- Что это с ним? – Зар почесал в затылке. – Не трёхнулся ли?
- Всё возможно. – Коци пожала плечами. – Хотя, думаю, вряд ли.
Лэу уставился в одну точку и монотонно покачивался.
Привратница склонилась над юношей, положила ему руку на плечо и осторожно потрясла.
Музыкант уставился на девушку невидящим взором.
– Я чуть не погиб. – Пробормотал Он. – Я ЧУТЬ НЕ ПОГИБ! Я чу-ть не по-гиб.
Лэу уже кричал в полный голос.
– Истерика. – Коци сплюнула. – К счастью, знаю я, одно отличное средство!
Привратница вновь склонилась над Лэу и… и отвесила ему пощёчину справа.
Голова музыканта дёрнулась. Девушка тут же добавила пощёчину слева.
– А-а-а. – Лэу с выпученными глазами уставился на Коци. – Ты, что ты делаешь, ты, ты до меня дотронулась!
- Если не заткнёшься, трону, по-настоящему. – Привратница оскалилась. – Ты, своими воплями сейчас соберёшь здесь всех окрестных хищников. И сам сгинешь, и нас с Заром и Пнией погубишь. А, я умирать пока не собираюсь. И уж точно, не из-за такого ничтожества, как ты. Я, ясно выражаюсь?
– Ты, - Начал было юноша, но девушка нарочито медленно выпустила шипы и очень недобро улыбнулась.
Лэу умоляюще глянул на Зара, и… глаза юноши расширились от ужаса.
– За-а-ар, у тебя, у тебя кровь! - Пролепетал музыкант. – Настоящая кровь!
Покачнулся Лэу и рухнул в обморок.
– Чтобы кровавый дёнер сожрал твои внутренности. – Девушка сплюнула. – Сколько гомо я препровождала ко двору, а такого ничтожества ещё не встречала. Как только ты, мой отважный поэт, мог сойтись с этаким, этаким.
– Ну, Лэу не так плох. – Зар вздохнул. – Он не глуп, не зануда. И вообще, друг мой славный малый. Ведёт он себя, как идиот, но, его можно понять, отчасти. Наш арест был для него полной неожиданностью, думаю, бедняга до сих пор не может поверить, что всё это случилось с ним. Ну, плюс воспитание. Лэу же с детства внушали, что Тофет – самое мерзкое место на свете, а, нохри, низшие, извращённые формы жизни. Когда ты узнаешь его поближе, возможно вы даже подружитесь.
– Угу, я скорее подружусь с полужидкой хищной тавутой! – Коци поморщилась.
– Что, очень больно? – Забеспокоился поэт.
– Жить буду. – Отмахнулась привратница. – Мои кости не так-то просто сломать. А, вот ты, постой, до меня только что дошло, крылатый ведь тебе живот распорол. Я видела это, я немного разбираюсь, в человеческих ранах, насмотрелась за столько то лет, ты же, ты должен был валяться на земле, пытаясь запихать обратно вываливающиеся кишки!
- Ну, - Зар помялся. – Не хотел тебе говорить так сразу, но, раз моя маленькая тайна раскрыта, в общем, я не совсем гомо. Точнее, совсем не гомо.
– Не гомо? – Ошарашено спросила девушка. – А-а кто?
- Нохри, как и ты, как все мы. – Поэт пожал плечами. – Скромный исследователь чужих земель, вернувшийся домой.
– С-скромный? – Коци отступила на шаг назад. – Я слышала, лишь об одном существе, кое смогло преодолеть преграду. Т-ты, то есть вы, то есть…
- Ну, да, я, Первый привратник. – Зар вздохнул и покачал головой. – Довольна, теперь?
- О, простите. – Девушка пала ниц. – Если бы я знала, о, Мар Адон, молю, пощади меня, не гневись за дерзость мою.
– Слушай, прекрати ты, я такого и в прежние времена не любил. – Поэт нагнулся, подхватил Коци под мышки, поднял и поставил на ноги. – В этом мире у вас теперь иной правитель. Для тебя я всего лишь Зар, поэт. То, что я не обычный гомо, а, древний плазмоид, ничего не меняет. Имей в виду, если будешь мне выкать, особенно, при Лэу, я действительно рассержусь.
– Вы, то есть ты, то есть, З-зар, ты вернулся, чтобы отобрать свой трон? – Привратница всё ещё не могла прийти в себя.
– Не смеши меня. Власть, трон, всё это игрушки для гомо. – Поэт хмыкнул. – Я никогда не собирался становиться Мар Адоном. Как ты знаешь, я один из самых древних Изначальных. Я помню те времена, когда ОТТУДА появились первые «гости». Как и всякое долгоживущее существо, я весьма любопытен. Я встречал тех несчастных, коих отвергали в Ган-Эдене, людей, монстров. Подбирал и изучал артефакты, что сыпались сверху. Вроде того диска, коим я ранил крылатого. (Кстати, это оружие называется чакра. А, имя ему – Агни. Давненько я им только не пользовался, забыл, как эта штука работает.) Когда кого-то изучаешь, обычно проникаешься к нему симпатией. Мне захотелось помочь этим преступникам и чудищам. Допомогался. Меня избрали правителем. Против воли, конечно, но… Сначала было даже весело, но, потом. Хлопоты, заботы. Меня не оставляли в покое ни на минуту. В общем, роль Мар Адона мне быстро прискучила. Я приискал себе замену, вашего нынешнего правителя. А, для себя я нашёл новое развлечение.
Понимаешь, мне всегда хотелось узнать, что же там, наверху? Что это за цивилизация, коя отвергает своих граждан, выкидывает их вон за малейший промах. К тому же, возникли кое-какие проблемки, в личной жизни. В общем, я сказал, прости - прощай Тофету и отправился в неизвестность по тому же тоннелю, по которому спускались к нам «гости».
Не знаю, в курсе ли ты, но, мы, плазмоиды, можем комбинировать атомы своего тела, как пожелаем. (Мы не просто меняем свой облик, мы превращаемся в других существ или иные материалы. Таким же образом мы можем разбирать на атомы и присоединять к своему телу любые материалы и даже, живых существ. И возвращать их обратно.) Потом я превратил своё тело в обычного человека. Ни один маг, дух или кто либо, иной не смог бы вычислить меня. Даже магическая преграда, кою создали элементали, дабы не дать преступникам и монстрам вернуться, пропустила меня, ведь я не был зарегистрированным правонарушителем.
Я внедрился в общество гомо, стал одним из них. И знаешь, Их цивилизация мне не понравилась. Вырождающееся, деградирующее сообщество. Кучка бездельников, кои желают, лишь развлекаться и их рабы-хозяева, морали. Ну, не мне тебе рассказывать. Ты ведь была одной из них. И особенно меня взбесило то, что сии нечестивцы столь жестоко обращаются со своими гражданами, коих считают недостойными.
Собирался я уже вернуться домой, когда встретил Лэу. Мы подружились. Вот кого у меня никогда не было, так это друзей. Дружба, это новое состояние показалось мне незнакомым, и удивительным. Я полностью отдался ей. Я наслаждался общением, музыкант то, забавлял меня, то трогал, то сердил. С ним я оценил и хорошие стороны мира людей. Гомо умеют развлекаться, как никто. Их женщины утонченны и величественны. Их скульптуры, картины, поэзия и проза, мода, театр, безупречны. Во всём, что касается искусства, люди, достигли вершин мастерства. А. их изобретения, чего только не создал людской гений! Десять лет рядом с Лэу пролетели, как миг единый. Думалось мне, что, я проведу в этом новом для меня мире, вечность, но… я заболел болезнью всех странников – ностальгией. Понял я, как бы здорово, не жилось мне в Ган-эдене, в сердце моём жил лишь Тофет. Засобирался я домой. Вернуться то было не сложно.
Только вот возникла ещё одна проблема, понял я, что без моего друга-музыканта, жизнь не будет для меня полной. Я решил прихватить Лэу в наш мир, показать ему мою милую родину. Развлечь его новизной впечатлений. Помочь вырваться из привычной опостылевшей действительности…
- По-моему, бедняжка Лэу не очень то доволен. – Хихикнула привратница. – Твоя услуга сильно смахивает на подлянку.
– А, - Поэт отмахнулся. – Парень ещё оценит мои старания. И, я надеюсь, ты мне в этом поможешь. Ничто так не вправляет мозги мужчины, как искренняя, чистая, глубокая, истинная любовь.
– Ты предлагаешь мне соблазнить вот это? – Коци сплюнула. – Я предпочитаю более мужественных самцов. Ты, ты кажешься мне более привлекательным во всех смыслах.
– Спасибо. – Поэт поклонился девушке. – Я был бы счастлив, если бы рядом со мной была столь совершенная возлюбленная, но, боюсь, моё сердце занято. Увы. Кроме того, я не предлагаю тебе заманивать парня кувыркаться в кусты, я хочу, чтобы ты пробудила в нём истинные чувства, чтобы он мечтал о тебе, грезил, звал тебя во сне….
- Пока что, он испытывает ко мне, лишь отвращение. – Коци вздохнула. – Да и я от него не в восторге.
– О нём не беспокойся. – Плазмоид хохотнул. – Лэу бабник. И не привык к воздержанию. Он уже через неделю взвоет. А, через две ему будет без разницы, как ты выглядишь, а чуть позже, чуть позже, уверен, он оценит тебя в должной мере. Он ведь никогда не встречал полноценную настоящую женщину. Девы рода малъёх красивы, умны, талантливы, но, в них мало жизни. Они не страдали, не трудились, не подвергались никаким опасностям. Они скорее подобны прекрасным капризным куклам, их личности недоразвиты. Ты же, ты кажешься мне такой, такой…
Пния чирикнула, пытаясь обратить внимание друзей на неё. В лапках обезьянка держала отрубленную лапу бая.
– М-м-м. – Девушка облизнулась. – Как мы могли забыть о нашем трофее? А, я ведь ни разу не пробовала мяса крылатого, да и вообще, вряд ли, кто-то пробовал…
- Угощайся. – Улыбнулся Зар. – Я уже ел крылатых. К тому же, я, как плазмоид, не особенно нуждаюсь в мясе. Только прошу, кожу не испорть, она мне пригодится.
– Спасибо. – Коци оторвала острыми ногтями изрядный кус мяса и отдала Пнии. – Ты настоявший самец.
- Ну, мою историю ты знаешь, хотел бы я знать, за что тебя э-э-э, выслали? – Попросил плазмоид. – Перешла дорогу в неположенном месте?
– Я то? – Привратница проглотила очередной кусочек мясца. – В некотором смысле, я воровка, подобно тебе. Только украла я мужчину у подружки. Мы с ней вообще с самой школы уводили друг у друга парней. И даже не ссорились из-за этого. Мы с ней вообще были те ещё оторвы. У нас было даже что-то вроде соревнования-соперничества, и всё было здорово, пока…. Пока моя подруга не подала прошения в демографическую комиссию с просьбой разрешить ей иметь ребёнка, и «забыла» сообщить мне об этом. Как ты знаешь, по закону, пока женщина беременна, биологический отец считается её мужем. Не знаю уж, кто выдумал эту чушь и зачем. (После рождения ребёнка, когда кроху передают на воспитание элементалям, сей самец снова становится свободным.) А, значит, уведя молодого человека из семьи, я нарушила старый добрый закон – «Не возжелай жены ближнего своего»… В моём случае, мужа. Представляешь, КАК я была удивленна, когда за мной пришли?
- Ещё бы! – Зар кивнул. – Прямо из будуара отправиться в мир к чудищам в кошмарный ад. Вы тогда, наверняка любили, нохри не больше, чем мой музыкант?
- Да нет. – Девушка пожала плечами. – Я вообще до ТОГО момента не думала о Тофете и нохри, не до них было. Я вообще ни о чём никогда не думала. Я веселилась, жизнь для меня была сплошным праздником. Все эти чудесные шестнадцать лет, пока… ну, пока я не совершила прыжок в бездну. А, после мне было не до презрения или отвращения, моей единственной целью было – выжить любой ценой. Тогда единственным привратником была Пния, и выполняла она свою работу не идеально, слишком уж мала была. Какой уж из неё защитник? До дворца она меня худо-бедно довела, но, честно говоря, я сама не поняла, как выжила. Узнав, что не все обитатели Тофета, монстры, я вообразила, что могу стать невестой правителя, но, оказалась, что эта должность уже занята. Кроме официальной соправительницы - таканы, у, Лимшоля имелся преизрядный гарем. И большинство его пери были куда красивее меня. К счастью, господин мой был столь любезен, что предложил мне мою нынешнюю работу. Я, конечно же, сразу согласилась…
- Я так и думал. – Плазмоид кашлянул. – Я вижу, вы уже закончили трапезу? Я хотел бы воспользоваться кожей с руки крылатого…
- Пожалуйста-пожалуйста. – Девушка протянула поэту кожу. – А, зачем она тебе?
- Увидишь. - Зар нарисовал на своей груди пальцем прямоугольник, а, затем… открыл «дверцу» и положил кожу внутрь своего тела, как в сейф. Закрыл дверь, подождал пару секунд, открыл вновь и извлёк готовую, полностью обработанную перчатку с когтями на кончиках пальцев! Оную перчатку поэт и натянул себе на правую руку.
– Это тебе ещё зачем? – Удивилась Коци.
– Понимаешь ли, я не хочу, чтобы Лэу знал, кто я, а значит, я не смогу пользоваться своей силой. А эта деталь одежды отличное оружие для ближнего боя. – Пояснил плазмоид. – К тому же, любой хищник дважды подумает, прежде чем атаковать нас, когда поймёт, из чьей кожи изготовлена моя перчаточка.
Лэу застонал и приподнялся.
– О, - Хихикнула привратница. – Кажется, наша принцесса проснулась. Значит, можно продолжать путь!