Ещё раз про любовь

Лев Якубов
   (современная  сказка)


                Светлане  ПОНОМАРЕНКО

               

               
               
               





       Жила-была на Руси девушка, и такая красивая, что однажды, завидев её за околицей родного села, вожак лебединой стаи, что летела на юг, заложил сумасшедший вираж и концом крыла подал знак остальным: «Выпускай закрылки – идём на посадку… заодно пообедаем здесь…»
   
       Когда девушке исполнилось восемнадцать лет, в её жизни произошло необыкновенное событие: она заключила дружеский союз со Змеем Горынычем. Случилось это при загадочных обстоятельствах, о которых никто из посторонних не ведал. Как-то среди лета отправилась она в лес за ягодой,  и не то что заблудилась, а просто удалилась от подружек, вздумавших уединиться для какой-то интимной надобности. Шла она шла, присаживаясь, чтоб сорвать сладкую, спелую ягоду, как вдруг сверху на неё упала сетка для ловли перепелов, а из-за куста выглянул очень даже симпатичный хлопец, правда, какой-то неухоженный – ни лоска в его внешности, ни обходительности в повадках, один лишь кураж разбойничий. Девушка попыталась выпутаться и намеревалась врезать ему хорошенько по шее. Но не тут-то было; парень хоть и доходяга, одежда на нём, как у хиппи, однако тащит куда-то, будто козу на привязи, и взгляд свирепый, где уж тут шутки!
   
       - Ну всё, красавица, попалась!.. Пойдём со мной, я должен тебя оприходовать.
   Девушка страшно перепугалась, а когда сообразила, что силой ей не справиться, решила притвориться покорной и как-нибудь обхитрить охальника.
       - Куда ты меня тащишь? – спросила она тревожно и жалобно.
       - Да тут рядом у меня база, жилище, вертеп или пристанище холостяка, как ни назови – всё едино. Ты вообще-то совершеннолетняя?  Молода уж больно…
       - Не скажу… А ты кто? Маньяк? – дрожа всем телом от ужаса, поинтересовалась девушка.
       - Неужели я похож на этих выродков?! – обиделся как будто незнакомец, а девушка в этот момент почувствовала, что ему свойственны черты гусарского благородства, и с ним, вероятно, можно о чём-то договориться.
       - Ты похож на Филиппа Киркорова, когда ему было слегка за двадцать.
   
      Хлопец при этих словах улыбнулся, остановился и произнёс:
       - Ты не поверишь, но я самый настоящий Змей Горыныч… Всё, что ты сейчас видишь на мне и я сам – это маскировка, камуфляж, позор бывшего хозяина неба – пилота и поэта… - Змей говорил с пронзительной ностальгической ноткой срывающимся голосом, как это бывает у страдающих запоями. – А тебя как зовут?
   
      - Наташа, - просто ответила Наташа; она уже совсем осмелела, готова была даже кокетничать: «Ну Змей так Змей, бывает и до чёртиков допиваются…»
   
      Тем временем они пришли на «базу» Змея, где царил бардак и мерзость запустения, если говорить библейским языком. Рядом с жилищем, вовсе не похожим на избушку на курьих ножках, простиралась небольшая взлётная полоса. Было видно, что ею  давно не пользовались; стыки бетонных плит изрядно заросли чертополохом. У входа в покои Змея на длинном шесте висел конусообразный полосатый рукав – указатель скорости и направления ветра.
        - Да ты не стесняйся, у меня тут всё попросту. Не олигархи…
   
      Оказавшись внутри ангара, пустом и безжизненном, где даже мух не было видно, Наташа и Змей присели на ветхий топчан в углу помещения.
   
      «Так и есть, алкоголик», - подумала Наташа, увидев кругом под ногами пустые бутылки и скудные остатки салата на столе, впрочем, тут же валялось множество плиток шоколада. Этого девушка никак не ожидала, а Змей перехватил её любопытный взгляд, предложил любезно:
       - Угощайся, у меня этого шакаладу было полно – пилотам полагается… Закуска из него скверная… тошнит.
   
       Наташа взяла пару плиток, но есть  не стала, спрятала за пояс в складках сарафана, и уже совсем освободившись от сетки для ловли перепелов, спросила:
       - Ты, правда, Змей?
       - Да, я Змей Горыныч, я всё могу…
       - Ну тогда сделай так, чтобы я оказалась дома у маменьки.
       - Нет, это дудки, я должен тебя как-то оприходовать…
       - Ты собираешься?.. – забеспокоилась Наташа, заметив что Змей распоясался, снял с себя видавшую виды кофту, обнажил волосатую грудь.

        Змей смутился и замер в нерешительности.
   
        -Эх, ну что за жизнь?! Никакой личной жизни!.. Были времена, я летал по всей Западной Европе, шиковал, приземлялся на Мальдивах, на Лазурном берегу, и такие женщины попадались мне на десерт!.. Бюст не меньше пятого размера… А у тебя? Ну что это за грудь! Так, припухлости какие-то…  О, проклятущий век! Летать стало невозможно, ты же видишь, хозяйство заброшено… Кругом радары, ПВО, спутники, а ещё эта, тьфу ты чёрт! Джи пи эс…  Не слыхала? Глобальная система обнаружения и позиционирования… Спасу нет! Живу теперь, как обыкновеннейший бомж, а душа-то болит, ищет хоть какой-нибудь коммуникабельности… Ты думаешь, я насильник? Так и нет. Что мне эта связь без любви!.. Удовольствие сомнительное, а на душе останется червоточина, незаживающая рана, да и климакс, чёрт бы его побрал!.. Вот скажи, почему так в природе устроено? Мужская сила уходит, а желание остаётся… За какие грехи? Я же честно живу, женщин никогда не обижал, девок – тем более.
 
         - Может, тебе полечиться надо? – сочувственно предположила Наташа.
         - Боюсь!.. Доктора влезут, начнут прощупывать изнутри… Я душой устал, надорвался…Только любовью и можно вылечиться… Давай с тобой лучше дружить. Составим сейчас договор, подпишем…
   
         - А что это будет значить, как будет выглядеть дружба? – пожелала уточнить Наташа.
         - Да очень просто, будем встречаться тайно для душевных бесед и поверь, никакого секса…
   
         Наташа малость подумала, пожалела Змея и подписала предложенный договор.
   
         - А можно я буду звать тебя Филей? – спросила она на прощанье.
         - Да, конечно, - легко согласился Змей и улыбнулся лучезарной улыбкой.
   
         …Прошло несколько лет. Наташа вышла замуж за своего ровесника, деревенского парня Ивана, которых на Руси много. Иван доказывал свою любовь материально, баловал жену роскошными нарядами, мехами и украшениями из золота. Наташа любила его за это и вообще, как умеют любить русские женщины. Чтобы вписаться в новый век и выглядеть человеком состоятельным, Иван сделался предпринимателем, завел свой бизнес, а жене времени уделял всё меньше и меньше. Жили они, разумеется, богато, и вскоре переехали в большой город, купили каменный особняк. И всё бы здорово, но стала Наташа скучать, сидя одна в доме, как когда-то встарь тужили в замках принцессы в ожидании приличного жениха. Случайно как будто Наташа вспомнила про Змея, подумала: «Где-то теперь этот голубчик пропадает?» И только подумала, а Змей уж тут как тут. Имидж у него другой, это бросилось в глаза: галантный, одет так, будто только что от Юдашкина, и благороден, задумчив, ну просто с ума сойти!.. Наташа слегка обалдела  и так расчувствовалась, что положила свои лебединые руки ему на плечи и сказала:
         - Филя, ты прелесть!
         - Я вообще-то тут проездом, ты меня чудом перехватила. Еду в Канны, потом Париж, Баден-Баден… Не хотела бы со мной?
         - Ну что ты! Я некоторым образом замужем… А что ты ищешь, Филя? Что тебе Баден-Баден? – поинтересовалась Наташа.
         - Я ищу любви, - застенчиво и загадочно произнёс Змей, - но кажется, её нет нигде… Утоли мои печали, Натали! Я прошёл почти полмира… Я вообще хожу по лезвию бритвы… Если меня распознают – мне конец… О! Боги! За что эта кара? Так страдать без любви!... Впрочем, есть один вариант. Для меня самое надёжное убежище – это твоя душа… так вот, помня о нашей давней дружбе, разреши поселиться у тебя в душе, и пусть она станет единой для нас обоих… Ты даже ничего не почувствуешь, кроме восторга.
   
         И стал Змей жить у Наташи в душе. Неудобств она при этом никаких не испытывала, только закусывала даже приличные вина солёными огурцами, на что муж вертел пальцем у виска. Ещё Наташа стала пугаться электронную бытовую технику, от микроволновки шарахалась, чего раньше никогда не бывало. И ещё она как-то охладела к мужу, случалось, в постели бросалась от него в сторону, состроив на лице ужасную гримасу.
          - Опять критические дни? -  недовольно спрашивал обиженный муж. -  Лицо такое, как будто у меня позади хвост вырос, а ты сейчас это обнаружила…
   
         И хотя Наташе нравилось своё новое состояние души – ощущения жизни напоминали полёт, нирвану – всё же проблема постели оставалась, и она обратилась к Змею:
          - Филя, выходи на свет Божий!..
        Змей не заставил себя ждать, и тут же со стоном материализовался в образе того же франта от Юдашкина.
   
         - Ты же понимаешь, что-то не ладится… - пожаловалась Наташа, - Но только не обижайся.
         - Да я и сам вижу… Этот твой Ванька достал… Зачем ты его мясом кормишь!? Один раз только было хорошо, когда на водных лыжах катались.
         - Ну что я могу? Он же тоже мужчина…
         - Пойми, я хочу любви! – взмолился Змей,- но не такой… Я выше!.. Есть у меня одна задумка, полагаю, она всех устроит… Ты ведь любишь меня?
         - Ну не знаю, - уклончиво ответила Наташа.
         - Любишь, любишь, я же чувствую, так вот, ради этого я готов сейчас же сделаться твоим псом, заметь, любимым псом и жить около твоих ног. Я буду счастлив, это однозначно.
   
         На этом и порешили. Собрав весь свой потенциал, Змей превратился в великолепного сеттера чудесной каштановой масти. Мужу было объявлено, что пса она приобрела очень породистого, давно о таком мечтала. Кличка  «Филя».
         - Филя, Филя, подойди сюда, милый, дай лапу!
         Пёс слушался, всё понимал и смотрел задумчивыми, преданными глазами. Мужу тоже понравился пёс. Иван с удовольствием водил его на прогулку, ласкал, но Филя старался от этих ласк увернуться.
   
         - К тебе он как-то больше ластится, - замечал, уставясь вечерами в телевизор, Иван. – Но однако, пора спать… Филипп, сторожи наш сон!
         В постели, чувствуя себя слегка виноватой, Наташа нежно погладила мужа по волосам, прильнула головой к его плечу и с лёгкой печалью вздохнула, на что Иван отреагировал разворотом к стене и невнятным бурчанием:
         - Извини, Натаха, сегодня умаялся, спать хочу зверски, - и уронил на подушку голову.
         Наташа долго слушала его храп, а потом из угла, где отдыхал пёс, послышался отчётливый мужской голос, исполненный горечи и презрения:
         - Эх, Ванькя! Какая же ты скотина!
   
         Наташа встала, одела халат, затем, держа за ошейник, вывела пса в переднюю. Попутно она сняла с гвоздя пластмассовую выбивалку для ковров и принялась охаживать ею Филю, приговаривая:
         - Помалкивай! Помалкивай! Помалкивай!..
         - Клянусь, больше не буду! Тётя Наташа! Что ж ты по почкам-то лупишь!..
   
        Наташа остановилась, нежно взяла улыбающегося пса за морду и поцеловала в холодный, глянцевый нос.

                -----------------------------------