Эта глава целиком и полностью посвящена прекрасной А. Г.- ее нежному образу, который бережно хранится в самых сохранных уголках моей потрепанной памяти.
Как иной человек измученный холодом и непогодой обретает долгожданный покой в уюте натопленных комнат, так и я укрывался от пронзительных ветров душевных бурь в тепле своих воспоминаний о ней.
Я часто видел ее в отражениях, но не зеркал, я встречал ее взгляд в самых неожиданных предметах – в никелированном блеске кранов утром и перед сном, в начищенной глади чайных ложек за завтраком, в боковых зеркалах проезжающих машин по пути на работу, в бликах угрюмых стекол лабораторных колб. Боковым зрением, краем глаза, едва заметно - она всегда была рядом. Мерещилось? Не важно. Главное мне было не так одиноко, я был ей благодарен.
Она была красива.
Мои руки в точности помнят все ее изгибы. Лекало любимого тела хранится на самой верхней полке воспоминаний. Для того чтобы его достать нужно закрыть глаза. Вот оно.
У улицы Жуковского цвет четверга, вкус чая с молоком и запах осени. Иголки дождя посверкивают в бледно желтом свете фонарей. На улице двое. Их знакомству пошел третий час, и вот он решается, продолжая говорить, как бы невзначай, но при этом бесконечно бережно берет ее руку. Замерли. Все в порядке. Вдруг ему становится очень светло, такого раньше не было, что это? Пасхальная радость, нежность переполняет угловатое тело, юноша ошарашено озирается. Счастье догадывается он. Следом он хватает ее за руку, они бегут, сворачивают в первую подворотню, двор. Они смотрят в глаза, они делают первый шаг. Город одобрительно шелестит дождем ритм.
Если закрыть глаза, то я как наяву могу слышать ее голос. Я часто захожу в наши потайные комнаты, в наше прошлое. Я засиживаюсь там до темна, после нехотя возвращаюсь. Однажды будет слишком поздно, чтобы идти домой, и тогда я останусь - там, с тобой. Навсегда.