«Воин света»
Дневник барда — история Пушкинского конкурса.
Из цикла «Неведомый мир»
1. Декабрь 2001. «Гроссман».
Передо мной, прямо на земле, пропитанной осенними дождями и остатками мокрого снега, на куске полиэтиленовой пленки лежала солидная, выгнув горб и разбросав по черепашьи в стороны лапы, стопа внушительных размеров довольно-таки хорошо выглядевших книг, выпущенных еще в Советское время, самого различного жанра. Это была художественная литература. Все эти книги продавались по мизерной цене, гораздо ниже той, по которой повсюду торговали новыми книгами.
Я спросил женщину, которая торговала: «Откуда такое богатство?»
Оказалось, что распродается какой-то запасной фонд отдела культуры бывшего исполкома города. Факт сам по себе вопиющий. Вопиющий — это когда вопить хочется. То ли от боли, когда «за державу обидно», то ли от радости и ощущения дешевизны книг и предстоящей выгодной покупки.
Там были уникальные издания, которые сейчас купить вряд ли возможно: Грибоедов, Пастернак, Вяземский, Машковский, Гроссман, Бродский, Чехов, Цветаева и много, много других мне знакомых и не знакомых.
На все деньги, что у меня были в тот момент с собой, я набрал полную сумку книг из этого моря изобилия, жалея, что получка еще не скоро и у меня нет тележки, что бы купить этих книг как можно больше.
Когда я уложил все книги и рассчитался с продавщицей, она, видя, что я купил себе в основном классику исторического и поэтического направления, вдруг вспомнив что-то, выудила из массы книг одну небольшую по объему, под названием «Забытая книга» Леонида Гроссмана.
— Молодой человек (это я - то молодой в пятьдесят пять лет?), мне кажется, вы тот, которого я ждала. Вернее, эта книга ждала Вас. Вы вовремя оказались здесь и должны купить ее обязательно.
Слова эти мне показались странными, однако анализировать их я не собирался, скорее всего, ей просто надо было поскорее продать книги и уйти с рынка, с мокрой, промозглой улицы к себе домой, где тепло и не капает и наконец-то вздохнуть облегченно, скинув с себя скучную, незавидную миссию.
Во мне же шел процесс будущего духовного обогащения, по принципу — бери, что твоей душе угодно. Моей душе было много кое-чего угодно, но карман был уже пуст. Полистав книгу мельком, я все же уловил суть ее. Там было что-то по Пушкинской тематике.
Смутные образы Великого Учителя, впитанные в кровь еще с детских лет, промелькнули в сознании, встопорщились былинами и сказками и эхом замолкли нелепой дуэлью и печальной тишиной.
Собрав остатки денег из кошелька, я еле-еле наскреб нужную сумму, одновременно соображая, что остался без копейки на хлеб, за которым шел на рынок, до того момента, пока не увидел книги.
Подходили еще люди, в основном пожилые и средних лет, выросшие в Советское время и воспитанные на классике, на настоящей литературе, выбирали себе что-то.
Подходили молодые парни и девушки, спрашивали книги про секс и боевики, но услышав, что тут только книги из фонда культуры: Шекспир, Гоголь, Пушкин, Джек Лондон, Оскар Уайлд и другие подобные, разочарованно отходили и недоумевали, почему пожилые люди отдают последние деньги за возможность купить эти книги.
Только одна девушка купила при мне томик стихов Анны Ахматовой.
2. Январь 2002 года. «Вызов».
«Вся вселенная будет помогать тебе в осуществлении твоей мечты, если ты сам будешь стремиться к ней неустанно» — это слова из новеллы Паоло Коэльо «Алхимик», в которой я познакомился с Воином Света. Впрочем, обо всем по порядку .
После концерта в нефтехимическом техникуме, где мы выступили перед студентами с Сашей Макаренко со своей авторской песней, спустя некоторое время, раздается звонок из редакции местной районной газеты от корреспондента Авериной с предложением встретиться и поговорить о моем творчестве, с целью напечатать статью в газете, о том, как живется бардам.
Почему бы и нет.
Мы сидели у нас на кухне, пили чай и я рассказывал ей о своих песнях, как они возникали. Некоторые песни исполнял по ходу беседы. Мы очень мило провели время, потом с женой проводили Валентину Степановну до дома, где она жила и мне оставалось только ждать, когда появится заметка в газете.
А еще день спустя, у меня появилась идея — «Вызов».
Шла середина января, я в это время составлял сборник баллад, с прицелом на какой-то концерт, так как после первого дебюта в техникуме мы с Сашей Макаренко собирались продолжить общение с публикой, поскольку видели интерес зрителей к нашему творчеству.
Так вот, в этот сборник баллад опять вклинилась песня о дуэли Пушкина: «Для чего ты дрался, барин?», написанная неизвестным для меня автором и которая всю жизнь не дает мне покоя.
Эта песня настолько образная и откровенная, что сколько я не пытался сочинить нечто подобное, у меня ничего не получалось. Секрет этой песни я не разгадал до сих пор. Душа автора, сочинившего эту песню была настолько широка, что она не вмещалась даже частью своей в мой ограниченный мир.
Предположительно, из косвенных всполохов, автором был не кто иной, как Денис Давыдов – герой отечественной войны с французами, поэт-песенник, лихой рубака «эскадрона гусар летучих», любимец женщин, неисправимый романтик, покончивший свои дни нищим в своем поместье.
Пока эта тайна не раскрыта мною, я буду, наверное, продолжать сочинять песни, стихи, баллады, новеллы. Так хочется догнать ускользающий горизонт. Кажется — вот-вот в следующей песне получится, а потом понимаешь, что у него все равно лучше:
«Для чего ты дрался, барин,
Для чего стрелял, курчавый,
Посмотри, как снег распарен
Под твоею кровью ржавой…»
В то время, да собственно и сейчас, чтобы проникнуть в душу другого автора, понять и освоить его стиль, я применял очень простой прием: на его стихи или песню я пишу так называемый «ответ» — продолжение или пародию.
Так всю осень и остаток 2001 года я посвятил проникновению в души Тимура Шаова, Мишы Лавка, Валеры Кихтенко, Александра Потупало, и других стихоплетов из моего окружения сочиняя на них пародии. В то же время продолжал писать свой «Эдем» и комментарии к нему в форме эпиграмм. Эта осень была для меня очень плодотворная.
К чему это я? Ах, да!…
В список баллад вклинилась песня о дуэли Пушкина.
— Ну, нет, — думаю, — надо написать свою версию, что бы в сборнике были только мои песни.
Это дало толчок к теме: «Дуэль Пушкина».
Как обычно сначала вживаюсь в эпоху, вхожу в образ, читаю всю доступную литературу по этому вопросу и вдруг… наталкиваюсь на своей книжной полке на «Забытую книгу» Леонида Гроссмана, которую мне вежливо предложили купить на рынке и где есть «Записки Д. Аршиака» — секунданта Д. Антеса, который стрелялся с Пушкиным.
Все!!! Это было словно откровение. Весь материал, который я собирал по крохам в разных источниках касательно дуэли Пушкина, был в этой книге. В ней до мельчайших подробностей был описан тот отрезок времени, когда случилась эта трагическая история, словами секунданта со стороны Д. Антеса его товарища — Д. Аршиака.
Эту книгу я прочитал за одну ночь, а на следующую ночь уже практически была готова баллада «Д, Антес», оставалось ее отшлифовать и наложить мелодию.
«…В последний раз, я в том уверен
Я видел взмах ее руки,
А через час мы с ним разделим
Барьер и жребий, и грехи…»
В основу баллады я положил воспоминания противника Пушкина – Д.Антеса, который в дуэли оказался более удачлив. Мысленно поставив себя на его место, мне хотелось как-то объясниться и оправдаться перед историей о том неизбежном, что произошло. Я не был убийцей, я был просто несчастный влюбленный, влюбленный в жену Пушкина – Наталью Гончарову.
«…Мне повезло, я жив остался
Противник мною был убит,
Но вот с богами он сравнялся.
А я был проклят и забыт…»
Все это происходило на фоне встреч с нашими бардами, где мы смеялись над пародиями сочиненными мною на участников этих встреч, смеялись, слушая басни — новинки Саши Макаренко.
И однажды утром, в моей голове рождается мысль: «Почему бы это не заинтересовать Пушкинской тематикой своих друзей, устроить поэтическое соревнование — кто лучше сочинит!».
Давай перебирать: Саша Макаренко, Миша Лавка, Сергей Кондрачук, Валера Кихтенко, Костя Великандо и… все. Больше никого не знал. А где же еще поэты? Кто меня поддержит?
В своих друзей я верил. Саша Макаренко сочиняет в основном басни, них попадались интересные обороты, красочные яркие образы, так что до баллад ему было не так уж далеко; Сергей Кондрачук – тот вообще вольный стрелок, пишет по принципу: что вижу – то и пишу; Кихтенко – классик, в основном работает по лирике, но если бы он захотел, он справился и с балладами.
Только соревноваться со своими друзьями стало как-то не очень интересно, да мы и так уже надоели друг другу, а если душа просит простора, значит пришло время знакомиться с другими авторами.
Есть у нас в городе такое поэтическое объединение – «Исток», участники которого иногда печатают в городской газете свои стихи. Надежда снова вспыхнула во мне от раскрывшейся перспективы и новых горизонтов. В «Истоке», как мне казалось, были сильные поэты, если уж они выпускают книги, сборники стихов, давно печатаются. Это уже говорит о чем-то. Вот бы их увлечь конкурсом! В компании всегда веселее. Посмотрим, кто лучше раскроет тему. Может, я научусь у них чему ни будь?
Как потом оказалось — это они у меня научились… исполнять свои стихи под гитару. Это странно, ведь поэты не любят менять своих кумиров.
Итак, если синтезировать воедино: Паоло Де Коэльо с его «Алхимиком» и Воином Света, дуэль Пушкина, наши басни, пародии, былины и баллады, которыми мы увлекались в клубе авторской песни, плюс к тому же учитывая наступающую 165 годовщину смерти Пушкина и идею конкурса, то не мог не родиться «Вызов». Что и произошло. Вот его текст:
ВЫЗОВ!
Я, Воин Света и Слова, приглашаю Вас, как Воина Света и Слова, принять участие в поэтическом конкурсе — турнире, в честь памяти нашего Великого Учителя, убитого 27 января, 165 лет назад на дуэли у Черной речки. В зачет турнира идет десять работ: 1. Стих.2. Песня.3. Сонет.4. Баллада. 5. Былина.6. Памфлет.7. Басня. 8. Эпиграмма.9. Пародия.10. Притча,
написанных стихотворным языком, по тематике: "Пушкин, время и мы". Три работы должны перекликаться с биографией или творчеством нашего Великого Учителя. Отказавшийся от ВЫЗОВА, не может себя считать Воином Света и Слова! Победитель получает ВСЕ!
Опыт проведения поэтических конкурсов у меня уже был, когда еще двумя годами раньше в рамках своего завода была попытка реализовать тему вольного поэтического перевода стихотворения Р. Киплинга — «Если», заодно добавив в задание: стих, рубаи и танка. Конкурс тогда удался на славу — активное участие, награждение победителей, банкет на турбазе…
Теперь задача усложнялась — надо было выйти с конкурсом в масштабе города и провести его по десяти номинациям. Сложности меня не пугали, если есть желание, найдется и сто способов его осуществить.
Начал я с того, что напечатал текст «Вызова» в двадцати экземплярах и стал раздавать всем знакомым поэтам.