понятий, для их соединения в субъ-ектно-предикативной форме (в форме, сводящей понятие к термину…)» /4.стр150\
    Эту цитату можно рассматривать как смертный приговор АТБ Дейнекина,
именно как бы снова пытающегося загнать философию в прокрустово ложе формалистики. Ниже будет сказано о более ранних таких попытках неопозитивистов). Но, оказывается , на нашей стороне есть весьма сильные авторитеты, о которых пишет тот же Библер : «Вернемся к Гегелю. В его «примерах» логическая ситуация иная.Двусубъектность понятия организована так, чтобы ее можно было представить как сцепление двух последовательных этапов, чтобы распрямить диалог логик в логическую линию. Узловую ли-нию логических мер. Такое понятие еще можно разъять на этапы ( тот же логический субъект на одном и на другом этапе своего развития), а каждый отдельный этап, если ему приписать логические предикаты, вполне сойдет для включения в аксиоматически-дедуктивную структуру». В этой цитате, которая, как на качелях, реабилитирует идею АТБ,автор её отмечает слово «развитие», которое именно именно и позволяет математически разбираться с монодуалистическими комплексами человеческого «понятизма»=мышления. Недаром базовым диалектическим постулатом в АТБ выступает №4.2.2 антиномистический монодуализм «смысл(задача) =;средство», порождающее процесс долженствования=исполнения=эволюции. Это есть то, что мат-ематика давно уже апробировала своей теорией функций,в коей движение снимает застойные трудности двулогичности внутреннего языка (Логоса)че-ловека, а также и явственности бытия (что человек понимает, природа явствует).
   Для оттенения тех сторон мышления, которые АТБ абстрагирует,признавая существенным для философии-искусства, приведем часть тезисовЛ.С.Выгот- ского: «Основные особенности внутренней речи :А. Особый синтаксис, сокращенный, сгущенный, свернутый, предельно предикативный, точнее сливающий подлежащее со сказуемым; подлежащее (в логическом плане –логи-ческий субъект) не отмирает, но подразумевается, лежит в наиболее глубо-ком отсеке внутренней речи. В этом отсеке «существование» и «действие» тождественны…
   Б. Редуцирование фонетической стороны речи. Внутренняя речь есть в точном смысле речь почти без «слово» уже есть в «слове» предидущем (в возможности слова)…
   В. Во внутренней речи смысл слова преобладает над его значением. Значе-ние является только камнем в здании смысла… / 12.стр295,299\.
   Итак, мы видим то, что математическая философия не в состоянии осилить, но АТБ Дейнекина, чтобы не оказаться «выщелоченной» и от того ненужной, находит вполне научный, вполне апробированный выход в мета-теории, которая реализует философию-искусство. Тело теории реализует философию-науку, и в этом качестве как бы отвечает принципам неопозити-визма «Венского кружка» математикофилософов и операционализму Бридж-мена.
   «Неопозитивизм всегда исходил из эмпирической и логико-математической модели научного знания, с позиций которого структуру научной теории обра-зует словарь логических, эмпирических, теоретических терминов… Основная неопозитивистская догма заключалась в том,что все термины теоретического словаря должны посредством правил соответствия редуцироваться к терми-нам либо логического, либо эмпирического словаря...
   В конце 30-х годов, однако выяснилось, что далеко не все термины теорети ческого словаря науки могут быть сведены к логическим и эмпирическим терминам… теоретические термины имеют самостоятельное, отличное от логических и эмпирических терминов, дополнительное значение, которое обусловлено внутренней проблемной областью теории.»
«С программой элиминации теоретических терминов из языка науки выступил Рамсей. Любой теоретический термин, по Рамсею, может быть элимини-рован из контекста теории, будучи представлен множеством переменных, обозначающих определенные свойства и записанных с квантором существования…»
«Еще более далеко идущую попытку в этом отношении предпринял Крейг, по которому
 а) всякая теория должна быть переформулирована на язык аксиоматики;
б)должен быть введен строгий критерий демаркации, позволяющий отличать вспомогательные (теоретические) от невспомогательных (эмпирических) терминов.» /13.стр539\
   Вл.Ильин, представивший здесь вехи неопозитивизма, критически оценивая неопозитивисткую программу, пишет в частности : «элиминация теоре-тических терминов, играющих описательную, систематизирующую роль, приводит к неоправданному усложнению теории, превращает ее в практически неприемлемую, малоэффективную, громоздкую искусственную конструкцию» /13.стр 541\. Именно эти финальные слова современного фило-софа настораживают вашего автора, ибо В.Ильин «забывает», что против формалистической громоздкости на другой чаше весов – четкость понятий,их однозначность, непотопляемость и т.п., то есть истинная научность. Ужели громоздкость неформального, многословного, литературного текста науки ( в нашем случае, философии) продуктивнее ?
    Оценивая далее программу операционализма П.Бриджмена, Вл.Ильин как бы на нашей стороне : «Нетрудно видеть, что фундамент операционализма образует установка достичь однозначной семантики научных понятий, в полной мере избавиться от возможных латентных значений, порождающих полисемию, непонимание, неточность, двусмысленность, что в принципе вызывает напряженность, нередко перерастающую в кризисную ситуацию.
Подчеркнем, что стремление операционализма добиться того. Чтобы научная теория использовала точные, строгие, четко определимые понятия, вполне понятно, справедливо, Однако программа общего переустройства науки по операционалистическим рецептам должна быть признана несостоятельной.»
Критику операционалистического метода мы здесь не затрагиваем, ибо и меем собственный объект критики – АТБ. Была она построена на принципах, сходных с вышеназванными, автору трудно сказать, ибо работа сделана ин-туитивно, без оглядки на чужие методы, кроме традиционного аксиоматического метода. Но имеет смысл сделать сравнение в том, что эмпирического языка в философии как такового нет, и язык логики есть законная часть язы-ка философии. Каковы могут быть здесь пути редукции?
   Только от самого общего – к менее общему согласно известному матема-тическому принципу: каждое новое условие сужает общность понятия, суж-дения. На сцену операционализма философии выступает сущая иерархия.
Математическая теория иерархий насчитывает в своем возрасте более ста лет. Возникла она из трех субтеорий в математическом анализе, в теории рекурсивных функций и в чистой логике. В значительной степени методики
Этих неизбежно объединяющихся частей  относятся к метаматематике. Позволительно было бы спросить : что такое метаматематика, если не философия? Конечно, философия с математическим отливом.  Кроме того, встре-чаясь впервые с теорией иерархий, мы немедленно попадаем в …математи-ческую лингвистику ! /См. 3.3.стр24\.
    Философское пространство понятий, суждений и умозаключений, онтоло-гически иерархичное, как устроен сам Мир, в АТБ становится математи-чески иерархичным.В кусочно-непрерывной последовательности философ-ских «иерархов» АТБ плавно втекает из собственно философии (включаю-щей логику и математику) в натурфилософию (физику), затем в химию, биологию, информологию, психологию и, наконец, в обществоведение. Эмпирические понятия и термины все более возникают на этом пути и АТБ «с удовольствием» редуцирует себя в них, находя вехи-подтверждения или опровержения. Впрочем, мы знаем, что эмпирия всегда относительна, она может быть лишь более или менее идеальна, менее или более реальна. Через эту релятивную часть эмпирии философия и пронизывает все ступени Зна-ния, поэтому наша математическая философия и называется теорией бытия как такового. Все науки есть периферия философии и это выражено не декларативно, а очень конкретно – в строгом логическом шествии теорем от Пол-ного сущего до мельчайших подробностей человеческого бытия.
    «Героем» данной статьи выступает на сама АТБ, поэтому сведения о ней обрывочны, а язык философии, реализованный в АТБ с математической четкостью. Суждения о «невозможности», «несостоятельности» программ Витгенштейна, Карнапа, Крейга, Бриджмена, наверняка имеют много осно-ваний. Процессы разрушения (энтропии) мысли столь же неумолимы, сколь энтропия материальных структур, то есть разрушать научные конструкции всегда легче и доступнее. Теоретическая и практическая конструктивность – трудный удел немногих, но он бессмертен. Намерения людей превратить философию в науку, язык философии –  в стройную семиотическую систему будут расти и крепнуть, протискиваясь сквозь трясину привычных тысячеверстных  риторик.
   Язык науки – это громадное разросшееся древо, и начинать систематиза-цию с кроны – частичных наук – не более перспективно, чем начинать с «корней». Они, множество понятий философии, разработаны в веках лучше, чем далекие верхушки, они подогнаны друг к другу. Разработав систему ак-сиом философии, в том числе, конечно, и языка понятий, АТБ постепенно, методично вышла на простор внефилософских понятийных пространств. Стержневая целостность философии, которая вашему автору задана школой неоплатонизма ( Плотин,Н.Кузанский,Бергсон, С.Франк, А.Лосев) в сумме с аксиоматической математической структуризацией дала поразительные ре-зультаты : совершенно новые понятия. Изобретательство понятий не входило в планы автора АТБ, но сложилась история, подобная истории Дм.Ив.Менделеева : составленная им система химических элементов указала на пустые клетки, которые потребовалось заполнить – открыть новые вещества. В АТБ всею неумолимой логикой развертывающихся понятий потребовалось ввести два немыслимых в действующей философии понятия : рекуперацию (тождественное становление) и антистановление. Также новизной отдает   поня-
тие частичного бытия(отвечающего неполной системе аксиом) и спетр частичного бытийствования, насчитывающий два десятка таковых.
    Представляемая АТБ как язык понятий философии несет явную субъективность в результате свободного выбора базовых понятий, постулатов  и аксиом.  Это сообразно с утверждением П.Бриджмена «Моя наука операционально отличается от вашей науки, как и моя боль от вашей боли. Это ведет к признанию того, что существует столько наук, сколько индивидов» /13. стр543\. Но, вопреки мнению критиков, это не следует считать как слабость метода. Индивидуально всё, индивидуален каждый человек, но это не мешает ему отвечать сущности биологического вида homo sapiens. Автор АТБ при-глашает любого читателя создать свою АТБ, используя неложные методо-логии, но положить в первичные понятие нечто, отличное от наших. Было бы прекрасно иметь  несколько философских систем, подобно нескольким геометриям Бойяи, Гаусса, Лобачевского, Римана.

                II
    Выше были представлены «интегральные» проблемы и достижения языка понятий. Имеются и проблемы «дифференциального» характера. Представля-ет их в данной статье В.С.Библер : «К середине ХХ века теоретик  (наиболее явно – физик и математик, но, наверное, наиболее остро – логик и вообще гуманитарий) подошел к решающему парадоксу. В самых различных науках почти одновременно обнаружилось, что дальнейшее развитие (и самосуществование) теоретического знания зависит от решения одной проблемы: теоретик должен оказаться способным логически обоснованно формиро-вать и преобразовывать логические начала собственного мышления.В противном случае такие начала, как выяснилось, не могут быть основанием последовательного логического движения.»
   В связи с этой цитатой позволим себе два напоминания :
1. «Логическое» в данное статье, независимо от замысла цитирцуемого авто-ра, мы понимаем двуединство Логоса в семиотике и логике как таковой.
2. Фраза «как выяснилось», видимо, напоминает теорему Геделя о принципиальной неполноте любой формализованной системы. Она уже давно глобализована «научной общественностью» как « невозможность полной формали-зации человеческого знания». Нам было бы интересно интерпретировать этот вывод в отношение формализации философии, чем занимается АТБ. Неполнота данной аксиоматической теории заявлена уже в самом ее начале. И есть вероятность, что этот факт читателями будет признан как несостоятельность затеи с приговором о ее ненаучности. Такие приговоры уже получили многие мировые формализованные теории, но они, в виду прагматической ценности, живут в своей неполноте. Глобальный протест интуиционистов в течение 30 лет ХХ столетия постепенно сошел на некие соглашательские позиции с логически отвергнутыми формальными конструкциями. Автор АТБ также уповает на прагматическую ценность своей формализации философии, но у него есть и дополнительное алиби :
школа Ник.Кузанского  в лице выдающего представителя своего Семена Франка ввела в философию тезис о непостижимом по существу: «то, что есть источник и первооснова всего нашего знания, само по себе, в своем собственном существе есть нечто несказанное и непостижимое (неизъяснимое)- и при том не вследствие слабости или ограниченности наших позна-вательных способностей, а по самому своему существу…Вместо конкретной реальности во всей ее полноте и всем ее единстве мы имеем – в лице наших понятий – здесь лишь некоторые застывшие, частичные, никогда не связан-ные сполна между собой осадки этой живой реальности…Поскольку слово есть средство выражения мысли –познания в понятиях, - реальность сама, в ее живой конкретности, остается безусловно несказанной, неизъяснимой… Созерцательное знание, которое мы при этом имеем и которым руководст-вуемся, есть то, что Гёте называл «тихим лучшим знанием ( «dasstille bessere Wissen»). Оно есть немое, молчаливое, несказанное знание.Но это и значит, что оно есть знание непостижимого, - реальности в ее подлинной –именно металогической – природе»/1.стр315\.
    Аналогичные утверждения мы уже видели в работе Выготского о внутренней речи. Это дает нам право ввести в наши рассуждения язык молчания – тот, который «подбирает выпавшее из слова» в`идение, знание.Очевидно, что язык молчания – весьма серьезное, масштабное явление, соразмерное с язы-ком семиотическим. Также становится ясным, что любой  из человеческих языков имеет свой дополнительный язык молчания, то есть он в какой-то степени формализован, если за формализацию принимать способ мышления абстрагировть, огрублять, обрезать (математизировать) видимую реальность. Мы также должны признать, что любой язык философии исходно  уже формализован, и к нему, как ко всем формализованным системам применима теорема Геделя о неполноте.
    Для целей заголовка «Язык философии» этих замечаний было бы доста-точно, и все следует здесь дать понять. Что АТБ параллельно с языком фило-софии пытается представить читателю язык бытия, что на одну планку выше И, более того, - язык сущего,что еще на одну планку выше последнего.
Можно предположить, что уж эти два надчеловеческих языка адекватны реальности сполна. Но, увы, есть достаточные основания считать, что и в
«божеской» лингвистике не все благополучно. Укажем два таких основания :
1. Высказанное выше тезис П.Т.де Шардена (и других) об идентичности судьбы мира и судьбы человеческого феномена. То есть, современные эволю-ционисты готовы перенести на все Мироздание те проблемы, которые мы видим в человеке. Значит мир-универсум в себе непостижим-невысказан.
2. Поскольку «слово бытия» мы выше (аксиоматически) определили как явь,то  в нашу сущую семиотеку врывается все то, что сопутствует явлениям
вещественного бытия, идеального бытия, духовного бытия. Из первого раздела достаточно назвать принцип неопределенности Гейзенберга, чтобы  согласиться с наличием в-себе-непостижимости универсума. Для тех, кто не знаком с явлениями неопределенности микромира, можно назвать суперге-роя всей и всякой неопределенности – случайность (в АТБ – случайное осн`овное сущее). Кстати, математика и здесь уже опередила наше  философ-ское видение : в теориях случайных процессов непостижимое, скрывающееся под видом случайности , выделяется случайной составляющей, которая всег-да о себе молчит, то есть представляет собой тот «язык молчания», что был выявлен выше.
     Завершено столь длинное замечание к цитате В.С.Библера и далее должно быть представлено то самое «дифференциальное исчисление» языка понятий : «Во-первых, необходимо освоить логический смысл таких творческих, глубоко интуитивных (?) процессов, как изобретение изначальных теоретичес-ких идей и понятий. Во-вторых, саму «творящую логику» необходимо как-то, уже в процессе ее осуществления, поднять в текст теоретических построений и сразу же, с ходу, закрепить в логике наличного теоретического знания»/4.стр12\.
    В объемных рассуждениях философа В.С. Библера, как и других, привле-ченных к данной работе авторов-философов, все более выступает одна странность : развернуты речи о саморазвивающихся понятийных языках науки вообще, или некоторых отдельных наук, о «творящей логике», даже о политэкономии Маркса, но – ничего о творящей философии, как будто нет
проблем философской рефлексии, а есть они только у более «низменных»
областей знания. «Жена Цезаря вне подозрений?»
    Именно АТБ Дейнекина берет на себя задачу «спустить на землю» язык понятий философии. И в этом реально помогает разработка этой тематики Библером. « Понять (и развить) язык теоретического текста как язык сомо-обоснования(самоотнесения понятий) означает понять (и развить) этот один язык как некое двуязычие, как речь внутреннего (внутри единой теории) диалога. Думаю, что необходимость такого вывода ясна. Необходим один язык, поскольку обращение к метаязыку запрещено во избежание регресса в дурную бесконечность. И одновременно такой язык должен быть для самого себя иным, вторым языком, способным служить формой сомообоснования (»самоотстранения») исходного теоретического текста. И, наконец, это должен быть язык (речь) внутреннего диалога, в котором осуществляется непрерывное взаимообращение текстов, их полифония, контрапункт, а не просто сосуществование.»/4.стр41\.
   Эта цитата тем нам дорога, что мы ее срезу же берем в критику.
Во-первых, не стоит отождествлять язык и речь. Речь может происходить на разных языках даже в одном индивидууме. В конце концов вышеуказанные
два- в одном а)язык символов и язык молчания составляют одну речь в человеке,  б) явление и потенция – один логос в мироздании.
    Наоборот, один язык (одного автора) может быть реализован двумя или более речами в специально придуманном диалоге или беседе. Примеры всем известны : диалоги Платона, Галилея, Николая из Кузы. Конечно же, в этих примерах реализуется внутренний диалог мыслителя, но это еще не значит, что в нем обязательно два языка.
    Непонятно нам высказывание В.С.Библера и метаязыке. Математическая практика доказала его высокую полезность в науках. Что может не устраивать философию? Мета-язык создает исследователь, в частности АТБ Дейнекина построена двуязычно именно в паре осн`овного языка и метаязыка. Они живут в диалоге, в споре или во взаимопомощи. Мета-мета-языка , регресса в дурную бесконечность здесь нет и не предвидится. Метаязыком неявно, нео-сознанно пользуется каждый человек в быту. Например язык нравственности. Биологическое (животное) бытие человека не должно иметь нравственности, ибо она «мешает» индивидуальному био-существованию. Социо-логическое бытие «навязывает» ему язык нравственности, каждое слово которого «нависает» над словом естества – контролирует и корректирует. Здесь в каждой точке бытия битва не только и не столько семиотическая, сколько  логическая. Так вот, если язык биологического бытия (за)дан чело-веку, то язык нравственности он творит сам, а это и есть признак метаязыка.
    Надо полагать, В.С. Библер подразумевает «крутые завихрения» в логических обоснованиях математики и логики Нового времени, где метаязыки теоретически могут уходить в дурную бесконечность. В логическом обосно-вании философии (бытия), за которую взялся автор АТБ, дурную бесконеч-ность «съедает» язык молчания или потенциальность сущего.
    Во-вторых (нашей критики) В.С.Библер использует, но не всегда очерчи-вает для читателя двусмысленность корня «лог…». В частности, встречая термин «логика», мы по привычке думаем о «законах и структурах правиль-ного мышления». Встречая термин «диалог», мы уже думаем о двусторон-ней речи, в которой нам неважны собственно логические правила.
Хотя без них в глубине не обойтись, но кроме них в диалоге может быть «сражение» образов, духовных элементов, то есть металогии.
    Но вот, встречая термин «диалогика», мы уже в полной нерешительности.
Да! Подарочек нам сделали мудрые греки  этим самым «Логосом»!
    «Логическое обоснование логики \по нашему – обоснование философии\ требует, чтобы логик взглянул на свое мышление со стороны (а что тут «сто-рона»? Какое-то другое мышление, что ли, не мое?). Очевидно здесь может быть лишь один рациональный выход: моя логика должна быть (но может ли?) освоена мной как диалогическое столкновение двух (минимум) радикально различных культур мышления, сопряженных в единой логике –логике спора (диалога) логик. Логик должен быть нетождествен своей логике, должен быть «над» ней, «больше» нее, вне ее. Утверждение, что в «логику» (в непосредственную логику мышления и в науку логики) необходимо вклю-чить критерий ее истинности, критерий ее (логики) самообоснования, неиз-бежно ведет к предположению, к предопределению какой-то «диалогики», какого-то радикального спора с самим собой, такого спора, когда каждое из моих «Я» (внутренних собеседников) обладает своей собственной логикой, - не «худшей», не «лучшей», не более «истинной», чем логика «другого Я»…»/4.стр43\.
    Не позволяя себе переписывать источник в данную работу, отсылаю читателя к продолжению представления диалогики в оригинале. Нам следовало бы выделить одно неприметное в этой цитате слово : «культура(мышления)», во всем нашем тексте встречающееся лишь второй раз (первый – в эпиграфе). Не случайно ли оно задействовано в тексте, посвященном таким сухим, «голым», ортодоксальным темам, как математика, логика ? В культурологи не-мало частных «культур того-то», но есть ли в ней место для «культуры логи-ки»? «культуры математики»? «Культуры философии»(наконец)?
    Нельзя не согласиться, что культура у логики одна – её исполненность. Все
нелогичное должно быть признано дикостью, хотя, как ни странно, в дикой природе – именно все логично. Неисполненная логика встречается только у людей. Пожалуй данный абзац уже начинает странно закручиваться в мини-парадокс, - ведь есть в человеческой культуре немало того, что явно нелогично. Быстро мы выходим на парадокс и в математике. Некультура математики – это нечеткость, незаконность, неполнота, противоречия, нео-боснованность и т.д. Но это только с внешней стороны ; рассмотрим уникаль-ную книгу Дж.Пойа «Математика и правдоподобные рассуждения» или не менее уникальную книгу Лакатоса «Ошибки в доказательствах», и мыначнем понимать, что предматематические рассуждения правдоподобные,затушеван-ные, уточненные, соперничающие, эвристические, аналогичные, косвенные ит.д. и т.п. и даже ошибочные – это плоть от плоти есть культура математики ! То есть культурой в науке мы должны понимать не столько результат, сколь ко путь к результату, процесс поиска, доказательства, индукции и дедукции. Собственно и общее понятие культуры начинается с взращивания (культивирования).
    В контексте  статьи надо объясниться и о культуре языка, речи. В филологии культура определяется соблюдением того или иного установленного синтаксиса и отсутствием сорных слов. Научный язык заведомо удовлетворяет этим условиям. Тогда культура его определяется адекватной логикой. В нау-ке говорят: «корректно» (или «некорректно»).
   Теперь – о философии. Культура философии есть весьма некорректное понятие. Наивно-бытовые сочинения  Гераклита или Парменида никто не назовет низкой культурой, ибо первый явился основателем диалектики, а второй –основателем онтологии, хотя они могли применить в качестве доказательств не более, чем лук и стрелы, огонь и воду. Пожалуй, единственными  критери-ями бескультурья философии являются ложь и(или) злоба. Некий современный высоконаучный заказной философский труд, заполненный ложью,дейст-вительно есть антикультура.
   Наконец, о культуре языка философии, мы, собственно, рассуждаем с самого начала данной статьи. Но, поскольку культура есть понятие очень много-гранное, мы обязаны были дифференцировать его, и вышеприведенные  об-щие рассуждения есть лишь краткий отклик на фразу В.С. Библера о «культуре мышления». Актуалитет в этом смысле отдан постоянному и жестокому внутреннему спору. «Говорить нечто самому себе и спорить с самим собой – это не то, что спорить с другими. Здесь доказательство не нужно, да оно и не пройдет, В разговоре с самим собой многое понятно без слов, о многом можно м нужно умолчать, бесконечная линия вывода замещается «точкой», намеком, началом рассуждений…Продолжать – только время тратить. Вот уже и ответ тебе готов, и тоже началом, уколом, истоком. Идет спор начал, аксиом, определений, принципов. Это спор, очевидно, также вполне логичен, но это особая логика, которую попробуй улови во внешней речи, в языке текста…» /4.стр.72.
    С благодарностью к В.С.Библеру за предпоследнее предложение, ибо автор АТБ именно этот жаркий спор начал, аксиом, постулатов и первичных понятий положил в основу своей монографии «Опыт математической философии, мы переходим к шестой составляющей языка философии, наверное наиболее сильной и плодотворной.               
  ЯЗЫК  ДИАЛЕКТИКИ

      Если вторую часть термина «диалектика» понимать дословно как «лексика», то это будет  номинально «двойственное высказывание», то есть диалог . Но, конечно же, сущностный уровень диалектики выше диалогичности. Здесь мы имеем еще и «двойственно сделанное» или, как минимум, «двойственно предсказанное». Привлечем к нашим оценкам ярого и яркого диалектика А.Ф.Лосева:
«1)Диалектика есть сфера чистого смысла…Диалектика не гипостазирует, не овеществляет абстрактные понятии, не изучает эмпирическое множество текучих фактов и не делает никаких индуктивных обобщений…
2) Диалектика есть осмымленно-объяснительное конструирование смыслового взаимопорождения отдельных моментов цельной сферы разума… Диалектика не описывает, но объясняет и выводит не только логическое, но и алогическое – из цельного единства смысла вообще.
3) Диалектика есть фиксирование в самопорождающейся стихии смысла завершенных и умно-оптических, визуально-смысловых оформлений, неруши-мо пребывающих в непрерывно подвижной стихии смысла…
4) Диалектика есть антиномико-синтетическое конструирование сферы смысла как самопорождающегося и самопреодолевающегося противоречия…»
    Похоже на то. Что единого языка философии нет вообще, но есть язык философа такого-то, философа Гегеля, философа Лосева, философа Франка и так далее. То, что мы прочитали выше – определение диалектики, переведено с языка Гегеля на язык Лосева, а нам сейчас следует переводить то же на (свой) язык каждого читателя, чем постоянно и занимается армия студентов, молодых ученых до тех пор, пока сами не запишут совершенно новое опреде-ление той же диалектики, ибо мы почти уверены, что она у нас одна на всех. При этой критической оценке философской лингвистики, мы не можем оценить данное Лосевым уведомление о диалектике как о языке философии и (или) языке бытия (сферы чистого смысла) (хотелось узреть «нечистый» смысл !) Ничего не упоминая о библейской двойственности Логоса, Лосев видит, что диалектика как логика оформляет и конструирует, как язык – объясняет. Как язык она, по нашему человеческому разумению, должна иметь синтаксис, семантику (и ,возможно, прагматику). Видимо семантика – это и есть логическое лицо диалектики. Прагматика – это, пожалуй, философия как таковая, по крайней мере её неметафизическая часть. А вот синтаксис диалектики, похоже, еще никак не оформлен в умах ученого мира. Традиционный синтаксис диалектики – это некоторый, не всегда идентичный для разных авторов , набор «законов диалектики» (обычно 3-х), и расшифровка одного из этих трех – закона единства и борьбы противоположностей с набором 5-6 пар таких противоположностей.
   Более четко представляет синтаксис диалектики современная синергетика /см.7\, но эта дисциплина уже обособилась от философии, и оправданно, ибо она шире философии ( вот неожиданность: можно ли что либо иметь шире философии?!). Триады диалектики – часть всей синергетической тринитар-ности материи, вещества,мироздания, Знания, искусства, этики, Духа.
    Вместе с диалогом, мы уже имели понятие диалогики – спор двух логик в одном субъекте (мышления или бытия), которое каким-то образом соотно-сится с диалектикой. По Лосеву диалектика стоит над логикой как таковой, и, возможно с диалогикой её роднит только случайное созвучие.Посмотрим, что об этом толкует апологет диалогики Библер: «…логика классического мышления может быть адекватно (и полно) представлена только как анти-номическая диалогика классического субъекта теоретизирования…». «Антиномичность классического разума означает разведенность, логическую самостоятельность двух этапов (форм) развития противоположных атрибутивных систем, дающих – в совокупности – полное, исчерпывающее определение классического предмета.
    Сначала, внутри позитивно-научного знания, эти противоположные атри-бутивные системы (в форме квазисамостоятельных теорий) приписываются отличным, квазисамостоятельным «логическим субъектам», и благодаря такому расщеплению теоретическая система в целом может развиваться непротиворечиво.
    Затем, в сфере философской рефлексии «параллельные сходятся», обна-руживается антиномичность возможности бытия классического объекта, но, поскольку эта противоречивость отбирается у особенного предмета и отбрасывается только на мир в целом (соответственно на разум «в целом»), элемен тарный объект классических теорий сохраняет внутри позитивного знания свою прежнюю непротиворечивость, выступает в форме двух «логических субъектов». Мир в целом (соответственно разум как способность интеллекта воспроизводить целое, всеобщее) антиномичен, т.е. выступает единым логи-ческим субъектом двух непротиворечивых «в себе», но противоречивых «между собой» атрибутивных систем. Так – у Канта.
   Если же проецирование на мир в целом учитывается в каждом движении позитивной мысли заранее, по идее, т.е. выступает как логический предел этого движения (Гегель), тогда все понятия позитивно-научного знания диалектизируются, антиномия мыслится как форма перехода в другую антиномию (перестает быть антиномией)…Здесь на позитивную науку сразу же «обратно» проецируется философская рефлексия, здесь антиномия понимается лишь как превращенная, промежуточная форма некоего абсолютного, всеобщего диалектического противоречия.» /4.стр215\
   Мы можем считать завершенным нам мысленный переход от диалогики к диалектике – по существу. И вместе с тем у нас нет цельного представления о
языке диалектики, вернее о его синтаксисе. Если мы читаем привычное «противоречие», значит диалектика  речется,по крайней мере язык или языки являются «повивальными бабками» многократно новорожденного диалекти-ческого феномена. Но можем ли мы ему самому отказать в наличии собственного «голоса»?
    Пытаясь «открыть» или «Сконструировать» язык диалектики, мы должны просмотреть теорию самой диалектики, попутно оттеняя в ней СЛОВО или
ЛОГОС. Сделаем это сейчас на базе «Непостижимого» С.Франка, как это сделано в АТБ, ибо наша практическая цель – ввести главный грамматичес-кий элемент языка диалектики – монодуализм. «Гегелевская диалектика в определенном смысле является и фоном, и ключем к монодуализму Франка, суть которого состоит в тождестве противоположностей. Тем не менее разница здесь существенная, поскольку у Гегеля  тождество всегда опосредовано, и таким  опосредованием является деятельность субстанции-субъекта. Своеобразие монодуализма Франка – в непосредственном тождестве противо положностей, но это такое непосредственное тождество, при котором суще-ственным остается различие.» /8.1.стр.122\.
    Путь к монодуализму у Франка, как и у его предшественников (Гераклит,
Кузанский, Гегель…)начинается с отрицания. В этом термине мы, русские, имеем в корне греческое «…рит…» с обрусевшим «…речь…», то есть исходная роль СЛОВА  в отрицании налицо.
   Далее  «…основоположное условие всякого познания есть различение, орудием же различения служит отрицание…форма определенности вырастает впервые из отрицания…Непостижимое – то, что недоступно познанию,- должно, очевидно, лежать по ту сторону отрицания…но только здесь отрицание должно очевидно выступать и функционировать как потенцированное отрицание – именно, как отрицание самого отрицания…
Если все определенное как таковое утверждено на начале «либо одно, либо другое – на выборе между «одним» и «другим» , на отвержении одного в пользу другого или предпочтении одного за счет другого, то мы отрицаем
теперь само это начало «либо-либо» и заменяем его, тем самым, началом
и то, и другое». Тогда мы именно и имеем непостижимое как всеобъемлющую полноту.» /1.стр407\.
    Мы не можем и не желаем внести что-либо иное в эту суть диалектики, но находим нужным уточнять (возможно, бесконечно – согласно общему росту интеллекта) формулировки  того или иного автора. В цитате Франка мы ви-дим лингвистические неровности, семантические «скачки» от термина к термину. Во глубине мысли они не есть случайность или риторический марафет для благозвучия. Именно: рядом с «отрицанием» стоят «отвержение», «предпочтение», сопутствует им «различение»,а антиподом записано «утверждение». Ни Франк, ни другие корифеи диалектики не назначили себе труд опре-длелить такие «рабочие» термины, хотя «определенность» как бы почитаема ими по существу. Масса их последователей согласна с такой теоретической расплывчатостью ; быть может, это  есть некая обязательная харизма философии, поэтический посыл в любомудрие. Но есть же и другая половина чело-вечества, уважающая и ищущая математическую четкость и ту самую онтологическую определенность. Посмотрим, как это характеризует В.С.Библер :
   «До сих пор логика внутреннего спора различных логик («диалогика») классического разума была представлена в основном теми «аlter ego», кото-рые санкционированы классической философской традицией : «Я» интуитив ное, «Я» рассудочное, «Я» авторитарно-эмпирическое, «Я» разумное… Таких «внутренних Собеседников» больше, чем полагается по традицион-ному «набору», и для более детального развития логики творческого спора необходимо осмыслить иные, нетрадиционные «логические установки». Семь-Я «теоретика-классика» действенно в таком составе (конечно, дело здесь не числе, его можно увеличить или уменьшить; дело – в уточнении нашей принципиальной схемы) :
(1) «Я» теоретического разума Нового времени…
(2) Исходное «Я» экспериментально-изолирующего сознания, «Я» установки на предмет…
(3) «Я» синтезирующей «интуиции»…
(4) «Я» рассудочной дедукции…
(5) «Я» информационно-алгоритмического знания, «Я» установки на «текст».
(6) «Я» способности суждения…
(7) «Я» практического разума…
     Автор этой «семьи» дает краткие развернутые характеристики, из которых
нам сейчас особенно к месту №5: «В контексте этой установки знать предмет означает сформулировать знание в форме информации для другого человека, чтобы он смог что-то рассчитать, что –то сделать (по некоторой схеме, алго-ритму), не входя в «изобретение» понятий, не распечатывая «черного ящика». Знать, полагает «Я» текста, значит исходить из определенной формы закрепленного социального общения: информирующий, указывающий – ин-формируемый, исполняющий. Установка на текст отнюдь не тождественна аналитически-рассудочной установке и требует новых переформулеровок всего логического движения.» /4.стр362\.
    Получив подтверждение, что данная статья и «Опыт математической философии»  концептуально своевременны, мы продолжаем свое продвижение, в частности – к монодуализму Франка. Если терминальный корень …рит/реч…оставить для сферы человеческого мышления в любой его языковой инкрустации, даже молчаливой, в частности «отрицание»,то для надче- ловеческого бытия, столь же успешно «практикующего» отрицание отрицания, мы должны подобрать другие термины. У Франка встречаются отвержение, а в АТБ для этого использовано противоположение. Опять не лишне углубиться в этимологию слов : «отВЕРжение» базируется на вере, которую
Мы опять же относим к человеку, но уже к его сверхмыслительному бытию.
ПротивопоЛАГание коренится в «ложить=логить», от Логоса. (Интересно, что «ложь», тоже как будто произрастает из этого корня, и об этом нужно отдельно подумать). Мы уже не можем не считать, что «ЛОГ(Ж)ить» ,со стороны Творца (природы, бытия,…) – это положить некий «кирпичик» в мироЗДАНИЕ ; если оно впервые – постулировать, аксиомировать, задать
алгоритм поЛОЖительного… ПротивопоЛОГ(Ж)ить – отказать в постулате, аксиоме, в явлении… То же самое в человеческой мысли : нарицать или отрицать. В АТБ до момента определения человеческого бытия не исполь-зуются последние термины, и базу внесены противоположности. В обычных же философских текстах читателю приходится самому в мешанине терминов прокладывать дорогу для диалектической мысли. Вот и следующая цитата показывает нам столь нужную суть «вверх дном»: «…к чему мы уже стремились в первом отрицании- отрицании отрицания и что должно было составить его подлинный смысл – именно преодоление отвлеченности понятия, выход к подлинной конкретности…Его целью было устранить то разрушающее или абсолютно разделяющее действие, которое имеет обычное отрицание, но отнюдь не то положительное, что содержится и мыслится в отрицании; оно должно было не уничтожить момент связи различного, из которого вытекает богатство многообразия,а, напротив, сохранить и упрочить его… истинный смысл отрицания заключается в различении, различение же означает усмотрение различия, дифференцированности бытия как его положительной онтологической структуры.» /1.стр417\ Франк время от времени напоминает о дуализме философии –онтологии и гносеологии, о том,что предмет текста «содержится и мыслится», есть и мыслится.Но не всегда же такой параллелизм может быть выражен просто одним только «и». Да, мы говорим, что число 1 и 2  в чем-то равнозначны, но знаем также, что одно все-таки больше другого…Диалектика существует  вполне, но познается в части. Онтологическое дифференцирование создает синтаксис сущего языка диалектики и отображается в философском языке. Конечно, в сущий язык мы можем войти только через язык философии, и , возможно, правильно будет считать,что они есть одно и то же, ибо мы еще не можем стать тем сверхчеловеком, который разговаривает на сущем языке. Тем не менее, мы тщимся им быть, по крайней мере  методологическое и(или) дидактическое разде-ление было, есть и будет.
   Итак, мы строим гипотетический сущий язык диалектики и справедливо думаем, что его составляют бесконечное множество сущих предложений ;
(для человеческого языка актуальной бесконечности быть не может). Но мы надеемся, что вышеуказанное дифференцирование приводит к конечному набору элементарных,неделимых атомов диалектики. Можно предположить о бесконечном, хотя бы счетном их количестве, но такое нас совершенно не устраивает и тут мы переходим к верованию, что все-таки – оно конечно и даже невелико. Пример с количеством элементарных частиц вещества нас ободряет, хотя кто может гарантировать от бесконечного их ряда ?!
    Нахождение атомов диалектики – то же, что нахождение элементарных частиц, хотя методы несколько различны. Рассуждение о методах не входит в цель данной статьи, предполагаем, что они общеизвестны. АТБ, используя все доступные методы, предъявляет 15 элементарных частиц диалектики, и автор настаивает, что они неделимы в бытие, хотя делимы (дифференцируемы) в сущем, но таких небытийствующих элементов,«кварков» не более 50.
    Прежде, как раз о них, о «кварках». «Отображение непосредственного восприятия непостижимого как самооткрывающейся трансрациональной реальности в измерении судящего познания, т.е. мышления,совершается…через усмотрение безусловно неразрешимого, непреодолимого никакими новыми, высшими понятиями, антиномизма в существе непостижимого…Два раздель ных, омежеванных друг от друга содержания совпадают между собой, ибо в области антиномистического знания суждению «А не есть В» противостоит столь же правомерное суждение «А есть В». Мы может это выразить так, что АиВ одновременно слиты или стоят в отношении взаимопроникновения. Раздельное, которое в этом качестве образует двоицу, вместе с тем одно. И при том речь идет здесь не о рационально постижимом и в этом смысле самоочевидном   двуединстве двух членов соотношения, а в подлинном  взаимо-про никновении, которое выражается в «неинаковости». Этим мы приведены к высшей степени важному итогу, именно, что для умудренного неведения, поскольку оно выражается в антиномистическом познании, единственно адекватная онтологическая установка есть установка антиномистического монодуализма.»/1.стр441\. Таким образом Франк нас привел из гносеологии, где есть антиномизм, но нет надежды на четкий синтаксис языка диалектики, к антиномистическому монодуализму онтологии, который мы можем воспри нять как стандартную единицу диалектической онтологии и далее дать обозначение ,например, АМД.
      В АТБ выявлено 15 таких «двоиц», пар противоположностей, каждая из которых есть неделимое основное сущее. «…Мы всюду стоим перед тем со-отношением, что логически раздельное, основанное на взаимном отрицании вместе с тем внутренне слито, пронизывает друг друга – что одно не есть другое и вместе с тем и есть это другое, и только с ним, в нем и через него есть то, что оно подлинно есть в своей полноте и глубине. В этом заключа-ется антиномистический монодуализм всего сущего, перед его лицом всяческий монизм, как и всяческий дуализм, есть ложная, упрощающая и искажающая отвлеченность, которая не в силах выразить конкретную полноту и конкретную структуру реальности.»/1.стр.441\. Ниже приводится Постулат АТБ №4.2, который представляет 15 осн`овных(неделимых)АМД, причем автор предполагает, что очень трудно будет читателю уменьшит или увеличить это количество. Некоторые пары хорошо известны из теории диалекти-ки, некоторые вызовут недоумение. Например, разнос общепринятой пары «необходимость и случайность» в две другие диалектические пары. Автор АТБ приложил определенные усилия к доказательству своего выбора, но таковые не входят в план данной статьи. Пусть бы читатель составил свои собственные пары и доказал их состоятельность, главное в том, что состоялась азбука диалектики, из букв которой далее и будет выстроен язык диа-лектики в составе языка философии.
Однако, мы видим в АМД пока, что по два «кварка», и вот что пишет о третьем «кварке» С.Франк : «Но поскольку мы вправе понять или взять это трансрациональное единство единства и двойственности, тождества и разли-чия, слитности и раздельности как особый высший принцип – причем после всего сказанного вряд ли нужно еще напоминать, что эта «особость» не есть обычная, т.е. логическая, «инаковость», - этот антиномистический монодуализм принимает для нас характер триадизма, троичности реальности. В этом и заключается самое глубокое и общее основание, почему человеческая мысль постоянно, в самых разнообразных, философских и религиозных сво-их выражениях приходит к идее троичности как выражению последней тайны бытия. Но о этой троичности…мы стоим в прямой в прямой оппозиции к философии Гегеля, - третья, высшая ступень – «синтез» - именно безусловно транспациональна, невыразима ни в каком суждении и понятии, а есть как бы само воплощение «непостижимого».Положительный смысл, положительное существо этого синтеза доступны нам не в какой-либо неподвижной фиксации его самого как такового, а как указано, только в свободном витании над противоречием и противоположностью,т.е. над антиномистическим монодуализмом, - в витании, которое открывает нам горизонты трансрационального единства»/1.стр442\.
   Здесь по мнению вашего автора, начинается слабость теории С.Франка, который не выявил никакого желания проникнуть в мир естествознания, в физику, которые уже во времена жизни Франка предъявили высочайшие требования философии. Конкретизация  «онтологического принципа транс-рационального антиномистического монодуализма» у него идет в область духовного бытия, и мы нисколько не отказываемся пройти вместе с ним этот путь. Но  конкретизация АМД как самодвижения материального мира нам открывается все-таки в работах Гегеля.
    АТБ интерпретирует каждое из 15 АМД как итоговый в единстве/борьбе противоположностей явно различимый неделимый осн`овный процесс.
   
   П.4.1.Антиномистический монодуализм (далее АМД) есть третье (другое) сущее,именуемое  самодвижение  общего двух противоположных сущих.
          АМД ( двух) оснОвных(противоположных) сущих  есть  третье сущее , именуемое  процесс  дву-сложного сущего.
   П.4.2.  Постулируются АМД оснОвных сущих и  их процессы :
П.4.2.1.  АМД  «субъект/П.3.1./ <-> предикат(свойство)» есть процесс предикации.
П.4.2.2.  АМД  «смысл(задача)/П.3.2./ <-> средство»  есть процесс  исполнения(долженствования,эволюции).
П.4.2.3.  АМД  «целое/П.1.1./  <->  частичное/П.1.3./»  есть процесс  разрушения(раскрепощения).
П.4.2.4.  АМД  «элементное /О.7./ <-> сложное/О.7/»  есть процесс сложения(построения)
П.4.2.5.  АМД  «проникновенное/О.8./ <-> отдельное»  есть процесс   разъединения (дифференциации, расслоения,самости).
П.4.2.6.  АМД  «содержание /П.3.6/ <-> форма»  есть процесс  выбора.
П.4.2.7.  АМД «причина /П.3.7/ <->следствие» есть процесс каузальности(причинности)
П.4.2.8.АМД «конечное/П.3.8/ <-> безграничное» есть процесс определения(дефиниции)
П.4.2.9.  АМД «ограниченное/П.3.9./ <-> бесконечное»  есть процесс  асимтотического  сближения (стремления).
П.4.2.10. АМД «связное/П.3.10/ <->  дискретное»  есть процесс структурирования.
П.4.2.11. АМД «устойчивое/П.3.11/ <-> изменчивое» есть процесс   изменения (переменности, флуктуации).
П.4.2.12. АМД «необходимое/П.3.12/ <-> достаточное»  есть процесс  утверждения.
П.4.2.13. АМД «случайное/П.3.12/ <-> закономерное»  есть процесс  аберрации.
П.4.2.14. АМД «релятивное/П.2.14/ <-> абсолютное»  есть процесс  связи.
П.4.2.15. АМД «возможное/П.3.15/ <-> действительное» есть процесс  становления.

    Здесь и заложена азбука языка диалектики. Это 45 специальных слов, соединенных в триады, и он является терминальным словарем Хомского.
Характеризовать детально эту азбуку не входит в задачу статьи. Имеет здесь
Коснуться П.4.2.1., это постулат фактически разбивает Полное сущее на три части : множество субъектов, множество предикатов (субъектов) и множество движений (субъектов и предикатов). Акт существования  - в любом из этих множеств, то есть каждое осн`овное сущее существует не только в АМд,но вполне и самостоятельно. Акт(явь) бытия  - только в их пересечении (взаимопроникновении), при котором все-таки сохраняется иерархия осн`овных сущих, как они записаны в постулате.То, что бытийствует ,должно содержать из субъекта, его предиката(ов) и (само)движения (хотя бы одного, но обычно – сумме самодвижений). Поскольку явь- это еще и именование, любой акт бытия – предложение языка бытия. Он отображается в человеческом языке той же обязательной  тринитарностью : известная каждому школьнику структура из подлежащего, сказуемого, прочих(предикативных) частей предложения.
    Каждый из  последующих постулатов №№2-15 вносит в грамматику философии другие основные сущие, причем от 1-го до 15-го автором АТБ усмотрена новая иерархия – иерархия АМД, которая означает, что последующий номер не может реализоваться в бытие без предыдущего номера, хотя в сущем они все равноправны. Исключение – АМД №15( потому, что он «разрешает» превращение возможности в действительность), и именно этот АМД есть обязательность  становления бытия – того, в котором мы живем. Становление есть необходимость бытия как такового, Все, что «до него» - достаточность. Необходимость и достаточность совме-стно в сущем задано АМД №14, для бытия  - заключено в определении О.27.

О.27.1.   Процесс, сложенный  /П.4.2.4/  всеми  оснОвными  процессами  П.4.  именуется   б ы т и е .
О.27.2.   Бытие есть содержание и формы. Одна из форм  именуется  мочь(мощь)  бытия.
О 27.3.   Становление  бытия по содержанию именуется  воплощение  (воПЛОТЬение) возможного в действительное.
               Становление по форме (мощи) именуется  трансцендирование  моч(щ)и сущего в мочь  действительного.
    Таким образом пара лингвистических элементов (предложений) П.4.2 и
О.27 в нашем языке философски равнозначна той паре цитат, что привлечены в начале статьи. Из этого мы уже получаем некоторое представление о том, что язык философии может быть и краток и однозначен, то есть отвечать требованиям к языку математическому, стоит только этого захотеть.


        Использованная литература.

1. Семен Франк. «Непостижимое». Сочинения. Мн:Харвест,М:АСТ,2000г.
2. Г.В.Ф.Гегель. «Наука логики» т.2. Изд.»Мысль» М.1971г.
3. Сб «Математическая логика и её применение. Ред.Э.Нагела,П.Саппса и А.Тарского .«Мир»1965г.
   3.1. И.Бар-Хиллел.Некоторые новые результаты в теоретической лингвистике.
   3.2.Н.Хомский. Объяснительные модели в лингвистике.
   3.3.Дж. Аддисон. Теория иерархий.
4. В.С.Библер. «Мышление как творчество». ИПЛ,М,1975г
5. Р.Линдон. «Заметки по логике»  «Мир»1968г.
6. У.Джеймс. «Введение в философию».Изд.»Республика»,М.2000г.
7. Баранцев Р.Г. Синергетика. www.koob.ru
8. Журнал «Вопросы философии» .№6, 2005г.
9. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М. ИПЛ, 1991г.
10. П.Т.де Шарден. Феномен человека. М. Айрис-Пресс, 2002г.
11. Кузнецов .Б.    «Этюды об Эйнштейне.»
12 Выготский Л.С. Мышление и речь. М.-Л. 1934г.
13. В.Ильин. Философия. www.koob.ru
14. Э.Дейнекин.Аксиоматическая теория бытия.www.mathematikphilosophia.r
15. Д.Гудинг,Д.Леннокс. Мировоззрение.Изд.»Норд». Ярославль. 2004г
16. Д.Пойа. Математика и правдоподобные рассуждения. «Наука» М. 1975г.