К вопросу о диктатуре естествознания

         

Во втором  номере  "НГ - Наука" (16 февраля 2000 года) обсуждался вопрос:  "Будет ли в следующем столетии положен конец диктату  естествознания?" Таким образом,  как бы уже подразумевалось, что с "диктатом естествознания" непременно нужно покончить.
По сути дела все участники круглого  стола  в  той или иной степени выражали обеспокоенность этим диктатом и предлагали выход из "техногенного тупика".
Однако, научный (техногенный путь) развития общества, объясняется, как ни странно,  природой нашего разума.  Этот аспект, как мне показалось, был обойден стороной.
Что это значит – обусловленный? А то, очевидное, что мы мыслим технологически! Весь наш язык пронизан смысловыми категориями, как сделать, из чего сделать, какое свойство и качество и так далее.
Между тем, если принять всерьёз вызов техногенной цивилизации человеку, то следует ответить на вопрос:  благо или зло для человека его разум? Правда, самое понятие разум столь многогранно, что требует четкого определения.  Возможно ли это?  Формально - да,  достаточно взять словарь Ожегова и выписать определение, между тем, как бы мы не старались полнее  (исчерпывающе) дать определение - всегда останется нечто, не попавшее в него. 
И тут мы подходим, может быть  к  самому  главному свойству разума, к его не способности определить самого себя.
На самом  деле - разум ничего не может определить с исчерпывающей полнотой и самое главное, он не может строго формализовать собственный же инструментарий - понятия.
Мы часто в качестве непререкаемого аргумента обращаемся к логике, но что есть логика? Вся эта архитектоника питается исключительно тем сверхсмысловым началом,  которое является исходным пунктом всей диалектики вообще.  Иначе говоря в основе логики  лежит  вера в присутствие сверхпотенции и точки и они являются её сокровенным импульсом,  сердцем жизни,  оживляющим и одухотворяющим все её целость...  всегда есть этот неразложимый и нерастворимый далее слой, не вмещающийся ни в какое диалектическое членение. И он не только везде, но он есть существенное во всем.
Выходит, что Аристотель поспешил с заявлением о том что "...с эйдосами можно распрощаться:  ведь они только пустые звуки;  и даже если бы  существовали,  то  они  не имели бы никакого значения для предмета
рассуждения." (Анал. Втор. Кн.1,гл.22 83а 33)
Без понимания природы веры мы ни когда не поймем природы оснований логики, даже шире, природы научных открытий! Вне логики, как известно, нет и разума.
Одно из  самых  потрясающих  открытий  произошло в Древней Греции где-то в средине прошлого тысячелетия до н.э.  и в основе этого открытия  лежала  вера  во всесилие человеческого разума.  Сформулированные Аристотелем законы человеческого мышления как бы подводили итог  этой, во  истину судьбоносной для человечества,  научной революции.  Правда, Аристотель еще разделял мир явлений на то,  что должно и можно постигнуть разумом, и на то "что случайно", но все-таки существует, и разумным объяснениям неподвластно. "Сказать можно что угодно, не нельзя что угодно  помыслить". 
Прогресс очень скоро привел к убежденности в том, что и случайное, всего лишь пока непознанное.
Есть один феномен человеческого восприятия,  наиболее наглядно он проявляется в музыке:  для человека лишенного музыкального слуха любая сложная музыка представляется бессмысленной,  шумом.  Если  такой  шум постоянен, то человек к нему привыкает и в дальнейшем его не замечает.
Точно так же и разум, воспитанный в столетиях, особенно в так называемом цивилизованном мире,  начинает не замечать того,  что "случайно" и для него это случайное как бы перестает существовать.  Он  отбирает  и осваивает из мира явлений только то,  что повторяется, что не случайно и устанавливает связи между ними.  Более того, он начинает отбрасывать и то,  что противоречит усвоенной им научной  парадигме,  подверстывая все явления под неё.
Техногенная цивилизация есть прямое следствие природы нашего  разума.  Я не представляю себе, каким образом (разве что религиозной аскезой!) можно заставить человека отказаться от него.  А если это так и человек не откажется от разума в пользу,  скажем - чувства, то человечеству не сойти с этих рельс. Не сойти до момента крушения.
Вообще-то ответ  на вызов техногенной цивилизации скрыт в глубине тысячелетий,  образно говоря, во временах допотопных. И на самом деле, антропологический  тип  современного человека существует на Земле,  по крайней мере, триста-четыреста тысяч лет, а история человечества начинается где-то в районе пяти-шести тысячелетий до новой эры.
Между прочим, научные знания до последних двух тысячелетий не являлись предметом всеобщего образования,  то есть были сакральными знаниями.  Так что Экклезиаст сказал только половину того,  что наверняка знал, потому что горе для людей и тогда, когда много мудрых и знающих.
Можно было бы развить эту тему и припомнить слова Иисуса  Христа, что  не мудрые наследуют царство Господне,  но вряд ли это нас приблизить к решению проблемы диктата естествознания.  Ведь что-нибудь доказать означает обратиться к разумным основаниям, воспользоваться аппаратом разума! Получается замкнутый круг. Человечество, пытаясь вырваться из него, уподобляется Илье Муромцу, спасающему Святогора: каждая попытка вызволить Святогора из гроба,  каждый удар меча Муромца  по  крышке гроба и вот - на нем новый железный обруч!
Спасая природу  в  одном месте,  мы вдвое,  вчетверо губим её в другом!  Придумывая безотходные технологии, мы порождаем новые проблемы и,  как правило,  более угрожающие, чем те, против которых мы восстали.
Есть еще,  правда "...вера в присутствие сверхпотенции и точки  и  они являются её сокровенным импульсом, сердцем жизни, оживляющим и одухотворяющим все её целость".
Но, что из этого следует практически - непонятно и непонятно, опять-таки потому, что этого не понимает и не может никогда понять разум, как бы он не старался. Он может только сказать, что есть точка, из которой вытекают все наши разумные основания,  но не может "по-ять" этой точки, схватить её как собственность и распорядиться ею. Следовательно, ему недоступно и то, что является "сердцем жизни".
Так что провозглашать конец естествознания, все равно, что провозглашать исчезновение этого, тысячелетнего человека!
                Прокопьевск 2000 год.