РОДОСЛОВНАЯ
Было это пять веков назад. По заснеженной степи шли три верблюда, шли… Один верблюд споткнулся, кибитка колыхнулась, и выпало на снег дитя турецкое, и присыпало его еще снежком. Согрелось дитя под белоснежным покрывалом и уснуло, а дыханием своим послало лучик к небушку, чтоб мороз совсем не убаюкал дитяти. В ту пору охотники возвращались к вечеру из мелитопольских плавней, присели на последнем привале перед домом отдохнуть да выкурить трубку. Один из охотников увидел лучик, уходящий к небу. Любопытство позвало его приблизиться к лучу, выходящему из снежного бугорка. Удивился он и решил узнать, что это за чудо. Разрыл сугроб – обнажился сверток, исходящий паром и теплом. Развернул его охотник и увидел ребенка.
- О боже, що ж робить?
А другие охотники сказали ему:
- Ты увидел, взял, так и забирай – оно твое!
Делать нечего – не закапывать же его обратно в снег. Вот он и привез дитя домой и
говорит жене:
- Вот подывись, що я знайшов.
Жена развернула и ахнула:
- Ой, лышенько! Це ж дытынча мале! Чорненьке, кучеряве, та й оченята, як спелы вишни. Ох, ох, що ж робить? Ну що ж, Бог послал! Е у нас 9 диточок, хай вже и десяте буде. А як знайшовся пид снигом, так и буде його призвыще Снигур.
Вспомнила она, что проходил утром турецкий обоз с кибитками, да следы снегом запорошило, где ж его теперь искать!
Так и вырос турчонок в семье чумаков, возивших соль из Крыма. Женившись, отделился от приемных родителей и основал хуторок с названием Снегуровка, потом сильно разросшийся. Теперь это большое, красивое село. А название Снегуровка так и осталось до сих пор. Я потомок основателя этого села Снегурова Нина Васильевна.
Шли годы… Родилась я в 1931 году 30 июля. Первое, что я помню, относится ко времени, когда мне было полтора годика.
Зима. В комнате печка, то есть плита с припечком. Она топилась бурьяном из другой комнаты, через коридор-сенцы. Я сижу на теплом припечке, а бабушка рядом со мной пьет чай. Уходя из комнаты, бабушка сняла меня с припечка, чтоб я не упала на горячую плиту, и посадила на табурет. А в комнате на кровати лежал больной дед Лохмот. С ним было скучно, и я захотела пойти в ту, другую комнату, где были люди и было, наверное, очень весело. С табуретки мне как-то удалось сползти, хоть и было очень трудно. Открыла я входную дверь в сенцы, а там привязана огромная, страшная, черная корова! Ест сено и машет мордой. Страшно! Я никак не могу решиться пробежать в другую комнату и стою в дверях. Деду холодно, он кричит:
-Нинка-канинка, закрой двери, холодно!
А я ему:
-Та лежи там!
Он опять:
-Нинка-канинка, закрой двери!
И вот теперь, когда я пишу эти строки, я хочу назваться Канинка Снежана Васильевна.