Автор: Даниель Клаус (Daniel Klaus), перевод с немецкого
К медлительности времени поначалу придется привыкнуть. Это не легко. Минуты не только утекают у меня между пальцами, они связываются друг с другом или одна в другую, а иногда время просто останавливается на какой-то момент, не в состоянии более сдвинуться с места.
Костыли - это уже прогресс. Первые дни я мог только лежать на кровати или кушетке, положив под ногу три подушки, а сверху нее - упаковку льда. Я подвернул ногу во время игры в баскетбол. "Сильное растяжение," - сказал мне врач, посмотрев на рентгеновский снимок, - потребуется время." Я рад, что у меня сейчас есть костыли и благодаря им я могу выйти из квартиры. Наконец-то.
Это совсем не просто, и проходит целая вечность, прежде чем спускаюсь с шестого этажа. Внимательно слежу за каждым шагом, совершая его при помощи правой ноги и двух костылей, через какое-то время замечаю, что движение нагружает руки больше чем ногу. Редкий опыт. Наконец открываю дверь дома и выхожу на улицу.
Полпервого дня. В Берлине живет примерно три с половиной миллиона человек. Пожалуй у восьмиста тысяч из них как раз сейчас полуденный сон. На улице очень тихо. Хотя возможно тишина связана и с жарой.
Делаю пару шагов по полуденной усталости в тишине большого города. На углу Эсмарх-штрассе останавливаюсь, запрокидываю голову и как турист разглядываю фасад стоящего напротив здания. Я позволяю моему взгляду как на лифте пробежать вниз от самого верхнего этажа, что выйти из него уже на первом. В "Галерее времени" темно. Там всегда зима, я думаю, даже летом. Как раз в этом месте время странным образом проходит мимо, не оставляя следа, тогда как остальная часть улицы пребывает в постоянном изменении.
Пока размышляю, мимо меня, склонив голову, проносится застенчивый сосед из стоящего позади дома. Это первый человек, которого я вижу за сегодняшний день. Его ноги, обутые в парусиновые туфли, неслышно движутся по тротуару. Провожаю его взглядом. Он останавливается недалеко от аптеки и что-то разглядывает на стене. Делаю пару шагов вперед и теперь понимаю, что это - автомат по продаже жевательных резинок. Никогда не видел его раньше. Как долго он там висит? Мой сосед, порывшись в карманах, достает какую-то монету и вставляет ее в автомат, сосредоточившись, почти торжественным движением, поворачивает рукоятку и слушает хлопки в отсеке для выдачи.
Какое-то время он выжидает, перед тем как открыть отсек и пересыпать из него жевательные резинки сперва в ладонь, а затем в льняной мешочек, который он достал из кармана. Какая-то часть его - выражение лица, его поза - напоминают в нем маленького, незнакомого мне мальчика, которым он когда-то был. Потом сосед всё повторяет, снова и снова.
Его движения становятся быстрее и быстрее.
На Эсмарх-штрассе по-прежнему очень тихо. Мы - единственные люди на этой улице. Только какой-то велосипедист на велосипеде без крыльев едет по вымощенной булыжником Лизелотте-Херман-штрассе. Похоже на то, что мой сосед горит желанием опустошить автомат с жевательными резинками. Он стоит перед ним как бывалый истребитель танков или как вор - охотник за ювелирными украшениями - и бросает монету за монетой вовнутрь. Спокойно и последовательно сосед выгребает автомат будто банковский сейф.
Мое сердце стучит. Это глупо, но я воображаю себя его сообщником, стоящим на стрёме. Происходящего не сможет увидеть. Дорога свободна.
Сосед, кажется, закончил. Ковыляю к нему на костылях, бросаю взгляд на автомат. Он пуст. Совершенный и полностью легальный способ грабежа.
- Привет! - говорю я.
- Привет, - отвечает он и смотрит на меня. В первый раз слышу его голос. Он улыбается и протягивает мне до верха наполненный льняной мешочек. - Пожалуйста, - говорит он мне, - Хватайте. -
Я выискиваю себе по одной зеленой, голубой и желтой жевательной резинке. На балконе дома напротив стоит засыпающее ветровое колесо. Засовываю разом все три себе в рот и начинаю обсасывать краски.
- Действительно здорово, - говорю я, облокотившись локтями на костыли.
- Я мечтал об этом с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать, - произносит он, - и вот, через два дня после моего тридцативосьмилетия, я наконец сделал это. -
Мы стоим перед опустевшим автоматом на тихой Эсмарх-штрассе. С опозданием поздравляю его. Улыбаемся. И пережевываем вместе с нашими жевачками время.
Примечание:
1. Фридрих Август Эсмарх (1823-1908), немецкий хирург, ввел в практику кровоостанавливающий жгут, кружку с одноименным именем и много чего другого, незаменимого при лечении людей, но более всего стал известен как основатель общества милосердия (ziviles Samariterwesen) в Германии (о последнем факте в русской википедии кстати нет ни слова).
2. Галерея времени (Zeitgalerie) - мастерская по ремонту часов, Эсмархштрассе, 10. Да да, время останавливается именно там!:)
3. Лизелотте Херман или просто Лило – навсегда молодая женщина, в 1938 году в возрасте тридцати двух лет была казнена в Берлине как боец антифашистского коммунистического движения в Германии.