- Что это? – Лэу с ужасом уставил на друга.
– Это? – Зар снял перчатку и показал музыканту. – Всего лишь, перчатка. Из кожи того монстра, что напал на тебя.
– А-а-а – Юноша вздохнул с облегчением. – А, я, было, подумал…
- Что я превращаюсь в чудище? – Поэт подмигнул другу. – Надеюсь, всё же, до этого не дойдёт.
– Кстати, о чудищах. – Коци ласково улыбнулась. – Ребятки, хочу вам сказать, что наше маленькое приключение пробудило во мне жуткий голод. И лапка нашего крылатого милашки меня совершенно не удовлетворила. Кто-то ещё желает покушать?
- Я был бы не против хорошего перекуса, что в меню? – Поинтересовался Зар и потёр руки.
– Ещё не знаю. – Привратница хихикнула. – Пния сейчас подыщет подходящую жертвочку. И знаете, я бы не рекомендовала вам смотреть на то, как я охочусь. Обычно, это зрелище шокирует неподготовленных ребят, вроде вас. И даже кое-кого из подготовленных.
– И на кого охотится, собралась. – Хмыкнул Лэу. – Я здесь окромя Лягущерок и бабочек, никого не вижу.
– То, что ты, окромя бабочек, никого не видишь, не значит, что вокруг нас никого нет. - Возразила Девушка. – Глянь вон на, те кустики, ты глаза видишь, что на нас смотрят из них?
- Где? – Взвизгнул музыкант и укрылся за спиной Зара.
– Да не бойся. – Коци прыснула со смеху. – Там в кустах, всего лишь боблики. Они питаются мелкими тварюшками, вроде Лягущерок. А вот кусты те, мямлитками, прозываемые, они действительно опасны. Чуть поближе подойдёшь, считай, пропал. Обовьют корнями, притянут к земле, все соки питательные высосут. Боблики же образуют с мямлитками симбиотический союз. Кусты защищают маленьких хищников от крупных тварей, а малыши оберегают симби партнёров от грызунов и червей, любителей подгрызть корешки.
– Ф-фух. – Музыкант снова напыжился. – Ты пугаешь меня всякими недомерками и кустиками...
– Пугаю? - Привратница пожала плечами. – Тогда я не буду вспоминать о Гронах, что роют свои норы повсюду. Не успеешь и пискнуть, как провалишься, в бездну, ступив на почву, коя кажется такой надёжной. Прямо в ласковые объятия подземного хищника. О каменных ползалках, что обитают в столбах, кои подпирают потолок пещеры. О мастерах маскировки и мимикрии. Рядом с тобой может находиться одна из этих милашек, а ты не узнаешь этого, пока не окажешься в её желудке. О гензепелочке, коя двигается столь быстро, что успеет прибежать сюда из меловой пустоши, где и обитает. Обглодать тебя до костей и вернуться домой раньше, чем остынут её яички в гнезде. О псевдо камнях, что в любой момент могут вцепиться в ногу неосторожного путника.
– Тебя послушать, так мы должны были уже сто раз погибнуть. – Лэу недоверчиво покачал головой.
– Должны были. – Не стала спорить девушка. – И погибли бы, если бы не указ моего господина. Местные не имеют права охотиться на гомо, вроде вас, пока не предстанете вы пред светлым взором правителя, и сам Лимшоль не решит, что с вами делать. Есть, конечно, существа безумные или просто тупые, кои не смотря ни на какие приказы, всё равно постараются сожрать вас. Именно от них, я и обязана защищать таких, как вы, гомо. Хотя, я не уверена, что тебя, мой славный Лэу, стоит оберегать. Ты бесполезен, как человек, и вряд ли сможешь приспособиться после трансформации… Так, кажется, Пния кого-то обнаружила. Ребятки, сделайте так, чтобы я вас плохо видела.
Зар и Лэу поспешили укрыться за ближайшим столбом.
Восьмилапка аж подпрыгнула от возбуждения. Уши её бешено вращались. Глазки заблестели.
И вот, затрещали кусты, и пред героями явилось очередное чудище. Если бы музыкант с поэтом, когда нибудь, слышали о кентаврах, они бы признали в этой твари родича сих копытных. Только потенциальный обед привратницы был не конём, а, быком. Огромный, могучий, как и всякий бык. Вторая половина тела, была почти человеческой, только покрыта короткой шерстью, да вместо рук – осьминожьи щупальца. А, голова и вовсе не человеческая – бычья. Рога длиннющие, с человеческую руку, толстые и острые весьма. Цвет же тела рогатого был защитный, серый с чёрными и зелёными полосами и пятнышками. Мимо такого пройдёшь, в двух шагах, ни за что не обнаружишь, пока не окажешься в его могучих объятьях.
Монстр двигался медленно, отчаянно сопротивляясь. Глаза почти вылезли из орбит, совсем не бычьи клыки оскалены.
И тут прыгнула Коци к быкоглавому и выдохнула ему прямо в морду облако, какого-то газа. Замер монстр. Ужасный рот расплылся в слащавой улыбке, глаза осоловели. Девушка обхватила морду чудовища верхними руками и… крепко поцеловала его.
Челюсти Зара и Лэу одновременно отпали.
Музыкант буквально позеленел от такого зрелища.
Тем временем, щупальца привратницы, что заменяли ей волосы, поднялись и обвили голову рогатого. Девушка прижалась к чудищу всем телом, страстно, будто к возлюбленному и… выпустила шипы. Быкоголовый вздрогнул, по телу его пробежала судорога, и рухнул гигант, будто дерево подрубленное.
Коци едва успела отскочить в последний момент.
- Та-а-а-ак. – Привратница потёрла руки. – Господа, завтрак подан, кто желает отведать свежей говядинки с морепродуктами? Быкавр натуральный в собственной крови.
- Да, методы несколько… странные, но, весьма действенные. – Поэт улыбнулся. – Я так полагаю, есть мы будем сей продукт сырым?
- Думаешь, у нас есть время на готовку? – Девушка пожала плечами. – Нам надо есть как можно быстрее, пока не появились любители покушать за чужой счёт. Чем больше успеем съесть, тем лучше, мои шипы напитаются новым ядом далеко не сразу, так что, в следующий раз будем, кушать в лучшем случае, через пару дней.
– Ну, чтожь, мы уже ели сырую пищу раньше. Например, пустынные лобберты, их едят только сырыми, лишь слегка подсолив. – Плазмоид пожал плечами. – Только меня беспокоит один момент, мы не отравимся твоим ядом, я так понимаю, ты этого беднягу отравила?
- Можешь, не беспокоится, мой отважный друг. Мой яд очень сильный, но не долговечный. Полностью разрушается через пару минут. – Успокоила плазмоида привратница.
– Отлично. – Кивнул поэт. - Лэу, ты будешь?
Музыкант больше не мог сдерживаться, беднягу вырвало.
– Фи, какие мы нежные. – Коци брезгливо поморщилась и… вцепилась зубами в могучую ногу жертву.
Пния не преминула присоединиться к трапезе.
Поэт поспешил к хищнице, и, пользуясь, чакрой, как столовым ножом, отрезал первую полоску мяса.
Тем временем, музыкант поднял от земли бледное лицо и утёр рот рукой. Глаза его недобро так блестели. Лэу поднял своё оружие, стянул обёртку. В руках у юноши оказалась странная тонкая, длинная металлическая пластина, более всего похожая на очень длинный нож с лезвием с обеих сторон. Рукоятка была крестообразная, двухцветная, сине, красная. В виде двух фигурок, прижавшихся друг к другу спинами, похожих, как две капли воды. Девушка и юноша. Причём, крылья рукояти были в форме рук фигурок, сжимающих кинжальчики. Ступнями парочка попирали стальной шар, что венчал нижний край рукоятки.
Взвыл музыкант и ринулся в атаку.
Пния пискнула, предупреждая подругу. Коци отскочила, и лезвие полоснуло по туше.
– Ты это что? – Девушка была не столько рассержена, сколь удивлена.
– У-у-у-бъю-у-у-у-у! – Взвыл музыкант, атакуя хищницу. – Тва-а-а-арь!!!
- Приятель, ты бы это, убрал железку. – Привратница в очередной раз увернулась. – Ты ж понимать должен, я намного сильнее и уж точно быстрее. Пре-е-екрати, ты мне есть мешаешь!
Совершенно неожиданно, из лезвия меча вылетел луч и ударил… в тушу Быкавра. Миг, и вместо одной туши, явились две.
Лэу сам замер, шокированный произошедшим. Кто-то тронул его за плечо. Юноша медленно обернулся и… получил удар в челюсть.
Зар потёр левой рукой отбитые костяшки. – Кажется, я совершил непростительную ошибку. Не стоило брать с собой этого бедолагу. Он безнадёжен!
- Ну, почему. – Девушка снова взялась за еду. – А, мне кажется, в пареньке что-то есть. Вот, атаковал меня, зная, что шансов у него нет. Открыл магическую силу меча. И увеличил количество еды. Я его даже зауважала, самую чуточку.
– Думаю, пришло время продемонстрировать ещё одну из множества моих возможностей. – Поэт приблизился к тушам, коснулся их, плазма потекла из его руки, расползлась и поглотила мясо. – Теперь я законсервировал мясо, и отобрать его никто не сможет.
– У-у-у, друг мой Зар, ты просто бесценен. – Коци подмигнула поэту. – Ты точно уверен, что не хочешь сменить подружку?
- Ох, - плазмоид вздохнул, - увы, нет…