***

Я появилась здесь почти сразу после смерти Пушкина. В стоочередной раз пережив его смерть, почувствовала, какой болотный, изнуряющий, сладковатый запах источает этот вечный юбилей. Уже с трудом удерживала живую руку Пушкина: меня оттаскивали от него, дразнили, окликали нечистые хриплые голоса — выманивали из 19 столетия сюда, к ним, в этот день...
Я оглянулась в поисках спасения, услышала далёкий голос Кирилла Туровского и без оглядки, закрыв глаза, шагнула туда, к нему, в 12 век, страшась и радуясь до озноба сердечного: «Куда я?!»
 И прижилась там, под его ласковой рукой, слушая и понимая слова тихих, шелестящих, как июльские травы, молитв, которые он записывал по ночам. Тихая, счастливая, сидела в углу его кельи, и только кровь в висках повторяла эти новые ритмы...
«Злокозный же враг бесстыдно нападе на мя, воскрежета на мя зубы завистью и стрелою беззакония устрели мя... Много же брашася со мною и премогша мя... Очутих язву неисцеленну, взисках врача на земли и не обретох… Но к Тебе воспущу глаголы целебные от душа... Господи...» – всё это длилось на протяжении вздоха, но этот вздох спас мне жизнь...


Из двухтомника "Радуйся!", издание 2005 года