ХРУСТАЛЬНЫЙ СВЕТ ОДНОГО ДНЯ
Рабочий день здесь всегда начинался одинаково. Впрочем, он везде начинается одинаково. К девяти часам комнаты и кабинеты заполнялись служащими. Ставились чайники, шуршали пакеты. Люди перебрасывались репликами и шутками, делились домашними новостями, не прекращая готовиться к работе. Минут через десять оживали мониторы компьютеров, болтовня прекращалась – её место занимал деловой разговор – лишь изредка кто-то продолжал делиться о личном, никому при этом не мешая.
Никому и ничему.
Лиза включила компьютер и, пока он загружался, подперев кулачком щёку, стала смотреть в окно.
Конец сентября. Уже два дня погода не ладилась: моросил гнусный дождик, повсюду блестели лужи, часто наплывал туман, рассеивался, но вскоре наплывал снова. Озябший кустарник трепыхал пока ещё не перекрасившейся листвой. Да и прохожие все выглядели одинаково серо и уныло. На что тут смотреть?
Но и в комнате все такое же монотонное и скучное. Стандартное помещение бухгалтерии. Старенькие, обшарпанные столы и шкафы, кипы бумаг, выцветшие обои.
Коллектив здесь, как и соседний, плановый, был исключительно женский. В течение рабочего дня сюда заходили сотрудники из других отделов. Что-то решали, просили, требовали. Лизу это не касалось. Она получала задание от Елизаветы Андреевны – своей тёзки – заместителя главного бухгалтера, и, по возможности, аккуратно его выполняла.
Заходившие долго не задерживались. Решив все вопросы – а решали они их преимущественно с Елизаветой Андреевной – они уходили. Мужчины любили бросить на прощание какую-нибудь плоскую шутку – преимущественно Марине Алексеевне. Та была остра на язык и за ответом в карман не лезла.
К Лизе почти никогда никто не обращался – ни с вопросом, ни с шуткой. Многие даже не знали, как её зовут. Лиза принадлежала к разряду серых мышек. Одевалась очень скромно и не броско, свои русые волосы никогда не носила распущенными, а только хвостиком, схваченным резинкой. Никогда не пользовалась косметикой, даже губной помадой, за исключением одного раза, четыре года назад на школьном выпускном вечере. Да и то только после того, как её уговорили одноклассницы и сами подкрасили ей губы и подвели глаза.
Словом, Лиза принадлежала к тому редкому типу молодых девушек, что в двадцать один год всё ещё являются плотным бутоном, защищённым снаружи малоприметной оболочкой. И никто не знает, что за цветок внутри этого бутона, пока он не распустится.
Лиза оторвала взгляд от окна и погрузилась в очаровательный мир таблиц и графиков. Почти творческая работа. И, если бы не ежедневная рутина составления этих самых таблиц, «почти» можно было бы и опустить.
– Елизавета Андреевна, – обратилась к заместителю Марина Алексеевна, – будет у нас кто-нибудь вместо Пашковой? Я уже задолбалась с этими двумя цехами. На фига они мне нужны?
– Ох, Мариночка, – отозвалась Елизавета Андреевна, – я уже два раза говорила Лаврикову. Он сказал, что подал заявку и на биржу, и во все газеты. Никто пока не звонит. Что поделаешь?
– Вот пусть сам берёт и рассчитывает, – продолжала кипятиться Марина Алексеевна, – а мне за эти копейки…
Пашкова, о которой упомянула Марина Алексеевна, недавно ушла в декретный отпуск.
Лизе почему-то расхотелось работать, и она, снова подперев щеку, опять уставилась в окно. Взгляд её уткнулся в стену дома напротив, скользнул вверх – над крышей – и остановился в небе. В бесцветном тоскливом небе. Всё серое и все серые, – опять подумалось ей, – и графики эти серые, и Марина, и Лавриков. И дни серые. В это мгновение работа ей стала ненавистна. Она посмотрела на часы. Только десять. Господи, прошёл всего час, а сколько же их ещё до конца рабочего дня!
Лиза вздохнула, возвращаясь к работе.
Отворилась дверь и вошла девушка.
– Здравствуйте! – Громко и весело сказала она. – А кто Елизавета Андреевна?
Все перестали работать и уставились на вошедшую. Елизавета Андреевна наклонила голову, посмотрела на девушку поверх очков.
– Я, – сказала она.
– Меня к вам направили. На работу.
– Ну, вот, – повернулась к Марине Алексеевне Елизавета Андреевна, – всё и решилось.
– Слава богу! – С театральной патетикой вознесла к потолку руки Марина Алексеевна. – Есть справедливость в этом мире!
И все заулыбались.
Новенькая была хороша собой. Но сказать так, значит, ничего не сказать. Кто-нибудь назвал бы её очаровательной, кто-то – довольно милой, иной – красивой, а кто-то – обаятельной. Тут дело не в эпитетах. Главное, никто бы не назвал её незаметной. В этом она разительно отличалась от Лизы. И Лиза это поняла, она ведь была далеко не глупа. Но она обладала ещё одним очень ценным качеством, которое не часто встретишь, особенно у женщин: отсутствие зависти и её продолжения – ревности. Поэтому новенькой она была просто рада, тем более, что та оказалась её ровесницей.
Описывать подробно внешность Дины – так звали новую сотрудницу – нет нужды, достаточно только отметить, что главное украшение женской головы – волосы – она почти всегда носила распущенными и старалась придавать им пышность. А общая привлекательность Дины заключалась в её характере. Весёлая и общительная, не обладая ни снобизмом, ни капризностью, она притягивала к себе как мужчин, так и женщин. Она легко парировала шутки, шутила сама, причём, шутила остроумно. Быстро освоилась в работе и не ворчала, если работы приходилось делать много.
Прошёл почти месяц с того дня, как Дина влилась в этот маленький коллектив. Теперь мужчины, особенно помоложе, чаще наведывались в бухгалтерию, зачастую без всякого повода и дольше задерживались. На столах женщин стали появляться то яблоко, то шоколадка, а то и букетик цветов. Гораздо реже в атмосферу комнаты стал врываться запах мужского пота вперемешку с перегаром, а чаще – аромат туалетной воды и жевательной резинки.
Между Лизой и Диной, на первый взгляд, не было ничего общего: незаметная Лиза – и Дина, о которой знал уже весь административный корпус комбината. Между девушками сложились спокойные рабочие отношения, а за стенами бухгалтерии у каждой продолжалась своя жизнь.
Однажды получилось так, что все, кроме них двоих уже ушли домой. Они подзадержались, доделывая каждая свою работу. Дина закончила первая, но не помчалась на выход, а подошла к зеркалу расчесаться. Лиза перестала работать и стала наблюдать за Диной. Та, заметив взгляд Лизы в отражении, повернулась к ней и вдруг спросила:
– Слушай, извини, конечно, это не моё дело, но захотелось спросить. У тебя есть парень?
Нет, Лиза не оскорбилась, хотя поняла – почему у неё об этом спросили. Может быть, если бы вопрос прозвучал от кого-то иного… Она отвела взгляд, закусила нижнюю губу и слегка отрицательно покачала головой.
Дина подошла, присела рядом.
– Лиз, – сказала она, тронув её за руку, – я сегодня никуда не спешу. Давай немного прогуляемся?
– Куда? – Удивлённо спросила Лиза.
– Да никуда, – улыбнулась Дина, – просто пройдёмся, возьмём по мороженому, посидим в сквере. Вон, какая погода, а скоро дожди зарядят.
– Ну, хорошо, – не переставая удивляться, пожала плечами Лиза, – давай.
Девушки оделись и вышли из отдела. На проходной Дина, отдавая ключ вахтёру, сказала:
– До свидания, Юрий Иванович. – И, заметив, что Юрий Иванович смотрит по телевизору футбол, спросила. – А кто – с кем?
– «Зенит» со «Спартаком», – оторвавшись от экрана, ответил вахтёр, – ничья пока.
– А вы за кого болеете?
– За «Зенит». А ты что, футболом интересуешься?
– Да как сказать? – Дина подняла глазки, делая вид, что думает.
– А ты за кого болеешь? – спросил Юрий Иванович.
– А я предпочитаю не болеть, – весело отшутилась она, – я здоровье берегу.
– Ну-ну, – заулыбался Юрий Иванович, – береги, береги. Ну, до свиданья, Диночка.
Дина помахала ручкой и направилась к выходу.
– До свиданья. – Проходя следом за Диной, негромко произнесла Лиза.
– До свиданья. – Ответил Юрий Иванович, силясь вспомнить, как зовут эту девушку. Но не вспомнил.
Они, не торопясь, пошли по улице по направлению к ближайшему скверу. Было тепло – солнце пригревало – и девушки расстегнули куртки.
– Ну что, по мороженому? – Спросила Дина.
– Угу. – Кивнула Лиза в ответ.
Они взяли у лоточницы по порции вафельного стаканчика и вошли в скверик. Нашлась и незанятая скамейка. Сели. С минуту ели мороженое молча.
– Лиз, ты меня, пожалуйста, извини за тот вопрос.
Лиза махнула рукой.
– Ерунда, всё нормально. Слушай, а у тебя есть парень? – Она закусила нижнюю губу.
– Да как сказать, – пожала плечами Дина, – и есть, и нет. Я встречаюсь с одним. Он мне немного нравится. Ну, ходим вместе иногда куда-нибудь, на природу выезжаем с компанией. Ещё чего-нибудь. Но это не любовь, так – от скуки.
– От скуки. – Эхом отозвалась Лиза. – А любовь? У тебя когда-нибудь было такое? – Она снова закусила губу.
Дина посерьёзнела, несколько секунд задумчиво молчала.
– Да, – наконец произнесла она, – я однажды влюбилась. Мы встречались где-то полгода. Господи, – вдруг усмехнулась Дина, – какая же я была дура. Впрочем, нет, не дура – наивная. Но, наверное, все, кто влюбляются, становятся наивными.
– А он тебя любил?
– Любил? Да нет, я ему просто нравилась. Ну, а почему ж не нравиться? Танцы-шманцы, поцелуйчики, постель. Я даже «залетела» от него.
– И что потом? – Округлив глаза, спросила Лиза.
– Ничего. Аборт.
Лиза посмотрела на Дину с состраданием. Та, поймав её взгляд, усмехнулась:
– Да ладно, всё нормально, без последствий.
– Он, что, бросил тебя, когда узнал?
– Нет, не бросил. Он и не узнал. А, – безразлично отмахнулась она, – это всё равно не любовь. Я же говорю, влюбилась. Как влюбилась, так и разлюбилась.
– Ну, всё таки. – Осторожно произнесла Лиза.
– Ну да, полгода я летала на крыльях. Ладно, хватит об этом.
Дина посмотрела Лизе в глаза. Лиза смутилась и опять закусила губу.
– Лиз, – ласково сказала Дина, – а что ты всё время губу закусываешь? Давай так, – не дожидаясь ответа, предложила она, – как только закусишь губу, сразу же спохватись и скажи себе: «Стоп! Не закусываю»! Поняла?
Лиза улыбнулась и только кивнула.
Дина ей нравилась. Ей было приятно, что та говорила с ней откровенно о личном, что так по дружески предложила ей перебороть свою привычку. Ей и самой хотелось рассказать Дине что-нибудь из своей жизни. Ей нравилось, что Дина называла её Лиз, и самой хотелось в ответ говорить ей Дин.
С тех пор, как Катя, её единственная подружка, вышла замуж и переехала в другой город, у Лизы не осталось никого близкого, с кем она могла бы вот так поговорить как сейчас с Диной. Да, Дина ей понравилась с самого начала, но она ни за что не смогла бы первой предложить ей дружбу. Впрочем, Дина и сама пока ещё ничего не предлагала. Но хотя бы этот разговор…
– Слушай, – вдруг сказала Дина, – а давай с тобой сходим куда-нибудь? Ну, на днях, вечером.
– Да я с удовольствием, – обрадовалась Лиза, – а куда?
– В какой-нибудь клуб. Ты была когда-нибудь в ночном клубе?
– Нет, ни разу.
– Ну, как, согласна?
Лиза немного смутилась. Она никогда не стремилась к развлечениям типа ночного клуба. С Катей, например, они ни разу даже не говорили об этом. Но Дина… Дина была совсем другой. И её предложение казалось вполне естественным для неё. Если бы такое предложение прозвучало от Кати, Лиза очень этому удивилась бы.
– Да, – просто ответила она, но потом добавила, – только честно говоря, я не знаю… Ну, как бы это сказать… Как туда обычно одеваются? – Покраснев, выдавила она из себя.
Дина сразу же сообразила – что смущает Лизу.
– Как хочешь, так и одевайся. Кто одевает брюки, кто юбку, кто платье. Лишь бы тебе самой нравилось.
– Ну, да. – Покорно согласилась Лиза. – Но вот ещё что. Знаешь, я совсем не умею краситься. Никогда не крашусь. Как-то не привыкла. – И она снова закусила губу.
Дина улыбнулась и постучала пальчиком по своей губе.
– Ой! – Спохватилась Лиза. – Забыла.
– Вот что, Лиз, давай-ка, мы с тобой пойдём в клуб – я знаю один неплохой – в четверг. По четвергам там для девушек вход бесплатный. После работы ты заедешь ко мне, и мы с тобой немного поколдуем и в плане одежды, и в плане косметики. И от меня поедем.
– Давай. – Легко и охотно согласилась Лиза.
– У меня шмоток хватает для таких дел. Мы ведь с тобой одной комплекции и роста. Проблем с одеждой не будет. Извини, конечно, что предлагаю тебе своё … Но…
– Да нет, наоборот, – возбуждённо перебила её Лиза, – мне так даже легче. Боюсь, без твоей помощи я вообще не знала бы, что делать.
Дина негромко рассмеялась.
– Лиз, Лиза, Лизанька. – Вдруг почему-то пропела она. – Всё решено. Мы идём. Да, и ещё хотела спросить, ты волосы когда-нибудь распускаешь?
– Когда спать ложусь, а так – нет.
– Ясненько. Ну, с этим мы тоже у меня решим.
До четверга ещё оставалось два дня. И во вторник, и в среду Дина с Лизой немного прогуливались после работы, сидели в сквере и разговаривали. Они рассказывали друг другу о себе, шутили и перемывали косточки сослуживцам.
Они подружились.
Родственные души всегда притягиваются. И не важно, под какими оболочками скрываются эти души.
В четверг Лиза засобиралась к Дине.
– Мам, я сегодня вечером иду в ночной клуб.
Мать в это время хлопотала на кухне.
Лиза вернулась в свою комнату, открыла шкаф с одеждой. Мать вышла следом с полотенцем в руках, присела на стул.
– Одна, что ли, идёшь? – В голосе матери Лиза уловила оттенок тревоги.
– Нет, с подругой. Она в нашем отделе работает.
– У тебя на работе есть подруга?
– Она недавно у нас. Мы с ней одного возраста. Мам, мы подружились… ну, около месяца назад. – Бесстрашно и безгреховно соврала Лиза. – Мам, мы, в общем-то…
– Ну и хорошо. – Вдруг сказала мать, скомкав полотенце. – На всю ночь?
– Не знаю, как получится. – Лиза повернулась к матери. – Ты чего? Мам, да все хорошо будет. Вся молодежь так отдыхает.
– Да, да, – торопливо ответила мать, – я понимаю. Ты у меня никуда не ходишь. Иди, конечно. А эта, твоя подруга, она… хорошая девушка?
– Думаешь, я стала бы дружить с плохой?
– Да нет, конечно. Это я так спросила. А что ты оденешь?
– Я сейчас еду к Дине, – кстати, её Дина зовут, – и мы у неё что-нибудь подберём.
– Дина. – Повторила мать. – Ну, хорошо, иди дочка, отдохни. Всё правильно. А ты эту Дину как-нибудь в гости пригласи.
– Приглашу, конечно. Познакомишься. Она тебе понравится.
Лиза закрыла шкаф, решив, что раз уж одеваться будет у Дины, то и нечего голову ломать над своими вещами.
Дочь ушла. А мать достала альбом с семейными фотографиями и принялась их пересматривать. Почти с каждым снимком были связаны воспоминания. Вот они втроём: Григорий, её бывший муж (и отец Лизы), она молодая и годовалая дочка. В тот день – а это было воскресенье – он сам предложил ей сходить в фотоателье и сделать семейный снимок. Историю семьи надо записывать как историю страны, – сказал он тогда за завтраком, – детство, отрочество, юность. Она очень удивилась его словам. Никогда ничего подобного он не произносил. Скорее всего, он это где-то прочёл или услышал. Но ей всё равно было приятно. А через два года он ушёл.
Вот другая фотография: здесь они с Лизой вдвоём и дочери здесь уже семь лет.
Мать листала альбом. На некоторых страницах задерживалась дольше, на других – совсем чуть-чуть. «История семьи». Да, не очень радостная складывалась история. Впрочем, и не трагическая. Тысячи женщин, десятки тысяч так живут. Ничего, растят в одиночку детей, выпускают их во взрослый мир с надеждой, что их судьбы сложатся иначе.
Лиза без труда нашла дом, где жила Дина, поднялась на второй этаж, позвонила в дверь. Дина её уже ждала, Лиза это почувствовала, поэтому приободрилась.
– Мы сейчас чайку попьём, – сказала Дина, – и займёмся.
– А где твои родители?
– Мать сегодня дежурит, а отец в командировке, вернётся только послезавтра. Так что нам никто мешать не будет и смущать тоже.
Лизу это вполне устраивало. Действительно, никто не будет смущать.
Дина уже вымыла волосы и теперь ждала, пока они подсохнут.
– Так, – сказала она после десятиминутного чаепития на кухне, – идём, сразу подберём тебе одежду, а потом всё остальное.
Она принялась вытаскивать из шкафа и складывать на кровать юбки и блузы, потом сняла с вешалки несколько платьев.
– Вот пока, – сказала она, – покопайся, поприкинь – что тебе по душе. Я немного отвлекусь, а минут через пять тебе помогу.
Дина вышла из комнаты, а Лиза начала перебирать одежду. Никогда прежде ей не приходилось надевать чужие вещи. С Катей, например, они ни разу ничем не менялись. Да, с Катей бы она согласилась. С Катей и с Диной. И ни с кем больше. С Катей они были близкими подругами, а Дина… А Дина ею сейчас воспринималась как наставник, который обучает ремеслу – ненавязчиво и деликатно. И, главное, с искренним чувством живого женского участия. И Лиза ощущала теплоту, исходящую от новой подруги, радовалась ей и доверяла. Поэтому она без тени смущения, с удовольствием брала Динины вещи и крутилась с ними перед зеркалом. Она вошла во вкус – женская сущность пробудилась в ней и верховодила – и не заметила, как Дина вернулась.
– Ну что? – Дина улыбалась, наблюдая за подругой.
– Ой! – От неожиданности вздрогнула Лиза и рассмеялась. Дина с радостью отметила озорной блеск в Лизиных глазах. – Мне тут всё нравится. Даже не знаю, что выбрать.
– Я же сказала, помогу. Мне это знакомо: и то хочется, и то. И мучаешься три часа, что надеть.
И они приступили к важному и серьёзному делу – формированию внешности на один вечер.
К девяти часам Лиза стояла перед своим отражением и не узнавала себя. На неё из зеркала смотрела статная красотка. Крупные локоны её русых волос рассыпались по плечам, бежевая блуза и твидовая юбка-клёшь сделали её похожей на дюймовочку.
– Боже, – прошептала Лиза, – кто это?
Она повернулась к подруге и посмотрела на неё с такой благодарностью, что у Дины подступил комок к горлу. Лиза снова глянула на себя в зеркало, сунула руки в карманы и крутнулась. Дина наблюдала, как кокетничала Лиза со своим отражением и удивлялась: как изменённая внешность может изменить и поведение.
– Пройдись! – Скомандовала она.
Лиза продефилировала по комнате, словно по подиуму, не вынимая рук из карманов, уселась в кресло и закинула ногу на ногу. Дина выставила обе руки большими пальцами вверх.
– Правда? – Широко улыбнулась Лиза.
– Правдивее быть не может. ¬– «А ведь и в самом деле – подумалось ей – Лиз могла бы в конкурсе…»
Лиза подошла к Дине и поцеловала её в щёку.
– Ой, – Лиза испуганно захлопала ресницами, – я…
На щеке Дины заалел отпечаток губной помады. Она расхохоталась, схватила Лизу за руки, притянула к себе и тоже чмокнула её в щёку.
– Квиты? – Озорно крикнула она.
Обе повернулись к зеркалу, и обе рассмеялись.
В клуб они прибыли, когда там уже собралось довольно много народу. Поначалу Лиза растерялась. Её смутили грохот музыки и прокуренный воздух.
– Ты, главное, от меня пока далеко не уходи, – кричала ей Дина, – скоро освоишься!
Лиза и не собиралась никуда отходить. Они миновали вестибюль и вошли в зал. Дина уверенно направилась к одному из столиков, за которым сидело двое парней.
– О! – Произнёс один из них, когда девушки приблизились к столу. – Кого мы видим?
Дина наклонилась к нему, и они поцеловались как старые знакомые или друзья. Девушки присоединились к компании молодых людей. Лиза с любопытством глазела по сторонам, а парни с интересом поглядывали на неё. Музыка грохотала так, что спокойно разговаривать было невозможно.
– Познакомь со своей подругой! – прокричал Дине тот, с кем она поцеловалась.
Дина посмотрела на Лизу, а та, глянув на парня, смутилась и отвела взгляд в сторону.
– Знакомься сам, – сказала Дина.
Она встала и направилась к бару.
– Меня зовут Руслан, – парень кивнул Лизе и улыбнулся. – А это Виктор.
Руслан хлопнул приятеля по плечу. Лиза, немного осмелев, приветливо посмотрела на обоих.
– Лиза.
– Редкое имя, – сказал Руслан.
Лиза улыбнулась и пожала плечами.
– Я тебя здесь никогда не видел.
– Я тут первый раз.
– А с Динкой ты давно знакома?
– Мы вместе работаем.
Вернулась Дина с двумя наполненными стаканами. Она уселась за столик, поставила один из стаканов перед Лизой.
– Что это? – Спросила Лиза.
– «Ночное рандеву», коктейль.
– Ой, а я вообще-то не пью. – Растерянно произнесла Лиза и виновато посмотрела на Дину.
Дина махнула рукой.
– В нём градусов немного, зато вкусный. Попробуй, тебе понравится.
Лиза взяла стакан, секунду помедлив, всосала через соломинку глоток напитка. Действительно, оказалось, что коктейль приятен, и алкоголь почти не ощущался. Лиза благодарно кивнула, отпила ещё несколько глотков.
– Может, попрыгаем? – Предложил Виктор и выразительно посмотрел на Лизу.
Лиза повернулась к Дине, но та не обратила внимания на слова Виктора, потому что была занята разговором с Русланом. Дина и Руслан сидели, придвинувшись друг к другу. Иначе было невозможно, или пришлось бы разговаривать криком. Лиза опять посмотрела на Виктора и пожала плечами: почему бы и нет? Они вышли из-за стола и направились в танцующий круг.
Несколько глотков коктейля оказали своё действие на Лизу. Она не опьянела, просто почувствовала лёгкость. Исчезла скованность, и появилось желание действовать. Ей захотелось о чём-нибудь поговорить, например, с Русланом. Но Руслан сейчас был занят разговором с Диной. Ладно, когда он освободится, она его спросит… Что именно спросит, она пока не знала, просто очень захотелось, чтобы он её выслушал и ответил, и чтобы спросил её о чём-нибудь, и тогда она ответит…
Все эти мысли пронеслись у неё в голове, пока она и Виктор шли в центр зала. А пока можно потанцевать с приятелем Руслана. Танцевать – это ведь тоже действовать.
Лиза легко вошла в ритм музыки. Она с удовольствием импровизировала в движениях, слегка флиртовала и кокетничала со своим кавалером. Умная и наблюдательная, она не могла не заметить, что Виктору приятно - её азарт существует не вообще, а предназначен именно ему. Лиза вела себя инстинктивно, без коммерческого расчёта, поэтому выглядела великолепно. Она вела себя естественно, без жеманства, и в силу этого не могла не быть привлекательной. Она не замечала взгляды других танцующих – любопытствующие парней и оценивающие девушек – она просто наслаждалась этим моментом бытия.
Виктор танцевал сдержанно. И хотя он не старался показывать своё удовольствие от
присутствия рядом с ним Лизы, полностью скрыть свои эмоции ему не удавалось.
Потом танцевали все вместе, потом Лиза танцевала с Русланом, потом они болтали, потом…
На следующий день Лиза проснулась рано. Намного раньше обычного. Ещё до пробуждения она ощутила что-то радостное и открыла глаза с улыбкой. Она легко поднялась, подошла к зеркалу и принялась себя разглядывать. Вчерашние локоны уже распрямились, лицо было слегка припухшим, но и небрежная причёска и припухлость лица не безобразили её. В этой утренней небрежности Лиза отметила некоторый шарм. Она подмигнула сама себе. К сожалению, в доме не было зеркала, отражающего фигуру полностью. Сейчас Лиза пожалела о том, что не может видеть себя всю. А ей очень захотелось оценить свою фигуру. И именно сейчас, когда она была лишь в одних трусах.
Когда проснулась мать и вышла из своей комнаты, она с удивлением уставилась на дочь. К тому времени Лиза уже полностью оделась и приводила себя в порядок: подводила глаза, красила губы.
– Ты чего в такую рань? Уже поела? – Улыбнулась мать.
– Я не хочу.
– Никаких «не хочу». – Мать направилась на кухню. – Чаю хотя бы попей.
– Ага, чаю обязательно. С бубликами! – Развеселилась Лиза.
– С какими ещё бубликами? – Удивилась мать, выглядывая из кухни.
Лиза рассмеялась.
– Мам, я на работе попью. Мы всегда на работе с утра пьём чай.
Мать не стала настаивать. Она осталась стоять в дверном проёме, прислонившись к косяку и наблюдая за манипуляциями дочери перед зеркалом. Лиза заметила в отражении улыбку матери, повернулась к ней.
– Что? – Спросила Лиза, улыбаясь в ответ.
– Светишься вся.
Лиза вышла из подъезда, не спеша направилась к автобусной остановке. Свинцовое небо надёжно скрывало солнце, было очень сыро. Дождь не шёл, но мог начаться в любую минуту.
Сегодня Лиза не торопилась. Она обнаружила, что город изменился, изменился за одну ночь. Не было больше грязных луж и противного тумана, не моросил дождь. Изменились люди, кошки, собаки и воробьи. Вместо луж на асфальте лежали серебряные зеркала. Мистические белые хлопья таинственно скрывали даль улиц. В эту невесомую вату вплывали фигуры и исчезали, словно привидения.
Лиза смотрела на лица встречных. Таких одухотворённых лиц ей видеть не приходилось. Удивительно, думалось ей, столько лет живу в этом городе и никогда не замечала, какие красивые люди меня окружают.
Она зашла в свой автобус и встала в середине салона. Сидение, возле которого, она остановилась, было занято. На нём сидел мужчина лет пятидесяти, невысокий и полный. Он бросил взгляд на Лизины ноги, потом задрал голову и посмотрел на её лицо. Обычно Лиза никогда не смотрела на лица пассажиров, тем более мужчин, но на этот раз она ответила ему взглядом и улыбнулась. Мужчина расплылся в ответной улыбке, вскочил и суетливо предложил Лизе место. Лиза благодарно кивнула и села. Впервые ей уступили место!
Лиза посмотрела в окно, перевела взгляд на пассажиров . Она обратила внимание на женщину с ребёнком, что расположились через сидение перед ней. Скорее всего, решила Лиза, они едут в поликлинику. Молодая мамаша держала на коленях годовалого карапуза, а он молча крутился, не давая ей покоя. Ребёнок заметил устремлённый на него взгляд незнакомой тёти и перестал елозить. Лиза подмигнула ему, улыбнулась, а потом «ужасно» расширила глаза. Затем она снова улыбнулась и подмигнула. Малыш застыл, заворожённый Лизиной пантомимой. Лиза «спряталась» за свои ладошки, выглянула и «строго» посмотрела на ребёнка. Он восторженно пискнул, принимая игру, и спрятался за мамино плечо, опасливо выглянул, заметил, что обнаружен и снова с визгом спрятался.
Мамочка, потеряв терпение, попыталась перехватить его поудобней и угомонить, но не тут-то было: прятки – слишком заманчивая и азартная игра, чтобы вот так добровольно от неё отказаться. Наконец она заметила – куда смотрит её отпрыск и сердито оглянулась. Она увидела причину своего неудобства, взгляды их встретились. Женщина перестала сердиться и с улыбкой отвернулась.
Лиза вышла из автобуса за две остановки до своей. Было ещё слишком рано, она могла позволить себе неспешную прогулку.
И она пошла. И услыхала хор ангелов над головой. Сами собой под аккомпанемент небесного хорала зазвучали в её голове строки:
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Надо перечитать Цветаеву, подумалось ей, и Ахматову, надо сходить в художественный музей – сто лет там не была – и пригласить Руслана. Не может быть, чтобы он был равнодушен к поэзии и живописи, продолжала думать она. Вчера, правда, они не говорили ни о поэзии, ни о чём-нибудь подобном. Ночной клуб, разумеется, не место для таких разговоров. Но из того, как Руслан себя вёл, как легко поддерживал любую тему, кем-то начатую, она предположила, что с ним можно говорить о чём угодно. Правда, он вскоре опьянел и болтал с Виктором только о машинах и ещё о каких-то делах, ей не понятных, о каких-то «тоннах» и «кусках» – Лиза лишь догадывалась, что речь идёт о деньгах – но на то он и ночной клуб. В самом деле, не о Пушкине же здесь говорить.
Раздался визг тормозов. Лиза от неожиданности подпрыгнула и чуть не упала. Оказывается, она задумалась и не заметила, что переходит дорогу. Она с опаской посмотрела на шофёра, ожидая его нелицеприятную жестикуляцию и отборный мат. За рулём сидел молодой парень. Склонив слегка набок голову он, молча улыбаясь, ждал, пока Лиза закончит переход. Она выскочила на тротуар, перевела дух. Вот я ворона, подумала она, хорошо, что водитель…
– Девушка, – услыхала она, – давайте подброшу.
Молодой человек, о ком Лиза не успела благодарно додумать, медленно вёл машину вдоль Лизиного дефиле и через открытое окно продолжал ей улыбаться.
– Спасибо, тут недалеко. – Ответила Лиза со смущённой улыбкой и по старой привычке слегка прикусила нижнюю губу.
– Ну, всё равно. – Продолжал настаивать парень.
Лиза покачала головой.
– Девушка, оставьте свой телефон! – Отчаянно крикнул он. – Пожалуйста! Я обязательно позвоню!
Лиза остановилась и повернулась к нему, она перестала улыбаться.
– Я не могу! – Так же с искренним отчаянием крикнула она в ответ.
Позади его машины раздались сердитые гудки. Лиза пошла дальше, парень, слегка помедлив, уехал. Ей почему-то стало его жаль.
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня не зная сами
Так любите…
Нет, нужно обязательно перечитать кое какие вещи Цветаевой и обязательно сегодня, снова подумала Лиза и прислушалась: ангелы пели.
На вахте сегодня дежурил Юрий Иванович.
– Здравствуйте, – сказала Лиза, – бухгалтерия уже открыта?
– Открыта, а вы что хотели?
– Как что? На работу.
– А-а! – Понимающе протянул Юрий Иванович. – По коридору четвёртая дверь направо.
– Спасибо, я знаю. – Лиза едва сдерживала смех.
Она направилась в кабинет, а вахтёр высунулся в окно и крикнул:
– А как вас зовут-то?
– Лиза! – Она больше не могла сдерживаться и, отвернувшись от Юрия Ивановича, рассыпалась смехом.
– Лиза, – посмаковал старик, всматриваясь в спину уходящей девушки – новенькая, что ли? Надо же, где они только таких набирают?
Он повеселел, забубнил себе под нос «Тарьям, тарьям, тарьям, тарьям…» и стал раскладывать принесённые из дому съестные припасы.
Ангелы пели весь день, весь день Лиза получала комплименты, только Дины не было на работе.
– Тётка у неё внезапно заболела. – Пояснила Елизавета Андреевна. – Дина взяла два дня за свой счёт и укатила в деревню.
Ну и ладно, подумала Лиза, потом поговорим. Правда, она хотела сегодня немного порасспросить Дину о Руслане, они ведь знакомы. Ничего, успокаивала она себя, сама с ним познакомлюсь поближе. Руслан обещал сегодня вечером позвонить.
– Слушай, ты потрясающая. – Говорил он ей заплетающимся языком, когда они очередной раз танцевали медленную композицию. – Думаешь, я просто клеюсь? Знаешь, кого ты мне напомнила? – Он остановился, комично закатил глаза, пародируя мыслителя. Лиза расхохоталась. – Ты напомнила мне Золушку.
– Почему?
– Потому, что явилась на бал в хрустальных туфельках.
С Русланом было легко, с Русланом было весело. Почему-то Лизу потянуло к нему с первых же минут знакомства. Виктор был молчалив, он говорил мало, мало шутил и пил немного. Лизе он тоже понравился, однако с ним она не чувствовала той лёгкости общения, которая сразу же возникла между ней и Русланом. Руслан пообещал позвонить – они обменялись и домашними номерами, и сотовыми – сегодня вечером, после работы. Вчера он построил план их свидания на субботу, значит, завтра они встретятся.
Ангелы продолжали петь.
После работы Лиза не стала нигде задерживаться, а сразу помчалась домой.
– Мам! – С порога закричала она. – Мне никто не звонил?
– Нет, а ты ждёшь звонка?
Лиза разулась, сняла пальто и прошла в зал.
– Вообще-то нет, но могут позвонить.
Мать внимательно посмотрела на дочь, всё поняла, но ничего по этому поводу говорить не стала.
– Я сейчас к Ларисе Фёдоровне ухожу, – предупредила она Лизу, – давно не виделись. Ты не куда не собираешься?
– Нет, а что?
– Да ничего, просто спрашиваю.
– Нет, нет, буду дома. Завтра, может быть… А ты надолго?
– Посидим, чайку попьём. Она мне про своих внуков расскажет, фотографии хочет показать. Полгода мы уж с ней не виделись.
– Ну и правильно, ну и молодец. Если что, звони.
Мать покачала головой, оделась и вышла.
Лиза посмотрела на часы: ещё нет шести. Конечно, ещё рано. Она сама ему сказала, что работает до пяти. Надо просто набраться терпения и подождать. Она включила телевизор. Показывали какой-то американский мультик. Лиза не стала щёлкать каналами, ей в принципе было всё равно, что показывают. Она посмотрела на телефон, потом встала, достала из сумки мобильный и положила его рядом с собой. Интересно, на какой он позвонит – на домашний или сотовый?
Мультфильм закончился, включилась реклама. Лиза уменьшила звук и снова посмотрела на часы. Почти шесть. Господи, как тянется время! Уже полвечера прошло, а всё ещё нет шести. Нет, на сотовый он звонить не будет, на сотовый он мог бы позвонить и днём, пока она была на работе. Он же сказал, что позвонит вечером. Днём он и сам занят. Лиза попыталась вспомнить, чем он занимается, но оказалось, что не помнит. Или не знает? Нет, он, конечно, говорил, просто забыла.
В семь часов она подошла к полочке с телефоном. Она ведь может позвонить и сама. Номер записан в мобильнике. Ну да, он же не знает, что она уже дома. Позвонить и сказать – привет, я уже вернулась с работы. Лиза постояла возле телефона и вернулась на диван. Но он обещал позвонить сам: «Я позвоню тебе в пятницу вечером и расскажу, что мы будем делать в субботу. Это будет наш маленький секрет».
В восемь у Лизы начала болеть голова. Она выключила телевизор, прервав какой-то тошнотворный сериал, и решила всё же сделать звонок. Неопределённость хуже нашествия татар, как говорил её дед. От неопределённости нужно избавляться. Лиза набрала его номер на мобильном: недоступен. Она позвонила ему домой. Трубку никто не снял. Голова стала болеть сильнее. Лиза решила отправиться спать.
Спала она плохо. Проснулась рано, но вставать не хотелось. Боль в голове прошла, только осталась какая-то тяжесть. Лизе незнакомо было состояние похмелья, но именно так бы назвал это состояние человек, хорошо знакомый с алкоголем.
К десяти часам она всё же заставила себя подняться. Мать готовила завтрак, стараясь не очень шуметь – она догадывалась, что у дочери не всё вчера сладилось – и по-своему за неё переживала.
Полдня Лиза провела в какой-то дурацкой маете. Она протирала пыль, поливала цветы, затем выгребла из своей тумбочки всякий хлам, собираясь навести там порядок, но тут же засунула всё обратно. Она вспомнила, что собиралась почитать Цветаеву, принялась искать её сборник. Книга никак не находилась. Лиза перерыла все возможные места нахождения томика, но безрезультатно. Почему-то это её разозлило.
Погода за окном была такая же как и вчера: пасмурно, сыро и серо – никакого намёка на улучшение.
Мать вернулась из магазина, прошла на кухню, Лиза вошла следом.
– Ты не знаешь, куда подевалась Цветаева? – Спросила она.
Мать не поняла вопроса и уставилась на Лизу с недоумением.
– Так, вроде как повесилась. – Наконец произнесла она.
До Лизы моментально дошла нелепость их диалога, она расхохоталась. Мать улыбнулась. Лиза обняла её, прижалась щекой к её уху.
– Мама, мама, я тебя очень люблю.
Так они стояли несколько минут, пока женщина зрелая поглаживала вздрагивающие от всхлипов плечи и успокаивала раненое сердце женщины юной.
Половина воскресенья прошла так же вяло, как и суббота. Лиза валялась на диване, пялилась в телевизор, в обед решила позвонить Дине.
– Во вторник я уже вернусь. – Сказала Дина. – Как у тебя?
– Нормально. – Лиза старалась говорить бодрым голосом.
¬– С Русом встречались?
Лиза закусила губу. Дина уловила неприятную паузу.
– Не бери в голову, – сказала она, – он обормот, мог вообще твой номер потерять.
– Он же записал его в телефон.
– Ну и что? А под каким именем?
– Как под каким? – Искренне удивилась Лиза.
– Лиз, – продолжала успокаивать её Дина, – он же был пьян. Как ты говоришь, он тебя назвал? Золушка? Он мог так и записать, а потом забыл – какая такая Золушка.
– Мне не смешно.
– Господи, да и я не смеюсь, что ты! Я просто хочу, чтобы ты не принимала близко к сердцу его молчание. Позвони ему сама.
– Я звонила. Вчера. Ничего.
– Позвони ещё раз.
Лиза молчала.
– Лиз, – позвала её Дина, – во вторник увидимся. Не вешай нос, окей?
Лиза молчала.
– Лиз?
– Что?
– Я тебя очень люблю.
– Я тебя тоже люблю.
– До вторника?
– Пока.
Лиза нажала «сброс» и не раздумывая подошла к домашнему телефону. Она набрала номер, стала ждать.
– Алло, – раздался в трубке усталый женский голос.
– Здравствуйте! – Лиза старалась, чтобы её речь звучала спокойно и сухо. – Можно услышать Руслана?
Лиза услыхала, как трубку положили на что-то твёрдое. «Тебя»! – Услышала она отдалённый тот же женский голос. «Откуда я знаю? Какая-то из твоих лахудр». У Лизы засосало под ложечкой, она едва удержалась, чтобы не бросить трубку, услыхала, как там хлопнула дверь. Секунд через десять в трубке раздался хрипловатый голос.
– Да?
– Привет, – осторожно произнесла Лиза и замерла.
– Привет, извини, что сразу не подошёл… – Руслан говорил спокойно и буднично. Он дежурно прокашлялся, не зная, что говорить дальше.
– Я тебя разбудила?
– Да нет, всё нормально. ¬– Он опять прокашлялся. – Извини, не узнаю…
– Это Лиза. – Она снова замерла, пытаясь предугадать реакцию Руслана. Она надеялась, что он сейчас крикнет что-нибудь вроде «Чёрт! Хорошо, что ты позвонила! А то никак не могу вспомнить, кто такая эта Золушка»!
– А-а! – Бодро-фальшивым голосом отозвался он, и ей снова захотелось бросить трубку, но она опять удержалась. – Это…, слушай…, я сейчас немного не в форме. Часика через два я тебе перезвоню, лады?
– Хорошо, – ответила Лиза, – пока.
– Ага. – С явным облегчением произнёс напоследок Руслан и повесил трубку.
Ни через два, ни через три часа он не позвонил, через четыре – Лиза удалила из списка контактов оба его номера, захлопнула телефон и подошла к окну.
Шёл дождь. Заканчивались октябрь, и последнее его воскресенье. Уже начало темнеть. Лиза почувствовала, как опять начинает болеть голова.
К девяти вечера голова разболелась так, что Лизу вырвало. Мать уложила её в постель, принесла мокрое полотенце и две таблетки цитрамона. Лиза тяжело провалилась в сон.
В понедельник наконец-то распогодилось. Лиза с трудом собралась на работу, не стала краситься, волос стянула резинкой, накинула куртку и заспешила на автобус. Утреннее солнце, отражённое в грязных лужах, больно резануло по глазам, высветило всю убогость неприбранных улиц, серых зданий и помятые лица горожан. Понедельник – день тяжёлый. Сейчас Лиза это ощущала особенно отчётливо. В автобусе воняло какой-то прелостью от недавней сырости и тяжёлым смрадом минувших человеческих застолий. Лиза брезгливо покосилась на мужчину, что стоял возле неё, от которого особенно явно тянуло перегаром, отодвинулась в сторону.
На работе Лиза закрыла жалюзи своего окна. Её раздражали яркий свет и пёстрая суета за окном. Она прислушалась к себе, нет ли симптомов наступления головной боли, но, кажется, боль не возвращалась.
Антонина Ильинична посмотрела на календарь: до конца отпуска оставалась ровно неделя. Она вздохнула. Ничего, в следующем году отпуск выпадает на лето.
Раздался мелодичный звук вызова сотового телефона. Антонина Ильинична с недоумением прислушалась, но тут же сообразила, что звонит телефон дочери, который она забыла на подоконнике. На дисплее высветился только номер.
– Алло.
– Лиза! – Антонина Ильинична услыхала молодой мужской голос.
– Это не Лиза, Лиза на работе, а свой телефон забыла дома. Это её мама.
– Ой, извините.
– Ничего. Ей что-нибудь передать?
– Нет, ничего не надо. Хотя… Передайте, пожалуйста, что звонил Виктор.
– Хорошо. Ваш номер тут отразился.
– Я знаю, но я ей сам перезвоню. Когда она вернётся?
– Она работает до пяти. Где-то в полшестого.
– Спасибо. До свидания.
– До свидания.
Антонина Ильинична закрыла телефон, положила его обратно на подоконник, отчего-то у неё вспотели ладони. Она присела на стул и призадумалась.
Рабочий день закончился, все ушли. Лиза выключила компьютер, подошла к зеркалу и начала себя разглядывать. Она покрутила головой, посмотрела на свой нос, на уши, на подбородок, высунула язык. Потом уставилась сама на себя, то есть стала смотреть себе в глаза. Наконец ей это надоело, она отошла от зеркала и вдруг вспомнила, что сборник Цветаевой дала почитать Кате. Но подружка забыла вернуть. Так тебе и надо, со злорадством подумала она, обращаясь мысленно к Руслану, веселись со своими лахудрами. Она надела куртку и вышла из кабинета.
Юрий Иванович выключил чайник, когда к окошку подошла та малоприметная девушка из бухгалтерии. Она отдала ему ключи и расписалась в журнале.
– До свиданья. – Негромко произнесла она и направилась к выходу.
– До свиданья. – Ответил Юрий Иванович и вновь попытался вспомнить, как же её зовут. Но так и не вспомнил.