Остались Анна с внучкой совсем одни.
Настенька часто доставала из альбома ту фотографию, где все они солнечным, летним днём обедают в кафе. Какой это был счастливый день! Подолгу она не выпускала её из рук. Гладит, целует, что - то шепчет. Иногда на блестящий глянец фотографии падали слёзы. В те далёкие дни, часто по домам ходили фотографы, предлагавшие увеличить маленькие довоенные снимки погибших родственников. При желании чёрно - белые портреты можно было даже раскрасить. Анна, боясь, что внучка затрепит единственную фотографию совсем, увеличила и повесила снимок в рамке под стеклом над её кроватью.
Настенька всё время проводила с бабушкой и поэтому рано научилась делать растирки и настойки, мази и присыпки. Травы она знала так, что Анна удивлялась:
- Ох, и мастерица ты! Посильнее меня будешь в лечение! Только запомни, дочка (после гибели Даши, Анна часто называла Настю дочкой), что людей лечить – особый труд. Кому – то болезнь Богом даётся в наказание, кому-то в назидание и для размышления, чтобы человек к Богу обратился, а кому-то, чтобы силу и славу Бога показать. Когда ты лечишь, иногда ты – волю Бога исполняешь, а иногда невольно планы Божьи меняешь. Это – грех. Если спасаешь человека от смерти, а он не обращается к Богу, не кается и не благодарит Господа, то не к добру лечение. А грех в любом случае на тебя ляжет. За лечение никогда не бери плату. Это дар Божий, одарил тебя Господь и ты людям свой труд даром отдавай. И в мыслях плохого никогда не допускай! Тем более в слова или в дела, в сердце – никогда зла не бери! Делай добро Христа ради. Как для Бога делаешь, а не для людей. И тем, кого лечишь, всегда говори: «Не меня, Бога благодарите. Ему за всё благодарность и слава».
Когда Настя пошла в школу, у неё появились подружки. Валя – дочка учительницы, и Надя – внучка батюшки Павла.Они и раньше были знакомы, но не дружили. Может быть потому, что жили не по-соседству. В деревне малыши чаще играют рядом с домом. Теперь, когда стали школьницами, совсем другое дело. Девочки почти не разлучались. В школе они всегда вместе. Дома – уроки сделают и бегом к подружке. Уже соскучились. А иногда и уроки вместе делали.
Так они и дружили, переходили из класса в класс.
Анна, оставшись одна, никогда не жаловалась на судьбу, даже сама себе. Она и в старости осталась доброй, приветливой, улыбчивой. Хотя жизнь не очень-то её баловала и жалела. С послушной и прилежной Настей она легко ладила.
Настиным подружкам нравилось бывать у них дома. Бабушка Анна обязательно угостит чем-нибудь: то сахар сварит с орехами, добавит в него несколько капелек мяты – вкуснее конфет! То пирог испечёт с яблоками – настоящий бисквитный торт! А какой ароматный суп она варит! Дома у мамы никогда такой не получается! У бабушки Анны даже простая жареная картошка и та - необыкновенно вкусная.
- Глупенькие, это не моя заслуга, а ваша! Просто, когда вы вместе, вам всё будет вкусно! - смеялась Анна.
Девочки своим домашним взахлёб рассказывали, чем их угощали у Насти. В доме батюшки Павла улыбались, слушая рассказы Нади.
- Знаю, знаю! И сам пробовал не раз. Вкусно! – поддакивал дедушка.
А в доме Вали к этим рассказам относились враждебно.
-Подумаешь! Хорошо ещё, если не наколдовала чего! Ты не очень к ним ходи. Ведьмы и есть ведьмы.
Александра Ивановна, Валина мама, когда-то работала с Дарьей Никитичной в одной школе. Уже тогда она недолюбливала эту семью. Почему? Она и сама не смогла бы объяснить эту неприязнь. Понаехали тут, колдуют. Не средние века, на костре за это теперь не жгут, а жаль. И всё – то у них в жизни хорошо и легко. И все их любят. А за что? Ведь – ведьмы же! Дашка вот институт закончила, в школе работала. И, главное, как на работе её все уважали! Дети любили, родители души не чаяли. Наверняка без колдовства не обошлось! Родила вот – неизвестно от кого. Говорят, что женатый! Небось, хотела мужика из семьи увести, да не вышло! А когда война началась, бросила дочь и уехала «воевать». Точно, за каким-то хахалем подалась. Геройка! Смотрите-ка! Теперь вот бабка пенсию получает за неё. В школе портрет Дашкин повесили – кавалер ордена Красной Звезды. Подумаешь! А если разобраться, она на войну за мужиком побежала!
У Александры Ивановны как-то всегда не хватало времени для дома и семьи. В школе - сплошные нервы, дома – проверка тетрадей и к урокам подготовиться - время надо. Да ещё за собой следить, ведь не доярка, какая – нибудь. Всегда на людях. Сготовить тоже надо, а уж прибраться, помыть посуду, постирать, скот накормить – это без мамы никогда бы не успела! Когда уж тут дочкиных гостей принимать! Поэтому Александра Ивановна Вале строго-настрого запретила приводить в дом подружек.
- А то будут со своими домашними, а может и с соседями, потом языками молоть: то не так у нас, да это не эдак! Нечего им здесь делать.
Но и слушать рассказы дочки о том, как чисто и уютно у Насти, какая у неё бабушка расчудесная, и как она вкусно готовит, это было выше её сил. Надо сказать, что вначале эти разговоры мало влияли на чувства Вали и её отношение к Насти. Но со временем, когда девочки уже учились в шестом-седьмом классе, Валя нет – нет, но и подумает: «Что-то очень уж хорошо Настя учится, наверное, заговор какой-нибудь знает!» или «Подумаешь, красавица! Все мальчишки только вокруг неё и крутятся. Наверное, приворожила».
Однажды у Александры Ивановны разболелись зубы. Все сразу. Боль нестерпимая. Как нарочно, случилось это вечером в субботу. Впереди – выходной, больница не работает. Пришлось, хочешь-не хочешь, идти к тётке Анне. Та, молча, выслушала жалобы, заглянула в рот. Вышла на минуту в сени, вернулась с бутылкой. Подавая её, сказала:
- На вот, полоскать будешь через каждый час, это сегодня. А завтра – три раза в день пополоскай. Всё пройдёт. А ещё вот эту настойку попей, - Анна дала маленький пузырёк. – Три раза в день по пятнадцать капель на полстакана воды. На сколько дней хватит, думаю, недели на две. А вообще, милая моя, ты меньше нервничай. Это всё у тебя от нервов. А зубы сами по себе здоровые. И помрёшь без дырок, со всеми зубами!
- Что это ты, тётя Аня, мне о смерти толкуешь? Мне рано ещё умирать.
- Человек не знает, когда к нему смерть придёт. Надеется на долгую жизнь, а через час – Богу душу отдаст… хорошо ещё, если Богу.
Взглянув на испуганную Александру, усмехнулась.
- Да я это не о тебе. Успокойся. Так просто, к слову. А ты не пугайся. Жить ты ещё долго будешь. И до смерти болезнь тяжёлую знать не будешь. Хотя... умрёшь страшно.
- Спасибо тебе, тётя Аня! Успокоила! Наговорила тут! Сколько я должна за лечение?
- А нисколько. Знаешь ведь, я плату не беру. Когда лекарство кончится, пузырёк с бутылочкой пустые вернёшь. Они мне ещё пригодятся. А за лечение Господа благодари. На всё Его воля. Мне ты ничего не должна.
- Странный ты, тётя Аня, человек. За лечение все берут, а ты не хочешь брать. Ты ведь внучку одна растишь. Что у тебя деньги лишние или продукты?
- Слава Богу, нам с Настей хватает. Не голодаем и раздетые не ходим. Я ещё работаю, Настя пенсию Дашенькину получает. Слава Богу, ещё и помочь сможем кому, если надо будет.
- Ну как знаешь, твоё дело.- Александра Ивановна с удовольствием спрятала кошелёк в сумку. Ушла, молча, не попрощавшись.
Анна смотрела в окно, как Александра вышла за калитку. Хотелось сказать ей больше, чем сказала. Но она ясно видела у неё «камень за пазухой», который мог угодить в Настю. Поэтому Анна промолчала. Теперь, глядя в окно, сказала сама себе:
- Страшная судьба. Страшная смерть. Не дай, Господь, такого никому.
Сама Анна за последние годы сильно сдала. Как – то вдруг, сразу постарела. Да и здоровье пошатнулось. Она знала, что ей осталось жить совсем немного.
«Хоть бы ещё годков с десяток прожить, Господи! Настеньку бы замуж отдать, а там и помирать можно» - часто сама себе, по стариковски, приговаривала Анна. Но болезнь развивалась быстро. Настя замечала, что бабушка болеет. Очень переживала за неё.
- Бабушка, что ты себе лекарство не сделаешь?
- Нет, доченька, от моей болезни лекарства. Я пью кое – что. Помнишь, мы на Троицу собирали с тобой травку с жёлтыми цветочками? У неё ещё сок белый такой. А потом руки все - пятнами, не отмоешь…
- Помню. Чистотел. А какая у тебя болезнь?
- Знаешь, есть такая страшная болезнь – рак. Но у меня ещё страшнее, потому что – женского рода. Такая не излечивается. Может быть, когда-нибудь ты найдёшь от неё лекарство. Ты у меня умница! Обо мне не печалься, я сейчас не помру. Я ещё тебя замуж отдам! Жених-то есть?
- Ну, бабушка! Ты о Сеньке, что ли?
- О нём, о Семёне. Хороший парень. Славный. Любит тебя.
- Бабушка, они все говорят, что любят, - подражая взрослым, серьёзно ответила Настя.
Бабушка засмеялась.
- А ты откуда знаешь, что все говорят? Да, говорят все. А любит он один. Послушай меня! Я знаю, что такое любовь. Дедушка твой меня очень любил. Недолго мы с ним прожили, но мне этой любви его на всю жизнь хватило. Я до сих пор его рядом чувствую. До сегодняшнего дня его любовь меня согревает и бережёт. Вот и Семён так же тебя любит. На всю жизнь.
- Рано нам ещё о свадьбе думать. Я учиться хочу. После школы буду в медицинский поступать.
-Да, конечно, - закивала бабушка. Она знала, что Настя поступит в институт. Вместе с Семёном. Но учиться ей не придётся. Одна она останется. Нет, не одна. С ребёнком. Не до учёбы будет. Поэтому последнее время Анна частенько повторяла внучке:
- Ты, Настенька, работы никакой не бойся. Вон ты, какая умелая, да мастерица! Шьёшь не хуже учёной портнихи. Вот семь классов кончишь, давай поступай в училище на швею. А там, если будет желание, то в институт потом поступишь.
- Нет, бабушка! Я буду десять классов кончать.
- Ну что же, молодец, что на своём стоишь. Значит, всего в жизни добьёшься. Главное помни, чему я тебя учила: каждый человек обладает своею собственной небесной силой, которая спрятана в его душе и связывает нас с Небесами. И тем она сильней, чем больше в тебе веры, любви и надежды. Дорожи всем, что даётся тебе Богом, оно – истинно. Даже если это – боль. Когда люди, стремясь к счастью, опускаются до колдовства, они обманывают, прежде всего, самих себя!
В старших классах девочки продолжали дружить втроём. Анна, глядя на них, удивлялась: «Такие разные,… что их связывает? Странная дружба. Будто роль играет…» Никто не знал, кого она имела в виду. Как и все их ровесницы, иногда девочки ссорились. Обычная школьная дружба, обычные девочки.
-Ой, девчонки! Девчонки! - затараторила, вбежавшая в дом Насти, Валя. – Я сегодня такое платье видела, просто чудо! Материал тонюсенький, ну совсем прозрачный! И такими яркими – яркими цветами! Креп-дже-жет называется. – Валя старательно произнесла это незнакомое слово по слогам. Показывая на себе, продолжала. – Тут всё в обтяжку, змейка сбоку – иначе и не оденешь. Рукав – фонарик, вырез – большой, квадратный, на груди таким мысиком глубоким! Это что–то! - Зажмурив глаза и вытянув шею, она медленно покачала головой, выразительно прижав обе ладони к груди. - А юбка – солнце-клёш! Хочу, хочу такое платье! – Валя просто захлёбывалась от радости.
- Ну, скажи маме. Думаю, она тебе ни в чём не откажет. – Настя подчеркнула интонацией «ни в чём», но Валя от захватившей её радости, не уловила иронии в словах подруги.
- Сказала, уже сказала! Девочки, мы уже заказали такое платье! Ездили специально с мамой сегодня в город, в ателье. Представляете?!
- И к чему на ателье разоряться? Я бы тебе такое платье бесплатно за пару дней сшила.
- Ой, в ателье! – Надя прошептала это магическое слово с таким восторгом, что Настя только рукой махнула. – А мне дедушка никогда не разрешит такое платье… никогда… - в Надиных глазах блеснули слёзы.
- Девочки, вы как маленькие! Одна счастлива и не может успокоиться из-за того, что ей шьют платье. Вот сенсация! Другая готова разреветься, что у неё нет такого платья. Надюша, я тебя не понимаю. – Настя подошла к подруге, обняла её за плечи. – Если хочешь, я сошью тебе такое же. Сделаем вырез поменьше и без мысика, вот и разрешат! Даже и дедушка!
- Правда? Настенька, миленькая, ты мне правда сошьёшь?
- Да конечно же, сошью! Ещё раньше Вали носить будешь! В ателье, знаешь, как долго шьют!
При этих словах с лица Вали сразу исчезла счастливая улыбка. Вместо радости появилось выражение досады и раздражения. Несколько секунд она стояла молча, потом сквозь зубы прошептала:
- Ну, Настя, ну… ничего у тебя не получится. Никогда ты так не сошьёшь.
- Прямо там! Ты вон как хорошо его описала. Я как будто своими глазами увидела это платье!
- Вот дура!
- Почему – дура? Была бы дура, не могла бы сшить.
- Да я – дура! Пришла к вам, сама всё рассказала!
- Валь, ты что, серьёзно?
- Серьёзно! – Валя выбежала, хлопнув дверью.
- Ой, Настенька! Может лучше не надо шить? А то Валюшка обидеться.
- Ничего страшного, - ответила Настя спокойно и уверенно. – Не вздумай бежать за ней и не переживай, - остановила она поднявшуюся Надю. – Завтра сама придёт, как ни в чём не бывало.
Это было правдой, Валя была вспыльчивой и несдержанной, но отходчивой. Она даже после серьёзной ссоры могла запросто подойти и заговорить, как будто ничего не случилось. – Приноси материал, будем тебе платье шить.
- Ой, Настенька! Я мигом! У мамы столько разных материалов лежит! По – моему, я видела что – то подходящее! – Последние слова она говорила уже с порога.
Посмотрев в окно, как Надя бежит домой, Настя рассмеялась:
- Хоть бы по дороге не упала, а то бежит и под ноги не смотрит!
В комнату вошла бабушка.
- Вас послушать, со смеху умрёшь. Какие же вы ещё дети!
- Конечно же, бабулечка, конечно же, дети!
Не прошло и четверти часа, как Надя вернулась.
-Настенька, ура! Ура! – Она накрыла подругу воздушным, прозрачным цветником. – Это тебе, тебе! Мама дала нам два отреза! Сказала, чтобы ты даже не думала отказываться, мы все-все обидимся, даже и дедушка!
- Что – дедушка? – не поняла Настя.
- Ну, обидится, тоже, если ты откажешься.
- Точно, обидится? – серьёзно спросила Настя.
Надя стянула с неё материал, как с открывающегося памятника и увидела, что та смеётся, просто еле сдерживает хохот.
- Представляю Валино лицо, когда мы вдвоём придём в клуб в таких платьях. Давай – ка помогай мне, вместе быстрей сошьём!
Через неделю, когда платья были готовы, Надя уже шила не хуже Насти.
- Ой, как мне понравилось! Ты меня ещё поучишь? Я хочу стать настоящей портнихой, как ты!
- Я не настоящая. Конечно же, поучу! А тебе надо после школы пойти на курсы кройки и шитья, тогда ты станешь настоящей портнихой!
Какими счастливыми были эти годы! Нет, тогда никто не думал, что они – счастливые. И только, когда они прошли, когда всё изменилось, Настя поняла, какое это было счастливое время: бабушка жива, все вместе, Семён рядом и любит её.
А тогда все дни казались самыми обычными, будничными. Заботы, радости и огорчения. Повседневная суета.