ПРЕОДОЛЕНИЕ
Нина Петровна, похоронив мужа, впала в состояние глубокой депрессии: волосатая лапа тоски настигала её повсюду, опутывая и сжимая жизненное пространство чувств и мыслей. И деться от неё было некуда.
Шёл месяц за месяцем, а она глубже и глубже уходила в себя, делая всё машинально и по крайней необходимости. С трудом заставляла себя выходить из дома, встречаться и разговаривать ни с кем не хотелось. Все разговоры казались досужими, а участливые вопросы раздражали. Она четко понимала, что с такой бедой нужно справляться самой, но все попытки психологических методик ощутимых результатов не приносили.
Проходя как-то мимо бильярдного клуба, решила заглянуть и стала изредка приходить в него, наблюдая за игрой.
В какой-то момент она поймала себя на том, что в ней проснулся интерес не болельщика, а игрока. Её занимал вопрос не кем, а как положен шар в лузу. Ей хотелось самой взять в руки кий, но в свои семьдесят не осмеливалась. С большим интересом Нина Петровна стала смотреть телевизионные репортажи с международных соревнований по бильярду, восхищаясь игрой мастеров. Неизгладимое впечатление на неё произвели соревнования женщин. Она усмотрела в этом возможность своей приобщенности к красивейшему и доступному для её физических сил спорту. Желание играть стало для неё мечтой. Нина Петровна купила книгу и, изучив первоначальные уроки, решилась на игру. К своему столу она подошла с волнением, как когда-то в юности подходила к линии старта беговой дорожки стадиона.
Возрожденное «чувство старта» - единственное новое ощущение, появившееся за год траура, разбудило в ней силы для борьбы и поиска выхода из болезненного состояния, а бильярд своей сложностью уводил её мысли в мир активных решений.
Но то, что в теории виделось простым, на практике оказалось невыполнимым. Расстроившись, Нина Петровна сказала себе: «Стара ты, Ниночка, для такого дела». Улыбнулась, вспомнив анекдот:
- Вы умеете играть на скрипке?
- Нет, но видел, как это делается. Думаю, что смогу.
И все же бильярд её по-прежнему притягивал. В течение недели она вновь и вновь брала книгу, перечитывая и запоминая правила левых и правых винтов, убеждая себя в том, что это - всего лишь физика и геометрия, виртуально рисуя углы касания и отражения.
При повторных попытках применить на практике теоретические знания она всё же начала получать некоторое удовлетворение оттого, что кий стал более послушным, а шары все чаще падали в лузы.
Однажды к ней подошел высокий стройный мужчина, примерно её возраста.
- Григорий Павлович, маркер клуба, - отрекомендовался он.
- Нина Петровна, - смущенно представилась она.
- Разрешите показать Вам несколько приёмов.
- Буду рада, - удивленно ответила она, уступая место у стола.
Взяв кий, Григорий Павлович длинным посылом загнал «чужого» в дальнюю угловую лузу. Затем положил в лузу «свояка», попутно объясняя правила. Она завороженно глядела на причудливое движение следующего шара. Он катился, вращаясь вокруг вертикальной оси, одновременно полз по зелёному полю стола и, чуть замедлив движение, мягко ввинтился в створ лузы. Нина Петровна безмолвно стояла, прижав руки к груди, восхищенная мастерством.
- Я с самого начала наблюдал за Вами. У Вас получится, - сказал Павел Григорьевич, сдержанно улыбаясь.
- Мне бы хотелось получить несколько уроков, – несмело попросила она.
- -Ну, что же. Я согласен, - и назначил время.
Она уставала, но упорно брала уроки. Не всё получалось, и дома мысленно сокрушалась, глядя на портрет мужа. Нина Петровна привычно думала, что вот если бы он был жив, всё было бы по-другому. Они ходили бы в клуб вместе. Взгляд мужа казался ей сочувственно - грустным, и ею вновь овладевала тоска.
При очередной игре, отрабатывая длинные посылы, Нина Петровна не могла загнать «чужака». Она сердилась на себя и, определив точку касания, прицелясь, вложив в удар всю силу, на какую была способна, наконец, вбила шар. Переживая успех, сказала себе: «Можешь, Нина! Ты можешь!» Ощущение от маленькой победы придало силы и уверенности. Она строила позиции, и шар за шаром вгоняла в лузы.
В момент очередного прицеливания молнией блеснула мысль: «Нина, теперь ты можешь всё! Ты должна! Должна!» В это «всё» она вложила огромное желание преодолеть то тягостное состояние постоянной, убивающей её тоски.
Она била ещё и ещё. Каждым ударом, выталкивая из себя очередную порцию вязкой тёмной субстанции, высвобождая светлое пространство для своей измученной души.
Дома, уставшая, окрыленная успехом и новой, оживляющей её направленностью мысли, она с удивлением смотрела на портрет мужа. Он улыбался.
В. Склизкова.