Мой домик

               
Посреди комнаты кучей навалены большие узлы, мешки и чемоданы. Мама и отец суетливо складывают вещи, бурно о чём-то споря. Я сижу в углу на мешке и наблюдаю. Всё происходящее видится в желтовато-тусклом свете лампочки. В руке у меня игрушка - забавный резиновый клоун с дырочкой - свистулькой на спине. Я сжимаю клоуна, он свистит. Отпускаю, не свистит.  Дальше ничего не помню.
 Видимо это был последний вечер перед отъездом в Красноярск.
Но потом уже после переезда в город, где - то к четырём годам, когда я уже стала осознавать себя частью окружающей среды, эта самая среда стала постепенно и тщательно осваиваться моими исследовательскими подвижками. И пока большие расстояния без родительского надзора были мне недоступны, я начала изучать обстановку нашего жилища. Это сейчас я могу предположить, что вся жилая площадь комнатки была не более пятнадцати квадратных метра. Но тогда, с высоты своего четырёхлетнего роста я могла судить обо всём в несколько преувеличенном виде. Буквально вся мебель казалась просто огромных размеров, особенно трёхстворчатый жёлтый полированный шкаф. Он нависал надо мной как гора, уходящая далеко в небо. Но зато под круглый обеденный стол, стоящий под самым окном, я заходила, как говорится, напрямик "пешком".
Стол был покрыт жёлто-коричневой скатертью с кистями, спускающимися почти до середины высоты стола. Можно было представить мою радость, когда, впервые шагнув в этот подскатерный шатёр, я почувствовала себя единственной владелицей отдельного маленького домика, в котором можно было прятаться и играть. Но самым ценным качеством в этом столе была его необычная конструкция. Все четыре ножки стола были объединены жесткой деревянной деталью, имеющей форму изогнутой крестовины. В центре крестовины гордо и помпезно торчала некая маковка, напоминающая самовар с крышкой, завершённой кругленькой шишечкой. Наверно когда мама делала уборку, ей не приходилось стирать пыль с витиевато закрученных ножек стола. Это делала я, усердно протирая и полируя дерево своими цепкими ручонками в процессе, одной лишь мне понятной, возни под столом.
Когда к нам приходили гости и садились за стол, я пряталась в свой домик. Да вот только ноги сидящих родственников ограничивали мои владения. Я то и дело натыкалась на них, хныкала, пока меня не извлекали наружу, и не усаживали на колени, пытаясь успокоить и покормить.
Но у меня было ещё одно запасное место для пряток, широкая родительская кровать с панцирной сеткой и синими боковыми спинками. Пространство под кроватью казалось просто огромным домом, широким и прохладным. Весь пол комнаты был застелен длинными полосатыми половиками, привезёнными наверно ещё из деревни. И под столом были половики, а под кроватью пол был голый и холодный. Поэтому в этот домик я забиралась не часто, только в самых крайних случаях.