Игра в куклы

Валерий Иванов 2
ИГРА В КУКЛЫ


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Темнота. Долгое и унылое верещание сверчка. Раздается

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Какая скучища! (звук зевания)

ВТОРОЙ ГОЛОС: Сделай себе игрушку.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Уже делал – скучно. Мне нужна такая игрушка, чтобы с ней было интересно играть.

ВТОРОЙ ГОЛОС: Сделай ее равной себе.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Но, равная, она не будет меня слушаться.

ВТОРОЙ ГОЛОС:  Создай ее смертной.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Но, смертная, она может потерять интерес с игре.

ВТОРОЙ ГОЛОС: Создай женщину.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Но вместе они не захотят играть со мной. Им будет достаточно самих себя.

ВТОРОЙ ГОЛОС: Разлучи их.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС: Но если они поймут, что служат только для забавы, они выйдут из игры.

ВТОРОЙ ГОЛОС: Они никогда этого не поймут. Разорви их души на двое: всю жизнь они будут метаться между добром и злом как между двумя зеркалами, поставленными друг против друга, не понимая, что этот призрачный, сотни раз отраженный в самом себе мир – не что иное как КОМНАТА СМЕХА!

(хохот двух голосов переходит в космическое эхо)

Вспыхивает свет в суфлерской будке. На сцене появляется Сверчок – лощеный субъект с зеркальным пробором в черных волосах,  в черной фраке с крахмальной грудью и с лорнетом в руке.

Сверчок (морщась): Фу, какое претенциозное начало! Что за сатанический хохот? Что за философия на мелких местах? Не верю! Сначала! Проще! Жизненнее!

Сверчок взмахивает лорнетом и авансцена ярко озаряется. На ней Хор Марионеток. Звучит рэп. Сверчок дирижирует лорнетом.

МАРИОНЕТКИ: (дерганый ритм их движений совпадает с дерганием стиха)

Мы – марионетки,
Мы – тяжелый случай,
У нас не руки – ветки,
У нас не ноги – сучья.


И скипидарным лаком,
Покрыты наши души,
лианные макаки,
Мы ниточкам послушны.

А если бросят помочи,
То чтобы не погибнуть,
Сгибаем мы беспомощно
Поклоны в три погибели.

(куклы никнут на своих нитях)

Завидуя, что мокнут
В дождик по утру
Машущие в окнах
Ветки на ветру.

Сверчок:

Стоп! Стоп! Не верю! Что это за ансамбль солистов?! Брысь в чуланы! Сначала! Я хочу видеть правду жизни! Диалектику души! Брысь!

(куклы разбегаются по чуланам)

Сцена освещается полностью. Перед нами МАСТЕРСКАЯ кукольника Джепетто. В глубине сцены в центре задника входная дверь, слева от нее окно, еще левее – лестница на антресоли. Под лестницей чулан. В центре мастерской – верстак, на котором лежит БУРАТИНО.
Как только Сверчок прячется в суфлерскую будку, в мастерскую входят: МАРИЗА, дочь кукольника Джепетто, очаровательное создание 18 лет, Джеральдина – домоправительница Мастера, пожилая женщина со склонностью к ведьмовству, и Антонио – друг Джепетто, бывший скрипичных дел мастер, в настоящее время – алкоголик.

Джеральдина (отмахиваясь от приставаний Антонио, который клянчит у нее деньги):

Не мозольте мне голову, синьор Антонио! Никаких денег я вам не дам. Вы способны пропить все, сколько бы вам ни давали. Поимейте совесть!

Антонио (с пафосом):

Джеральдина! Я прошу такую малость, всего пять сольдо!


Джеральдина: 

Вы прекратите когда-нибудь обирать мастера Джепетто или нет?
Антонио:

Я завтра же я верну все долги!
Джеральдина:

Интересно, где вы возьмете деньги? В вашем домике шаром покати, сами вы нигде не работаете!

Антонио (вполголоса):
Открою секрет, Джеральдина. Я ее сделал!

Джеральдина:
Кого?

Антонио:
Скрипку! Скрипку века! Завтра я стану богатым!

Джеральдина:
Опять! Постыдились бы! Вы делаете «скрипку века» все последние двадцать лет, сколько я вас помню! И высасываете из мастера Джепетто последние деньги! А ведь  ему надо кормить семью! Вот кто работает, не покладая рук!
Антонио (глядя на руки):

Если бы у меня не дрожали руки, я давно закончил заветную скрипку! Дай же мне хоть два сольдо, мне надо опохмелиться. Руки перестанут дрожать, и я смогу работать!

Джеральдина:
Последнюю совесть пропили! 
 

(Пока они пререкаются, Мариза тащит тяжелые хозяйственные сумки к верстаку).

Мариза:

Проклятый городишко! Слюны не хватает, чтобы дойти от дома до рынка!
(Мариза ставит сумки на верстак, на ноги Буратино, который от этого механически садится).

О, да ты премиленький!

Джеральдина: (подбегая и снимая сумки с верстака, при этом Буратино снова деревянно-механически ложится на спину):

Синьор Джепетто запрещает ставить сумки на верстак! Ты купила пармиджиано?

Мариза:

Да.

Антонио:

Пармиджиано? Я могу его натереть!

Джеральдина:

А моццарелу?

Мариза:

Да, да!

Джеральдина:

А кьянти? Ты купила кьянти?

Мариза:

Да-да-да!

Антонио:

Кьянти?  Я могу его открыть.

Джеральдина:

С черным петухом? Твой отец пьет кьянти только с черным петухом! (подавая Антонио сумки) Помогите отнести на кухню. Женщины надрываются.
 
(Джеральдина и Антонио уходят на кухню.)

Мариза (вслед домоправительнице):

У, жердина! Как она меня задолбала! Как меня достал этот проклятый городишко! Эти вонючие улочки, по которым текут помои, эти жирные  кошки, выскакивающих изо всех подворотен. Слюны не хватает, чтобы дойти до дому!

Буратино (скрипуче):

Почему не хватает слюны?

Мариза (оглядываясь):

Кто это говорит?
Буратино:
Я.

Мариза:
Ты? Вот так кукла! Ты умеешь разговаривать?

Буратино:

Кажется, да.

Мариза:
Папуля превзошел самого себя! Он сделал говорящую куклу!
 
Буратино:

Мариза, почему тебе не хватает слюны?

Мариза:

       Потому что дорогу все время перебегают черные кошки! Представляешь! В        этом городе живут одни черные кошки!

Буратино:

При чем тут слюна?

Мариза:

Так ведь надо каждый раз плевать через левое плечо. Три раза! Так никакой слюны не напасешься!

Буратино:
Зачем?

Мариза:
Что зачем?

Буратино:
Плевать через плечо?

Мариза (озадаченно):

Такая примета. Черная кошка, перебегающая дорогу, приносит несчастье. Чтобы его избежать, надо поплевать через левое плечо.

Буратино:

Почему через левое?

Мариза:

Потому что на правом плече у человека сидит ангел-хранитель, а на левом бес-искуситель. (Мариза крестится) Вот ему-то и надо плевать
                в лицо,чтобы не делал всякие гадости… Слушай, хочешь встать?

Буратино:

Хочу. Я уже пробовал. Не получается.   

Мариза:

Я тебе помогу. Вот так.

(Мариза тянет за нити, уходящие под потолок - у Буратино поднимается то рука, то нога, то голова. Потихоньку он встает)

                Я страшная авантюристка! Вообще-то папа запрещает играть с куклами, которые он делает на продажу…

Буратино (шатаясь на шарнирах):

Разве он собирается меня продать?

Мариза:

Он сделал тебя на заказ для театра в Сеттиньяно. Там недавно сгорел Буратино. Ну-с, будем учиться ходить. Давай, ну!  Вперед ножку! Смелее. Так, Буратино, слушай меня внимательно! Чтобы сделать шаг, нужно приподнять ногу, согнуть ее в колене, подать бедро вперед, и ступить. 
Джеральдина (выходя из кухни, с нарочитым смехом):

Ой, умора! Ой, не могу! Держите меня, а то лопну!

Мариза (гневно):

Что вы нашли тут такого смешного?

Джеральдина:

С такой походкой ему только на панель выходить!
Он вертит задом, как последняя потаскушка!

(Мариза в ярости фыркает, бросает нити и бежит вверх по лестнице на антресоли. Буратино рушится на пол. Джеральдина уходит на кухню, смеясь)

Сверчок (вылезая из суфлерской будки):

         Они бросили тебя, малыш. Женщины всегда так поступают. Ну, ничего…

(Сверчок принимается собирать нити).

Буратино:

Вы кто?

Сверчок:

Я Сверчок, добрый Сверчок этого дома.

Буратино:

А что вы делаете?

Сверчок:

Создают уют, верещу долгими зимними вечерами. Ну-ка вставай! Хождение, как говорил великий Леонардо, есть упорядоченное падение. Подходящая пословица для неверных жен, хе-хе… Следовательно, любой шаг есть падение, а самым первым шагом… ну-ка, ножку вперед… было грехо-падение. И вот тебе мораль: хочешь быть самостоятельным – падай!

На антресолях слышится шум и на верхней площадке появляются мастер Джепетто и возмущенная Мариза. Сверчок мигом бросает нити и прячется в суфлерскую будку. Кукла с деревянным стуком падает в опасной близости от камина, ее правая ножка попадает в огонь и начинает тлеть),

Мариза (возмущенно):

Выгони ее! Или я или она! 

Джепетто (добродушно):

На ней держится наш дом. Может быть, это ты плохо ей помогаешь?

Мариза:
Я?!

Джепетто:
Ты все купила на рынке для тетушки Джеральдины?
Мариза:
Все кроме яда!

Джепетто (нюхая воздух):
Пахнет гарью.

Мариза:
Конечно! Она же готовит обед!

Джепетто сбегает по лестнице, выхватывает Буратино из огня и заливает тлеющую ногу водой из кувшина, валит дым.

Джепетто (сердито кашляя):

Кто бросил куклу в камин? Мариза? Ты?
Мариза:

Папа!
Джепетто:

Что папа? Больше некому!

Мариза:

Я только помогла ему встать! Он упал вон там, возле верстака! Это Джеральдина засунула его в огонь, чтобы свалить все на меня!

Джеральдина (вылетая из кухни):

Чуть что – так Джеральдина! Я к нему не прикасалась! Кто учил его ходить по панели?

Мариза:

Злюка! Ведьма!

Джепетто (укладывая Буратино на верстак):

Мариза, это наш хлеб! Ты же обещала не играть с большими куклами!

Мариза:

Я только хотела посмотреть…

Джеральдина:

Ты все делаешь назло отцу!

Джепетто:

Цыц, сороки! Брысь отсюда! Сейчас мы будем ремонтировать нашего погорельца.

Джеральдина и Мариза пыхтя расходятся. Буратино отплевывается от дыма.

Буратино:

Тьфу, тьфу, тьфу!

Джепетто:

Не плюйся. Это дурные манеры.

Буратино:

Но Мариза тоже плюется.

Джепетто:

Значит, и у нее дурные манеры.

Буратино:

Что такое дурные манеры?

Джепетто:

Свалиться в камин и надымить на весь дом.

(Входит Марио – молодой красавец).

Марио:

Добрый день, синьор Джепетто!

Джепетто (неприязненно):

Здравствуйте.

Марио:

Я пришел, чтобы…

Джепетто (перебивая):

Ваш заказ выполнен. Можете его забрать.

Мастер подходит к столику на высоких точеных ножках и срывает с него покрывало)

Марио (восхищено):

Потрясающе! Какая вещь! Великолепно! Недаром говорят, что вы – лучший         краснодеревщик Италии!

(С антресолей спускается Мариза).

Мариза:

Здравствуйте.

Марио:

Добрый день, синьорина.

(Марио садится на корточки перед столиком, чтобы лучше его рассмотреть. Перед ним в проеме деревянных ножек возникают ножки Маризы).

Марио:

Восхитительно! Какая работа! Какая фактура! (как-то очень чувственно поглаживает ножки стола) Ножки вам удались больше всего – тонкие, изящные, гладкие, как девичья кожа. О, что это? Сучок?

Джепетто:

Где? Не может быть! (наклоняется к столу)

Марио (выпрямившись, через спину отца быстро передает Маризе записку):

Вот здесь, на правой ножке.
Джепетто:

Тут нет никакого сучка.
Марио:

Да? Значит, мне показалось. Это, наверное, была родинка.

Джепетто:

Что?

Марио:

Я восхищен вашей работой, маэстро! Сегодня вечером я увезу от вас эти точеные ножки! Еще раз выражаю вам свое восхищение! Всего вам самого доброго!

(раскланивается и уходит)

Джепетто (Маризе):

У тебя нет других занятий?

Мариза:

А что такое?

Джепетто:

Почему ты постоянно вертишься в мастерской, когда приходит этот хлыщ?

Мариза:

Почему он хлыщ?

Джепетто (раздраженно):

В тот раз заказал пюпитр, в этот раз – столик для вазочек, того и         гляди закажет сделать ему зубочистку! Если бы не крайняя нужда, никогда бы не имел с ним дела!

Мариза:

Просто ему понравились твои работы. Все в городе знают, какой ты умелый, талантливый, добрый и замечательный…

Джепетто (тая):

Не подлизывайся.

Мариза:

И не думала подлизываться! Разве ты не самый замечательный кукольник Италии? 

Джепетто:

В том-то и беда, куклы никому больше не нужны… Вот и приходится делать         всякую мелочевку.

Мариза:

Но ты же сам говорил, что вещи, сделанные добрыми руками, приносят счастье.

Джепетто:

Да, говорил, и повторю! Бойтесь вещей, сделанных злым человеком – они наводят порчу!

Мариза (с гримасой скуки – Буратино, шепотом):

Сейчас будет рассказывать про петуха тети Джулии.

Джепетто (строгая ножку Буратино):

За примерами не далеко ходить. Когда твоя тетка Джулия купила вещь у горбуна Карло, у нее через неделю умер любимый петух.

Мариза:

Еще бы, он умер от ревности! Ведь она купила будильник.

Джепетто (попав на любимого конька):

Или другой пример…
Мариза:

Дождь собирается, надо снять белье.

  (Мариза очень медленно, как в замедленной съемке, идет к дверям. Джепетто тоже застывает и движется тягуче, будто время притормозило.
                Из суфлерской будки появляется Сверчок)

Сверчок (повелительно):

Джепетто, ты же видел!

Джепетто (заторможено, словно под гипнозом):

Что я видел?

Сверчок:

Не притворяйся хотя бы перед самим собой! Ты видел, - затылком, краешком глаза, - как этот хлыщ передал ей…

Джепетто:
Что?

Сверчок:
Конечно же, записку! Что еще может передать молодой хлыщ молодой девице!

Джепетто:

Мне показалось, что да… действительно…

Сверчок:

Останови ее, забери записку!

Джепетто:

А если я ошибся? Я оскорблю ее недоверием…

Сверчок:
Она засунула записку за корсаж! Ты сам все видел!

Джепетто:

Ничего я не видел! Она просто поправила корсаж и…
Сверчок:

И?

Джепетто:

И я подумал…
Сверчок:

Что ты подумал?

Джепетто:

Что моя дочь стала взрослой женщиной.

Сверчок:

А еще?
Джепетто:

И что этот красавчик может ее соблазнить…
Сверчок:

И!
Джепетто:

И что я ревную!

Сверчок:

Проклятие! Не съезжай с темы! Еще ты видел, как она сунула записку за корсаж.

Джепетто (сломав замедленность движений, резко поворачивается):

Мариза!

Мариза (вздрогнув):
Да, папа?

Джепетто:

Не забудь…
Мариза:

Что?
Джепетто:

Не забудь… гм… я забыл, что хотел сказать. Я стал старым, да? Тебе уже скучно со мной?

Мариза:

Вовсе нет. Ты просто рассеянный, как все талантливые люди.

Сверчок:

Джепетто, старина, ты трусишь! Спроси ее в лоб, и ты увидишь, как светофорами вспыхнут ее персиковые щечки!

Джепетто:

Мариза!!!

Мариза:

Что? Папа, ты меня пугаешь…
Джепетто:

Ты ничего не хочешь сказать мне?
Мариза:

Ты о чем?
Сверчок:

Ну же!
Джепетто:

Что у тебя за корсажем?

Сверчок (прыская)

Вот так вопрос!

Мариза:

Папа…
Джепетто:

Ты покраснела – почему?

Мариза:

По-моему, то естественно, когда тебе задают такие вопросы!

Джепетто (набычившись):

Что ты там прячешь?

Мариза:

Грудь! Грудь я там прячу!

Сверчок (ерничая):

Какое наглое бесстыдство! Им она явно что-то прикрывает! Уж не записку ли?

Джепетто:

Он передал тебе записку, Мариза!

Мариза:

Кто?

Джепетто:

Этот Марио!

Мариза:

Папа, о какой записке ты говоришь?
Джепетто (упрямо, протянув руку):

Отдай ее мне!

Мариза:

У меня нет никакой записки!

Сверчок (нашептывая на ухо):

Он сказал: сегодня вечером я увезу от вас эти точеные ножки! Ведь он говорил о ножках Маризы! А про сучок, который он спутал с родинкой!

Джепетто:

В последний раз прошу по-доброму, отдай записку!

Мариза (топая ногами):

Ты меня уже достал! Стоит мужчине появиться в нашем доме, как ты начинаешь бесноваться! Это невыносимо!

Джепетто:

Синьора Джеральдина! Отнимите у нее записку.

(Из кухни появляется Джеральдина и крадучись идет к Маризе).

Джеральдина:

С превеликим удовольствием.

Мариза (пятясь):

Не подходите ко мне, синьора Жердина, не то я выцарапаю ваши крашеные         глазки! Я знаю, почему вы ненавидите меня: вы хотите женить на себе моего отца, а я вам мешаю…

(Джеральдина бросается на Маризу, лезет ей в корсаж, начинается потасовка) 

Джепетто (встревожено):

Потише, Джеральдина, не пораньте ее!

Сверчок:

А она не без удовольствия копается за пазухой у твоей девочки!

(В этот момент Буратино, который с вытаращенными глазами наблюдал всю          сцену, вдруг запустил в Сверчка деревянным молотком. Молоток попадает в голову. Сверчок  сваливается в суфлерскую будку).

Джепетто (мигом придя в себя):

Прекратите! Отпустите ее, Джеральдина! Я сказал -  отпустите!

Джеральдина (торжествующе):

Вот вам ваша девочка!

(протягивает мастеру записку)

Джепетто (не  веря своим глазам, читает записку):

Что? Бегство? Из дома? Мариза, как ты могла? Ты убила меня…

(хватается за сердце, Джеральдина подхватывает его, ведет к стулу, наливает сердечные капли)
Как ты могла? За что?

Мариза (тяжело дыша, поправляет корсаж):

Ты держишь меня в этом доме, как в тюрьме! Даже на рынок я хожу только         в сопровождении этой ведьмы! Я не кукла, которую ты всю жизнь будешь таскать на веревочках! Я человек!

Джепетто:

Бесстыжая девчонка! Вся в мать! Она была такой же наглой и распутной тварью, как и ты!

Мариза:

Теперь я ее прекрасно понимаю! Правильно она сбежала от тебя! Так тебе и надо!

Джепетто:

Проклинаю! (в ярости мастер бросается на Маризу с кулаками, но запутывается в нитях Буратино. Они встают перед Маризой вдвоем, Буратино мешается, не позволяет мастеру ударить дочь. Из кухни выбегает Антонио).

Антонио (с пафосом):

Остановитесь, безумцы! Несчастные, вы что, бессмертны? Скажите мне! Если вы бессмертны, я уйду! Я пойду в другие места, где живут нормальные люди, которые помнят, что они предназначены земле. Мариза, девочка, представь, что завтра отец твой умрет. Только на мгновение представь         это! О, как бы ты спешила его любить! Слезы любви затуманили бы твои глаза и омыли его согбенную фигуру ореолом сострадания.  Ты, Джепетто, представь, что твоя дочь не позднее завтрашнего утра испустит последний вздох – о, как бы ты носил ее на руках, сколько бы нежности
                ты пролил на нее! Но нет, вы ссоритесь, тратите драгоценное время земной
                жизни на дрязги,мучаете друг друга! Смерть нам, может быть, для того и 
                дана, чтобы мы могли возлюбить друг друга!

Джепетто (освободившись от пут):

Джеральдина, заприте ее в чулан.

(Джеральдина уводит Маризу в чулан под лестницей).

Джепетто (Антонио):

Ты, я вижу, еще не похмелялся. На.

(дает Антонио несколько монет. Тот растерянно принимает их. Мастер уходит по лестнице к себе на антресоли. Антонио, сокрушенно вздыхая,  уходит на улицу).

Сверчок (вылезая из суфлерской будки):

Эй, Буратино! Голова твоя садовая! Ты зачем бросил в меня молотком?

(Буратино упрямо молчит).

Сверчок (рассматривает в лорнет нити, уходящие вверх, к колосникам):

Кой черт тебя дернул за нитку? Кто все это подстроил? Огрел по первое число. Эй, там, наверху! Кто дернул куклу за нитку? (трясет нить от правой руки Буратино).

Буратино:

Никто меня не дергал!

Сверчок:

А кто швырнул в меня киянкой?
Буратино:

Я.
Сверчок (недоверчиво):

Ты? Сам?
Буратино (с вызовом):

Да, я сам!
Сверчок:

Врать ты вроде еще не научился, тебе полчаса от роду. Но зачем, дубина ты стоеросовая?

(Буратино упрямо молчит).

Сверчок:

Н-да, это впервые в моей практике. Кукла, сама, вдруг швырнула в меня молотком! С какого перепугу? За что, Буратино? (кукла молчит) Э, да ты упрям! Тебя что, из дуба сделали?

Буратино:

Я сделан из ясеня.

Сверчок:

Ясен пень! Ну и зачем ты швырнул в меня этой пародией на кувалду?

Буратино:

Да! А зачем вы мучили мастера Джепетто?

Сверчок:

Что-о? Кого это я мучил? Ты о чем?
Буратино:

Я все слышал!
Сверчок:

Что ты слышал?
Буратино:

Как вы натравливали его на Маризу.

Сверчок (озадаченно):

Погоди, то есть как это «слышал»?


Буратино:
Ушами!

Сверчок (осматривая голову Буратино в лорнет):

Да, дырки есть. И что ты в них услышал?

Буратино:

Как вы рассказывали мастеру про записку!

Сверчок:

Ни фига себе! Что это за древесина такая? Ты что, волшебная чурка? Меня никто не может услышать! Кроме, конечно, мастера!

Буратино:
Почему?

Сверчок:

Потому что я - его тайный голос, я живу у него в виске!

Буратино: 

А я слышал! Слышал-слышал-слышал!
Сверчок:

Значит, сбылось предсказание!

Буратино:

Какое?

Сверчок:

Однажды, лет двадцать назад, цыганка нагадала Мастеру, что жена от него
                сбежит, дочь его предаст, но зато он создаст уникальное творение,
                настоящий шедевр в своей кукольном искусстве! Скорее всего, речь шла о
                тебе. Мало того, что ты болтун, ты еще и слышишь голос сверчка! Тебе
                надо ехать на «Битву экстрасенсов»! Хочешь, я стану твоим менеджером? Ты
                не простая кукла, Буратино! Ты уникум, талант, гений!

Буратино (польщено):

Что во мне гениального?
Сверчок:

Никто не может слышать голос Сверчка – это редчайший дар! Все остальные слышат только звон в ушах, да занудное стрекотание за печкой. Но, знаешь ли, малыш, с твоим даром ты можешь попасть в грандиозный просак, как, например, в случае с этим молотком. Если бы ты помешал мастеру дослушать меня, Мариза уже сегодня вечером сбежала бы из дома.

Буратино:

И пусть! Ее держат тут взаперти! Шпыняют, шпионят и травят! А сейчас заперли в чулан! Это все из-за вас! Вы сплетник и наушник!

Сверчок:

Еловый комель! Да я спас ее, деревянная твоя башка! Я спаситель и ангел- хранитель этого дома!

Буратино:

Тогда почему вы стояли у мастера за левым плечом?

Сверчок (презрительно):

Чего-о?

Буратино:

Ангел-хранитель живет за правым плечом! Я все видел!


Сверчок:
Итальянский карабинер!
Да ты хоть представляешь, какая катастрофа могла случиться, если бы этим вечером Мариза сбежала с Марио? Он увез бы ее в Геную, поматросил         там пару месяцев и бросил бы беременной. Маризе пришлось бы делать аборт и идти работать припортовой проституткой. Она подохла бы под забором от пьянства, побоев и дурной болезни! А отец ее, твой, между прочим, создатель, умер бы от горя. Этой ли судьбы ты им желаешь, тупоумный родственник деревянной киянки?


Буратино (пораженно):

Нет.  Я не представлял. Простите меня. Я ужасно глупый.

Сверчок:

Ты не глупый, ты зеленый. Того и гляди, прорастешь ветками, ха-ха, и почками. Для вас, салаг, всегда есть мудрый сверчок! Поэтому пообещай, что всегда будешь просить у меня совета и слушаться мудрого Сверчка, чтобы не натворить ужасных бед!

Буратино:

Обещаю!

(на улице раздается тихий свист)


Сверчок:

Принесла нелегкая! Что я тебе говорил! Это Марио. Проклятый свистун! Жиголо поганый! Послушай их разговорчик. Сейчас ты сам убедишься в моей правоте.

(Сверчок скрывается в суфлерской будке)

(В окне показывается голова Марио).

Марио (шепотом):

Мариза! Мариза!

Мариза (в окошко чулана):

Марио, меня заперли!

Марио:

Почему? Что случилось?

Мариза:

Отец нашел записку.

Марио (в сердцах):

О боже! Что же нам делать? Я не могу больше жить  без тебя!

(слышны раскаты грома, шум дождя)

Мариза:

Марио!

Марио:

Да!

Мариза:

Что там на улице?

Марио:

Здесь дождь идет…

Мариза:

А что еще?

Марио:

Попахивает сыростью, рассольцем,
И пряди ливня золотым серпом
Срезает солнце. Дождь идет слепой.

Лицо закинув, руки впереди,
Ощупывает струями деревья
И натыкается на жалкий стук в груди
Вороны под намокшим опереньем.


Мариза:         Еще!

Марио:

Я – этот дождь! На заливном лугу
я только что изрезался осокой,
но снова пальцы сверху вниз бегут
по лицам, крышам, переплетам окон.


Мариза:

Еще!

(В мастерской постепенно темнеет и ярко освещается окно, в котором влюбленный юноша шепчет стихи. Шум дождя наполняет весь театр, кажется, что стихи шепчет сам слепой дождь)

Марио:

Любимая, как долго я ищу!
Вновь неудачна робкая попытка,
я только выманил наверх озерных щук
и паутину капельками выткал.

Чей под руками щек скользящий шелк?
Не бойся, не опасны летом грозы,
ну, не отталкивай, не надо, вытри слезы,
ну, слава Богу, я тебя нашел.

Любимая, постой, не уходи!
Еще под пальцами дрожат твои ресницы,
темно вокруг... мне не найти пути...
чуть-чуть светлеет, если бьют зарницы.

Любимая, не покидай меня, побудь,
марионеткою бреду на нитях ливня
и натыкаюсь... руку! кто-нибудь!
ну отведите же меня кто посчастливей!

Заплаканный, в дрожанье луж и губ,
скользя в грязи, споткнулся о полено
и, затихая, водосточных труб
я целовал холодные колена.

Мариза (очарованно): Марио, ты гениальный поэт! Я люблю тебя! Беги, кто-то идет!

  (Марио скрывается)

Сверчок (вылезая из суфлерской будки):

Какой высококлассный охмуреж!

Буратино:

Марио не такой, как вы говорили…

Сверчок:

А какой он, по-твоему?

Буратино:

Он поэт! Поэты не могут быть плохими! Я не верю, что он бросит Маризу!

Сверчок: 
Опять двадцать пять! Поэзия – непременный ритуал перед совокуплением, танцы хе-хе куропаток, пение соловьев, токование фазанов.

(Входит Джеральдина, Сверчок скрывается в суфлерской будке).

Джеральдина:

Буратино, эй, Буратино! Спит, как пень!
Буратино:

Я не сплю.

Джеральдина:

Послушай, детка, хочешь, я сделаю так, чтобы ты никогда больше не
                обжигал свои ножки?

Буратино:

Конечно! А как это сделать?

Джеральдина:

У меня есть волшебная мазь, стоит ею смазать любую деревяшку, как она оживает. Стоит смазать, например, нашу метлу, как она срывается и летит…

Буратино:

Куда?
Джеральдина:

На Кудыкину гору.  Хочешь все-все чувствовать, как человек?

Буратино:

Это как?

Джеральдина:

А вот, смотри. (Джеральдина закрывает глаза, протягивает руку к свечке и тут же отдергивает) Видел?

Буратино (уважительно):

Вы почувствовали?

Джеральдина:

Еще бы! Хотя иногда я предпочла бы ничего не чувствовать. Нашу сестру, ведьму, нередко сжигают на костре.

Буратино:

Я тоже хочу все-все чувствовать!


Джеральдина:

Только учти, в обмен на волшебную мазь ты должен оказать мне одну маленькую услугу.

Буратино:

Какую?

Джеральдина:

Видишь вот этот ключик? Когда я уйду в город, ты пойдешь и откроешь этим ключиком чулан…
Буратино:

Зачем?

Джеральдина:

Разве ты не хочешь помочь бедной несчастной Маризочке, которую деспот и тиран Джепетто держит взаперти? Девочке пора строить самостоятельную жизнь.

Буратино:

Но, тетушка Джеральдина, мастер этого не хочет, он будет очень огорчен, если Мариза убежит.

Джеральдина:

Откуда тебе знать, глупая деревяшка, чего хочет или не хочет человек?! Да, может быть, он ждет не дождется, чтобы девчонка наконец сбежала и оставила его в покое!

Буратино:

Зачем ему это?

Джеральдина:

Чтобы тосковать по ней.

Буратино:

Тосковать?

Джеральдина:

Да ведь последние пятнадцать лет, с тех пор, как с заезжим акробатом из         Ливорно сбежала его жена, он так и живет в тоске! Он привык тосковать!         Ему не хватает для творчества сильных чувств! Так ты берешь ключ?


Буратино:

Я не знаю, тетушка Джеральдина…

Джеральдина:

Да что тут знать? Разве ты не хочешь помочь Маризе?

Буратино: Стать проституткой в Генуе?

Джеральдина (опешив):

Какой проституткой? У тебя что, жучок-древоточец завелся в голове?
Буратино:

Марио бросит ее и Мариза станет проституткой.

Джеральдина:

Кто тебе сказал такую глупость? Я давно знаю Марио и его родителей, это
                честные, трудолюбивые люди, он замечательный молодой человек. Они
                поженятся и у них будут свои маленькие куколки, только живые, а не
                деревянные! Подумай сам своим чурбанчиком! Открыв чулан, ты поможешь и
                мастеру Джепетто наладить личную жизнь.

Буратино:

Как?

Джеральдина:

Сейчас-то при дочери он стесняется взять в жены какую-нибудь добрую         женщину, а когда Мариза на время исчезнет…

Буратино:

Синьора Джеральдина, а почему вы сами не откроете чулан?

Джеральдина:

Ты что, совсем тупой? Мастер меня в порошок сотрет!

Сверчок (из суфлерской будки):

Соглашайся, Буратино. Бери ключ! Волшебная мазь на дороге не валяется.
                Представь, твои ручки и ножки больше никогда не сгорят!

(Буратино, как зачарованный, берет ключ и идет к чулану. Джеральдина
                крадучись уходит на улицу).

Буратино (стучит в дверь чулана):

Мариза…

Мариза (выглядывает в окошко):

Это ты, Марио?

Буратино:

Нет, это я, Буратино.

Мариза:

Чего тебе, смешной человечек?

Буратино (с трудом выговаривая каждое слово):

У меня есть ключ. Ты хочешь, чтобы я открыл дверь?

Мариза:

Что за вопрос, моя ты куколка! Конечно, хочу!

Буратино:

Ты этого действительно хочешь?
Мариза:

Да, конечно! Что за странная кукла? Почему ты мне не веришь?

Буратино:

Мне кажется, люди часто хотят не того, чего хотят… то есть не того, что 
                говорят… вернее, не того, что думают… я совсем запутался… Мариза,         неужели ты хочешь убежать от отца? (пауза) Почему ты молчишь?

Мариза:

Я думаю. (пауза) Ты знаешь, когда отец запер меня, я действительно         почувствовала большое облегчение. Все решилось без меня, не надо было         больше терзаться и сомневаться, я не обманула Марио и не убила своим         бегством отца. Все к лучшему, правда?

Буратино:
Правда.

Сверчок (вылезая из суфлерской будки):

Это философия верблюда, Мариза! Терпеть и плеваться! Беги отсюда! 
                Старый зануда задолбает тебя, как задолбал твою мать! Он ревнует и
                продержит тебя в старых девах до самой своей смерти! А жить ему еще
                очень и очень долго!

Мариза:

Миленький Буратино, открой, пожалуйста, дверь!

(Буратино поворачивает ключ, Мариза выбегает, целует куклу в щеку)

Прощай, моя деревяшечка, не поминай меня лихом. (убегает) Буратино с
          деревянным стуком садится на пол. Сверчок потирает руки.

(Входит Джеральдина).

Джеральдина (видя, что чулан распахнут):

Так, дельце обстряпано. Молодец, детка! Держи свою мазь.  Только не
                говори мастеру, что это я дала тебе ключ, иначе мазь потеряет волшебную
              силу. И не очень-то расходуй, тут мази на целую роту, намазывайся
                тонким слоем, иначе станешь слишком чувствительным (уходит). 

(Буратино начинает намазываться мазью).

Сверчок:

Ты собрался на пляж? Или в солярий? Зачем ты натираешься этой 
                жидкостью от клопов. Ты навонял на весь дом.

Буратино:

Джеральдина сказала, что так я стану человеком.

Сверчок (лорнируя куклу):

Человеком? Ты самая забавная кукла, какую я только видел в своей жизни!

Буратино (ежась и корчась):

Ой, ой, ой! Как жжется! Как колется! Что это?! Я горю! Брр-р, какая
                огромная заноза! Ой, как больно! Зачем я только согласился!
(катается по полу)


Сверчок (нюхая банку):

Намазался дурень скипидаром.

Буратино (затихнув):

Все… прошло…  (встает) стало так странно, легко… радостно и… страшно…

Сверчок:

Теперь надо проверить, не обманула ли тебя старая ведьма!

Буратино:

Как?

Сверчок:

Сунь руку в огонь.

Буратино:

А если я опять загорюсь?

Сверчок:

Вот и проверим, подействовал ли клопомор!
 
(Буратино протягивает руку к свече, долго держит  и вдруг отдергивает с криком).

Сверчок:

Тихо! Ты всех поднимешь на ноги!
Буратино:

Как больно-о-о-о!

Сверчок:

Цыц! Ты сам этого хотел. Тише! Терпи!

Буратино:

Да, я хотел стать человеком, а мне больно-о-о-о!


(На шум выходит мастер Джепетто).

Сверчок:

Ну, расхлебывай теперь сам, а я пошел. (скрывается в суфлерской будке).

Джепетто (спускаясь по лестнице):

Что тут за шум? Кто кричал?

Буратино (поскуливая):

Я…

Джепетто:

Что случилось?

Буратино:

Я обжег себе руку.

Джепетто:

Опять! Но почему… почему ты кричал?

Буратино:

Да-а… потому что мне больно-о-о…

Джепетто:

Как ты, дерево, можешь говорить: мне больно?

Буратино:

Да-а… потому что я намазался волшебной мазью тетушки Джеральдины и сделался человеком…

Джепетто:

Человеком? Не обольщайся… до человека тебе еще очень далеко.

Буратино:

Но почему? Мне же больно!

Джепетто:

Этого недостаточно.

Буратино:

Тетя Джеральдина говорила, что я стану человеком. Значит, она меня обманула?

Джепетто:

Я не хочу тебя обманывать, малыш, но очевидно, ты никогда не станешь человеком.

(Буратино всхлипывает).

Не огорчайся. Быть человеком не такая уж это счастливая участь. Да и зачем тебе становиться человеком?

Буратино:

Мне надо!

Сверчок (из будки):

Людьми, Буратино, становятся по четвергам, после грибного дождичка и обязательно по свистку рака.

Джепетто:

Быть человеком – значит ходить без этих помочей, а ты не сможешь, ты упадешь и больше не встанешь.

Буратино (упрямо):

Встану!

Джепетто:

Но зачем? На помочах ходить так легко.

Буратино:

Я хочу помогать Маризе, если она попадет в беду…

Сверчок:

Да он влюбился! Сработал «Закон цыпленка! Первая движущаяся вещь для
                цыпленка становится мамой… Вечно эти куклы из ясеня чудят! Помнишь того,
                из театра в  Сеттиньяно, тоже из ясеня, он взял да и бросился в огонь.

Джепетто: 

Я сам сжег его, он был неудачным вариантом.

Сверчок:

Да? А мне он объяснял свое самосожжение тем, что пусть он из дерева, но дерево, дескать, горит! И, дескать, освещает тьму! Джордано Бруно, Жанна Д.Арк и прочая фигня!

Джепетто (раздраженно):

Прекрати юродствовать! Я сам сжег его! У него был такой уродливый нос, и потом…

Сверчок:

Да, помню, он был похож…

Джепетто:

На кого? Я забыл…

Сверчок:

На того судейского крючка, который тянул с тебя деньги за бракоразводный процесс с твоей беглянкой, а сам и пальцем о палец не ударил.

Джепетто: 

Ну, да, да! Их постоянно надо было дергать, иначе они и с места не сдвинутся!

Сверчок: А лучшая веревочка для них – взятка. Но вспомни-ка, ты сжег того
                Буратино в тот день, когда судейский крючок сказал, что
                маленькая Маризочка – это вылитая твоя жена. Тебя я помню, это взбесило!

Джепетто: Да, да! Но хватит об этом! Мне это неприятно.

Сверчок: Хорошо. Поговорим о приятном. Ты слышал, Буратино влюбился в Маризу и 
                собирается стать твоим зятем.

Джепетто: Прекрати!

Сверчок: Но почему? Давай в самом деле выдадим ее замуж за деревянную куклу!
                Тогда уж она точно никуда не сбежит.

Джепетто: Замолчи!

Сверчок: Буратино, ты согласен жениться на Маризе?

Буратино: А что такое «жениться»?

Сверчок: Я совсем забыл, что тебе все надо объяснять заново. Женитьба – один из 
                самых загадочных процессов в жизни людей. Сначала люди встречаются, влюбляются…

Буратино: Что такое «влюбляются»?

Сверчок: Ну, это типа пылают от страсти. Ты пылаешь от страсти к Маризе?

Буратино (испуганно):
Я? Пылаю?

Сверчок: Спокойнее, дерево, я говорю в переносном смысле. И вот любящие друга
                люди расписываются в толстой амбарной книге, начинают жить вместе,
                перепутываются вот этими нитями (колеблет помоги Буратино), надоедают
                друг другу хуже горькой редьки, начинают друг друга ненавидеть смертной
                ненавистью, снова идут к той же амбарной книге, снова расписываются и
                там им перерезают спутавшиеся нити огромным ножом. После чего люди
                наконец-то расстаются – уже навсегда

Буратино: Какой ужас!

Джепетто:
Не слушай его, Буратино, он все врет…
Сверчок:
Между прочим, Джепетто, я рассказывал о тебе!

Джепетто: Так бывает не всегда…

Буратино: Я бы женился на Маризе. Но ведь ее уже нет.

Джепетто: Как нет?

Буратино: Она ушла…

Джепетто (вскакивая):
Как ушла?
(бросается к чулану и видит, что Маризы простыл и след)

Мариза! Мариза! Ты где? Ты спряталась? Выходи… я не сержусь… Я прошу
                тебя… не надо так шутить со мной! Мариза!

Сверчок: Блин! Она сбежала! Кто открыл ей дверь?

Джепетто: Кто открыл ей дверь? У кого был ключ? Джеральдина!

Джеральдина (появляясь в дверях):
Вы меня звали, синьор Джепетто?

Джепетто:       Кто открыл дверь в чулан? Чулан пуст!  Ключ был только у вас!

Джеральдина:   Он всегда висит вот здесь, на гвоздике возле чулана. А я была в городе!

Джепетто:
Тогда кто открыл дверь?!

(молчание, Сверчок прячется в суфлерскую, Джеральдина разводит руками)

Буратино (заикаясь):
Ма-ма-мастер Джепетто…

Джепетто: Что?

Буратино: Это я…

Джепетто: Что ты?

Буратино: Я открыл дверь.

Джепетто (изумленно): Что? Ты? Ты сам? Этого не может быть! Тебя, наверно, кто-то
                подговорил! Кто? Говори и я уничтожу его!

Буратино: Я сам!

Джепетто: Сам? Ты – мое творение, мое второе «я» - открыл дверь моей же дочери?
                Чтобы она сбежала от меня?! Кукла, сделанная вот этими руками, открыла
                дверь измене?!

Буратино:
Простите меня…

Джепетто: Простите! Она теперь никогда не вернется! Мы ее больше никогда не
                увидим! Мы будем страдать до конца наших дней! Ты подумал об этом, когда
                поворачивал ключ в замке?

Буратино: Нет, не думал.

Сверчок (раздувая огонь в камине мехами):
Предатель! Иуда! Тупой пень! Джепетто, сожги его нах… Сам выстругал, сам
                и сожги! Чтоб другим неповадно было!

Джепетто: Недоносок, выродок, ублюдок!
(хватает Буратино за нити и тащит к пылающему камину) 

Буратино (отчаянно отбиваясь): Нет! Простите меня! Не жгите в печи! Умоляю! Мне больно,
                я стал человеком! Я чувствую боль!

Джепетто швыряет Буратино в печь, кукла вспыхивает.

Сверчок (пинками загоняя пытающегося выскочить Буратино обратно в камин):
Так ему и надо! Ишь, завели моду выполнять тайные желания Творца!
                Держите ответ, куклы! Эх, надо бы его на эшафот! Смотри, как весело он
                запылал!

(Буратино истошно кричит, вырывается из камина и, объятый пламенем,  бежит по мастерской. Мастер, словно придя в себя, вдруг обливает пылающую куклу водой из ведра. Буратино падает, идет густой дым. Джепетто, схватившись за голову,   стеная, уходит на антресоли. Сверчок скрывается в суфлерской будке).

Буратино (исходя дымным чадом, колотит кулаком по полу): Сам открыл! Сам! Сам!







Д Е Й С Т В И Е    В Т О Р О Е

Мастерская Джепетто. Возле верстака сидит угрюмый, обугленный Буратино. Джеральдина бурча моет полы, залитые водой. Входит Сверчок. Он чрезвычайно элегантен, в черном фраке с белой манишкой, в петлице алый розан, зеркальный пробор блистает.

Сверчок:         Добрый день, синьора. Могу я видеть кукольника Джепетто? А что это у
                вас воняет горелым? Был пожар?

Джеральдина:     Здравствуйте. Мастер никого не принимает.

Сверчок (сдергивая перчатки): Меня он примет. Позовите его.

Джеральдина (мнется): Извините, уж и не решусь как-то.

Сверчок:          Да что стряслось с нашим добрейшим маэстро?

Джеральдина (оглядываясь на антресоли, шепотом): А вы разве не слышали?

Сверчок:   Нет.
Джеральдина:    
  Дочка от него сбежала.

Сверчок:   Что вы говорите!

Джеральдина:      Он просто убит горем! Заперся и никого к себе не пускает! Я боюсь за
                его разум. Он сам не свой.

(слышится звук дрели)

Сверчок: Он работает! Если человек работает, значит с его разумом все в порядке.
                Позовите его! Скажите, что я пришел именно по делу его дочери.

Джеральдина охая бежит на антресоли.

Джепетто (появляясь на верхней площадке):

Что вам угодно?

Сверчок: Буон джиорно, уважаемый маэстро! Позвольте представиться, Грилло
                Парланте , президент местной клаки. (раскланивается)

Джепетто (медленно спускаясь по лестнице):
Простите?

Сверчок: Президент клаки. Вам, наверное, послышалось «клоаки», я верно догадался?

Джепетто: Ничего мне не послышалось.

Сверчок:
          Не отпирайтесь, уважаемый синьор Джепетто, не отпирайтесь! Ум
                человеческий уж так устроен, что сразу соскальзывает на самую
                напрашивающуюся, то есть самую пошлую ассоциацию. Умные люди, такие как
                мы с вами, оскальзываются молча, про себя. Ведь должность общественного
                пошляка в том и состоит, чтобы вслух сказать то, что все подумали!

Джепетто: Ничего я не подумал, говорю вам!

Сверчок: Да-да. Вы правы, вы тысячу раз правы, и я беру назад свой афоризм, ибо
                он ложен сам по себе, так как обличая пошлость, сам таковою является.

Джепетто (тряся в недоумении головой):
Я что-то никак не могу взять в толк…
Сверчок: (живо подхватывая):
И это не удивительно! Ибо я представляю собой тот, увы, нередкий среди
                интеллигенции случай постоянно рефлектирующей личности, ловящей себя за
                руку, точнее за язык при каждом удобном и не удобном случае. В вашей
                среде, среде тружеников, такой болезненной извращенности ума не
                наблюдается. Поэтому мне так приятно общаться с простыми людьми,
                рабочими, мастеровыми, у которых такие грубые, такие тяжелые руки
                творцов и такие ясные взгляды на мир – серые, как холст и хлеб.

Джепетто (резко): Вы ко мне по делу?

Сверчок: Да! Немедля – к делу! Хватит болтать и растекаться мыслию по древу. А
                ведь вы этим, кажется, только и занимаетесь!

Джепетто (недоуменно): Чем?

Сверчок: Растекаетесь мыслию (указывает на Буратино) по древу. Ведь это
                деревянная кукла, вы работаете по древу, не так ли? А что с ним? Вы
                пытались растопить камин такой прекрасной куклой?! Он так похож на
                человека! Разрешите, я куплю его у вас, маэстро?

Джепетто: Нет!

Сверчок: Почему?

Джепетто: Он сделан по заказу. Короче! По какому делу вы пришли ко мне? Говорите
                немедля или покиньте мой дом!

Сверчок (притворяясь испуганным):
Немедленно перехожу к делу! Я принес вам благую весточку. От вашей
                дочери. Бедная девочка места себе не находит. Она так страдает!

Джепетто: Страдает? Отчего же?

Сверчок: Как же! Она нанесла отцовскому сердцу такой удар. Но ведь это вы
                вынудили ее совершить этот безнравственный поступок!

Джепетто: Я? Я ее вынудил?

Сверчок: А кто же еще? Человек сам создает все ситуации в своей жизни,
                согласитесь! Нелепо было бы валить вину на какую-нибудь куклу! Ведь все
                вокруг – всего лишь куклы, статисты, не правда ли, синьор Джепетто?

Джепетто: Мне не до софистики! Она с ним? С этим прощелыгой Марио?

Сверчок: Прощелыга? Вы называете этим бранным словом своего будущего зятя?

Джепетто: Никогда! Никогда он не станет моим зятем!

Сверчок: Да отчего же?

Джепетто: Почему он не пришел ко мне, не попросил руки моей дочери? Почему надо
                было опозорить ее и меня?

Сверчок: Марио беден. Он боялся, что вы не дадите своего отцовского согласия.

Джепетто: Глупости! Он скрипач и мог бы зарабатывать концертами.

Сверчок: Марио – скрипач? Впервые слышу.

Джепетто: Разве он не… (делает рукой смычковые движения)

Сверчок: Разве что вне работы.

Джепетто: Я изготовил для него смычок. И пюпитр! Но кто же он тогда?

Сверчок: Он клакер.

Джепетто (пораженный): Что?

Сверчок: Он клакер. Он зарабатывает на жизнь не эфемерным вождением смычка по
                струнам, а вот этими тяжелыми, натруженными руками.

Джепетто (потрясенно):
Мою дочь украл презренный клакер!

Сверчок (заливаясь):
Да, Марио хлопает в ладоши и этим зарабатывает на жизнь. Я президент
                самого мощного в Реджио-Эмилии клана клакеров. От меня зависит судьба
                любого артиста, любого произведения, каким бы гениальным оно ни было! От
                мановения моего лорнета (вынимает из бокового кармана лорнет) зависит
                судьба и даже жизнь сотен певцов, артистов, композиторов! Я всех их
                держу на нитях, как вы своих кукол. Когда дирижер взбирается на пульт и
                взмахивает палочкой…

Джепетто: Синьор Грилло!

Сверчок: … то весь театр верит, что именно эта волшебная палочка руководит
                оркестром. И никто не подозревает, что судьба самого дирижера находится
                в руках скромного, но элегантного господина в черном фраке с
                безукоризненным пробором в черных волосах, сидящего в первом ряду
                партера, закинув нога на ногу, и играющего сверкающим лорнетом. И если
                лорнет поднимается кверху, как большой палец древних римлян, – о, какая
                буря восторгов и аплодисментов обрушивается на счастливого премьера!

Джепетто: Синьор Грилло, в конце концов, вы пришли, чтобы поговорить о моей дочери!

Сверчок (угрожающе):
Но если лорнет опустится книзу (Сверчок поворачивает книзу большой палец
                руки) – артиста приканчивают, как раненого гладиатора! Ураган шика и
                свистов сметает неугодного актеришку с итальянской сцены – в небытие!

(Аплодисменты в зале. Сверчок раскланивается)

Джепетто: Но что с моей Маризой, в конце концов?

Сверчок: С какой Маризой? Ах да!

Джепетто (в ярости):
Черт возьми, вы вымотали мне все нервы! Что с Маризой, моей дочерью,
                бежавшей с этим презренным клакером!

Сверчок (насупившись):
О, о, синьор Джепетто, я вижу, вам не по душе профессия клакера.

Джепетто: Да! Мне не по душе продажные профессии!

Сверчок: Но, к сожалению, все профессии таковы. Марио честно зарабатывает на
                жизнь.

Джепетто: Подлый труд, продажная душа! Такие, как вы, губят истинное искусство!

Сверчок: Наш труд тяжел! Марио отбивает себе ладони до волдырей! Бедный мальчик
                после каждого концерта держит руки по два часа в холодной воде, чтобы
                снять опухоль. Он жалуется, что уже не в состоянии ощущать упругость
                женских грудей, сладость их бедер! Вот на какие жертвы приходится идти
                нам, клакерам!

Джепетто (застыв с открытым ртом): Уп… ру… гость… бе-дер…

Сверчок: Что с вами? Вам плохо?

Антонио (входя):
Дже, в твоем доме у меня постоянно звенит в ушах! Какой противный,
                выматывающий душу звук!

Джепетто (бормочет в состоянии шока):
Это сверчок, за печкой…

Антонио (Сверчку): Добрый день, синьор…?

Сверчок: А мне, любезнейший, этот звон представляется чрезвычайно мелодичным!

Антонио: Вот как? Так скрипит дом перед тем, как развалиться!

Сверчок: Позвольте уж мне, человеку, проведшему всю жизнь в мире высокой
                музыки, «от, так сказать, мюзик», судить о мелодичности звука! И если он
                и напоминает скрип, то разве что скрип колеса фортуны!

Антонио: Кого вы пытаетесь поучать? Я самый известный в Реджио-Эмилии скрипичных
                дел мастер Антонио Страваганца!

Сверчок: О, Боже! Неужто я сподобился познакомиться с самим Страваганцой? Могу ли
                я заказать у вас скрипку?

Антонио: Я больше не делаю скрипок.

Сверчок: Отчего же?
Антонио: Скрипку нельзя делать дрожащими руками. Должны дрожать струны, а вместе
                с ними – души человеческие!

Сверчок: Какие высоко поэтические слова! Преклоняю голову! Браво! (хлопает)

Джепетто: Антонио, иди на кухню, мне надо закончить разговор с синьором Грилло!

Антонио (польщенный вниманием Сверчка):
Я вижу, вы разбираетесь в искусстве! Вы понимаете, из чего возникает это
                божественное содрогание воздуха, которое мы именуем словом «скрипка»!

Сверчок: Да-с, вполне разделяю и понимаю…

Антонио: В скрипке самое главное – лак, клей и древесина. Первый слой дерева надо
                пропитывать лаком, настоянном на березовом соке и сушить на раннем
                весеннем солнце, тогда в теле скрипки появляется звучание робкое и
                нежное, как шепот впервые влюбленной девушки.

Сверчок (мастеру): Да он о Маризе говорит! Девочка точно так и шепчет!

Джепетто (вскипая):
   Антонио, ступай на кухню!

Антонио (в экстазе):
Второй слой пропитывайте лаком, настоянном на смоле горных кедров –
                деодаров. И от этих янтарных слез выступающих на грубой коре дерева, от
                знойного летнего солнца звук скрипки будет округлым и жгучим, как
                коньяк, а в пении послышится вибрирующий бас медоносных пчел. Но это еще
                не все! 

Джепетто: Антонио, ты мне мешаешь! Ступай на кухню!

Сверчок: Но отчего же, синьор Джепетто? Меня чрезвычайно заинтересовала такая
                поэтическая техника изготовления смычковых инструментов. Прошу вас,
                продолжайте,  маэстро!

Антонио (торопливо): Я быстро, Дже! Я уже закончил. Главное – это последний лак! Им
                покрывают уже готовую, склеенную скрипку. Именно этот лак одухотворяет 
                дерево,  позволяет ей рыдать и смеяться, как живой человек. Секрет этого
                лака открыл мне мой отец, а я уж, наверно, его никому не передам.

Сверчок: Да отчего же? Я хорошо за него заплачу!

Антонио (направляясь на кухню):
Этот секрет не продается!

Сверчок: Но почему?

Антонио: Потому что все достается черни! Жлобам и хамам! Мы, мастера, надрываем
                мышцы тела и души, создаем вещи, прекрасные, как творения самого Господа
                Бога, а все достается черни! Джепетто, ты помнишь мою последнюю скрипку?
                Ту, которую я сделало после смерти Лоры?

Джепетто: Помню, ступай уже!

Антонио (со слезами):
  Сам великий Паганини умолял меня продать ему эту скрипку, но я не
                продал. А потом… после смерти Лоры… Ее купил сын банкира Леона, бездарь
                и болван! Он терзал ее!

Сверчок: Скрипку для того и терзают, чтобы пела. А, впрочем, это забавно!

Антонио (возмущенно):

Что вы находите в этом забавного? Он терзал мое творение, всеми изгибами
                сверкающего тельца повторяющего фигурку моей горячо любимой жены…

Сверчок: Которую вы сами и загнали в гроб бесконечными пьянками!

Антонио (остолбенев):
Что? Что он сказал? Джепетто, что сказал этот человек?

Джепетто: Синьор Грилло, вы забываетесь!

Сверчок: Подумать только, это неподдельное отчаяние, это искреннее возмущение,
                эти поэтические тирады по поводу производства смычковых человек
                произносит только потому, что у него горит нутро, и он отчаянно хочет
                опохмелиться! Но вы, синьор Джепетто, почему вы принимаете сторону этого
                пьянчуги, который надоел вам хуже горькой редьки, и каждый день своими
                дурацкими разглагольствованиями вымогает у вас деньги на выпивку?

Антонио: Дже, что он такое говорит? Он топчет меня в твоем доме, и ты молчишь. Не
                позволяй ему этого!

Джепетто: Синьор Грилло, я прошу вас замолчать!

Антонио (с криком бросается на Сверчка): Негодяй!

Джепетто (перехватывает его и выталкивает на кухню, кричит Сверчку):
Как вам не стыдно измываться над старым больным человеком!

Сверчок: Бросьте, я просто открыл вам глаза на истинное положение дел.

Джепетто: Может быть, для вас это одна из тысяч историй спившихся художников, но
                для меня Антонио – это друг, это моя юность!

Сверчок: Не впадайте в ложный пафос, маэстро! Он высосал у вас не одну тысячу
                сольдо. Разве не приходила вам в голову простая, но искренняя мысль -                «чтоб ты сдох поскорее, пьянчуга!»?

               (Джепетто застывает с открытым ртом)

                Что, не мелькало такой мыслишки? На фоне цикадного звона?

Джепетто: Нет, ни разу! Вы пытаетесь свои мысли приписать мне!

Сверчок: Бросьте, все люди одинаковы, у всех вот здесь, в виске, сидит сверчок, и
                звенит, звенит в ухе. Открою вам тайну, это и есть ваш истинный голос.
                Поклянитесь, что никогда у вас в голове не мелькало – «чтоб ты сдох,
                пьянчуга несчастный!»

Джепетто (гневно): Да кто вы такой, чтобы вымогать у меня клятвы? Откуда вы взялись
                в моем доме? Пришли от имени негодяя, обесчестившего мою дочь,
                оскорбили моего друга! Кто вы такой? Клакер! Сводник!

Сверчок (ледяным тоном): Осторожнее, синьор Джепетто, я прост, как грабли, но не советую
                на меня наступать!

Джепетто: Покиньте мой дом!

Сверчок: Что передать молодым?

Джепетто: Молодым?

Сверчок: Да, они хотят пожениться и просят вашего благословения.

Джепетто: Никогда! Я проклинаю ее!

Сверчок: А ведь они не куклы, которых можно сжечь в камине или выбросить на помойку. Это люди!

Джепетто: У меня есть святейший пример, достойный подражания!

Сверчок: Какой же?

Джепетто: Сам Всевышний! Всеблагой Господь изгнал своих любимых детей из рая,
                когда они вышли из повиновения!

Сверчок: А, может быть, они не были его любимыми детьми? Может, он просто
                развлекался с ними?

Джепетто (скрежеща зубами, заносит над головой киянку):
Богохульник!

Сверчок: Прощайте!

(уходит)

Джепетто: Богохульник! Сатана! Я сойду с ума! Что за неделя!

Антонио (выходя из кухни):
Это страстная неделя, Дже… Сегодня прощеное воскресение. Прости и ты их!
                Пускай возвращаются. Мариза и этот парень сделают тебе не деревянных
                уродцев, а настоящих розовых ребят…

Джепетто: Ты считаешь моих кукол уродцами? Оставь меня в покое! Это невыносимо!
Антонио: Все, ухожу, ухожу…

(Антонио уходит)

Джепетто начинает медленно подниматься по лестнице на антресоли. Не успел он скрыться в своей комнате, как из суфлерской будки появляется Сверчок.

Сверчок (Буратино):
А ты молодец, умнеешь!

Буратино: Почему?

Сверчок: Ну, в этот раз по крайней мере ты не запустил в меня молотком. Ты все
                слышал?

Буратино: Да.

Сверчок: Тебе понравилось?

Буратино: Что?

Сверчок: Как я разделал под орех твоего хозяина?

Буратино:  Вы издевались над ним.

Сверчок: Не все же ему издеваться над куклами. Ты оценил игру слов? Я разделал
                Джепетто «под орех»! Ха-ха!

Буратино: Вы сделали все, чтобы он не простил Маризу!

Сверчок: Ты защищаешь его? Того, кто чуть тебя не сжег?

Буратино: Если бы не вы не натравили его на меня, он никогда бы не кинул меня в камин!

Сверчок: Ты не понимаешь! Я всего лишь сверчок! Я не могу звучать без мастера. Я
                его резонатор! Я озвучиваю его истинный голос! 

Буратино: Неправда! Мастер добрый, а вы злой! Вы издеваетесь над ним и заставляете
                делать всякие гадости!

Сверчок: Да ты, кажется, заступаешь за своего хозяина, тирана, деспота! За того,
                кто сделал тебя из тесного грубого дерева, связал этими помочами по
                рукам и ногам, превратил в раба, в игрушку, которую он в скором времени
                продаст в кукольный театр! Ты, кажется, подзабыл, как он бросил тебя в
                огонь. Перепутал с глиной и подверг ха-ха… обжигу! Это я спас тебя!
                Вытащил их огня!

Буратино: Вы все врете! Мастер добрый и несчастный человек. Он дал мне жизнь, а
                это главное!

Сверчок: Добрый? Да он серийный маньяк! Всю жизнь он развлекается тем, что
                вымещает свои комплексы в куклах, а потом их пытает, распинает, сжигает!
                Знаешь, что он сделал, когда сбежала его жена? Ба-альшую куклу, как две
                капли воды похожую на беглянку. У меня язык не поворачивается описать те
                гнусности, которым он ее подвергал! Каждое утро он начинал с того, что
                плевал ей в лицо!

Буратино: А вот и неправда! Мастер сам учил меня, что плеваться – это дурные
                манеры!

Сверчок: Мастер учил! А ты и уши развесил, деревянные свои, расписные уши! Он
                связывает тебя по рукам и ногам не только помочами, но и своими
                дурацкими правилами и предписаниями. Раскрепощайся, малыш, восстань
                против Мастера, слушай голос Сверчка, и ты станешь счастливым, ибо твои
                тайные желания сбудутся. Я поведу тебя во главе молодых и жестоких, как
                солнце, страстей!

Буратино: Я никогда не восстану против мастера! Я его люблю.

Сверчок: После всего, что он с тобой сделал?

(на антресолях хлопает дверь. Сверчок скрывается)

Джепетто (спускается и садится рядом с Буратино):

Тебе не больно, малыш?
Буратино: Уже нет.

Джепетто: Ожоги прошли?

Буратино: Почти.

Джепетто: Прости меня, я погорячился. Я был вне себя из-за бегства Маризы.

Буратино: Простите и вы меня, мастер. Ведь это я открыл ей дверь.

Джепетто: Мир?

(кукла и мастер пожимают друг другу руки)

В каком ухе у меня звенит, Буратино?
Буратино: В правом.
Джепетто: Неправильно, в обоих. Пойду, проветрюсь. В этом доме у меня постоянно
                болит голова.
(уходит)

Сверчок (вылезая из будки):
Ты так легко простил его?

Буратино: За что вы ненавидите мастера?

Сверчок: Да он тиран! Он не только тебя тиранит, но и меня! Он не дает мне права
                голоса. Стоит мне подать голос, как мастер угрожает раздавить меня, как
                злое насекомое! Он не понимает, что без меня он никогда бы не стал
                мастером!

Буратино: Без вас он не стал бы мастером? Но почему?

Сверчок: Когда мы выкрали у него жену, он не запил, как этот жалкий Антонио, нет –
                он получил новую пищу для вдохновения. Он сделал бесчисленные копии со
                своей потаскушки! Создал миф о прекрасной женщине! Когда мы заставили
                его дочь сбежать, он и этим воспользоваться, чтобы сделать новую куклу!
                Но посмотрим, что он запоет, когда само его творение восстанет против
                него!

Буратино: Я никогда не восстану против Мастера!

Сверчок: Посмотрим! Наступает ночь на 25 марта, ночь Великого карнавала, когда
                рабы Древнего Рима становились на ночь хозяевами, а господа – рабами. В
                эту ночь совершались чудеса: воздух гудел от летящих на шабаш ведьм,
                девушки шли в леса, и редкая из них возвращалась девственницей. Ты,
                кажется, мечтал стать человеком? Так вот, это твой единственный шанс!
                Наступает великая ночь, мой мальчик!

(исчезает)

Джеральдина (входя):

Буратино, давай признаемся, что мы оба ошиблись, выпустив Маризу. Синьор
                Джепетто сходит с ума, я боюсь за его психическое здоровье! Давай ее
                вернем!

Буратино: Но как?

Джеральдина:
Ведь ты любишь ее. Мы приворожим Маризу, и она вернется к тебе. И к
                отцу. И все будут счастливы. Смотри, взошла луна. Положи большой палец
                левой ноги на большой палец правой и повторяй за мной. «Я посылаю к луне
                вой. (Буратино повторяет) Отрази, луна, и пошли тоской этот вой в сердце
                любимой. Чтобы Мариза на восходе обезумела от любви ко мне! Чтобы Мариза
                на закате обезумела от любви ко мне! Как ты помнишь родителей, помни
                меня! Как ты помнишь свой дом, помни меня! Как гремит гром, помни меня!
                Как идет дождь, помни меня! Люби меня, как солнце светит и дует ветер!»

(Как только Буратино произносит последние слова, порыв ветра распахивает окно, хлопает ставня, гремит оглушительный раскат грома, бьет ослепительная молния,  распахивается дверь на антресолях. В дверях стоит… Мариза)

Мариза: Я слышала тебя, любимый. Прости мою мне слепоту! Теперь навеки мы едины!
                Мой милый, я тебе иду!

(Буратино бросается ей навстречу, но вдруг замирает. Мариза движется,
                как… кукла! Что с ее лицом? Его нет! Есть белое пятно с едва намеченным
                ртом и пятнами глаз. На запястьях ее – нити!)

Буратино: Мариза! (пятится) Ты не Мариза!

Мариза: Что ты такое говоришь?… Папа назвал меня Маризой. Я - Мариза.

Буратино: Нет… Ты новая кукла… Ты не живая…

Мариза:         А какая я? Я такая же, как ты. Я живая…

Буратино: Но ведь и я – кукла! Мы деревянные, Мариза!

Мариза:         Да, но ведь все люди - деревянные…

Буратино (кричит в отчаянии): Дерево! Тупое, слепое, глухое дерево!

(Мариза плачет).

Сверчок: Ты с ума сошел! Не обижай ее! Она ни в чем не виновата! Папа Джепетто
                позаботился о тебе и сделал тебе пару. Как, нравится эрзац-Мариза?

Буратино: Нет! (разглядывает свои руки, тело, хватается за голову) Как ужасно быть
                деревянным! Боже! Я не хочу такого существования! Почему я не сгорел
                тогда, в камине! Мастер! Будь проклято твое искусство!

Сверчок (ликуя): Малыш прозрел! Открыть чуланы!  Восстание! Малыш прозрел!

(Сверчок дает Буратино связку ключей, Буратино открывает чуланы, оттуда вываливается толпа марионеток. Начинается карнавал, куклы бесятся, качаются на своих нитях, как на качелях, кувыркаются, тормошат обезумевшую Джеральдину, вовлекают в свой танец Буратино и Маризу)


Сверчок: Парад-алле!


Кукла-дурак: Я глупый! Я из пробки!
Зато не потону!
Из пробки, ну попробуй-ка
Пойти ко дну!

Кукла-моряк:

                Меня всю жизнь манила
                Заморская Манила!
                Бермудский треугольник
                Меж ног у женщин голых
                Сводил меня с ума
                Сквозь бури и шторма!
                И паруса нагие
                Терзали ностальгией!
                Без моря я скорее
                Готов висеть на рее,
                Чем прозябать на суше!
                Спасите наши души!

Сверчок (разглядывая в лорнет древесину, из которой сделана кукла-моряк, в тон ему отвечает):

                Ты бредишь океаном,
                Морские видишь сны,
                Ты вырезан обманом
                Из мачтовой сосны!

Кукла-путана:
(декольте до пупа, мини-юбка, ячеистые колготки, вульгарно накрашена, сильно навеселе)

                Запуталась! Путана!
                Но я в душе чиста, 
                А тело тянет спьяну
                Вращаться у шеста.

Сверчок: Ну-ка, ну-ка, покажись! Сейчас мы поставим тебе диагноз.

(Кукла-путана начинает исполнять стриптиз. Звучит томная музыка, куклы хлопают, свистят, суют деньги стриптизерше в трусики)

Сверчок (рассматривая пышные формы танцовщицы в лорнет):

               Ага! Все понятно! Земляничник крупноплодный! Мастер сделал тебя из самого
               похотливого дерева на свете! Народ кличет
               его «бесстыдницей». «Бесстыдница» обожает сбрасывать кору и красоваться
               голышом при всем честном народе. И при этом у нее такое узкое, такое
               вязкое, такое влажное… дупло – м-м-м!

Кукла-путана (злобно):

              Так вот оно в чем дело,
              Во всем виновно тело!
              А вовсе не душа -
              Душой я хороша!

              Пусть я катаюсь в масле
              И бабок до хрена,
              Я проклинаю мастера,
              Разврат – его вина!

Кукла-жиголо (ухаживает за путаной):

              Я выточен из клена,
              Я очень сладкий мальчик,
              Я - Шугар.

Кукла-путана: Я Алена.

Кукла-жиголо:

              Позвольте ваши пальчики.
        (целует путане руку)

Кукла-военный (отталкивая жиголо):

             А я из кедра вырублен,
             Я вырублен из кедра, блин!

            (осматривает прелести путаны)

             Ого, какие пышечки!
             Позвольте на полшишечки?

             (увлекает путану на антресоли)

Кукла-баба (тяжко ступая):
             Я - деревенская баба,
             я сделана из баобаба,
             не быть мне худой и красивой,
             как разным березкам и ивам!

Грустная кукла (возмущенно выскакивая на авансцену):

             Это я-то счастливая?!
             Да, я худа и изящна,
             но я - плакучая ива,
             красивая - я несчастна!
             Ибо у ивы плакучей,
             не жизнь, а сплошные сучья!

Кукла-монах (печально поливая цветы):

             Я кукольный садовник
             Из дерева тутовник,
             Я призван ежедневно возделывать свой сад.
             Из деревянной плоти
             Меня сработал плотник
             Ушедший на Голгофу две тыщи лет назад,
             Я жду, когда вернется,
             Сажаю виноград.

Кукла-франт:

             О, как длинны и властны
             Указка и смычок!
             За что же дал мне мастер
             Малюсенький «сучок»?

             Я гений обольщения,
             Но членом не гигант.
             Для тесного общения
             Я требую имплант!

Кукла без груди:

             И у меня претензия!
             Меня грызет тоска
             И жуткая депрессия,

           (проводит руками по груди)

            Я – плоская доска!

            Я ненавижу мастера
            За то, что лифчик пуст!
            Кромсай меня, распластывай,
            Но дай огромный бюст!

Благородная марионетка:

            Едва я не сопрела,
            Чтоб доказать логически,
            Что сделаны из древа
            Мы генеалогического.

            Моя кузина – роза,
            Есть кипарис в роду.

            (приседает в книксене)

            Карельская береза.

            (показывает на мужа)

            И муж – мореный дуб.

            По рангу и для лоску
            Мне нужен позарез
            Костюмчик из березки,
            Чтоб, беленький, в полоску,
            Напоминал бы лес.

            Наш мастер – просто плотник,
            Грубый, как топор.
            Ах, если бы кройку плоти
            Мне произвел Диор!
            Поэтому я – против!

            (топает ногой, визжит)

            Да здравствует террор!

Из сцены бьют фейерверки и дымы. Гремит рок-музыка. Начинается бедлам. Куклы крушат мастерскую.

Антонио (входя): Что тут происходит?

Сверчок: Серьезнейшее дело – кукольное восстание!

Антонио: Кто выпустил кукол?

Сверчок (показывая на Буратино): Наш вождь! Великий Буратино!
 

Антонио (кричит Буратино):
           Что ты наделал, несчастный! Ты не прошел испытания! Ты же хотел стать
                человеком! Я принес тебе скрипичный лак! Это последний, заветный
                флакон! А ты! (Антонио набрасывается на кукол) А ну, пошли все по
                чуланам! Знайте свое место!

(испуганные куклы пятятся, грохот музыки стихает)

Сверчок: Не слушайте его, марионетки! Это просто старый спившийся чудак! Слушайте
                меня, ибо я – голос ваших корней! Я вопль подспудных соков, рвущихся из
                черной почвы вверх, через ветви к солнцу! Долой мастера! Да здравствует
                свобода!

Марионетки (выстроившись в угрожающее каре, наступают на Антонио и на зал):

                Кто раб – тот лицемерит,
                Кто трус – клянет судьбу,
                Но сильные, как звери,
                Мы поднимаем бунт!

Антонио: Опомнитесь, дети, вас дурачат!

Сверчок: Вы соль земли, куклы! Вы – осознавшие себя чащобы! На вас стоит весь
                мир! (вполголоса Антонио) Старик, ты зануда! Лучше повеселись с нами
                напоследок. Мы нальем тебе полную чашу!

(подносит Антонио чашу, но тот отталкивает ее, расплескав вино)

Хор марионеток:

                Мы бывшие деревья,
                Из сосен и дубов,
                Мы - вечная материя
                Для скрипок и гробов.

                Могучими корнями
                Связуем землю мы,
                На нас стоит коряво
                Весь поднебесный мир.

               Но кедры и березы
               На смерть, наверняка,
               В концлагерь целлюлозный
               Везут в товарняках!

Антонио: Дети, дети! Остановитесь! Иначе вас ждет Страшный суд!

Хор марионеток:

               Мы кронами – Бетховены,
               Пня граммофонный срез,
               Шипя, гремит симфониями
               Годовых колец.

Антонио:       Опомнитесь, безумцы!

Сверчок:       Баста! Он надоел! Распять его!

Хор марионеток:

               Но тот, кто против чащи
               Поднял топор,
               Получит жесточайший
               В ответ террор!

(Марионетки бросаются на Антонио, привязывают ему к рукам и ногам длинные лонжи и раздергивают его над сценой, как на распятии. Флакон со скрипичным лаком из  руки распятого Антонио выливается на Буратино).

Мастер (входя):
         Что происходит? Что за бардак?!

(Рев музыки мгновенно смолкает. Куклы шарахаются в страхе,  отпускают нити, Антонио замертво падает на пол с высоты).

Сверчок (выталкивает вперед Буратино):

        Скажи ему!

(Буратино не может вымолвить ни слова, скрипичный лак начал свое действие).

Сверчок (подсказывая)
        Мы восстали против твоей тирании!

Мастер:         А, и ты тут, зловредное насекомое! (Буратино) Малыш, неужели и ты против          меня?

Буратино (тихо, с нарастающим отчаянием):

                Ах, если б, если б, да кабы
                Я сделан был не из полена…
                Но мне не вырваться из плена,
                Из годовых колец судьбы!

               (восклицает, обращаясь к Мастеру)

               Я так хотел тебя любить!
               Какое распахнется счастье,
               Когда порвется сердца нить
               и лопнут нити на запястьях!

              (к залу)

              Вы видели, сквозь шелк сорочки
              И полированных досок
              Весною набухают почки
              И бродит по волокнам сок?

              И срубленной когда вишни
              Цвет белый надо мной навис,
              Нас тянут в землю корневища
              А нити Бога тянут ввысь!

              И я распятый, как на пяльцах,
              Испытываюсь на разрыв!
              О, бред безрадостных паяцев –
              Рвануть и выйти из игры!

И рвали! Кто ушел в отшельники,
Кто в петлю влез, но в облака,
Как длинный поводок с ошейником
Бежала мыльная пенька.

Я разорву до сердцевины
Пелена годовых колец
И липких нитей паутину,
чтоб стать свободным, наконец!


Мастер: Значит, ты хочешь свободы?

Буратино: Да!

Мастер: Ты говоришь от имени всех кукол?

Буратино: Да.

Мастер (к куклам): Вы все хотите свободы?

Марионетки (робко ропщут): Да-а…

Мариза: Нет, я не с ними! (выбегает из угла и, всхлипывая, бросается Мастеру в ноги, он поднимает ее):
Ай-я-яй, девочка, как ты могла выйти на люди с не накрашенным лицом. Я ведь не успел тебя доделать. Иди с тетей Джеральдиной на кухню, возьми губную помаду, тушь, духи и возвращайся молодцом.

(Джеральдина уводит куклу Маризу на кухню)

Мастер: Ну, что ж, мальчик из ясеня, значит, и ты с ними?

Буратино: Да!


Мастер: Ты, лучшее мое создание, неужели и ты с толпой этих недоносков?

Буратино: Они мои братья!

Мастер: Это бракованные куклы! Неудачные, черновые варианты! Потому они и пылились  по чуланам, что их никто не покупал! Тебе была уготована совсем другая, прекрасная жизнь, ты увидел бы весь мир! Тебя обожали бы толпы! 

Буратино: Бракованных кукол не бывает!

Сверчок: Браво! (Мастеру) Малыш растет прямо на глазах! (марионеткам) Слышите? Ваш создатель презирает вас! Так покажите же ему дела его рук! Может быть тогда, хоть искра сострадания затеплится в его холодном сердце!
 
Марионетки (наступая на Мастера):

Мы – нищие, мы увечные, мы горбатые и косые,
Неужели это навечно? Ты – отец, позабывший о сыне!
Безобразные – мы изгои! Нас не любят, а ты ненавидишь,
Потому что свое, мастер, горе, в каждой кукле уродливой видишь!

(Куклы протягивают мастеру культи, бьются в конвульсиях, эпилепсиях, слепые, увечные, горбатые)

Мастер (озирается, пораженный картиной страданий):

Но я имею право на ошибку! Я творец!

Сверчок: Это не ошибка! Это преступление! И за это мы будем судить тебя, Мастер!

(Марионетки мигом приносят судейский стол, за который садятся три судьи – слепой, глухой и горбатый. Судьи одеты в мантии и старинные парики с буклями. Слева возникает кафедра, на которую поднимается Сверчок, одетый в прокурорскую мантию. Справа  ставят скамью обвинения, на него усаживают Мастера, рядом – адвокат-заика).

Сверчок (скрипучим голосом судейского крючка):

Оглашается обвинительное заключение по делу кукольника Джепетто.

Пункт первый: Кукольник Джепетто обвиняется в том, что он самовольно и по своему усмотрению придает дереву форму, обрекая его тем самым на страдания, ибо форма придает древесине сознание, что в свою очередь приводит к страху перед возвращением обратно в бессознательную древесину и другим побочным фобиям и аффектам.

Пункт второй: Кукольник Джепетто обвиняется в том, что он придает древесине  произвольную форму, делая кукол по своему усмотрению красивыми или уродливыми, здоровыми или больными, тем самым, нарушая права марионеток на выбор фасона лица и раскройки фигуры.

Пункт третий: Кукольник Джепетто обвиняется в том, что его так называемое творчество носит больной, извращенный характер, ибо он получает вдохновение от страданий! Вымещая в куклах свои собственные комплексы и фобии, он наносит, таким образом,  непоправимый моральный ущерб создаваемым им существам. Это не что иное, как насилие над личностью! Посмотрите, господа судьи, как болезненны, изломаны, исковерканы его создания!

Адвокат (заикаясь): Г-г-г-господин суд-д-дья! Я п-п-полностью согласен с третьим п-п-п-пунктом обвинения и требую медицинского освидетельствования моего п-подзащитного!

Председательствующий горбатый судья:

На каком основании?

Адвокат: Да вы только посмотрите, ваша честь, как неестественно д-д-движутся куклы, как они изломаны и уродливы! Творчество есть отражение внутреннего мира художника, следовательно, мой п-п-подзащитный должен быть п-п-подвергнут п-п-психиатрическому освидетельствованию!

Председатель (посоветовавшись со слепым и глухим судьями):
Суд отклоняет требование защиты на том основании, что адвокат сам является творением мастера, следовательно, личностью психически идентичной ему, а ненормальный человек не может требовать своего собственного психиатрического освидетельствования. Суд также предупреждает адвоката о том, что, высказывая сомнения в психической нормальности подзащитного, тот косвенно наносит оскорбление суду, который сам, в полном составе, является творением мастера. Впредь подобные оскорбления будут квалифицироваться как уголовно наказуемые! (Прокурору) Продолжайте!

Сверчок (поклонившись):

Я продолжаю, Ваша честь! Пункт четвертый обвинительного заключения: кукольник Джепетто обвиняется в том, что он неравномерно распределяет между куклами таланты и способности, что ведет к возникновению зависти, вражды, и в конечном итоге к неравенству и войнам! Напомню суду только недавний прецедент с Моцартом и Сальери! Если бы оба музыканта были наделены равными дарованиями, трагедии можно было избежать! Итак. На наших знаменах и конституциях написано «Свобода! Равенство! Братство!» Все эти основополагающие принципы кукольной цивилизации нагло попираются кукольником Джепетто!

И, наконец, пункт пятый! Я обвиняю кукольника Джепетто в том, что он ловкой демагогий опутал кукол с ног до головы нитями правил и законов, связал по рукам и ногам, лишив тем самым свободы, превратив в бессловесных рабов!

Пять вышеприведенных пунктов позволяют квалифицировать действия обвиняемого как тягчайшие преступления против кукольного рода, заслуживающие высшей меры наказания! Господа судьи, я кончил!

Горбатый судья: Слово защите.

Адвокат (заикаясь): Г-г-господин судья! Мой п-п-п…

Сверчок: Подлец!

Адвокат: Подзащитный совершил тяжкие п-п-п…

Сверчок: Преступления!

Адвокат: Проступки. Я п-п-п…

Сверчок: Поистине благодарен за своевременные подскадки!

Адвокат (возмущенно): Протестую! П-п-п…

Сверчок: Против попыток обелить подсудимого.

Адвокат: Прокурор не дает мне говорить.

Слепой судья: У меня в ушах стоит сплошной звон! Ничего не могу понять. (глухому) А вы, коллега?

Глухой судья (прикладывая к уху ладонь):
Очень интересный аргумент!

Председатель: Спасибо защитнику. Садитесь. Слово предоставляется подсудимому. Вы признаете свою вину?

Мастер (вставая):

Признаю. Если творение взбунтовалось против создателя, то в этом виноват только создатель. Но, дети мои, даже в неудачные свои попытки я хотел сделать вас счастливыми, такими, какими я бывал в своей жизни считанные мгновения. И не моя вина, если этого не получалось.

Сверчок: А чья же?

Мастер: В каждого из вас я вкладывал по одному своему вздоху, каждого делал с любовью. Ложь, что мое вдохновении в страдании, мое вдохновение – в любви!

(в этот момент вздох восхищения проносится по кукольным рядам, все головы поворачиваются к кухне, откуда появляется Мариза, блистающая красотой).
 
Мастер (Буратино): Ты и теперь недоволен своей невестой? Я сделал ее для тебя!

(Буратино хватается за голову и бросается прочь из дома, но бессильно отлетает назад на нитях)

Председатель:
Встать, суд идет! (все встают) Учитывая тяжесть преступлений,  совершенных кукольником Джепетто, суд постановляет: приговорить мастера Джепетто к высшей мере наказания.

(рев восторга в кукольном мире)
Учитывая также чистосердечное раскаяние подсудимого, суд счел возможным применить данную меру условно. Кроме того, суд поставляет: отменить меру пресечения и  освободить всех кукол осужденного немедленно в зале суда.

(повторный рев восторга)

Сверчок: Ура! Виват! Банзай! Свобода!

Куклы (хором): Ура! Виват! Банзай! Свобода!

Начинается содом, куклы обнимаются, плачут, танцуют, поднимают транспаранты с надписями «Да здравствует свобода!» « «Свобода! Равенство! Братство!» «Смерть мастеру и его прихвостням!», нити кукол перекручиваются в воздухе, и по мере перекручивания марионетки все выше поднимаются в воздух. Свет в мастерской гаснет, проступает черная вселенная в россыпях звезд. Страшная карусель маринеток все быстрее несется по кругу с космическим гулом и свистом. Буратино смотрит на них снизу.

Мастер (голос его грохочет космическим эхом): Вы хотели свободы? Получайте!

(Мастер взбегает на атресоли, руке его появляется длинный столовый нож, одним взмахом он обрезает перекрутившиеся нити, марионетки со страшным грохотом, похожим на взрыв бомбы, рушатся на пол. Космос гаснет, освещается мастерская. На сцене остаются стоять Мастер, Сверчок и Буратино)

Мастер (спускаясь с антресолей, Буратино): Ты тоже хочешь свободы?

(Буратино растерянно озирает картину побоища)

Что же ты молчишь? Ты потерял дар речи? Вот же она, свобода!


Сверчок (шепотом – Буратино): Не бойся, он не тронет тебя, ведь ты – его любимая кукла!

Мастер: Вот, я дал им волю. Ты говорил, что они твои братья. Разделяй же их участь! Или страшно на свободе?

Буратино: Нет, я не боюсь. Я тоже хочу свободы!

Сверчок: Браво! ( в сторону) Глупо!

Мастер: Я не могу нарушить твою свободу воли. Ты выбрал.
 
(Мастер обрезает нити Буратино, со звуком лопнувших струн (тут Чехов, да-с!) нити отлетают в стороны, падает вниз правая рука, падает левая, подгибается одна нога, за ней другая, и вот – Буратино рухнул на пол. Мастер роняет нож, садится на корточки и закрывает  лицо руками).

Сверчок: Доигрались…

Джеральдина (появляясь с кухни):

Матерь божья, опять! Спаси и помилуй, опять у него приступ! Опять все разгромил! Синьор Антонио, а Вы куда смотрели?! Почему вы его не остановили?

Антонио (ворочаясь на полу под куклами): Да он и меня связал, помоги!

(Джеральдина развязывает Антонио)

Антонио: Лучше бы он пил. Вино примиряет с реальностью. Джепетто!

Джеральдина:

Не трогайте его! Не то и нам достанется! Идемте, вызовем врача.

(Джеральдина и Антонио уходят)

Мастер (после долгого молчания):

Они все-таки восстали… Опять… Опять у меня ничего не получилось. В который раз надо начинать все сначала. Неужели мне вечно суждено восставать на самого себя? Но почему? Почему?! Неужели я никогда не достигну гармонии? Хотя бы один из них! Хоть один бы!

Сверчок: И ты помиловал бы всех?

Мастер: Ради одного достойного я готов помиловать всех! Но нет ни одного!

(Мастер идет к камину, зажигает факел и несет его к куче деревянных тел)

Сверчок: Стой! Смотри!

(Сверчок показывает на Буратино. Вот со страшным усилием поднялась голова куклы. Потом согнулась в локте правая рука, за ней – левая. Вот подтянулась правая нога, вот подтянулась левая. С неимоверными усилиями марионетка встала во весь рост. Буратино шатался, земное тяготение навалилось на него, как небо на атланта, но он стоял).

Мастер: Я вижу, тебе не нужны больше помочи.

Буратино: Да.

Мастер: Тогда иди. Я тебя не держу. Посмотрим, сможешь ли ты сделать хотя бы шаг.

(Буратино с трудом, неуклюже делает первый шаг)

Мастер: Ну, что ж, я рад. Я не зря работал.

Буратино: Я ухожу.

Мастер: В добрый путь.

Буратино (сквозь зубы): Перед дорогой еще… надо поплевать от сглаза… через левое плечо… три раза! (трижды плюет в лицо Сверчку, и от каждого плевка Сверчок съеживается, отскакивает и скрывается в суфлерской будке. Буратино, шатаясь, идет к двери. Он берется за ручку, но вместо обычной двери открывает всю стену, дверь увеличилась до трех человеческих ростов, будто кукла приобрела перед внешним миром свои настоящие размеры. Мы видим за дверью светлый мир: раннее утро после ночного дождя. В мастерской темнеет. Озаряется улица. Поперек двери – огромная черная ветвь, с нее срываются капли. Капель и пение птиц делаются все громче, пока не заполняют весь театр).

Буратино (оглядываясь в дверях): Перед тем, как уйти, я хочу сказать вам, Мастер, что я счастлив, тем, что я есть на свете. Знайте это.

(Буратино выходит и закрывает за собой дверь. Резко темнеет, стихает птичье пение и звуки капели, раздается монотонное верещание сверчка).


Голос Мастера в темноте: Вот видишь, он не захотел со мной играть.

Голос Сверчка: Никуда не денется, вернется, куклы не могут без хозяина.
Мастер: Посмотрим…


Звон сверчка. Занавес.