***

 – Наденет на тебя белую длинную рубаху, выведет под первую звезду, и долгими полями, поднимаясь на холмы и спускаясь в овраги, по берегам озёр и густым перелескам пойдёшь с ним рядом. И вброд станете переходить речушки и речки, и все звёзды успеют пролить вам свой свет, и не устанешь в этом пути. Да, наденет на тебя старец белую длинную рубаху и отведёт в келью из ясеня. Под окном кельи плещет серебром источник Смоленской Божией Матери, и люди ходят к этому источнику, и совершаются здесь чудеса, но никто никогда не заметит кельи из ясеня, не услышит твоего голоса... Ты же будешь видеть и понимать всех. А старец станет приходить редко: приносить пищу... – Монах замолчал, и мне стало страшно: так и будет.
Мы шли с ним на закате долгими затихшими полями, и только вздохи полей — холмы — обнаруживали ритм этого вечера. Вышли мы к огромному озеру, в затаённых глубинах которого просто и радостно отражался белый монастырь. Сотни бесов медленно двигались за нами и страстно ждали неверного слова, движения, взгляда: слишком рады были мы друг другу...
Я оглянулась беспомощно: многоликая бесстыдная толпа ликовала, празднуя моё смятение.
– Не смотри на них, – приказал мне монах, и вокруг меня заструился ручеёк Иисусовой молитвы. Ближе нас не было людей на земле, и дальше нас — не было.


Из двухтомника "Радуйся!", издание 2005 года