Художник Моне
Нельзя ожидать, что мир будет выглядеть светлым, если вы постоянно носите темные очки.
Томас Элиот
Сегодня она мне сообщила по телефону, что есть новость, - тебе понравится, - добавила Эвелина!
Сердце моё привычно заколотилось, ноги стали ватными.
Боже! Что хорошего может сообщить мне эта вздорная особа? С ней одни страдания и неприятности! Она звонит мне в любое время суток и держит на телефоне по два часа. После её звонков пью валерьянку и говорю себе всё, я так больше не могу. Что ещё? В очередной раз не так положили плитку? А вдруг плитки не хватило? Тогда только стреляться! Прораб уехал не вовремя домой? Сиреневый цвет не сиренев, а должен быть вообще как цвет какао с молоком? Стоп, она же сказала, тебе понравится! Не верю!
Эвелина мой кошмар. Время от времени она вплывает в свой строящийся дом, каждый раз в новой, потрясающей шмотке, блистая красотой, полна энергии, и с порога начинает орать. Достаётся всем, все безмозглые идиоты, бездельники, неучи и бездари, все только и думают как бы ей навредить, никто с ней, несчастной, не считается, начиная от мужа, включая архитектора, прораба, рабочих и заканчивая продавцами строительных магазинов.
Мы все, «униженные и оскорблённые», молча ждём, прячась друг за друга, когда закончится этот вдохновенный монолог. Её зеленоватые, умело подведённые, глаза искрятся, чёрные волосы, побывавшие в руках дорогого парикмахера, извергают молнии, она бегает из комнаты в комнату каждый раз воздевая холёные руки вверх и ужасаясь увиденным. Тучи сгущаются. Кажется, что воздух накаляется электричеством и сейчас прольётся грозовой дождь.
Но в природе гроза проходит быстро, так и Эвелина, побушевав, превращается в очаровательную женщину. Вот уже она, мило улыбаясь, слушает слова своего мужа, рассказывает мне последние сплетни и демонстрирует очередную свою обновку. Все облегчённо вздыхают, рабочие разбредаются по своим местам, а я в сотый раз пытаюсь показать ей эскиз, на что она как всегда, раздражённо отмахиваясь, заявляет, что ничего в чертежах не понимает и не желает смотреть.
Теперь она само обаяние, и становится смутно понятным, почему такой успешный, предприимчивый и неглупый человек как её муж, столько лет живёт со вздорной бабой. По слухам она однажды вылила ему на голову тарелку супа, когда он выразил малейшее неудовольствие. С ней не соскучишься, вот в чём секрет!
А что заставляет меня терпеть её выходки и капризы, выслушивать её многочасовые недовольные монологи по телефону, выступая в роли не только дизайнера, но и домашнего психолога, рисковать своей жизнью, катаясь вместе с ней на машине? Ведь она, сидя за рулём, умудряется за одну короткую поездку поболтать с приятельницей, поругаться с сыном и дать наставления домработнице, параллельно беседуя со мной обо всём на свете. Я обычно сижу рядом, мысленно призывая на помощь своего ангела-хранителя и одновременно твердя, что осуждённый на повешение не утонет.
Это объясняется просто - Эвелина младшая сестра моей подруги, которая заменила ей мать. Когда-то мы вместе придумывали для девочки Эвелины выпускное платье, огорчались её первым неудачным замужеством и плакали о потере при родах первенца. Куда теперь денешься, ведь родственников не выбирают, да и друзей, которые пришли из юности, тоже. Какие есть... ведь других уже не будет.
Кроме того, это моя работа, прекрасный заказ на дизайн интерьера огромного дома. От такой работы не отказываются, приходится терпеть! Что нас не убивает, то делает нас сильней – успокаиваю себя этими словами. Сильней, не сильней, но иногда помогает...
Теперь, думаю, понятно, почему любая новость от Эвелины могла меня только напугать. С лёгкой дрожью в коленках, взывая к небесным силам за помощью, еду на встречу с ней, в очередной раз ругая себя за мягкотелость.
В салоне роскошного Ауди мне была явлена ошеломляющая новость, которую я не сразу осознала. Оказывается, мне предлагалось ехать в Лондон! Да, вот такой подарок приготовила мне судьба и посыльным выбрала мою мучительницу.
По мере осознания упавшего на меня счастья, начали выясняться подробности предстоящего путешествия. Оказалось, что близкий друг мужа Эвелины купил в Лондоне дом и теперь ему необходим архитектор. Известно, что многие состоятельные люди потому и нажили своё богатство, что не любят попусту швырять деньги, а в Англии услуги архитектора очень дороги. Поразмыслив, новый домовладелец решили выписать архитектора из Украины, оплатить ему дорогу и небольшой гонорар. Я думаю, девяносто девять процентов наших архитекторов сочли бы за счастье получить такое предложение, но у меня было одно небольшое преимущество – я свой человек. Свой человек был необходим, хозяин лондонского дома находился в безвыездной эмиграции. То есть, он мог путешествовать в любую страну мира, кроме своей, горячо любимой и обобранной им родине, по которой он горько ностальгировал. Но тогда я этого ещё не знала...
«Своему человеку» строго настрого было наказано: не рассказывать никому о своей поездке, не упоминать имён и не делать фотографий. Убийственное, конечно, условие, ведь радость путешествия не только в нём самом, но и в рассказах о нём. Десять лет сидеть безвылазно, не выезжая дальше Жмеринки, и вдруг Лондон, и молчать!? А как же мои подруги, они не узнают, что я была в Лондоне!? Неужели я не увижу их кисло-радостных лиц, когда буду рассказывать о Лондоне и показывать своё изображение на фоне достопримечательностей!? Я буду лишена радости авторитетно сказать о своём наряде, что это лондонский стиль!? А коллегам при встрече я не смогу небрежно бросить фразу: - «когда я работала в Лондоне...»!? А ведь есть ещё родственники, они тоже ничего не узнают! Буду лишена всех этих радостей!? Нет, это невыносимо...
Конечно же, я согласилась!
Все препятствия, вроде английского посольства, где я была представлена в виде бухгалтера от солидной фирмы были преодолены. Я выучила наизусть «свои служебные обязанности», месячная зарплата мне была записана в размере моего годового дохода. На каверзный вопрос служащего, почему я до сих пор не выезжала за границу, а тут сразу Лондон, я, честно, ни секунды не задумываясь, открыв пошире и без того немалые глаза, ответила, что эта командировка - поощрение за многолетний добросовестный труд.
Я постаралась, чтобы моё правдивое лицо излучало простодушие и безмятежность. Пригодился таки природный артистизм, который многие во мне отмечали! Мне поверили, визу я получила, чем немало удивила моих ходатаев, считавших получение первой визы в Англию делом нелёгким.
Лондон, июнь, жарит солнце, воздух влажный, погода как в Сочи, когда по улицам бредут отдыхающие и их лица выражают последнюю степень изнеможения жарой. Мы сидим втроём, хозяин, его жена и я, на открытой веранде, перед нами безупречный газон, обрамлённый огромными жёлто-розовыми, ароматными розами. Для идиллической картины мне не хватает немного рыжей собаки, резвящейся на лужайке, но у сына хозяйки аллергия на шерсть животных. Любимая собака хозяина, привезенная им с родины оставлена бывшей жене. Из-за забора слышны детские голоса, они кричат что-то по-английски и это, пожалуй, единственное свидетельство того, что я в данный момент в Лондоне.
Мы пьём сухое красное испанское вино, закусываем швейцарским фондю и французским рокфором. Мы говорим на родном языке с одесским прононсом, понимаем шутки с полунамёка, мы ироничны, веселы и слегка пьяны. Мы ровесники, у нас много общих знакомых, мы гуляли в одних компаниях и ходили по одним и тем же улицам. Время от времени над нами на очень малой высоте пролетают самолёты, перекрывая гулом наш смех. Мы дружно смеёмся над повадками и обычаями англичан, называя их англиками. И какая мне разница, что там урвал этот милый, полноватый, остроумный, гостеприимный человек, подливающий нам вино, которое он привёз из Испании и держит для гостей.
Это уже третий, предпоследний день моего счастливого путешествия. Сама себе не верю, как много я сделала за это время. Я же всё-таки не в гостях, а на работе! Успела обмерить большой двухэтажный дом вместе с участком и сделать вручную чертежи, имея из инструментов лишь одну небольшую линеечку. Всё это между обильными завтраками, короткими прогулками, поездками на метро, автомобиле и автобусе, обедами и вечерними посиделками дома и в ресторане до поздней ночи. Назавтра мне обещана пешеходная прогулка по центру Лондона!
Небольшая ложка дёгтя имелась в этой огромной бочке мёда – туфли, симпатичные и удобные, купленные мной за немалые деньги специально для поездки. Продавец уверял меня, что они из кожи и привезены из Польши. Три дня в Лондоне оказались для новых туфель слишком тяжёлым испытанием. К концу третьего дня у левой открылся нос, а в правой просматривалась пятка. Кроме того, как я уже упомянула, стояла сочинская жара и в этих замечательных туфельках я шагала по улицам как по раскалённым углям. Стало очевидно, что сделаны они трудолюбивыми китайцами из кожи молодого дермантина. Хорошо, хозяйский сын заклеил мне это чудо сапожного искусства, чтобы хоть день продержаться, да до дома доехать.
И вот иду я по центру Лондона, в заклеенных китайских туфельках белого цвета, чуть не вскрикивая при каждом шаге от пекущей боли и посылая проклятия на головы всех жуликоватых продавцов вместе с миллиардами китайцев. Иду мимо знаменитых и многократно описанных достопримечательностей – дворец, конюшня, гвардейцы, парк с людьми, лежащими на газонах, мост Ватерлоо, вокзал Ватерлоо, имперские величественные здания, Пикадилли... Я счастлива, я вижу это собственными глазами, я шагаю по Лондону! Я очень мужественная, прошла весь маршрут и выдержала.
Почему-то в памяти всё время всплывала сказка о русалочке. Она ходила по земле как по раскалённым углям, ей было очень больно.
Путешествие ушло в прошлое и нет ни одной фотографии. Только когда я смотрю по телевизору репортажи из Лондона, отмечаю про себя, я здесь была, это я видела...
А может мне это приснилось – королевские особы у дворца и рядом огромная серая собака на поводке, которую все по очереди ласково поглаживают. Эта лондонская картинка моя самая любимая.