Глава 1
Я завернулась в одеяло и вышла на балкон - плечи и руки сразу же покрылись мурашками. Закурила. Завитки ароматного дыма кружились передо мной и таяли в иссиня-чёрном небе. Полная тусклая луна лила свой свет на пустынную улицу. Тишина стояла прямо-таки гробовая. Её изредка нарушал шум падающих листьев. Я не услышала, как Виктор вышел следом и обнял меня.
«Ася, - прошептал он мне на ухо и поцеловал в плечо.
«Я же просила не назвать меня так! – раздражённо ответила я.
«А как? Агнесса совсем, совсем не ласково… А, как ты сама выражаешься, звериных кличек ты не переносишь, - попытался оправдаться Виктор.
«Нес, можешь называть меня Нес, я же говорила».
«Пойдём в комнату, замёрзнешь, - ответил после небольшой паузы он и подтолкнул меня к двери.
Я не стала сопротивляться, хотя идти в комнату вовсе не хотела.
«Ложись спать, я скоро буду». Я накинула на плечи лёгкий атласный халатик и пошла на кухню. Сварила кофе и снова закурила. Сложно сказать, какие именно эмоции переполняли меня в тот момент. Разочарование? В чём? А, может, уныние, вызванное осенней депрессией? Или что-то ещё? В любом случае, весомых причин для хандры не было.
Тишину в квартире нарушало лишь сопение Виктора за стеной. Наверное, я слишком холодна по отношению к нему. Мы встречались около двух месяцев, и он нравился мне. Нравился…. Но не больше. А я отчаянно хотела влюбиться. Безумно. Как раньше, когда от одного его прикосновения кружилась голова, а пульс зашкаливал. Когда от одного звука его голоса, я растекалась плазмой. Я думала о нём все 24 часа в сутки, а может даже и больше. Я летела на встречу с ним, как сумасшедшая. Я до сих пор ощущаю его аромат, будто он рядом. И до сих пор ищу его лицо в толпе прохожих. Возможно, кто-то скажет, что это и есть любовь, которой я так жажду, но это, скорее, посттравматический синдром. Потому что ненавижу я его ещё больше. За то, что бросил меня, став смыслом моей жизни. За то, что подобно пауку обматывал меня сладкой паутиной лжи, а потом вогнал в сердце смертельную дозу яда. Но я выжила, да только вряд ли стану прежней. Севастьян ураганом ворвался в мою жизнь. Необузданным, завораживающим и неуправляемым стихийным бедствием. Он играл на струнах моей души в ритме жёсткого хард-рока. А потом ушёл, оставив за собой лишь чудом уцелевшие трущобы моей души.
Я не хочу (да и вряд ли смогу) описывать своё состояние, после ухода Севастьяна. Хотя, в норму я пришла довольно быстро, так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. Душа моя, конечно же, продолжала трещать по швам из-за рвущейся на волю боли. А сердце, казалось, вот-вот остановится. Но я боролась и выжила. А потом встретила Виктора. Благодаря нему, я научилась хотя бы на время забывать о боли и воспринимать своими атрофированными органами чувств такие банальности, как солнечный свет, цветочный аромат, краски осени. Я почти уверена, что он и не подозревает о том, что у меня внутри, а моё унылое состояние и порою неадекватное поведение списывает на меланхоличный тип темперамента, хотя я всегда была сангвиником. Но тем лучше для него, да и для меня тоже. Какой смысл рассказывать всем о своей боли? Никто ведь, даже если бы это было возможно, не предложит помочь мне понести это бремя. А от глупых советов начинает болеть голова. И ещё, я знаю, определённо лучше, чем вы, что он козёл, что ещё триста раз пожалеет, и, что я найду другого, и всё будет хорошо. Поэтому страдать я решила в компании ночи, крепкого кофе и сигарет. По утрам на меня страшно было смотреть, зато к обеду выглядела я вполне сносно, а вечером вообще трудно было заметить, что со мной что-то не так. Утром и днём я была в университете, сомневаюсь, что там кому-то есть до меня дело, а вот вечером уже в нормальном состоянии встречалась с друзьями. А потом появился Виктор…
Я пошла спать, когда за окном уже светало. И, несмотря на выходной, проспала не более 5 часов. Приблизительно в полдень меня разбудил Виктор. Он принёс мне завтрак в постель, и мне пришлось съесть слегка недожаренный омлет, чтобы не обидеть его. Хотя есть я совершенно не хотела.
«Какие планы на сегодня, - он на секунду запнулся, - Нес?»
Я нахмурила лоб и начала массировать виски – голова разболелась.
«Не знаю, честно говоря ничего не хочу делать. Думаю, сегодня мне лучше по-быть одной»
На его лице отобразилось удивление, но он ничего не сказал.
«Что ж, тогда я пойду». Думаю, он обиделся, но честно говоря, в тот момент меня это не сильно интересовало.
Я кивнула в ответ и стала молча наблюдать за тем, как он одевается. Закрыв за Виктором дверь, я набрала полную ванну воды и забралась в горячую негу. Интересно, смогу ли я когда-нибудь полюбить Виктора? Он хороший, он заботиться обо мне и, конечно, он вовсе не виноват, что я такая ненормальная. Я вспомнила свои предыдущие увлечения и симпатии . Я всегда не особо жаловала своих поклонников, порою даже была жестока, но стоило только поклоннику отвернуть от меня и я сразу же понимала, что влюбилась, или наоборот стоило мне влюбиться, а поклонник понимал, что надо отвернуться. В общем, такая путаница. Все мои романы, хотя вернее романчики были невероятно скучными и внезапно прекращались. Скучными, потому что на все 100 я выкладываюсь, только если люблю, а вот, когда я внезапно начинала любить, романчики заканчивались. Потом, правда, Севастьян стал ярким пятном на серой стене моей жизни, но не будем о нём.
Вот и с Виктором та же история. И мне немного страшно. Или он отвернётся от меня из-за моего холода, и я тут же осознаю, что без него мне плохо, одиноко, но будет поздно. Или я влюблюсь раньше, чем ему осточертеет моё равнодушие, и он уйдёт, не знаю почему. По какому-то неписаному закону подлости, ну или ещё что-то в этом роде. Иначе я свой рок объяснить не могу. Хотя, это может быть какое-то проклятье, порча, я не верю во всю эту ерунду и не знаю, как точнее выразиться. Тогда, у меня наверняка чёрная аура. И именно поэтому в моей квартире засыхают растения (я честно иногда их поливаю), а ещё я постоянно что-то теряю и никак не могу сбросить лишних 5 килограмм? По-моему бред.
Я только-только вылезла из ванны и завернулась в полотенце, как в дверь позвонили. Я была почти уверена, что это Виктор твёрдо решивший расстроить мои планы и вытащить меня из дому, поэтому открыла дверь, не спрашивая «кто».
«Заходи скорее, я только из ванн…, - я глянула на Виктора и запнулась, потому что это был не он. Напротив меня стояла маленькая полная женщина лет сорока.
«Вы Агнесса Владимировна Красневич? – спросила она меня.
«Э… ну да, а что? – я понятия не имела, кто эта женщина и, что ей нужно.
«Письмо вам, распишитесь вот здесь, - она протянула мне конверт, а затем потёр-тую тетрадь и ручку. Я нашла галочку напротив своей фамилии, расписалась и отпустила почтальоншу. Письмо?
Странно. Вообще-то я жила в квартире родителей, точнее ранее принадлежавшей родителям. Год назад они купили себе дом в пригороде, а мне оставили квартиру. Письма мне никто не писал, ну разве что электронные. Я посмотрела на отправителя и удивилась ещё больше – какая-то Гнатюк Прасковья Митрофановна, село Радич Турковского района, Львовской области. Мда… Я разорвала конверт и достала сложенный вдвое желтоватый лист бумаги.
«Здравствуй, Агнесса. Пишет тебе Прасковья Митрофановна, близкая подруга твоей двоюродной бабушки Варвары Семёновны. Наверняка, ты о ней даже не слышала, так как очень давно твои родители оборвали с ней все возможные связи. Я бы не стала тебя беспокоить, но Варвара при смерти и единственное, чего она сейчас хочет – это увидеть тебя. Мне очень дорога твоя бабушка, и я бы хотела, чтобы её последняя воля была исполнена. Приезжай, пожалуйста, и поскорее. С каждым днём Варваре становится хуже. Адрес на конверте.
С надеждой на понимание, Прасковья Митрофановна».
Я перечитала письмо несколько раз. И если бы не имя на конверте и в письме, точно решила бы, что кто-то ошибся адресом. Какая ещё бабушка? Маминых родителей не знала не только я, но и сама мама – она детдомовская. Бабушку по отцу зовут Тамарой Ивановной, и живёт она в Киеве, а не чёрти где. А дедушка умер в прошлом году от рака желудка. Ничего не понимаю. Я взяла телефон и набрала номер мамы:
- Привет, Асечка! – мама явно обрадовалась моему звонку.
- Привет, мам, - я была так растеряна, что даже не обратила внимание на «Асю».
- Ты ведь сегодня приедешь на ужин? Папа обещал приготовить свой фирменный картофель…
- Да, эээ… мам, вообще-то по одному вопросу звоню, - попыталась вставить слово я.
- По какому, милая?
- Действительно ли некая Варвара Семёновна, проживающая в селе Радич моя двоюродная бабушка? И если да, то почему я ни разу о ней ничего не слышала?
А в ответ тишина.
- Мам, ты тут ещё? – я уж начала думать, что со связью что-то.
- Да, - процедила сквозь зубы она, - а ведь обещала исчезнуть из нашей жизни!
- Кто? Бабушка? Ничего не понимаю.
- Как ты о ней узнала? – довольно резко спросила мама.
- Ну мне письмо пришло от её подруги. От Прасковьи какой-то. Ну вот она и на-писала, что есть у меня бабушка, которая при смерти. И последнее её желание – увидеть меня.
- Вот, значит, как схитрила. Умирает она! Ася, ты обязательно сегодня вечером приедешь к нам. Мыс отцом с тобой поговорим. Эта бабушка… в общем она не очень хороший человек.
- Да? Ладно, мам, сейчас я всё равно ничего не понимаю. Приеду вечером, и рас-скажете всё нормально, без загадок, лирических отступлений и умолчаний. А сейчас мне пора бежать. Пока.
Я бросила трубку быстрее, чем мама успела что-то ответить. Выходит, у меня есть плохая бабушка, о которой я ни сном, ни духом… И в нашей семье шкаф со скелетами. Хотя, чему удивляться? Семья у меня не без странностей. Каждый сам на своей волне. Мама занимается флористикой. Цветочки, кустики заменяют ей и меня, и папу. А папа держит сеть ресторанов. При этом сам обожает готовить, особенно что-то со страшными названиями и не менее страшными ингредиента-ми. А я… я сама по себе. С детства привыкла. Родители любят меня, я знаю, про-сто у них никогда не хватает на меня времени. Меня часто забывали забрать из детского садика, мама ни разу не сходила на школьное родительское собрание, совместные вылазки на природу или обыкновенный семейный ужин выпадали чрезвычайно редко, и любила я их больше, чем дни рождения и прочие праздники. Я ещё с малых лет росла самостоятельной, я вынуждена была это делать. Подружки всегда завидовали мне. Я делала, что хотела и, когда хотела. Глупые! У меня по сути было всё… кроме родителей. И вот год назад мама с папой решили переехать в пригород. Не хочу вспоминать о причинах. Квартиру оставили мне, так как я наотрез отказалась присоединиться к ним. Во-первых, терпеть не могу сёла, деревни, посёлки городского типа, ну вы меня поняли. Во-вторых (то с чем согласились родители), в универ с пригорода добираться хоть и на машине, но долго. Вот так и живу уже год в огромной трёхкомнатной квартире. И весьма неплохо. Девчонки по началу спрашивали, мол как я сама, да ещё и в такой большой, страшно ведь. Ничего подобного! А самой – это даже лучше. Зачем мне кто-то? Одиночеством я не страдаю, есть и друзья, и подруги, и парни. Зато можно прийти домой после долгого напряжённого дня, и насладиться тишиной. Никаких тебе вопросов, рассказов, жалоб. Сама себе хозяйка.
Так вот, плохая бабушка. Что вообще можно думать? Наверняка, между ней и родителями произошёл серьёзный скандал, раз мне о ней ни слова не сказали. Хотя, это неправильно. Хорошая она или плохая, я сама могу решить, с кем мне стоит общаться, а с кем нет.
Вообще-то прочитав письмо, я сразу же решила, что никуда не поеду. Это же абсурд! Ехать не известно куда, не известно к кому, и не известно зачем. Но мысль о семейном скандале не на шутку меня заинтриговала. И всё же я решила для начала выслушать родителей, а потом принять окончательное решение. Я посмотрела на часы - почти четыре часа. К родителям добираться около часа, плюс нужно ещё собраться. Времени оставалось мало. Я сварила кофе, проверила почту, электронную и стала собираться к родителям.