Роман Янушевский
"Окна", еженедельное приложение к газете "Вести"
14 октября 2010 года
Они не угодили никому, но, возможно, в этом и есть залог их успеха. Они находятся где-то посередине — чуть ближе к одним, чуть дальше от других, не без недостатков, но, тем не менее, осуществляют свою посредническую функцию, связывая два оторванных друг от друга края ближневосточной ойкумены.
Журналисты «Аль-Джазиры», желая того или нет, помогают наводить мосты между арабским миром и Израилем, давая высказаться им в эфире. И очередной подобной попыткой стала встреча Валида аль-Омари, главы палестинского и израильского филиала телеканала, с русскоязычными журналистами. Встречу организовал штаб «Женевской инициативы», предоставивший офис для пресс-конференции. Вопросов к местному представителю крупнейшего канала новостей на арабском языке накопилось немало, поэтому беседа затянулась.
Выяснив у каждого из журналистов, кто, когда и откуда приехал, гость не без гордости подчеркнул, что он израильский араб, родом из маленькой деревни Кафр-Сандара неподалеку от Афулы, где испокон веков живет его семья.
Аль-Омари изучал в Иерусалимском и Тель-Авивском университетах международные отношения и журналистику, а несколько месяцев назад защитил докторат в Нидерландах. Темой его исследования стала журналистская самоцензура.
По сообщению гостя, в нашем регионе есть три офиса «Аль-Джазиры» — в Иерусалиме, Рамалле и Газе, в них работают 63 человека, и он является популярнейшим телеканалом не только среди палестинцев, но и арабов вообще. Это один из 640 каналов, транслируемых спутником жителям арабских государств, но по своей популярности он далеко обходит официальные СМИ. Его новости смотрят все арабы, даже те, кто не приемлет позиции телеканала.
По словам аль-Омари, освещать палестино-израильский конфликт непросто, особенно в моменты обострений. Гораздо проще быть рядовым арабским журналистом, представляя субъективную арабскую точку зрения, потому что пытаясь сохранить объективность, репортеры «Аль-Джазиры» работают тяжелее и непроизвольно сталкиваются с несколькими трудностями.
Например, вопросы терминологии, которые очень важны, особенно в свете того, что религия стала оказывать все растущее влияние на конфликт и, как следствие, его освещение в прессе, ведь каждая страна, используя ту или иную лексику, автоматически делает ценностные суждения.
Другой трудностью является то, что в моменты обострений и кризисных ситуаций, например, терактов, репортажи приходится снимать в окружении враждебно настроенных, эмоционально взвинченных людей, и журналисты канала не раз страдали от этого.
Помимо этого, новостные сообщения о палестинцах транслируются для арабской публики из государства, которое они считают враждебным. Естественно, что Израиль имеет крайне отрицательный имидж в арабских СМИ. Для этой аудитории израильтяне — это, в первую очередь, оккупанты — солдаты и поселенцы, угрожающие Иерусалиму. А израильское правительство отнюдь не способствует слому этих стереотипов.
По словам аль-Омари, если взять основные новостные темы, которые на слуху — замораживание строительства, одобрение правительством поправки к Закону о гражданстве, направленной в первую очередь против израильских арабов, блокада сектора Газы, ситуация на палестинских территориях — все это воспринимается арабами в отрицательном свете.
Такова тенденция в последние годы. По мнению почетного гостя, во времена правительства Рабина все было иначе — происходили реальные изменения, и у людей была надежда, но за последние десять-пятнадцать лет, особенно с началом интифады, общее восприятие процессов стало более негативным.
Валид аль-Омари отметил, что палестинцы, пожалуй, это народ, который фигурирует в арабской прессе больше, чем кто-либо еще. Как следствие, отмечая то, в каких условиях они находятся, остальные арабы воспринимают все так, будто ситуация только ухудшается.
Аль-Омари считает, что за последнее десятилетие в связи с войной в Ираке и Афганистане, конфликтами в Судане, Сомали и Йемене, интифадой «Аль-Акса», а также все возрастающей популярностью исламистских движений в арабской прессе все отчетливее ощущается влияние религии.
Это проявляется, прежде всего, в использовании другой терминологии и иных критериях оценки палестино-израильского конфликта, что, по мнению гостя, не способствует взаимопониманию, а только усугубляет ситуацию. Поводом для развития подобных настроений стало чувство разочарования «палестинской улицы» мирным процессом.
— Существует ли консенсус в арабских СМИ?
— Разные режимы по-разному оценивают те или иные события, и хотя есть стремление изображать, будто арабы выступают единым фронтом, но даже в палестинском вопросе, объединяющем многих, сегодня нет реального единства.
К тому же ряд государств запрещает «Аль-Джазире» работать на их территории — например, Алжир, Тунис. В Саудовской Аравии офис канала был открыт всего полтора года назад, в Сирии — три года назад.
Независимый статус катарского новостного канала и репортажи с критикой нашли немало врагов в арабском мире, но в то же время произвели революцию. Ведь «Аль-Джазира» впервые в истории арабских СМИ дала слово израильским политикам и пресс-службе ЦАХАЛа, с чем согласны далеко не все. Когда у нас нет видеокадров и мы ставим вместо картинки карту Ближнего Востока, а на ней написано «Израиль» вместо «Палестина», это тоже злит некоторых. Мы стремимся снимать сбалансированные репортажи.
До проведения выборов в ПА мы снимали сюжеты объективно. Сегодня палестинцы разделены на ФАТХ и ХАМАС. Более того, теперь существует разделение между внутренними течениями в обоих движениях. И приходится балансировать между всеми, чтобы не быть обвиненными в том, что мы кого-то защищаем. Но все равно шишки сыплются на нас со всех сторон.
— Как относится палестинское общество к идущим между ПА и Израилем переговорам — нацелено ли оно на получение результата?
— Палестинцы желают окончательного урегулирования и мира, они не заинтересованы находиться под израильской оккупацией. Что касается переговоров, то они не верят, что те приведут к каким-либо результатам — в свете израильской позиции. Я на днях опросил пятнадцать жителей Газы, Восточного Иерусалима и Рамаллы разного возраста, задав им подобный вопрос.
Большинство говорит: «Иншалла, пусть переговоры завершатся успешно и наступит мир, хотя в это и не верим, ведь все тянется безрезультатно уже 17 лет».
Люди считают, что израильское правительство подталкивает их к новому витку напряженности вместо того, чтобы добиваться мира. Например, израильские солдаты вошли на днях в Рамаллу и Шхем и провели там серию арестов. Но ведь это территория, по соглашениям Осло находящаяся под палестинским суверенитетом!
Люди также задаются вопросом: почему, если идут переговоры о создании палестинского государства в границах 1967 года, продолжается строительство в поселениях?
— Есть ли разница в отношении к переговорам у жителей сектора Газы, Восточного Иерусалима и Иудеи и Самарии?
— Мы недавно сняли передачу о перспективах в случае провала переговоров и обратились с подобным вопросом к десяти жителям сектора Газы, десяти представителям Западного берега и пяти иерусалимцам.
Я вам скажу, что сам был удивлен. Жители сектора Газа настроены более благожелательно к переговорам и надеются на их положительный исход. В Восточном Иерусалиме считают, что израильтяне загоняют их в угол, и если все сорвется, не останется иного выхода, кроме вооруженного сопротивления. Что касается населения Западного берега, то там мнения разделились пополам.
— Существуют ли у вас запретные темы или персоны, которых нельзя интервьюировать?
— У нас нет «черных списков». Главное, чтобы человек мог грамотно излагать мысли и имел отношение к освещаемым событиям либо был экспертом-аналитиком.
Мы иногда интервьюируем даже профессора Мордехая Кейдара из Бар-Иланского университета, который считается радикалом. Как-то раз он в прямом эфире принялся ругать ислам и пророков, а это может быть воспринято некоторыми как оскорбление. Бывали в студии и палестинцы, некрасиво поведшие себя в эфире, но мы и их не обрезали.
В темах у нас нет ограничений. Когда мы считаем, что какой-либо предмет важно осветить, то делаем это. У нас была передача об уровне научных исследований в Израиле, который мы сравнивали с палестинским. В другой раз мы сняли двухчасовой сюжет об отношении к конфликту молодежи с обеих сторон, причем позаботились о том, чтобы были представлены все основные спектры общества.
— Где проще работать?
— В Газе работать тяжелее, но и в Рамалле тоже непросто. Журналисты «Аль-Джазиры» страдали больше других, причем со всех сторон. С начала 2006 года до июня 2009 года было совершено 26 нападений на журналистов нашего канала — избиения, обстрелы, в Шхеме сожгли офис. Постоянно идет подстрекательство. ХАМАС провел кампанию в Интернете под лозунгом «Уволить Валида аль-Омари с его поста». Члены ФАТХа сожгли мой личный автомобиль, а в период освещения событий, связанных с «флотилией мира», я был избит хулиганами в Ашдоде. Во время Второй ливанской войны меня задерживали израильские спецслужбы. Но раз мы злим всех, значит, делаем свою работу как надо.
В свое время нас обвиняли в том, что мы работаем на Саддама Хусейна, потом в пособничестве сионистскому движению. Сегодня в ФАТХе считают, что мы сочувствуем «Мусульманским братьям», а в ХАМАСе — что поддерживаем ФАТХ.
— Почему вас постоянно обвиняют в поддержке то одних, то других сил?
— Дело в том, что у нас работают журналисты из разных арабских стран. Люди приходят со сложившимся мнением, порой предубеждениями, точки зрения в разных странах могут различаться. Они пытаются донести позицию своей страны, оттого и могут возникать перекосы. Это естественный процесс, я лично прекрасно понимаю, как это работает. Но надо также понимать, с кем мы имеем дело. Наша аудитория эмоциональна и часто скорее руководствуется эмоциями, нежели разумом.
Хочу отметить, что «Аль-Джазира» — это феномен. Я не знаю другого телеканала, о котором бы столько писали и проводили научные исследования. Мы изменили до неузнаваемости работу арабских СМИ, развернув ее в сторону свободы слова, своей смелой работой вдохновив немало журналистов, начавших подражать нам, а также сняв табу с обсуждения некоторых тем. Таких, как коррупция в режимах арабских стран, права человека, права женщин.
— Билл Клинтон недавно заявил, что разрешение палестино-израильского конфликта ослабит поддержку террористических организаций и тем самым нанесет им удар. Вы верите в то, что с подписанием мирного соглашения в регионе действительно наступит мир?
— Билл Клинтон — мудрый человек, и я его уважаю. Я тоже считаю, что создание палестинского государства поспособствует разрешению конфликта, несмотря на то что с обеих сторон действуют силы, заинтересованные в его продолжении.
— Почему арабские режимы до сих пор не приемлют Израиль?
— Провозглашение Палестины поможет разрешить все остальные спорные вопросы, кажущиеся сегодня неразрешимыми. В свое время арабы увидели в создании еврейского государства объявление войны. Это было воспринято очень болезненно. Но если сейчас кто-нибудь начнет призывать к возвращению к границам 1947 года, то уже многим ясно, что это невозможно.
— Вы когда-нибудь брали интервью у поселенцев?
— Много раз, в том числе и у их пресс-секретарей.
— Вы тоже утверждаете, что с ними нельзя вести диалог?
— А зачем нам вести диалог с поселенцами? Это должны быть переговоры с Израилем, а не с ними. Да, был раввин Менахем Фруман, осуществлявший контакты с палестинцами, но с интифадой и это прекратилось.
Лично у меня нет никаких проблем. Я смог бы вести переговоры с кем угодно в этом мире — мне приходилось встречаться с представителями партии ШАС и самых правых партий. Когда меня приглашают и есть время, я хожу на различные мероприятия и провожу встречи с самыми разными людьми.
Тем не менее, я вам говорю — диалог между палестинцем и поселенцем невозможен по определению.
— Почему бы и не вести этот диалог, они же соседи?
— Какие еще соседи? Это человек, занявший его землю. Когда ты захватываешь половину моего дома, ты мне никакой не сосед, ты враг.
Известно, что существуют три категории поселенцев. Например, это идеологические поселенцы, настроенные радикально — как, например, те, кто живет в Ицхаре, Брахе и Хевроне. Ну и как прикажете вести с ними диалог?
Есть еще поселенцы, отправленные сюда партией Авода в начале поселенческого движения — после начала оккупации, с которыми, возможно, и стоит пытаться договориться.
А есть и те, кто переехал в поселения, чтобы повысить качество жизни.
— Вы — журналист, настроенный предвзято?
— Я журналист, в функции которого входит освещение происходящих событий. Во всем мире вы не найдете человека, у которого нет никаких взглядов. Такого просто не существует в природе. Когда кто-то утверждает, что он объективный журналист, это все глупости. Объективность — это то, что придумали журналисты для того, чтобы защитить себя от нападок со стороны. Журналистов без точки зрения не существует по определению.
Вопрос заключается в том, каким образом нейтрализовать свои взгляды. Мне, например, повезло в этом отношении. Я придерживаюсь умеренных позиций и потому не отношу себя ни к этим радикалам, ни к тем экстремистам. Находясь в рамках консенсуса, работать легче. Меня не ослепляет идеология.
— Вы упоминали о том, что с обеих сторон существуют силы, заинтересованные в продолжении конфликта...
— Это целая индустрия, даже несколько. Есть совместные проекты между палестинцами и израильтянами, есть индустрия ФАТХа, есть индустрия ХАМАСа. Скажем, есть люди, имеющие монополию на импорт-экспорт тех или иных товаров и продуктов. Все стороны наживаются на товарах, которые проходят через КПП в Газу. Есть автомобильные воры. Кстати, вот прекрасный пример сосуществования евреев и арабов — они вместе угоняют машины.
Или взять, к примеру, индустрию строительства подземных туннелей на границе сектора Газы. Люди зарабатывают себе этим на жизнь, это их хлеб.
А Агентство ООН по оказанию помощи палестинским беженцам (UNRWA) вообще не существовало
бы, если бы не было конфликта. Это хорошо и для европейцев. Они отправляют сюда своих людей, платят им зарплату — десять тысяч долларов в месяц. А те своим помощникам платят по две тысячи шекелей. Так что в продолжении палестино-израильского конфликта заинтересованы не только на Ближнем Востоке.
— Арабы не готовы признать еврейский характер Государства Израиль. В чем же их проблема, ведь признание еврейского характера Израиля не означает депортации израильских арабов?
— Арабы видят в этом отказ от прав палестинских беженцев на возвращение. Таким образом, идет игнорирование проблемы беженцев — как будто бы их не существует. Именно поэтому проблему нужно решать с другого конца — сначала создать палестинское государство, а затем уже наполнять его содержанием и решать оставшиеся вопросы. Я уверен, что как только провозгласят государство, компромисс по вопросу беженцев будет найден.
В Израиле отмахиваются от проблемы палестинских беженцев, но тем не менее, если рассматривать ее в долгосрочной перспективе, то здесь происходят определенные сдвиги, по крайней мере, признан тот факт, что поиск решения необходим. Если в 1972 году премьер-министр Израиля Голда Меир, представлявшая партию Авода, выступила с заявлением, что не существует такого народа, как палестинцы, то сегодня глава правительства от правой партии Ликуд, воспитанный на идеалах Жаботинского, дает согласие на создание палестинского государства.
А в краткосрочной перспективе наблюдается больше экстремизма и отказ от решения проблемы. Это связано с тем, что политиков больше беспокоит их рейтинг, грядущие выборы и прочее, поэтому от них можно услышать крайне радикальные высказывания.
Но главное, скажите мне, — зачем Израилю признание того, что он еврейское государство?
— В мире не существует другого еврейского государства, и это делается для того, чтобы гарантировать сохранение его еврейского характера и впредь.
— И так ясно, что Израиль — государство евреев, это написано в Декларации независимости.
— Существует Франция — государство французов, Германия — государство немцев и так далее. Почему бы не быть государству евреев? Ведь будет же создана Палестина — государство палестинцев…
— Проблема в том, что палестинцы — народ, а не религия, и поэтому в палестинском государстве никто не будет заставлять новых граждан давать присягу исламу как главной религии страны. В этом серьезная проблема израильтян. До сих пор в обществе нет консенсуса по вопросу о том, кто является евреем, а кто нет. Пусть израильтяне сначала определятся между собой, кто они.