Проснулся рано... Долго смотрел в растворяющуюся темноту...
Утро вползало в окно, прорисовывая контуры обстановки мутно-серыми красками...
Мыслей нет почти никаких... Устал я... Две недели назад в день моего рождения сменила мир на лучший младшая сестра... Все последние годы я почти каждый месяц кого-нибудь хоронил... - уже практически не осталось друзей и сослуживцев...
А десять лет назад меня оставила жена... - пошла на вокзал, провожать зятя с внучкой в Москву, и там же, в толпе скончалась... – тромб, кровоизлияние...
Старшая дочка подумала, что разминулась с матерью и вернулась домой...
На вопрос внука... – Где бабушка?... - сказала... - Маму я в толпе потеряла..., - и добавила..., - Там женщина толстая, у которой билет нашли, упала и, говорят, умерла...
Жена не была толстой, и билета у неё никакого быть не могло... – это и ввело в заблуждение...
Я тогда только с работы пришёл, но сразу почувствовал неладное...
Внук тринадцатилетний, как этот бред от мамаши своей услышал, аж затрясся весь...
Пошли мы с дочкой на вокзал, а там... - в медпункте... - на полу...
Бросила она меня... – не попрощалась... Внука бросила... – пацан потом целый год, стоило мне, или младшей моей дочке... – тётке его, на десять минут с работы опоздать, в панику впадал, на улицу в слезах нас искать выбегал...
Дочери не понимают меня... - не желают скрасить ожидание смерти, поднести стаканчик, другой... Младшая всё время недовольна... - ворчит...
Внук, сукин сын... - чёрствый чурбан, почти не общается со мной, будто я в чём-то перед ним виноват...
Его первенец... - мой первый правнук в сентябре мёртвым родился... Разгильдяйка тёща... – деньги врачу, наверняка, пожалела... – отвезла свою дочь в первый попавшийся роддом, вот и результат...
А он молодец, держится... - разве что молчать чаще стал... Теперь только... - привет и спокойной ночи... – больше из него слова не вытянешь, да и о чём со стариком разговаривать...
У него вон... - жена молодая, разве я ему нужен... Она тоже со мной только здоровается... - обиделась, что я её духи пропил... Разве же я знал, что они дорогие... Подносили бы стаканчик, глядишь, удержался бы от соблазна...
Помню, я всё помню...
Помню, как двадцать с лишним лет назад, во время отдыха в Нальчике, жена и младшая дочка оставили двухлетнего малыша со мной, а он начал реветь, требуя бабушку и тётю, да так, что прохожие решили, что я его украл... Или как по пути из детского сада чистил тыквенные семечки и по одной клал малышу в рот...
Птенчик... - он и есть, птенчик...
Э-эх... Всем я стал в тягость, всем как бельмо на глазу...
Совсем рассвело... - полежу ещё минут десять...
Какое сегодня число?...
Непонятно почему, но дата вдруг всплыла в памяти, будто увидел цифры, написанными на огромном воздушном змее, запущенном соседскими детьми...
Ровно сорок один год назад, в сорок шестом, я вернулся домой из небытия...
Шёл по родным улицам, по которым не ступал семь лет, не веря, что я снова здесь, что миновал все круги ада, и остался самый последний... – мне неизвестно, дождалась ли та, единственная, ради которой, после побега из немецкого плена, отказался остаться в Европе, в зоне ответственности союзников, и был отправлен в СССР... – ведь более четырёх лет я числился пропавшим без вести...
От вокзала в свой старый еврейский квартал почти бегом... – что звучит громче... – эхо шагов или стук моего сердца?...
Вот, наконец, и любимая улица, на которой прошло детство, колодец двора, из которого... - в 40-м я уходил на службу в армию... - запах сырости смешанный с ароматами общих уборных... - как часто мне снился твой влажный полумрак, моя маленькая родина...
Сначала зашёл к соседу на первый этаж... После первых же проявлений удивления и восторга, из услышанного выхватил главное... - меня дождались, и если бы не вовремя подставленный табурет, сел бы на пол... – ноги отказались держать...
Сосед побежал наверх... - на четвёртый, чтоб подготовить мать, и вскоре оттуда, грохоча по деревянным ступеням, скатилась моя младшая сестра... – наш маленький двор наполнился криками, счастливым женским воем... – женщины всегда воют... - и в горе, и в радости...
После объятий и поцелуев сестра понеслась на своих быстрых ногах в дом к той, которая дождалась...
***
Встал и сунул изуродованные, скрюченные подагрой ступни в старые шлёпанцы... Шаркая, пошёл в туалет... Холодно... - конец ноября, а топить ещё не начинали... А может это у меня кровообращение нарушено, конечности мёрзнут... У дочери на кухне часто стал греть руки над газом...
Мой, украшенный огромными грыжами живот... - паховой... - размером в два кулака и пупочной... - с ладонь взрослого человека, не способствует возникновению с утра пораньше хорошего настроения...
Если бы выпить стаканчик и забыться, не вспоминать, что мне уже семьдесят три... - заснуть и во сне увидеть любимые лица... - увидеть жену, увидеть дочерей маленькими, а не уставшими, измученными женщинами...
С трудом помочился и побрёл в свою спальню...
Потихоньку начну одеваться... Пройдусь, перед тем как идти к дочери...
Внук сегодня в ночную... - дома только невестка...
Ей с утра на работу... Глаза грустные... Поздоровалась, спросила, налить ли чаю... - я отказался...
В кармане двадцать копеек... – дожил, младшая дочка не даёт денег, чтоб мне на стаканчик не хватало...
Пойду в кафетерий... - выпью горячего какао...
Промучившись минут пять, сумел натянуть мягкие, матерчатые боты... - ноги сразу мерзко заныли...
Но о боли уже не думаю... - я с ней сроднился... - подагра стала моей спутницей на протяжении последних тридцати лет... Самая верная подруга... Она уж точно не покинет меня до самого конца...
Одел тёплый пиджак, и с трудом стал натягивать своё поношенное, когда-то дорогое, драповое пальто, в котором ещё на службу ходил... Спросил проходившую мимо невестку, в порядке ли у меня воротник... - она поправила...
Дверь закрылась... - я подошёл к лифту...
Странный, резкий запах ударил в нос... Около дверей стояла баночка из под майонеза, в которую было что-то налито... – наверное, растворитель...
Вот, как раз... - не даёте денег на вино, так обо мне бог позаботился...
Пахучая, мерзкая ароматика обожгла горло и пищевод... Сразу закружилась голова... Банку с остатком жидкости поставил на пол...
Фу, как гадко во рту... Смыть бы эту дрянь с языка...
Лица на улице кажутся неестественно вытянутыми и имеют фиолетовый оттенок... Шаг за шагом, наконец-то добрёл до большого молочного гастронома, один конец которого занимал стоячий кафетерий... Скорее взять какао... - первый глоток пламенем обжёг гортань... Душно... - сниму шарф...
Держась за край столика, другой рукой попытался расстегнуть пальто... Наконец, удалось... Всё равно становилось невыносимо жарко...
Стеклянная дверь за спиной открылась... - я оглянулся и увидел жену, смотревшую на меня с немым укором...
***
Со стороны всё выглядело... - одновременно просто и... - страшно...
Пожилой человек, отпивший глоток из своего стакана, расстегнул пальто, затем потянул шарф... - видно хотел вытащить его из под пиджака...
Покачиваясь на дрожащих ногах, несколько секунд стоял, держась за край стола...
Потом обернулся, странным взглядом посмотрел в сторону входа... - попытался что-то сказать, но что... - никто уже не мог услышать... - на посиневших губах появилось некое подобие улыбки...
В следующий момент он упал навзничь возле своего столика...
Так и лежал, маленький и мёртвый... – голубые глаза смотрели в потолок, не видя суетившихся вокруг продавцов и сгрудившихся зевак...
***
Я приехал с ночной смены к девяти утра... Дома никого... - жена ушла на работу...
Поел и лёг спать... А через минут, наверное, двадцать в дверь позвонили... Это дядя...
Услышанное прозвучало, как приговор... – дед умер...
Если бы приехал на час раньше, и дверь лифта открылась в тот момент, когда он только собирался поднести банку к губам, он бы не умер в то утро, я не позволил ему выпить эту дрянь...
Да, эта смерть случилась бы потом... - все мы смертны, но только не так, не в то утро...
Миллион если... – они мне не дают спать до сих пор...
Тогда, десять лет назад, из вокзального медпункта мама позвонила и сказала тёте... - Это наша мама умерла..., - и мы бежали туда под холодным декабрьским дождём...
А теперь...
На пыльном полу УАЗика дед лежал, раскинув руки...
Я влез и взял его ещё тёплую ладонь, в которую столько раз по ночам вкладывал свою детскую ручонку...
Спустив стул, мы усадили тело и понесли к лифту... Тогда-то из открытого рта покойного я и почувствовал тошнотворный запах растворителя, а после нашёл майонезную банку в подъезде на нашем этаже, которая пахла той самой ароматикой...
Утром следующего дня, за мгновение до пробуждения, балансируя между явью и сном, я вслух произнёс фразу...
- Дед, давай вставать!…..