Я отдал бы всё благополучие Запада
за русскую манеру печалиться.
Фридрих Ницше
А кто вам сказал, что проза Блока – это проза? Не вздумайте поверить этому! Тогда вы не поймёте главного в этом замечательном явлении русской жизни, которое зовётся так величественно: Александр Блок!..
Только, Бога ради, не читайте! Это нельзя читать! Это надо восчувствовать! Этим надо упиться! И тогда… О, блаженство!
«Самый страшный демон нашёптывает нам теперь самые сладкие речи: пусть вечно смотрит сквозь болотный туман прекрасный фиолетовый взор Невесты – Ночной фиалки. Пусть беззвучно протекает счастье всадника, кружащего на усталом коне по болоту, под большой зелёной звездой». («Безвременье»)
Вы полагаете, это проза? Нет? Вы уже так не думаете? Как хорошо, что мы вместе! Ведь поэзия – это не когда «в столбик», а когда «по душе»… Правда ведь?
Как это случилось, как произошло, что Блок знал задолго-задолго о страшной судьбе России?
О том, что на виду у всего мира на долгие годы ей предстоят муки нищеты, позора, смерти? Откуда это знание в самом начале XX века? В то время, когда другие ещё строили и покупали, планировали и снаряжали – как будто в этом был смысл…
Ведь всё уже было предначертано.
И он, Поэт, по извечной русской традиции – Пророк, избран был почувствовать это.
Иначе откуда, из каких туманов забытья эта печаль, этот «фиолетовый взор Невесты – Ночной Фиалки»?
В символике Блока это чарующе – прекрасный, но демонический цветок. Нежная и пока неузнанная поступь восторжествующего завтра дурмана, тех самых «пузырей земли», которые некто совершенно напрасно сочтёт точкой отсчёта, как самое-самое Начало.
А его «всадник на усталом коне, заблудившийся ночью среди болот», так далёк от петровско-пушкинского Медного всадника! Тот не заблудился! Тот воцарился над зыбью болот!
А этот… Не спасти… Не помочь… Тоска…
Боже, дай твёрдости моей изнемогшей душе! Дай силы в пути нашему многстрадальному Отечеству!
Довольно терпения, довольно мОрока! Достало же нам «зелёной звезды! Укажи перстом своим не дорогу, …тропку узенькую к «зелёному лугу»… Чтобы на земле, на благословенной тверди твоей. Чтобы не люди ради идеи, а всё вокруг ради человека – Божего творенья!
Блок знал, с чего всё начиналось, и он откровенен: «Был на свете самый чистый и светлый праздник. Он был воспоминанием о золотом веке, высшей точкой того чувства, которое теперь уже на исходе, - чувства домашнего очага». («Безвременье»)
Это о Рождестве. Это о законности нравов добрых и светлых.
Но появилось «липкое и отвратительное серое животное». Оно заползло в дом, улеглось у очага, опутало всё смрадной паутиной скуки, расчёта, пустой суеты. «Люди стали жить странной, совсем чуждой человечеству жизнью. Прежде думали, что жизнь должна быть свободной, красивой, религиозной, творческой». А теперь, как в рассказе Леонида Андреева «Ангелочек», «была мисс, которая учила детей лицемерию, была красивая изолгавшаяся дама и бессмысленный лысый господин». Словом, «просто, мирно и скверно».
Блок пишет об этом символе из рассказа Андреева с такой болью отчаянья, с таким желанием предупредить о своём страшном открытии: «Радость остыла… Времени больше нет. Двери открыты на вьюжную площадь».
Тупое торжество буржуазной пошлости, торжество красивости внешней так любит выставиться, обозначиться, заслонить собой всё! И ведь заслонило, зАстило очевидное!
Всё это очень печально, что не ценим ценное в себе, не сберегаем сбереженья достойное. Печально, что никто нам не указ.
А это? Узнаёте? «Среди нас появляются бродяги. Они встречаются глазами, и каждый мерит чужой взгляд своим и ещё не видит дна, не видит, где приютилась обнищавшая душа человеческая». («Безвременье»)
Как жаль мне, как жаль, что могу я очень легко обмануть вас, сказав, что это написано сегодня, а напечатано будет завтра… Как жаль…
Ведь мы продолжаем эпоху Безвременья, Безбытности.
Вы считаете, что в следующих строках мне следует пообвинять Революцию и поудивляться Блоку, безоглядно принявшему её?
К сожалению, всё сложнее.
«… В противовес суждению вульгарной критики о том, будто «нас захватила революция», мы противопоставляем обратное суждение: революция совершалась не только в этом, но и в иных мирах; она и была одним из проявлений помрачения золота и торжества лилового сумрака, то есть тех событий, свидетелями которых мы были в наших собственных душах. Как сорвалось что-то в нас, так сорвалось оно и в России». («О современном состоянии русского символизма». 1910)
Вот так.
Блок не нуждается в снисхождении, не позволит похлопывания по плечу. Свою муку, свою вину он сам снесёт.
Снесём ли мы?
Помните картину Крамского «Христос в пустыне»? Сын Бога глубоко задумался. Он знает, что будет завтра.
Предательство. Боль. Позор.
Но он пойдёт в это Завтра.
Поэт тоже «крест свой бережно несёт».
А знаете, как закончил Блок свою страшную сказку – статью «Безвременье»?
Очень коротким, как «аминь» - «Да НЕ будет так!».
Да не будет так пусто в наших неразборчивых душах!
Да не будет так больно от наших поступков, или от их отсутствия!
Да не будет так страшно от наших слов!
Пусть те, чей удел познать откровения свыше, будут откровенны! А «имеющие уши» да захотят «услышать» эти откровения!
Не будем сожалеть о прошлом, о несбывшемся.
Ведь «чем безлюдней, чем зеленее кладбище, тем громче песня соловья в берёзовых ветвях над могилами», («Дитя Гоголя»)
Не будем ни о чём жалеть!...
Не будем…
…ни о чём…
…жалеть… …жалеть… … жалеть…