Существует большая вероятность аварий и катастроф. Научитесь подстраиваться под обстоятельства, чтобы достичь своей цели
Свойственное вам тщеславие может подвести. Постарайтесь не поддаваться влиянию малоизвестных людей, иначе попадете в ловушку. Не зацикливайтесь на этом и не отказывайтесь от своих планов.
Из гороскопа
Два дня Тамара отгоняла мысли про Зинкин гороскоп, как назойливых мух. А на третий, разбирая один из оставшихся от Раисы Борисовны шкафов, нашла тонкую книжонку на плохой бумаге с многообещающим названием «Секреты китайских гороскопов». Как она попала к покойной директорше, не очень понятно, потому что ее в свое время притащила на работу Настя. Демонстрируя ее коллегам, она с воодушевлением рассуждала о том, как необходимо использовать китайскую премудрость в их работе. Послушав ее разглагольствования, Наталья Романова не без яду заметила:
-Китайской дешевки с рынка нам явно не хватает, без китайских гороскопов ну никак не обойтись!
Тогда барахолка была забита изделиями китайских умельцев: пуховиками, на которых через неделю носки расползались швы, туфлями, от которых на третий день отклеивались подметки, майками, линявшими и садившимися после первой стирки даже в холодной воде. На них бранились последними словами, но тем не менее покупали, потому что ничего другого не было.
Оторвав глаза от обложки, Тамара глянула на Гагарина над своим столом и поморщилась. Вот уж позабавился бы он, доведись ему увидеть, какие книжонки читают под его портретом! Чтобы полететь в космос, вовсе ни к чему было знать китайские гороскопы, а теперь в космос не летают, зато без гороскопов и шагу никто не ступит…
Тамара устроилась поудобнее и стала листать книжку, надеясь найти что-нибудь полезное для Зинкиного гороскопа. Конечно, она слышала, что китайцы, считали время циклами по двенадцать лет, но так и не удосужилась узнать поподробнее, что и как, а теперь вот поневоле пришлось. Каждый год назывался в честь какого-нибудь животного: за агрессивной Крысой следовал спокойный, трудолюбивый Бык, за ним – хищный Тигр, затем – пугливый Заяц, огнедышащий Дракон, далее – мудрая змея, за ней – дикая Лошадь, артистичная Коза, подвижная Обезьяна, гордый Петух, осторожная Собака и завершает ряд добродушный Кабан. Потом шла таблица, по которой можно было узнать, кто под каким знаком родился.
Найдя свой год рождения, Тамара фыркнула от негодования. И она, и Зинка, как и все их одногодки, оказывается, именно Крысы. Да уж, и чего только про себя от людей не узнаешь, особенно если эти люди - китайцы! Тут ей вспомнилось, как на днях, выйдя из подъезда, она увидела на вытоптанном газоне гадкого до крайности зверька, который нахально уставился на нее глазками-бусинками И, только когда он повернулся и стал виден длинный розоватый хвост, поросший разноцветными редкими волосками, до Тамары дошло, что это обычная крыса. Небось, под домом устроено гнездо, где копошатся штук десять голых крысят, а мамаша семейства вышла прогуляться, на солнышке погреться, или подкормиться. И до чего же обнаглела, что и людей не боится!
Нет, русскому человеку крыса как-то совершенно симпатична, снова вздохнула Тамара, возвращаясь к своим китайцам. Особенно если учесть, что их теперь развелось видимо-невидимо. Но вот китайцы, оказывается, смотрели на это совсем по-другому:
«Те, кто рождаются в в такие годы, отмечены знаком шарма и агрессивности»
Китайцы приписывали крысам целую кучу позитивных качеств и совсем не считали их отвратительными, а наоборот, уважали. И даже верили, что крысы живут по триста лет, в сто лет становятся белыми и получают дар прорицания. Да и в Индии крыс почитали, полагая, что в них переселяются души маленьких детей. Мда, сказала себе Тамара, все врут календари! И про крысу в том числе. Та же Зинка в детстве была скорее похожа на кошку.
Так что там дальше китайцы на этот счет думают? «У крыс-людей обычно бывает счастливое детство и юность»...
Ну да, «Детство наше золотое, все счастливей с каждым днем" старательно выпевали они на утренниках. И вроде бы у всех тогда детство было одинаковое - те же песни, игры и диафильмы в детском саду, тот же первый раз в первый класс, и так далее. Стандартное советское детство. Но отчего-то для иных золото было вполне натуральное, высшей пробы, для кого-то сусального золота, но тоже ничего, как, скажем, для Тамары, а для иных ребят это была откровенная жесть. При всем видимом равенстве на всех позолоты отчего-то явно не хватало. И вот что интересно - те, у кого детство было самой высшей пробы, отчего-то очень старались собственноручно стереть последние следы сусального золота с детства ребят победнее и попроще. И особенно старалась по этой части все та же Зинка.
И у нее хорошо получалось, потому что она была, как очень точно замечали китайцы, «наделена развитым воображением, иногда может быть созидателем, но чаще она – превосходный критик. Рекомендуется слушать ее советы. Крыса – создатель неразберихи, иногда – маньяк, во всяком случае - скандалист. Те, кто родился под этим знаком, не гнушаются злословием, поэтому у них больше знакомых, чем друзей. Она охотно сплетничает и с легкостью уничтожает все для собственного удовольствия».
И тут китайцы попали в точку. Зинка отлично умела прищемить хвост недругам, и всегда очень точно рассчитывала, куда именно больнее всего ударить. Поэтому ее боялись, и дружить с ней было большой честью, но она общалась только с теми, кто ей был нужен. Впрочем, что касается мальчишек, «дружила» или «общалась» - это не совсем правильное слово, если описывать ее класса этак с седьмого. Зинке досталось от отца то самое качество, которое сейчас называют заграничным словом «сексапил». И, хотя в те времена слово «секс» не оскверняло ничьи уста – ни учителей, ни тем более школьников, от Зинки веяло феромонами за версту. Мальчишки и юнцы постарше вились вокруг нее, как мартовские коты, оставляя вне поля зрения записных красавиц. Наверное, потому, что Зинка, как и все представители семейства кошачьих, не разводила вокруг всего этого дела долгих церемоний. Правда, она старалась с ребятами своего возраста дел не иметь, для нее они тогда еще не доросли. Только в самом последнем классе дистанция исчезла и она обратила внимание на особо избранных. Чего они потом про нее только не рассказывали, и отнюдь не все было пустой похвальбой…
Интересно, что при полном небрежении к жестким тогдашним нормам по части морали, Зинка училась на одни пятерки. Несмотря на строгие нравы и полное и всеобщее равенство учителя четко помнили, у кого папа работает на промтоварной базе, а у кого – просто на заводе. Ничего не поделаешь, реальный социализм не создал товарного изобилия, и педагоги тоже люди. Разумеется, к тем, у кого родители были такие, как у Зинки, отношение педагогического коллектива было особенно трепетным. К тому времени, кажется, ее мама уже была не просто народной учительницей, а инспектором ГОРОНО – Городского отдела народного образования. Неудивительно, что Зинку любили все учителя без исключения, даже самые суровые и непреклонные, и школу она кончила с золотой медалью.
Тамара ни о каких медалях, разумеется, и не помышляла, ей хотелось разве иметь достаточно хорошие оценки, чтобы поступить в в местный педагогический институт на биофак – туда было проще всего поступить, не очень много математики и тому подобное. В этом же заштатном заведении, как ни странно, оказалась и отличница-медалистка Зинка, на факультете - иностранных языков, и, чтобы поступить на этот суперпрестижный тогда факультет, нужно было преодолеть совершенно жуткий конкурс. Тоже один из парадоксов того времени – за границу народ выезжал крайне редко, и по большому блату, поэтому в иностранных языках нуждался не больше, чем в умении фехтовать на шпагах, а на этот факультет могли попасть разве дети местной номенклатуры.
В холодных длинных коридорах и высоких пыльных аудиториях веяло запахом конюшни пополам с дешевой косметикой. Пединституты того времени были исключительно дамскими учреждениями, в которых парни были музейной редкостью, а те, что имелись, не стоило принимать в расчет из-за моральных или физических дефектов. Все порядочные люди учились в столицах. Однако несмотря на отсутствие достойных внимания парней, Зинка и в институте ничуть не страдала от недостатка мужского внимания. Конечно, не тех моральных инвалидов, что избрали учительскую карьеру, у нее были знакомые совсем в других слоях общества, как выражаются нынче желтые газетки. А именно - среди спортсменов, партийных функционеров и золотой молодежи города. Тогда секс, как говорится, был не товаром, а привилегией номенклатуры.
И дальше китайцы про Зинку угадали: «Именно в любви Крыса выражает себя».
Впрочем, официальная мораль еще стояла крепко, и в доказательство можно привести случай, что наделал именно в те годы в их городе много шума. В один прекрасный день исчез первый секретарь горкома комсомола, недавний выпускник все того же пединститута, оставив записку, в которой он прощался с женой и сынишкой. Город долго гадал, что с ним случилось, пока его не выудили из реки половодье. Судебно-медицинская экспертиза показала, что у секретаря был быстро прогрессирующий сифилис. На каком таком таком комсомольском междусобойчике и у кого он подхватил его, было загадкой, которую разгадывала половина города, в то время как вторая половина злорадствовала. Не меньшей загадкой было и то, отчего он предпочел смерть рядовому посещению кожно-венерологического диспансера. Может быть, ему было неудобно, наивно предположила одна из Тамариных однокурсниц, когда они обсуждали этот дело.
Но для таких, как Зинка, неудобно было разве только одевать штаны через голову да ходить по потолку. Всегда и всюду она вела себя, как считала нужным, и своих амуров ни от кого не скрывала. Она и вообще выделялась на фоне скромных педагогических мышек, как раскормленная хозяйская кошка, дразня их и своим прикидом, и наглостью. Модную одежду, которая в те времена была жутким дефицитом и стоила соответственно, тогда мало кто мог себе позволить, а уж Тамара и подавно. Студентки одевались, во что Бог пошлет, и большинству он посылал шитые у самодеятельных портних наряды и вязаные мамами кофточки.
Впрочем, несмотря на нехватку модных тряпок и прочие мелкие трудности, Тамара всегда вспоминала о студенчестве, как о лучшем времени своей жизни. Не считать же серьезными неприятностями принудительные поездки каждый год в колхоз на месяц или комсомольские собрания, на которых несли такую чепуху, что было даже смешно, или лозунги вроде «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым!». Они попросту сбегали с этих собраний в кино, это маленькое окошко в большой мир было вполне доступно даже студентам.
Кроме учебы, книг и кино, жизнь заполняли разговоры, пересуды, сплетни, как и в любом дамском коллективе. В институте о Зинке много судачили, ведь она была из тех, кого нынче называют «ВИП» – очень важные персоны. Девушки испытывали к ней самые смешанные чувства, в диапазоне от зависти до презрения.
Куда чаще, разумеется, чем о Зинке, они все говорили об устройстве личной жизни. Тогда в провинции общественную мораль еще не опустили ниже плинтуса, и большинство девушек мечтало не о карьере проститутки, а о законном браке. Хотя, конечно, всякое бывало – и малолетние мамаши, и распутные бабенки. Но большинство все же выходило замуж, как Тамара, чтобы не ехать в деревню учительствовать по грозившему всем распределению. А вот для таких, как Зинка, никакого распределения не существовало, потому, что мама у нее к тому времени у нее уже пересела из ГОРОНО в ОБЛОНО – Областной отдел народного образования. Кто что сторожит, тот то и имеет, как говорил один советский юморист. Зинке нашли теплое местечко в областном совете профсоюзов, в отделе туризма.
Именно там в с ней столкнулась одна из Тамариных однокурсниц несколько лет спустя после окончания института. Она с мужем собралась в турпоездку Болгарию, а в те времена это было серьезное мероприятие. Сил и справок для него требовалось не сильно меньше, чем для поступления в отряд космонавтов. И, как венец идиотизма - обязательный инструктаж о том, как вести себя за границей. Это взрослым-то людям, большинству с высшим образованием, да к тому же отстегнувшим немалые суммы за путевки!
И вот справки были, наконец, собраны, и туристы сидели в зале дома профсоюзов в ожидании этого самого инструктажа. Тогда поездками за рубеж ведали исключительно профсоюзы, и имевшие к этому отношение персоны считали себя почти богами. Неудивительно, что Боги не торопились, и человек сто в зале прождали часа полтора, дойдя до кипения. Наконец инструкторша появилась, и это оказалась Зинка. На ней был вздорного цвета костюмчик с рукавами «летучая мышь» и модные сапоги на высоченном каблуке.Во взоре из-под накладных ресниц светилось бесконечное презрение к тому, кто ничего этого достать не может. Тогда ведь все сколько-нибудь стоящее уже стало дефицитом - растворимый кофе и приличная обувь, бананы и книги.
В ответ на недовольные возгласы, послышавшиеся при ее появлении, она безапелляционно заявила:
-А что Вы возмущаетесь? Вы же в отпуске! Вот и отдыхайте! И вообще, недовольные могут и дома остаться!
Тон был многообещающий, и народ поостерегся предъявлять претензии. После чего Зинка стала выдавать ценные указания, как не уронить за границей достоинство советского человека, и не бросаться на соблазны реального капитализма в виде товаров или секса. Чувствовалось, что она прекрасно осознает свою богоизбранность и имеет широкий доступ к достижениям реального капитализма.
И тут китайцы попали, что называется, не в бровь, а в глаз: «Любая крыса предпочитает жить хитростью, а не трудом и многого достигает за счет других».
Зарплаты, которые получали инструкторши в обкоме и Тамара в планетарии, не сильно разнясь по сумме, изрядно отличалась по покупательной способности. Потому что инструкторша покупала в спецмагазине по ценам 1930 года, а Тамара – у спекулянта. И те, кто был наверху, в середине восьмидесятых жили вполне сносно. А если они еще и имели доступ к редким, как рыбы латимерии, иностранцам, то проблем со снабжением и вовсе не стояло. А Зинка по большей части работала именно с ними. Причем слово «работала» она понимала довольно широко. В отличие от несчастных «интердевочек», которым, чтобы сбить пару-другую долларов, нужно было подмасливать милицию, бояться и прятаться, она делала все совершенно открыто. Даже с официального благословения, радуя всех этих партайгеноссе, товарищей, мистеров, месье, херров и прочих, вплоть до «санов» и «панов».
А также порой и джигитов, что приезжали без всяких поползновений на профсоюзный туризм, но с полными карманами денег, как в том самом анекдоте про студента Гогу: «Гога жалуется в письме родителям – мол, все ездят на автобусе, а он – на такси. Родители отвечают: «Ай-вай, нехорошо быть не таким как все. Посылаем тебе денег. Купи себе автобус». Джигиты именно так и поступали - покупали все подряд, начиная с автобусов и кончая приглянувшимися девушками. Один из таких заезжих джигитов не то из Дагестана, не то из Грузии, не знакомый ни с Зинкиной репутацией, ни с местной жизнью, влюбился в нее без памяти и долго донимал предложениями руки и сердца, грозя покончить жизнь самоубийством или заколоть ее в случае измены. Однако она не торопилась замуж, поскольку по натуре была истинной Кармен, хоть и советского разлива. Правда, по части внешности у нее было ровно столько же общего с героиней Мериме, как у советского портвейна тех времен с вином, которым по праву гордятся португальцы, но зато темперамент такой же знойный, и любовь к свободе ничуть не меньше. Никакие джигиты с кинжалами ей были надолго не нужны, даже очень горячие, у нее и без них был широкий выбор. К счастью для Зинки, этот джигит скоро попал в поле зрения прокуратуры и сел за спекуляцию валютой.
В один прекрасный день весь город вдруг заговорил о ее романе века с местным партийным функционером Володей Б. А о чем тогда было еще и говорить в те времена? В газетах – репортажи с колхозных полей или из заводских цехов, по телевизору – в очередной раз «Семнадцать мгновений весны» и одни и те же эстрадные дивы, вызывавшие законное подозрение – уж не бессмертны ли они? Но все эти звезды были далеко, да и бульварной прессы в настоящем смысле слова тогда не было. А Зинка была тут, рядом, и всем прекрасно знакома.
Этого Володю Тамара знала еще со студенческих времен, конечно, не лично. С виду это был маленький и пузатенький мужчинка с редеющей шевелюрой и крохотными свинячьими глазками, в которых светилось чувство собственного превосходства и презрения ко всем, неравным ему по номенклатурной касте, этакий провинциальный Наполеончик с покушениями на славу Казановы, напористый, как Остап Бендер, и недалекий, как Шура Балаганов. Он был известен еще с комсомольских времен своей слабостью по амурной части, и тем, что сделал карьеру, пленив одну немолодую обкомовскую инструкторшу. В благодарность за внимание к ее изрядно потрепанным дамским прелестям она организовала ему путь наверх. Конечно, он на ней не женился: какой нормальный мужчина, да еще с претензией на карьеру, женится на этих инструкторшах, на которых столько же отпечатков чужих пальцев, как и на дверной ручке общественного туалета? Володя женился на другой, молодой и не бывшей в таком интенсивном употреблении, а главное - дочке одного из городских партийных функционеров. Впрочем, жена не помешала ему и дальше вести вольную номенклатурную жизнь.
Тамаре эта параллельная и недоступная нормальному человеку реальность, вроде репортажей о нравах серафимов и херувимов в райских кущах или вестей из преисподней, была, конечно, знакома только понаслышке, о ней сплетничали по углам те, кого в этот «клуб» не допустили, или писали разве модные столичные авторы. Все эти «королевские охоты» и сауны после них, все эти рыбалки и даже более серьезные мероприятия, вроде совещаний, но в удобных и отгороженных от народных глаз местах. Простор для любящей свободную любовь личности вроде этого Володи. Согласно народной молве, он встретился с Зинкой именно в одном из этих уютных местечек. «Огонь их страсти», как пишут в плохих романах, светил так ярко, что был виден всем вполне отчетливо даже издалека. Да они и ничего не скрывали, Зинка всегда жила всегда по принципу «жена не стена, можно отодвинуть». Если собрать всех отодвинутых ею в городе жен, образовалась бы, надо полагать, изрядная команда. Сплетни и пересуды быстро дошли и до законной жены, но та делала вид что не замечает и терпела. Володе ничего не сделали бы, даже если она на него пожаловалась. Номенклатура уже окончательно наплевала на то, что и кто о ней скажет. Да и времена, когда партийцев за моральные несовершенства снимали с работы, выгоняли из партии, ставили на вид, прошли безвозвратно.
Венцом Зинкиного романа было празднование дня рождения. В ресторан были приглашены все номенклатурные бонзы города и его окрестностей. И там Володя в угаре любви к Зинке, но скорее от непреодолимой страсти к показухе устроил сюрприз: заказал в коммунхозе много цветов. Конечно, это был не пресловутый «миллион алых роз», как в песне уже тогда скандально известной Аллы Пугачевой, поскольку дело было зимой. Но тем не менее ему наскребли вполне достаточное количество зелени для красивого жеста. И, когда дело дошло до поздравлений именинницы, из укрепленной на потолке емкости на Зинку посыпались розы, как в песне тогдашней властительницы обывательских дум. Зинка сияла, обирая с себя лепестки, Володя скромно, но торжествующе улыбался, самые сентиментальные дамы вытирали слезинки, а остальные завидовали. Но тут все испортила законная супруга, в самый разгар аплодисментов и комплиментов ворвавшаяся в зал. Топча розы и опрокидывая стулья, она подбежала к имениннице и высказала все, что она о таких, на вторую букву алфавита, особах думает.
А дальше все шло один в один по китайскому рецепту:
«С первого взгляда Крыса кажется спокойной, уравновешенной и веселой. Но не верьте этому. Эта кажущаяся видимость скрывает постоянное возбуждение. Достаточно пообщаться с ней подольше, чтобы открыть ее нервозность, беспокойство и темперамент холерика»
Зинка вообще-то никогда не лезла в карман за словом, но тут, видно, не сразу сообразила, что сказать. Вместо этого она схватила со стола миску с оливье и запустила в законную супругу, оделив ее этим неизменным спутником всех праздников советского человека так же щедро, как несколько минут назад ее саму осыпали розами. В ответ потерпевшая, истекая слезами негодования и жирными майонезными потеками по всему телу, яростно вцепилась в Зинкины тщательно начесанные и залитые до каменной твердости лаком кудри.
Само собой, гости бросились растаскивать двух светских львиц, не поделивших самца, и до настоящей драки дело не дошло. Но костюмы, прически и грим у обоих львиц были попорчены окончательно, не говоря уже про растоптанные розы, разбитую посуду и вконец изгвазданные розы, о которых все моментально забыли. В городе потом долго обсуждали этот скандал. Поговаривали даже, что у Зинки вроде бы намечался ребенок от Володи, и его жена боялась, что тогда он ее уж точно бросит. Может, это была и сплетня, потому что ребенок у Зинки все-таки не родился. Врачи сказали, нужно полечиться, и она даже поехала на соответствующий курорт в Евпаторию. А когда вернулась домой, обнаружила, что Володя нашел другую, помоложе и посвежее. Хотя продолжал жить все с той же женой.
«Крысе удается устроить свою жизнь, если она сумеет подавить свое вечное недовольство и вкус к данному моменту».
Не то от лечения гормонами, не то просто от возраста, Зинкина сексапильная кошачья привлекательность как-то быстро пошла на убыль. Фигура раздалась вширь, лицо, и без того не слишком четко очерченное природой, совсем расплылось. Она превратилась в дебелую некрасивую тетку, на какую не соблазнится даже заезжий командировочный нижнего звена, у которого дома трое детей и восьмипудовая супруга.
Трезвый взгляд на себя в зеркало подсказал Зинке, что настала пора остепениться и выйти замуж. Правда, при том изобилии выбора, что у нее был в свое время, мужа она нашла невидного. Маленького, некрасивого и не очень-то хорошо зарабатывавшего, простого инженера. Непонятно, почему она его выбрала, но это уже и не имеет особого значения, поскольку в Зинкиной жизни ему довелось сыграть самую незначительную роль. Впрочем, и все мужчины, с которыми ей довелось иметь дело, как-то быстро сходили со сцены.
Такова уж участь роковых женщин – мужчины около них не задерживаются, особенно те, что хотят остаться целыми и невредимыми. А Зинка, несмотря на ее неприглядную внешность, была именно роковой женщиной. Как Кармен, Манон Леско или те самые индианки из Бразилии, про которых Тамара как-то читала в одной книге о Латинской Америке. В давние времена для того, чтобы выжить, они убивали и ели самых ненужных членов своего племени – собственных мужей. Обычай людоедства ушел в дальнее прошлое, оставив, однако, в душах индианок твердое убеждение – ни один мужчина не стоит того, чтобы им было нельзя пожертвовать в трудную минуту. Неважно, ради выживания, получения новой квартиры, а то и вообще просто так, для приобретения некоторых полезных в хозяйстве мелочей. И в память об этом индианки каждый год устраивали праздник и пели у костра «Песню о хорошо поджаренном мужчине». Сколько таких «хорошо поджаренных мужчин» было на Зинкиной совести, сказать трудно, но ей наверняка могло позавидовать бы целое племя индианок.
Комментируя Зинкино замужество, практичная Муза Шлосберг вскользь заметила:
-Какого черта он на ней женился? Мало того, что по хозяйству полный нуль, так еще у нее уже наверняка детей не будет. Я точно знаю, потому что с ней вместе в больнице лежала, ей там все вроде бы вырезали.
Но, видно, не все, потому что у Зинки все-таки родилась девочка, правда, как поговаривали, с изрядной помощью медицины. Все было бы ничего, не наступи новые времена. На место профсоюзов пришли частные туристические фирмы, где не нужна была мать с болезненным ребенком, и ее выпихнули за дверь. Но муж был не из тех, кто близок к номенклатуре или деньгам, и поэтому у них появились материальные проблемы. Зинка то и дело стала указывать мужу, что его инженерный оклад – это просто оскорбление ее женского достоинства. Как в том самом анекдоте – «У Иванова папа инженер, его пожалеть надо, а не смеяться». Поскольку супруг- инженер, по всей видимости, не был склонен у спекуляции и прочим не совсем законным способам заработка. Но Зинка привыкла жить с размахом. Поэтому муж был подвергнут массированной психологической обработке, на которую она была большая мастерица. В результате он двинулся куда-то на север - не то в Норильск, редкие металлы добывать, не то на Колыму на золотом, словом, «далеко-далеко, где кочуют туманы».
Трудно сказать, было ли это окончательным бегством от притеснений супруги, или он честно собирался вернуться под ее жирное колючее крылышко. Но довольно скоро она узнала, что супруг не собирается возвращаться, поскольку не чувствует в себе сил жить с ней дальше, и к тому же встретил другую. Она должна понять и простить, писал он, ведь сама в свое время разбила сердца стольких жен, и даже без всякого намерения выходить замуж за уведенных мужей. Самое смешное, что китайские мудрецы точно определили, почему именно так получилось: Зинка выбрала не то животное, которое ей полагалось по гороскопу: «Она сделает удачный выбор, если свяжет свою судьбу с Драконом, но ей нужно избегать Лошадь». И все это несмотря на таинственный шарм и редкое обаяние, которым отличаются крысы, и их удивительную способность подчинять других своему влиянию. Их поведение невозможно предсказать, они храбро защищают свою независимость и свободу. Ну да, хитры и защищают, усмехнулась Тамара.
А дальше, правда, китайцы слегка промахнулись: «Это умные и чувствительные люди, причем отличающиеся особенной осторожностью и бдительностью». Чувствительности в Зинке было не больше, чем в каменном столбе, а вот твердости духа - так даже куда больше.
Хотя остальное, впрочем, у китайцев вполне могло сойти за правду: «Их всегда притягивает все необычное и редкое, у них много фантазии и способности к творчеству. Но мораль у них оставляет желать лучшего, они уважают только самих себя – действуют по законам собственного «я».
«Крыс» отличает удивительная способность соблазнять, охмурять и очаровывать людей. Они не поступают необдуманно, но определенное беспокойство и агрессивность им свойственны, у них удивительное чувство своей силы, но в полной гармонии с потребностью в безопасности. Они всегда защищают свои тайны, но хотят быть понятыми, однако сопротивляются тем, кто пытается уж слишком близко с ними сойтись. Они критичны, интровертированы, но их агрессивность порой направлена против себя же., Они не способны жить, как всякий средний нормальный человек, активны, нервны и легковозбудимы. Они трудолюбивы, легко достигают ведущих позиций, особенно в бизнесе с недвижимостью, прекрасно умеют обходиться с деньгами. Крыса ассоциируется с богатством, и когда по ночам слышат шуршание крыс, верят – они пересчитывают деньги.
Последнее было совершенно точно по Зинку. В то время как одни, вроде Тамары, метались в поисках запасного выхода, другие расталкивали конкурентов у входа в большой и безнаказанный мир русского бизнеса. Это были и в самом деле непонятные времена, и разобраться в них обывателю, да еще в провинции, было трудно. Горбачев со своей любившей приодеться супругой разъезжал по заграницам, щедро раздавая кому попало накопленный народной кровью и потом политический капитал. Перестроечный горлопан упивался звуками своих речей о свободе и похвал западных друзей, не очень задумываясь, чем может кончится его недалекое актерство.
В магазинах вдруг появились товары, первые кооператоры продавали на рынке свое барахло, и возникло обманчивое ощущение – ну вот, жизнь явно меняется у лучшему. В их городе, в том числе и в музее, стали часто появляться иностранцы, смотревшие на русских, как на обезьян в зоопарке, и все время дававшие им понять, что все знают лучше и они умнее. И сами русские, в том числе Тамара, под давлением пропагандистской «чернухи», которой тогда давили на психику, даже склонны были согласиться с этим. В самом деле, если мы умнее, и социализм якобы прогрессивнее, то отчего же так плохо и неинтересно живем?
Словом, жизнь в те времена была, как в интересном кино, героем которого лучше не быть. Вывернуться из под колес перестроечной колесницы смогли только некоторые, вроде Зинки. Как там китайцы о них пишут: «Те, кто родился под знаком Крысы, стремятся из всего извлечь личную пользу и прибыль: из друзей, знакомых, из своего очарования».
Собственно, если отвлечься от мелких неточностей, китайцы почти точно рассказали всю Зинкину биографию:
«Вторая часть ее жизни может быть бурной. Она может потерять все состояние в неудачном деле. Третья часть ее жизни будет устроенной, а старость спокойной. Но все может быть иначе, в зависимости от того, родилась Крыса летом или зимой. Если летом, то она будет вынуждена заниматься поиском пищи. И пусть она обращает внимание на ловушки, расставленные на ее пути, а то это может кончиться тюрьмой или смертью от несчастного случая».
Тут Тамара невесело усмехнулась. Представить себе Зинку в ловушке было так же невозможно, как крысу с рогами. Она сама кому хочешь могла расставить любую ловушку. Поговаривали о том, что ей очень помогли местные братки-мафиози. Зинка довольно быстро разбогатела, даже при всем том, что в России бушевала инфляция, мафия, бардак, дефолты и прочие неприятные для рядового человека вещи. Кто-то голодал, а кто-то «ел ананасы и жевал рябчиков», а также сумел наворовать миллиарды и скупал поместья в центре Лондона или Монте-Карло. Типы, которых можно было пересчитать по пальцам двух рук, владели почти всем национальным богатством страны. Конечно, Зинке было далеко до олигархов, но по местным масштабам она была настоящей звездой.
А уж счастливое будущее она себе обеспечила совершенно точно, тут китайцы как в воду смотрели:
«Крыса ни в чем не хочет ограничивать себя, и в то же время постоянно тревожится за свое будущее, и, хотя интенсивно живет настоящим, всегда старается обеспечить себе старость».
Но увы и ах, радоваться Тамаре было рано. Далее китайцы предупреждали, что одних рассуждений о крысиной натуре, чтобы составить гороскоп, явно недостаточно. Нужно еще учитывать и взаимодействие четырех главных природных стихий - воды, огня, воздуха и земли, а также то, к какому элементу принадлежит человек – дереву, металлу и тому подобному. Словом, масса условий, выдуманных для запудривания мозгов и наведения тени на плетень, о которых можно узнать из другой книжки, которую предлагалось купить там-то и там-то.
Чтобы совсем уж не разочаровать читателя, китайские мудрецы давали и конкретные рекомендации, правда, в гомеопатических дозах: «Чтобы прожить этот год успешно, Крысе необходимо перестроить свои взаимоотношения, отказаться от устаревших методов и установок. Полностью обновить свою жизнь и не роптать на судьбу, если черная полоса уж слишком затянулась. Примените на практике те знания, что раньше были не востребованы.»
Вот-вот, примените знания, которых нет, усмехнулась Тамара, откладывая книжонку. Как бы состряпать этот несчастный гороскоп поправдоподобнее? И отчего она в свое время не заинтересовалась толком эти делом? Да к тому же из своих лекций о вреде астрологии она хорошо знала, что в этой околонаучной дисциплине царила редкая невнятица. Она вздохнула, припоминая, что рассказывала в свое время слушателям.
Самое главное: небосвод астрологи делят на двенадцать секторов, по тридцать градусов, каждый соответствует своему знаку Зодиака. Впрочем, эти знаки – чисто условное дело, в свое время они соответствовали тем созвездиям, по которым их назвали пару тысяч лет тому назад, а теперь небесная сфера сдвинулась градусов этак на тридцать, и все стало не так чтобы очень точным. Опять же у одних астрологов их 4, у других 8, у третьих 27 или 28. Да и планет в астрологии почему-то не всего пять, плюс Луна и Солнце, а вот про Уран, Нептун и Плутон вовсе ничего, потому что их раньше не знали. И качества этим планетам приписывают самые разные, примерно как в толковании снов – в одном соннике одно, в другом – другое.
Нет чтобы вывести астрологический закон природы вроде: «Если в момент рождения человека угол (углы) между направлениями на Х и на У составляют столько-то, с возможной погрешностью в столько-то, то человека в жизни ожидает то-то и то-то», с раздражением думала Тамара. Но такого закона не было.
Чем больше Тамара размышляла об этом, тем больше раздражалась. Как астрологи умудряются заглядывать в жизнь совершенно посторонних им людей, в самом деле, если она даже про свою одноклассницу и то не может ничего сказать? Поразмыслив еще немного, Тамара решила, что не стоить и тратить силы на это дело, Зинка все равно не оценит. Вот Степаша сумел бы навести тень на плетень.
Она долго сидела, блуждая глазами по обшарпанной мебели и портретам космонавтов на стенах. Самой разумной ей казалась мысль попросить Настю составить этот несчастный гороскоп. Ведь она специалист, что ни говори, в какой-то там специальной академии астрологии училась. Хотя она теперь увольняется, но все же по старой памяти, может, и сделает одолжение. Если бы она знала, что услышит от Насти в ответ на свою просьбу, то уж точно ни за что не стала бы к ней обращаться…