Пьянь и рвань, профессиональный алкоголик Иудин был в своем амплуа - с похмелья. Жажда питала его энтузиазм. С вечной поговоркой, что волка ноги кормят, он был солидарен. А посему всегда находился в поиске. Он, как профессионал, знал множество способов для добывания того , что приводило его в нормальное, для него, состояние. Вот и сейчас, бредя по тусклой, от его горькой доли, улице, он перебирал в усталой голове своей, некоторые из них, которые более вероятно могли привести его к победе. Трудность заключалось в том, что способов было несколько, а он один. А провалив выбранный, мог не успеть реализовать другие. Конечно, потом бы он их реализовал, но время оказалось упущенным, а результат отдалён. Выбрать предстояло до перекрёстка, ибо на перекрёстке надлежало, в зависимости от плана повернуть либо налево, либо на право, либо шлёпать прямо. Выбор, прямо сказать чреват и актуален. И тяжёл, как тяжелы были его не лёгкие мысли. И только кусты, растущие вдоль тротуара, сочувственно шептали ему, что-то, весёлой зелёной листвой. Вот там-то, под этими кустами, и узрел своим соколиным взором, алкоголик Иудин нечто, наполнившее смутной надеждой его печальное существо. Это была сумка. Большая и ёмкая, с двумя строптиво поднятыми вверх ручками, даже, наверное, кожаная. Прелестного янтарно-коричневого цвета, чем-то явно наполненная, она вызывающе скучала под зелененькими кустиками.
И тут алкоголик Иудин сделал стойку, на мгновенье замерев с поднятой ногой. Далее он осторожно опустил её на асфальт, и, медленно, вращая только голову в фасонистой, видавшей виды, кепке, огляделся. Затем он огляделся поворачиваясь всем телом. Всё было преотлично. Конкурентов заметно не было. Вдоль тротуара стояло несколько автомобилей, с виду совершенно пустых, и лишь впереди, на недалёком перекрёстке, стояли, в ожидании зелёного света, несколько граждан, а сзади, довольно далеко, неторопливо катили коляски две молоденькие мамы, выгуливающие своих чадо. Ситуация была на раз, два, три. Тут алкоголик- профессионал, быстрой, боковой, крабьей походкой, с вытянутой в сторону клешнёй, стремительно подобрался к сумке, и ухватив её, мгновенно испарился с тротуара. Оказавшись за кустами, он, с полу наклоном вперёд и вправо, семенящими шагами, срывающимися на бег, высоко подняв левое плечо, из-за сумки в руке, направился в одно из укромных уголков, коих он знал великое множество в определённом им судьбой районе.
Тупичок, куда прибыл алкоголик Иудин, обладал всяческими достоинствами: был не велик размерами, мало посещаем, в нём стояли ящики, которые легко превращались в столы и стулья, а так же присутствовали прочие несомненно важные удобства. Только одно портило райский уголок - не было другого выхода. Высоченные глухие стены по бокам, и высоченные металлические ворота, вечно закрытые и ведущие не ведомо куда. Но на данный момент это мало беспокоило алкоголика Иудина - сумка была брошена или потеряна, что для него было одинаково, а, главное, его ни кто не преследовал. Ещё никто не помешал бы. Забившись в самый затаённый уголок и усевшись на ящик, с величайшей радостью он открыл сумку. Чудеса случаются, только их надо
разглядеть и не пройти мимо. Она была там!
Надо доложить, что как и всякие иные алкоголики, Иудин бывало рассказывал, к стати, за стаканчиком подходящей выпивки, что он пил, и когда, и с кем. Пил он много и всякого. Опыт был богатейший и заслуживает отдельного разговора. В старые годы, он пивал и коньяки там, вся ки разные, и высоко марочные вина, то же разные… и даже, однажды, довелось пить, тогда, давно, виски американское! Ну, сказать вам и пойло! Тёти Тамарин самогон по цвету, крепости и вкусу несомненнейшим образом превосходит эту гадость. И собеседники соглашались, хоть видели вышеозначенное виски только на витринах магазинов, где со скоростью умудрённых опытом счетоводов переведя цену оного в количество иных, более привычных им напитков получали - о-го-го!, даже с вычетом закуски.
Только, давно, во времена былые, когда сам он был молод и спирт не спалил ещё его глотку, слышал Иудин от мужика малознакомого, но уважаемого, при галстуке и шляпе, что существует водка, там, за рубежами нашей обширной родины, по фамилии «Абсолют». И стала она его мечтой и флагом, туманной далью и светилом в небе. Хотя наступили времена другие, и этот самый «Абсолют» стало возможным купить в любом магазине. Возможно. Только времена то другие. И денежные средства требуемые для организации покупки, были несовместимы с человеком по фамилии Иудин. Что же, думать можно и о Канарах, сидя на нарах.
И он её достал. Большую, молочного цвета, из-за искусственно сделанной изморози, с празднично сияющей надписью.
разглядеть и не пройти мимо. Она была там!
Надо доложить, что как и всякие иные алкоголики, Иудин бывало рассказывал, к стати, за стаканчиком подходящей выпивки, что он пил, и когда, и с кем. Пил он много и всякого. Опыт был богатейший и заслуживает отдельного разговора. В старые годы, он пивал и коньяки там, всяки разные, и высоко марочные вина, то же разные… и даже, однажды, довелось пить, тогда, давно, виски американское! Ну, сказать вам и пойло!
Только, давно, во времена былые, когда сам он был молод и спирт не спалил ещё его глотку, слышал Иудин от мужика малознакомого, но уважаемого, при галстуке и шляпе, что существует водка, там, за рубежами нашей обширной родины, по фамилии «Абсолют». И стала она его мечтой и флагом, туманной далью и светилом в небе. Хотя наступили времена другие, и этот самый «Абсолют» стало возможным купить в любом магазине. Возможно. Только времена то другие. И денежные средства требуемые для организации покупки, были несовместимы с человеком по фамилии Иудин. Что ж, думать можно и о Канарах, сидя на нарах.
И он её достал. Большую, молочного цвета, из-за искусственно сделанной изморози, с празднично сияющей надписью.
Благоговейно крутя её в своих руках, силясь прочитать, то, что написано не нашими мелкими буквами, он не сомневался, что это было то, абсолютно то, шведского издания. Аккуратно и бережно он поставил свою мечту на землю и стал дальше копаться в сумке. Та была наполнена снедью богатой и разнообразной, половины которой он ни когда не видел и даже не знал названия и способов её употребления. И была там ещё селёдочка, в круглой баночке, вся порезанная и готовая к уничтожению.
Удача не приходит одна.
Не спеша, привычным движением, алкоголик Иудин достал из кармана пиджака стакан, снял свою многострадальную кепку и её внутренней стороною, безосновательно пологая что она чище наружной, стал протирать стакан, медленно и тщательно. Затем, отставив его в сторону. Опять взял в руки бутылку. Осторожно отвинтил пробку, взболтнул и понюхал. Он был профессионал, и не доверял не одной жидкости, которую собирался употребить. Знавал он многих из тех, кто сейчас пьёт, возможно амброзию или кипящее масло, смотря по обстоятельствам, из-за своей не осторожности. Далее прямо из горлышка, капнул себе на язык, и только потом, налил в стакан. Первый глоток он сделал не спеша, ожидая реакции непохмелённого организма. Организм давал добро. И он допил всё. Выпрямился, что бы прочувствовать каждой клеточкой каждый грамм, и, не спеша, кинул в рот кусок селёдки. После достал пачку сигарет « Прима» и с наслаждением закурил. Жизнь удалась! Затем он опять взял в руки бутылку, и опять попытался расшифровать написанное. И плюнув на сиё пустое занятие, вновь наполнил стакан, и, с наслаждением, выпил. И закусил. Странно себя чувствовать, когда сбывается мечта. Жаль только, что ни кто не может этого видеть, а значит подтвердить, и даже позавидовать. Хорошо бы, что б явился кто ни будь из знакомцев, к тому времени когда в бутылке ещё оставалось грамм, так скажем, сто. И можно было бы поделиться. И испытать ещё более насыщенное блаженство, замешанное на гордости и самодовольстве. Пусть будет так, ибо удача не приходит одна.