Заключение и/или Продолжение комментария "Тохувахбоху"
Эйнштейн вопрошал: был ли у Творца выбор, когда Он создал Вселенную.
Не знаю, какую информацию получил Эйнштейн из первых рук, попробую лишь поразмыслить над этим вопросом – сколь нахальным, столь и важным. Это не вопрос поэта, даже не вопрос ученого, а вопрос человека мыслящего, поставленный им вечности или смерти, Самому Творцу или ближнему. Значит, вопрос мировоззренческий. Впрочем, поскольку перед лицом Творца исчезает, в известной мере, дистанция между венским физиком и мной, я дерзнул бы писать слово "вселенная" с маленькой буквы и вместо "был" написал бы "есть" – ибо Он творит все новое всякий раз, когда Он творит. В этом смысле, Он творит Небо и Землю. Если мы станем игнорировать слово "вначале", рассуждение о планах и размышлениях Творца отпадет. Дух носится над бездной, но нет никакого паритета. Он – властелин. И это ясно в День Второй, когда он отделяет воды от бездны.
По логике "саморазвития", Небо и Земля отлично годятся на роль первоначал – если не безусловных (как в китайской натурфилософии или в мифе древних народов Месопотамии и Египта), то, по крайней мере, условных (как в европейской натурфилософии). Они могли бы порождать все вещи, путем взаимодействия, если бы они могли творить, и, главное, были бы равны. Но Земля – «безвидна и пуста», а Небо – совершенно неведомо, и взаимодействие между ними – совершенно невозможно и невообразимо.
«Дух дышит идеже хощет». Дао и не дышит, и не хочет. Свободы и желания в нем не больше, чем в ньютоновской "силе", платоновском "эросе", дарвиновском "инстинкте" или гегелевском "понятии" (не в обиду Гегелю будь сказано!) Логика порождений дао есть логика саморазвития категорий бытия и мышления. Лишь диалектичность придает дао видимость свободы и жизни, но дальше этого дело, пожалуй, не идет. Дао никогда не скажет «это хорошо» (ср. Быт.1-4; 10; 12; 18) или «это нехорошо» (ср. Быт. 2-18). Есть только логика, только необходимость [саморазвития]. Прятки и превращения дао не несут ничего личного, не знаменуют никакой цели. А значит, за ними не стоит никакого выбора; дао даже не творит – оно само собой порождает все вещи. Дао ничему не подчинено, и не имеет личной воли и ответственности. Мороз - не художник, и узоры на стекле - лишь его проявления, сколь невольные, столь и обязательные.
Я нарочно выбрал дао в качестве некоей "антиномии" Творцу - еще и потому, что это понятие наиболее исчерпывающее и куда более актуальное, чем, скажем, стагиритовский "nous dynamikos" или гегелевский "das Begriff". И результат, кажется, понятен. У дао нет ни выбора, ни цели. Скорее, лишь некая игра, проявления и прятки.
У Творца есть выбор и цель. Только не стоит, пожалуй, задаваться вопросом, какие задачи поставил Господь дереву за окном или Млечному пути над ним – или лично мне, и пусть даже людям, которые живут в том доме, за оврагом. Единственный вопрос наш таков: каков мой – и только мой – выбор в достижении цели, той цели которую Господь положил мне? Ибо моя цель есть цель Творца, замысел Его обо мне.