Начало см. http://www.proza.ru/2010/06/01/90
«Какой красивый цвет у этого напитка! – восторженно воскликнул я, рассматривая его через стекло внушительного бокала в руке. – Вы бы хоть сообщили мне его название, пусть даже для начала без оглашения рецепта приготовления».
«С удовольствием! – согласился «ЦК», немедленно приняв позу вождя. – Эта настойка домашнего производства, она – ровесница Гальминур!» – гордо заявил он, указывая своей вытянутой вперёд рукой на графин с вином. Затем бережно взял полный бокал в руку и осторожно поднёс ко рту.
Все взрослые участники вечера по примеру хозяина пригубили вино и поставили фужеры на стол. Я в это время про себя решил: если вино мне понравится, то непременно выпью весь этот пол-литровый бокал напитка четвертьвековой выдержки!
«Что же они подумают обо мне? – тут же спрашиваю себя, словно родители невесты застали меня за каким-то компрометирующим делом. – Впрочем, разве ситуация, в которой я окажусь через минуту-другую после выпитого вина, не является порочащей? Была, не была, катай с плеча – проверим!» – сказал я мысленно себе и взял несколько капель янтарно-коричневой жидкости на кончик языка. Она оказалась изумительной! «Ой, какой чудесный запах! Какой волшебный аромат!» – вырвалось у меня.
«А что я говорил! – хвастался глава семьи, тыча указательным пальцем правой руки вверх. – В вино мы добавляем чудодейственные травы, они и дают этот тонкий букет».
Букет действительно оказался божественным, в жизни не пил такой прелести. Напиток пахнет свежим сеном, весенними полевыми цветами, красным клевером, можжевельником, малиной, ещё чем-то, а вкус такой мягкий, такой нежный, точно слушаешь приятную мелодию в тёплую лунную ночь.
Какой здоровый мужчина в данной ситуации удержится от подобного соблазна? В силу необходимости я спрятал самолюбие в карман своих широких брюк; вижу, как родители невесты зашевелились, смотрят на меня, словно ожидая какого-то подвоха, выжидающе смотрит на меня и Гальминур.
Такое недоверие со стороны семьи «ЦК» раззадорило меня, и я одним махом осушил бокал, как-то непроизвольно вытер губы левым рукавом засаленного пиджака и молча поставил фужер рядом с графином, давая понять, что не прочь повторить.
«ЦК» осуждающе посмотрел на меня через опущенные на нос очки умело отработанным номенклатурным взглядом крупного правительственного чиновника, потом перевёл взгляд на жену, придав ему соответствующий оттенок, сделал жене какой-то непонятный для меня жест мимикой копчёного лица и демонстративно отвернулся к окну.
В этот момент я окончательно убедился, что язык движений и глаз гораздо понятнее языка слов. Встревоженные взгляды родителей вначале показались мне смешными, но затем подумал, что эта глупая выходка весьма некстати и может повредить положительному впечатлению, какое мне хотелось произвести на них.
Невеста тоже не выдержала и сделала замечание: «Не надо его пить залпом, ты что, совсем не соображаешь? Словно первый раз пьёшь такое вино. Вот деревня! Оно же выдержанное, сильно бьёт по мозгам; его надо пить помаленьку, по капельке».
Но в тот момент, когда эти слова слетели с её правдивых уст, она готова была даже ценой жизни вернуть их обратно, ведь я мог обидеться и уйти от неё навсегда. Однако, к её изумлению, я наоборот громко засмеялся; видно, настойка дошла до главного полушария головного мозга и сбила на пути контрольный флажок.
«Пить вино по капельке? – спрашиваю у неё, – это же не коньяк?»
Родители невесты снова переглянулись и начали перешёптываться по-казахски.
Весь день у меня во рту не было ни крошки, крепкое вино быстро туманило голову и придавало смелости. Без церемоний я обнял невесту за тоненькую талию и притянул к себе, хотел ещё поцеловать в губы алые в знак безупречной любви, но она отпрянула в сторону, выполняя молчаливые требования суровых взглядов своих родителей.
Мать, видимо, поставила мне окончательный диагноз, и потому с сочувственным тоном спросила: «И давно вы употребляете спиртное? А как же выполняете ответственную работу? Вы ведь сами сказали, что каждый сваренный стык просвечивается рентгеном и прозванивается ультразвуком?»
Какая цепкая память у декана факультета, – думаю про себя, – но на вопрос ответить надо.
«Да, каждый божий день принимаю внутрь по бутылке армянского коньяка для стабилизации координации движений, а если не будет армянского, то резьбовой коньяк, то есть одеколон. Работа на высоте требует большой смелости от верхолаза. Ввиду того, что монтажные пояса, как обычно, не всегда и не везде бывают, а армянский пятизвёздочный коньяк, или же резьбовой (имеется ввиду одеколон), есть в продаже во всех магазинах городов страны, и после принятой дозы спиртного у меня исчезает страх, появляется медвежья сила в руках, улучшается зрение… Потому мои сваренные стыки проходят на «ура!» Надеюсь, моя позиция вам ясна?»
Родители невесты начисто поверили легенде, и перестали со мной разговаривать; а какой вообще может быть разговор с алкоголиком? На какую тему? По примеру своих родителей, невеста тоже вышла из-за стола, ссылаясь на неотложные дела во дворе. В комнате из членов семьи остался лишь малолетний мальчик Миша. Он по-прежнему тепло улыбался и пытался у меня что-то спросить. Моментально рухнули мои иллюзорные представления о полном соответствии социального происхождения: на самом деле я оказался человеком из того мира, от которого невеста всегда была отделена твердокаменным панцирем элитной семьи и высоким статусом папы.
«Всё верно, – успокаивал я себя, – родители не хотят видеть такого зятя из рабочей среды, который при случае запросто может выпить бокал любого крепкого вина. Но теперь уже и невеста не желает иметь такого мужа», – шептал в душе какой-то насмешливый голос.
Я сидел за столом и явно чувствовал себя не в своей тарелке: почёсывал щёки, расправлял взъерошенные волосы на голове, скрёб шрам над правой бровью, вёл себя так, как поступает обычно простой человек, смущённый тем, что попал в высшее общество. Кто бы мог вообразить более худшее стечение обстоятельств!
Воздух между нами напоминал электрическую дугу, заряд на которой возрастал с каждой секундой. Я встал, поблагодарил за тёплый приём и навсегда покинул этот дом.
Выйдя из дома, я побрёл, не разбирая дороги, в сумеречные тени. Вверху, между неровными краями крыш, ещё по-дневному сияло небо. Летняя предвечерняя тишина царила на широкой улице, зажигались кое-где уличные фонари. Буря, бушевавшая во мне, поглотила всё моё существо. Я старался заставить себя рассуждать логически и пытался овладеть собой. Но тотчас же беспощадное видение вставало перед глазами. Я ощущал только нестерпимую боль и какое-то отупение. Всё во мне с грохотом рушилось. Под развалинами единственной мечты связать с Гальминур жизнь, гибла и вера.
Не судьба: женщина снова, как песок, проскользнула у меня меж пальцев.
21 апреля 2003 года.