Письмо в подземное царство и поверх него

Александр Приймак


Письмо в «подземное царство»…
и поверх него



«О чудовищная неблагодарность:
Маяковскому, Хлебникову…
Ахматовой, Гумилёву…
Ведь все они русские поэты
не на вчера, не на сегодня,
а навсегда»
(Осип Мандельштам)

                «Я встречал людей, которые                говорили мне, что они не любят
Маяковского. И мне жаль их.
В чём-то эти люди неполноценные»
(Роберт Рождественский)

;»Отчего, почему?»
Написать письмо в «подземное царство» побудил меня Мирошниченко Анатолий Михайлович (МАМ, он же - Автор). Который написал статью в журнале «Славянин» № 1 за 2010 год: «Размышления на берегах Леты». А вскоре МАМ опубликовал практически тот же материал и на сайте издательства «Добрыни» Решил, видимо, «отсалютовать». – Что, мол, не зря занимает он в «Славянине» кресло редактора в отделе поэзии.
МАМ берёт на себя немалую смелость – судить, да, притом, восседая на берегу реки Леты. – Претенциозно, весьма!.. Прям, «витязь»… Но не будем спешить давать окончательные определения. Попытаемся разбираться по порядку.
Для начала – в отношении Леты. Поскольку это – река в подземном царстве, то выходит, Автор добровольно зарывает себя под землю – вместе с другими, реальными «мертвяками». – Смело! – Чтоб не сказать больше…
Вообще-то во всём, в том числе, славянском, мире – об ушедших в мир иной – принято говорить либо хорошо, либо  никак.
Но – хорошо, очевидно, не можется, а никак – тоже «что-то где-то» не даёт. И пытается Автор пойти «третьим» путём.
А ведь христианская мораль, на которую так уповает МАМ, предупреждала:
- Не суди, да не судим будешь!
Ослушался её Анатолий…
И поднял руку на Маяковского. Который сам уже не сможет ему ответить. Налицо – макиавелиевско-сталинский цинизм, однако!..
Хотя, ещё начиная со школы и ещё долгие годы, МАМ «стал поклонником
его (Маяковского) творчества», «писал сочинения по мотивам поэм «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо!».
А теперь, выходит, что предал МАМ того, кому «как бы»  поклонялся десятилетиями…
«С  ХОЛМА (здесь и далее – выделенные мною слова принадлежат МАМ) прожитых лет» новоиспечённый редактор позволяет себе добить … давно умершего.
А заодно – «стравить» того с Есениным, умершим ещё раньше… «Об этом… позже и подробнее».
Анатолий утверждает, что Маяковский погружается в тень забвения. – Ой ли!
 Похоже, что, благодаря хотя бы таким, как «наш» Автор, Владимир Владимирович ещё долго не будет давать покоя… Именно оттого, что в творчестве Маяковского есть то, что не даёт покоя. – И бездарям, и людям талантливым.
Одни будут выискивать «соринки в глазу» Поэта. Другие – вместе с ним глядеть на звёзды:
«Если бы я
         поэтом не был,
я б
   стал бы
          звездочетом...»
Несколько забегая наперёд, напомню, что писали о Маяковском профессионалы:
«В родстве с поэзией Маяковского великолепие Державина, нагая простота поэзии Пушкина, железный стих Лермонтова, гражданственное служение Некрасова, фантастика и сатира Гоголя и Щедрина, доброта и жесткость Чехова, чеканка Брюсова, рыцарство Блока (50).
Верно сказал Владимир Луговской: не надо завешивать Маяковского занавесом из агиток и плакатов. Гул его поэзии – всегда о великом. С солнцем он говорит, как с человеком, а в человеке открывает солнце.
«Я внимательно и не спеша перечитал» всё произведенное Автором «из подземелья» на могилу Гения, умерщвлённого восемьдесят  лет тому…
И хотя, или скорее – нехотя, первый вынужден признать второго – «разбираемого» первым - всё же «классиком русской литературы».
И, видно, чётко осознавая это, МАМ небезосновательно предвидел «бурю возмущений, обличений, обвинений и (даже) оскорблений в свой адрес  после публикации этого эссе».
;Определимся с жанром…
Кстати, несколько слов об эссе, как жанре. Словари трактуют эссе, как жанр философской, эстетической, литературно-критической, художественной, публицистической литературы, сочетающей индивидуальную позицию автора с непринуждённым, часто парадоксальным изложением, ориентированным на разговорную речь (1).
Философией тут и «не пахнет». Эстетикой – также (извращениям некрофилии не симпатизируем). «Художественной» ли, «литературно-критической» ли - назвать это также сложно.
Ибо уже вполне ясно, что, во-первых, Автор, мягко скажем так, перебежчик. Значит, скорее всего, его жанр тут – донос. «Значит, это кому-то нужно» - полагает он.
Одному – звёзды в небесах, другому – на погонах…
Во-вторых, как мы ещё покажем, цитаты Автором подвёрстываются намеренно «кастрированные». А «как бы» комментарий даётся всегда исключительно его же: как будто до него никто ничего о данном предмете не писал. Хотя и это далеко не отвечает истине.
Так, ничего по существу не противопоставив ни А.М.Горькому, на которого ссылается А.И. Метченко,  ни Межелайтису, «наш пострел» голословно утверждает: «…Думаю(?), что трезвомыслящие (?!..) читатели, одолевшие правдинский двухтомник Маяковского, поймут абсурдность утверждений Межелайтиса и Метченко (?)…».
Позвольте, а что, если я, став редактором, напишу в «своём» издании, что Мирошниченко А. М. – агент Москвы или ФСБ, то, что же – и мне, как и ему, - надо просто поверить на слово?!
Несколько слов по поводу навязчивой мысли Автора о «трезвомыслящих (?!..) читателях». – Как говорится, «у кого что болит…», или – «С пьяной головы на здоровую»?
Итак, наш очередной вывод относительно статьи МАМ таков. Честным критическим анализом тут также не «пахнет».
А чего стоят такие до боли знакомые «штампы» партийно-официозной советской прессы. Вот их образчики: «с холма прожитых лет»(!); «человек мира Давил Давидович Бурлюк (позже ‘слинявший”(!..) в Японию»; «…поражают обилием обличительной грязи» - как будто вообще возможна «обличительная…чистота»; «Учился Маяковский из рук вон плохо» (мы покажем, что это ещё и неправда); «За примерами не надо далеко ходить…»;
«…и "не пахнет”; «Комментарии, как говорится, излишни»; «…прожжённому космополиту»; «Невозможно поверить, чтобы…»; «Похоже, что их злодеяния с точки зрении Маяковского оправ- даны…» (так у МАМ); «…пустился во все тяжкие»; «песни с чужого голоса»; «не вызывает у меня ни малейшего сомнения»; «священной… коровой»; «Будем верны истине» (так ли? - ПАИ)…
Отдельно отметим пустопорожние выражения, способные убедить разве что самого Автора. Вот они: «очевидные факты»; «"Облако в штанах” сплошное (?) …богохульство»; «Точно такая же(??) поэма "Война ii мир”(так в тексте МАМ); «Может ли поэт с нормальной психикой написать такие кощунственные стихи?» (ну вообще-то «нормой» являются стишки «гладкописи», а у гениев они, безусловно отходят от этой «нормы» - неплохо бы Автору почитать, например, многочисленную литературу на тему «Гений и безумие») ; «Может ли нормальный писатель преподносить читателям свои вопиющие недостатки в качестве своих выдающихся достоинств?»
(Ну вот преподносит же МАМ …).
И далее в таком же стиле: «они, как семена сорняков, рассыпаны» по этому сочинению Автора.
Например: «Невозможно поверить (а Вы бы хоть каких-то доказательств наскребли, когда в очередной раз пытаетесь похоронить Гения! - ПАИ) чтобы Маяковский, …не знал подробностей… о расстреле в 1921 году выдающегося русского поэта Николая Гумилёва.
На самом деле до сих пор точно не установлена роль Гумилёва в подготовке очередного восстания против советской власти, хотя он и не скрывал, что является монархистом по убеждениям. А вот, что свидетельствуют люди, знавшие об этом не понаслышке (2). Из интервью со Светланой  Стрижневой, директором Центрального музея В.В.Маяковского в Москве: Загадки в деле Маяковского еще остались:
«Много было историй с арестами и в первые годы революции, и в последующие. Все знают об аресте Гумилева. Эта история и для самого Маяковского была очень трудной, он пытался заступиться (! – ПАИ) за Гумилева, но опоздал со своим ходатайством»...
Но для «нашего» Автора «наведение тени на плетень» - дело привычное. И он продолжает свой пасквиль: «Он несомненно был осведомлён…»; «Похоже, что их злодеяния с точки зрении Маяковского оправ- даны…(так в пасквиле, готовимшемся целый год!); «не вызывает у меня ни малейшего сомнения…» (да, изредка встречаются и такие особи…)
А вот что писал таким «несомневающимся» Маяковский:
«Уходите, мысли, восвояси.
   Обнимись,
            души  и моря глубь.
   Тот,
        кто постоянно ясен,-
   тот,
        по-моему,
                просто глуп».
И, наконец, «вершина» холма им. Мирошниченко, выдающая его, как говорится, с головой. Это его заключительные «вводные»: «… пора делать оргвыводы». Вот это-то и есть сермяжная правда о нутре Автора. И это тот самый, «кондовый», видимо, до сих пор не выкорчеванный из глубин подсознания, увы, штатного оплёвывателя гения Маяковского, стиль – партийных и цеховых собраний по разоблачению как бы «врагов народа».
То есть, в который раз, как бы борясь с наследием сталинизма, МАМ вновь и вновь бьётся о те же грабли!
Так что и художественным эссе тут даже не попахивает.
А попахивает иным – попыткой доноса на почившего вечном сном кумира.
Следовательно, с горем пополам сию работёнку можно признать лишь публицистической разновидностью эссе. «Холм» родил… мышь!
Напомним, что «Публицистика – отрасль литературы, освещающая вопросы политики (!) и общественной жизни…» (3).
А ведь, пожалуй, А.М.Мирошниченко хотелось бы претендовать на что-то иное, нежели политический донос. Притом – на физически давно мёртвого льва – классика русской и мировой литературы!
Ну-с, с «жанром» уже определились.
;Не первая попытка…
Теперь обратим внимание на то, что МАМ отнюдь не первый пытается очернить Маяковского. Юрий Карабчиевский тоже был не первый. Но он, по крайней мере, посвятил этому целую книгу (44). Впрочем, что объединяет обоих критиков, так это то, что оба начинали то ли с почитания, как у МАМ, то ли даже, казалось, с неуёмной любви, как у Карабчиевского .
Оба Автора, очевидно, цитировали то, что им было нужно. Потому из всего Маяковского оба выбрали самые плоские, самые натужные, самые бездарные строки (4, стр.50). Обоим вольно или невольно оппонирует Б. Сарнов: «В стихах, запомнившихся мне  совсем другой Маяковский.
Прежде всего – это очень несчастный человек. Бесконечно уязвимый, постоянно испытывающий жгучую боль… одинокий, страдающий. Главные чувства…- огромная жажда ласки, любви, простого человеческого сочувствия.
Б. Сарнову вторит Р. Якобсон, хорошо знавший Маяковского:
«Он был очень тяжёлый и глубоко несчастный человек, это чувствовалось. У него было действительно какое-то вечное отрочество, какое-то недожитое созревание…
Маяковский был лириком больших полотен, и он действительно верил, что будет все время возвращаться к лирике…
Но он сломался. Сломался он, я думаю, в год встречи с Татьяной Яковлевой… а они возьми и влюбись, и так серьёзно. А это было в момент, когда ему стало жить одному уже совершенно невтерпёж, и когда ему нужно было что-то переменить».
Причём, грамотным людям ещё в 1917 году было понятно то, что недоступно «нашему» Автору и через сто лет. Так, Председатель Государственной Думы России Гучков в предисловии к изданию речей Керенского писал, обращаясь к руководителю временного правительства России, в частности, следующее:
- Про Маяковского я б, это, погодил, Александр Иванович, он не кривляется, он в истерике бьется от горя за страдания людские, ищет, как боль свою высказать… Пусть… Когда же искать, как не в молодые годы? В старости поздно» (62).
Я, конечно, понимаю, Вы, МАМ, всяких там «гимназиев» не кончали…
И оттого Вам, конечно, трудно понять, что говорит Поэт:
«Мой рай для всех, кроме нищих духом »!..
Ну хоть это, надеюсь, понятно?
Сотворенным земным раем оканчиваются многие крупные произведения Маяковского: «Война и мир», «150 000 000», «Хорошо!», и три пьесы (63). Эта цель может показаться неблагородной только для того, чьи устремления противоположны Раю!..
А вот художник Василий Чакрыгин, иллюстрировавший ещё первую книгу Маяковского «Я», говорил Поэту: «Ведь ты Некрасов, в тебе невыплаканная слеза есть!»
И вновь продолжает Б. Сарнов:
Это человек с душой не просто ранимой, а словно бы страдающей гемофилией – готовой истечь кровью от любой ничтожной царапины. Зная эту свою слабость, он грубит, дерзит, пыжится, мучительно притворяется сильным, неуязвимым, бронированным…
Единственное, что ему нужно в жизни – это любовь женщины… - безоглядная, глубокая, нежная, всепоглощающая. Любимая…нужна ему для того, чтобы хоть с нею ощутить себя самим собою – маленьким, беспомощным, по-детски беззащитным:
«Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское».
Но… она уходит к какому-то лысому сморчку…  потому что у него – деньги.
Кстати, в который раз истории двух Гениев – Пушкина и Маяковского «перекликаются» . Похожая ситуация была и у Александра, когда в Одессе в прекрасную итальянку Амалию Ризнич были влюблены он и поляк-помещик Исидор Собаньский. На стороне поэта была молодость, на стороне его соперника – золото (49).
Вот она – болевая точка всей его лирики. Дело не в том, что ему лично не повезло. Уход любимой открыл ему, что мир устроен неправильно. Он устроен несправедливо.
И революцию он встретил с таким неистовым восторгом не потому, что он привлекла его своей жестокостью, а потому, что она призвана была (ему так казалось) взорвать, уничтожить эту вековую, изначальную, несправедливость мироздания.
Ему и коммунизм нужен,
«Чтоб не было любви — служанки
замужеств,
похоти,
хлебов.
Постели прокляв,
встав с лежанки,
чтоб всей вселенной шла любовь.
Чтоб день,
который горем старящ,
не христарадничать, моля.
Чтоб вся
на первый крик:
— Товарищ! -
оборачивалась земля.
Чтоб жить
не в жертву дома дырам.
Чтоб мог
в родне
отныне
стать
отец,
по крайней мере, миром,
землей, по крайней мере,- мать».
Не менее поразительно, что, казалось бы у такого «далёкого» от Маяковского, творца, как Дж. Леннон есть абсолютно схожие мотивы. Оба они – идеалисты-мечтатели, мечтавшие о новом мире. Вот какие слова есть в самом знаменитом тексте Леннона «Вообрази» (перевод Вадима Кирпичева):
 
«        Вообрази, что навсегда потерян рай
   Это ведь легко
   И нет никакого ада
   Над нами только небо
   Вообрази всех людей
   Живущих ныне...
      Вообрази, исчезли страны
   Это не трудно
   Не за что убивать или умирать
   И нет религий
   Вообрази, все люди
   Живут отныне мирно
     Вообрази, нет барахла
   Мне интересно, сможешь ли?
   Нет в мире жадных и голодных
   Есть братство людей
   Вообрази всех людей
   И мир принадлежащий всем
      Ты думаешь, я - мечтатель
   Но я такой не один
   И я надеюсь, когда-нибудь ты будешь с нами
   И мир станет един»! (68)
 
Весьма показательно, что так думали многие, - продолжает Б. Сарнов, - точно так же «видел  так наше будущее», например, и Есенин. Который всё равно «всем существом в поэте» будет петь «шестую часть Земли с названьем кратким Русь».
Не будет сильным преувеличением сказать, что Маяковский и Революция служили друг-другу. Он, – как редко какой рыцарь, - даже «себя смирял, становясь на горло        собственной песне», «чтобы плыть в Революцию дальше». Но где, когда, какой даже великий художник не наступал «на горло собственной песне», тем более – ради любимой… Особенно в веке двадцатом. Вот даже и «наш» Автор признался в подобном:
«А мы утирались после … продолжали изучать …читать на …собраниях и … вечерах, цитировать … стихи к месту и не к месту...». Ну это-то, конечно делалось не из-за любви к Поэзии. А если и из-за любви, то к чему-то иному…
А дальше, я полагаю, просто гениальное замечание:
«Маяковского вообще не понять, если не веришь с ним в одно»! (50)
Герой стихотворения Маяковского «Товарищу Нетте…» погиб. В стихах речь о том, за что он без колебаний отдал жизнь:
«Мы живем,
         зажатые
                железной клятвой.
За нее -
        на крест,
                и пулею чешите:
это -
     чтобы в мире
                без России,
                без Латвии,
жить единым
           человечьим общежитьем.
В наших жилах -
               кровь, а не водица.
Мы идем
       сквозь револьверный лай,
чтобы,
      умирая,
             воплотиться
в пароходы,
           в строчки
                и в другие долгие дела».
Речь тут даже не столько в идее, сколько в одержимости идеей. О том, как прекрасно встретить свой смертный час, как подобает мужчине, с оружием в руках, всем своим существом веря в справедливость той цели, во имя которой погибаешь:
«Мне бы жить и жить,
                сквозь годы мчась.
Но в конце хочу -
                других желаний нету -
встретить я хочу
                мой смертный час
так,
    как встретил смерть
                товарищ Нетте».
Кстати, тут Маяковский верен тому самому прекрасному и высокому идеалу, о котором за сто лет до того говорил Пушкин: «Когда народы, распри позабыв, / В великую семью соединятся»!
;О сталинской резолюции и прочем…
Теперь – замечания по существу «заденутых»  Автором вопросов.
Начинать тут придётся с эпиграфа. Который неслучайно цитируется неполно. Ведь из этой, «кастрированной» А.Мирошниченко цитаты Сталина в дальнейшем делаются попытки как бы глубокомысленных выводов.
Итак, полный текст резолюции:
«"Тов. Ежов, очень прошу вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям -- преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней (с Брик) или вызовите ее в Москву. Привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами. Если моя помощь понадобится -- я готов. Привет! И. Сталин".
Следовательно, САМ признал, что были упущения «к памяти и произведениям» Маяковского. А САМ шутить и повторять дважды не любил!..
То есть, на самом деле «наш» Предатель знал, что резолюция Сталина адресована конкретно секретарю ЦК ВКП (б) Ежову – руководителю отдела ОГПУ. И, естественно, в первую голову вывод Генерального вождя относился именно, и прежде всего, к Ежову.
Другое дело, что «заставь дурака Богу молиться, он и лоб разобьёт» (и таки разбил, себе в том числе). Ну, так это часто бывает с различными разоблачителями. Тем более, с теми, кто «передёргивает карты». «Несть им числа» и сегодня.
Не приводит Автор и текста письма Л.Ю.Брик к Сталину. И неслучайно. Ибо тогда его ложь стала бы очевидной сразу же…
И Мирошниченко, мягко говоря, «передёргивает» правду, утверждая: «Маяковский никогда не был под запретом…» и т.п.
Но МАМ либо не владеет информацией, либо сознательно искажает факты. И первое, и второе недопустимо в публикациях, претендующих на уважительное к ним отношение.
Сталин, конечно же, не был столь глуп, чтобы напрямую запрещать Поэта.
Но вот в опалу «Маяк» попал, как минимум, за полгода до смерти.
Вначале провалилась надежда получить визу в Париж, а значит, и устроить наконец-то личную жизнь с той, которая… Впрочем, слово Владимиру:
Из «Письма ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ
…Ты одна мне
           ростом вровень,
стань же рядом
              с бровью брови,
дай
   про этот
           важный вечер
рассказать
          по-человечьи…».
Ведь невыдача паспорта для всё решающей поездки в Париж –это тоже запрет!
Об этом свидетельствует и сама Татьяна Яковлева со ссылкой на более чем осведомленную Эльзу Триоле (4) и Семён Черток (5), со ссылкой на И.М. Гронского, некогда приближённого самого И.В.Сталина (!), хотя Маяковский просил визу неоднократно...
А затем, Лиля Брик то ли как бы не специально прочитала при нём, а то и вовсе сочинила  «прелюбопытное» письмецо якобы от сестры Эльзы Триоле из Парижа. Где сообщалось о якобы готовящейся свадьбе той, кто «одна ему ростом вровень».
Хотя, в действительности всё было абсолютно не так. «Тата» (58) ждала его приезда. Но тут «подсуетились» Брики, познакомив его с Вероникой Полонской. На мой взгляд, всё говорит о том, что это знакомство – часть спецоперации против Поэта.
Более того, уже специально готовясь достойно ответить на свежеиспеченные
домыслы МАМ, я наткнулся на новый материал (53). То, о чем можно и нужно было догадываться, подтвердилось. Далее цитата из бесед во время встреч  Л.П.Замойского с далеко не последними фигурантами в «Деле Маяковского»:
«Яковлева ответила:
- Да, мы любили друг друга и собирались обвенчаться. Для этого он должен был приехать за мной в Париж. Нам предстояло прибыть в Москву, чтобы зарегистрировать брак.
- Что же помешало этому?
- На этот раз его не пустили во Францию. Говорят, эта ужасная женщина...
- Брик?
- Она написала какую-то бумагу, что он неблагонадежен, и его нельзя выпускать».
И далее: «вместе с Валентином Петровичем Катаевым мы смотрели французский фильм о Маяковском. Он был построен главным образом на интервью с Лилей Брик, в котором она рассказывала, сколь многим ей обязан Маяковский и насколько она способствовала развитию его таланта. Мрачноватый Катаев желчно реагировал на эти замечания:
- Можно подумать, что без нее Маяковский не состоялся бы.
Я рассказал писателю о встрече с Яковлевой, о ее мнении относительно роли Брик в этой истории.
- Да, так и было. Брик была близка с одним влиятельным чином ОГПУ-НКВД, и вместе они сочинили то, что на современном языке именуется «телегой». И Маяковского тогда не выпустили. Ну и другие интриги были...
- А вы не могли бы назвать имя того чина из НКВД?
Катаев задумался, опустил голову и, вздохнув, ответил:
- Ну теперь об этом можно сказать. Его фамилия Агранов».
Мы ещё по необходимости вернёмся к обсуждению некоторых деталей спецоперации против Маяковского…
Наконец, если пьеса «Клоп», написанная раньше, ещё имела какой-то успех, то «Баня» провалилась с треском, хорошо организованным. Как Вы думаете – кем? Неужели есть варианты?
Режиссёра этих пьес В.Э.Мейерхольда вскоре отправили в тюрьму (1939 год), где он и умер, а его театр ликвидировали (4)!
Очень уж главный герой «Бани» был схож со Сталиным. Вплоть до эпизода с револьвером, который тот передаёт жене, чтобы она …застрелилась.
В том же, 1929, году Маяковский устраивает свою творческую выставку-отчёт «20 лет работы». Её не посетило ни одно официальное лицо, включая Сталина, хотя приглашения были разосланы.
А ведь именно в 1929 году в стране широко праздновалось 50 лет со дня рождения Сталина. И вместо вполне вероятно ожидаемых стихов или даже поэмы, посвящённых вождю, Поэт вынашивает и пишет поэму «Плохо» и обличительные пьесы с явными и нелицеприятными намёками!..
Маяковский датировал 20-летие своей работы февралём 1930. Журнал «Печать и революция» решила к этой дате на самом почётном месте, на отдельном листе, перед передовой, дать портрет Поэта. Снабдив его приветствием редакции, где он был назван «великим революционным поэтом». Именинник знал об этом. Но …по указанию директора ГИЗа (!) Артемия Халатова портрет был вырезан из всего тиража. А ведь он был уверен: «Партия - единственное, что мне не изменит»… Изменила!
И когда всемогущий Агранов, по Лилиной просьбе (а, может быть, и не только её), не пустил «Маяка» в Париж, то это была пощёчина.
А вот вырезание портрета под юбилей из журнала Госиздательства было уже смертельным нокаутом (4).
Неужели же это всё неизвестно МАМ? Или он не знает, кто реально руководил тогда в СССР?
Имеется ещё целый ряд свидетельств, уточняющих факт опалы Маяковского (6):
«…после смерти Маяковского, его почти перестали печатать, книги его, в частности – детские, не переиздавались (7) …»
«Сочинения выходили медленно и очень маленьким тиражом. Статей о Маяковском не печатали, вечеров его памяти не устраивали, чтение его стихов с эстрады не поощрялось».
А вот «живой факт» из истории прочтения поэмы «Про это». Так, одна из активных создательниц музея Маяковского, страстная пропагандистка его творчества, знавшая его при жизни, актриса театра им. Вс. Мейерхольда, критик и публицист, Любовь Фейгельман  уже после знаменитой резолюции Сталина на письме Л.Ю.Брик о поэте, решила, что самое время  прочитать эту поэму со сцены знаменитого Политехнического музея. Где так часто выступал сам Маяковский. Двор его квартиры на Лубянке выходил прямо в этому музею.
       И вот… по настоянию политредактора (!) К. Новгородцевой (жены Я.М.Свердлова) Л. Фейгельман был исключена из комсомола и изгнана с работы – в одном из журналов.
 За пропаганду богемного, хулиганского (?!) поэта Маяковского и его пессимистического сочинения - поэмы «Про это». Более того, вскоре её арестовали. Наказание она отбывала в спецлагерях. Лишь только в 50-х годах её освободили и реабилитировали (55б).
         Как тут ни согласиться с поэтом:
«Я знаю силу слов!... Они не те, которым рукоплещут ложи».
А вот ещё одно – прямое опровержение новоиспеченного Герострата чужой славы.
Распоряжением Наркомпроса было постановлено изъять на 1935 год поэм «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо» из учебников. Они даже не упоминались в школьных программах. Уж не из-за таких ли строк в ленинской поэме, опасных для любых кремлёвских «небожителей»:
Если б
              был он
                царствен и божествен,
                я б
                от ярости
                себя не поберег
                я бы
                стал бы
                в перекоре шествий,
                поклонениям
                и толпам поперек.
                Я б
                нашел
                слова
                проклятья громоустого,
                и пока
                растоптан
                я
                и выкрик мой,
                я бросал бы
                в небо
                богохульства,
                по Кремлю бы
                бомбами
                метал:
                д_о_л_о_й!»
Но и это не всё. Оказывается, «Уже в 1965 году я, - пишет К.Кедров (73), - имел большие неприятности во время педагогической практики, когда процитировал школьникам эти строки. Оказалось, что в школьном издании строк этих просто не было»!
Малоуважемый Незнайка МАМ, так не было запрета на Маяковского, или всё же был?! Факты свидетельствуют против Вас.
Характерно, что такое же и подобное отношение даже к рукописям и письмам Поэта сохранится надолго. Выпуск в 1958 году тома Литнаследства «Новое о Маяковском» (61) должен был предшествовать выходу и другого тома, посвященного Владимиру Владимировичу. Но… он не так никогда и не появился.
И уже в 1973 году (к 80-летию Поэта) третий выпуск описания литературных материалов (подготовка ЦГАЛИ и Центральным музеем Маяковского), уже набранный в типографии будет «рассыпан» (8) …
Конечно же МАМ вновь привирает, когда утверждает, что «Его (В.В.М) творчество широко изучалось в советских школах…». Мы уже показали, что вовсе не широко, чтобы не сказать наоборот, особенно учитывая упомянутое изъятие на 1935 год поэм «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо» из учебников.
Но дело ещё и в другом. Поэт действительно как бы был похоронен заново после знаменитой сталинской резолюции 1935 года. Поскольку теперь изучались стихи преимущественно политико-публицистичесокго плана .
; Между двух великих, или  неоднозначная слава Есенина
Ещё одну «тень на плетень» пытается накинуть МАМ, когда фантазирует на тему отношений двух великих – Маяковского и Есенина. Мол, якобы первый унижал второго и «заталкивал» в число третьеразрядных стихотворцев.
Но факты и современники вновь рисуют картину, мало схожую с фантазиями МАМ.
В реальной жизни оба Поэта прекрасно осознавали талант друг-друга.
Уже в мае 1922 г. Маяковский сказал об имажинистах: «Из всех них останется лишь Есенин» (9). Н.Асеев подтверждает неизменно высокую оценку Маяковским творчества Есенина:
- …чертовски талантлив!
А вот и оригинальный отзыв Есенина (10):
- Что ни говори, а Маяковского не выкинешь…
Всё остальное – от лукавого: от незнания, нежелания знать, зависти, мелочинной злобы Моськи на Слона…
А то, что конкуренция между лидерами двух разнополюсных литературных групп в те роковые годы существовала, может показаться неестественным разве что такому анализатору, как МАМ…
Однако, характерно и то, что, после длительного периода конфронтации, оба Поэта вели потрясающие по своей перспективе переговоры об участии Есенина в Лефе!
Увы, отчасти именно фактом несостоявшегося сотрудничества и объясняется период нового обострения их отношений. Именно к этому периоду и относится появление обидных (по-своему – для обоих Поэтов!) фраз в таких стихотворениях «Маяка»-, как «Юбилейное» и отчасти – в «Тамара и Демон».
Например, «шумит, как Есенин в участке». Но справедливости ради уточним, что это вовсе не поклёп. Дело в том, что Есенин действительно пять (!) раз задерживался на различные сроки чекистами и «препровождался» ими во внутреннюю тюрьму (11). Да и в творчестве самого Есенина имеется целый сборник, который сам автор самокритично назвал «Исповедь хулигана»…
После того, как в его жизни появилась Айседора Дункан, именно ей, после частых ссор, приходилось «отлавливать его по кабакам» и везти домой (79). Что отчасти роднит его с другим немалым талантом – Владимиром Высоцким. Впрочем, любимым поэтом Высоцкого был именно Маяковский!
И вновь, и вновь не даёт покоя Автору неоднозначная слава Есенина.
Походя пытаясь отмести «сермяжную правду» о том, что тот действительно и неоднократно «шумел… в участке» (Тамара и Демон. т.1, с. 238), МАМ вновь пытается подменить понятия.
Так, МАМ предполагает, что выражение «подмастерье» «у народа, у языкотворца» - это якобы оскорбление. «Вот те и на»! Даже в мелочах «наводите тень на плетень». Ведь «подмастерье» - это ремесленник, прошедший(!) срок ученичества и работавший по найму у мастера несколько лет, после чего обычно становился мастером  (!)
А то, что «забулдыга» - так тут, что было, то было. И тут даже спорить-то не о чем: факты биографии, отражённая в творчестве Есенина – вещь упрямая.
Вот только зря Вы, МАМ, трактуете слово «забулдыга», как «беспутный, опустившийся человек». Ведь есть у него ещё и другие значения, которые Вы, вероятно, постеснялись привести. Ну что ж, поможем Вам.
ЗАБУЛДЫГА – это ещё и спившийся, гуляка, ёра, буян .
Увы, МАМ с незавидной настойчивостью продолжает быть необъективном и в малом, и в большом. И потому неслучайно не приводит, говоря о том же стихотворении «Сергею Есенину» самых главных слов Мастера – Мастеру:
«Вы ж
         такое
              загибать умели,
    что другой
               на свете (!)
                не умел (!)»
Конечно же, в своей душе и Маяковскому были присущи подобные чувства: «Но такая грусть, что стой и грустью ранься! Расплывайся в процыганенном романсе»
Но Вам, МАМ, вероятно, хотелось бы, чтобы все Поэты «пели под одну дудку», желательно Вашу. Но, к счастью, такое невозможно. И что ж тут плохого, если «Маяк» пишет:
 «"Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь» (Во весь голос, т. 2, с. 427).
И обидным тут может показаться что-то разве что в чьём-то воспалённом мозгу…
А у Вас, МАМ, «усердие (вновь) превозмогает всё». И Вы «вторгаетесь» в личную переписку Маяковского (Письмо Равича и Равичу. т. 2, с. 719). Не замечая, что спорите уже якобы с самим  Вашим кумиром, Ведь Есенин тоже разочаровался в имажинизме. И это тоже известный факт!
 Ещё «наш» мудрец МАМ утверждает, что якобы Маяковский писал в основном о сиюминутном, а Есенин о вечном. И потому, дескать, Есенин вышел из тени, а Маяковский якобы в неё погружается, притом, без посторонней «помощи». Что как будто (МАМ) есть следствие изучения Автором разнообразных источников, включая И-нет.
Бог дал нам возможность проверить очередную версийку МАМ. Вынужден разочаровать Автора в очередной раз: это чистейший воды – ложь. Ибо обоим Поэтам посвящены многочисленные сайты и группы «поддержки». Например, только «Вконтакте» их не менее десятка. Притом, в каждой из них до нескольких сотен групп. Каждая из которых весьма скрупулёзно анализирует,  дискутирует, раскладывает на «атомы» доводы дискутирующих…
Там, только в И-нете, - по крайней мере, несколько тысяч активных участников! И это – забвение?
Я думаю, что о таком «забвении» можно бы только мечтать…
;Ахматова, Леннон, и…Кощун
Для объективности упомянем и о любопытной оценке Ахматовой:
«Вся поэзия начала ХХ века вышла из Анненского:
- Во всяком случае, мы: Мандельштам, Пастернак и я. И может быть Маяковский» (!)
На заданный ей прямой вопрос, что же роднит её с Маяковским, ответила, не задумываясь:
- Тема трагической, неразделенной любви (4, с.335).
Невежественные и циничные рассуждения МАМ о природе и «цене» дружбы Маяковского с Бурлюком  и О.Бриком лично мне, как и многим другим, давно изучающим тему, мягко говоря, неинтересны. Тут нет ни глубины исследования, ни соответственно – научной новизны. А лишь, мягко говоря, спесь, охарактеризованная в известной басне Крылова, зависть, спец - «заказ» и любимое слово МАМ - кощунство…
Так вот самым отъявленным «кощуном» есть сам МАМ. Словари поясняют, что это те, кто хитрят, интригуют, насмехаются; корыстные люди.
Причём, в специальном исследовании  Якова Кротова «Азбука ненависти. Кощунство», справедливо подмечено следующее: «Борьба с кощунством всегда связана с исповеданием двойного стандарта. Двойной стандарт есть половинчатая объективность, субъективная (!) объективность».
А ведь кощунство, в широком смысле слова, трактуется как глумление, надругательство над чем-нибудь глубоко почитаемым, над тем, что свято и дорого кому-нибудь.
И тогда вновь-таки выходит, что МАМ этим самым и занимается, глумясь над теми, кому дорог Маяковский. А имя им – легион!
Так, новоиспечённому кощуну не нравятся мотивы стихов «Нате», «А всё-таки», «Вам!». Он не объясняет детально – почему. Попробуем догадаться. Очевидно, в «Нате» ему претит, что Поэту неприятно, когда:
«Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош»!
Далее – МАМ, возможно, обидно, что во «А всё-таки» не его, или кого-то подобного, а именно Маяковского даже - «проститутки, как святыню, на руках понесут и покажут богу в своё оправдание»?
Ну а чем Поэт не угодил кощуну в «Вам!» вообще трудно даже предположить. Разве что тут сказалась обида глубоко личного порядка. Судите сами:
«ВАМ!
Вам, проживающим за оргией оргию,
Имеющим ванную и тёплый клозет!
Как Вам не стыдно о представленных к Георгию
Вычитывать из столбцов газет?!
Знаете ли вы, бездарные, многие,
Думающие лучше нажраться как, -
Может быть, сейчас бомбой ноги
Выдрало у Петрова поручика?..
Если б он, приведенный на убой,
Вдруг увидел, израненный,
Как вы измазанной в котлете губой
Похотливо напеваете Северянина!
Вам ли, любящим баб да блюда,
Жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре ****ям буду
Подавать ананасную воду!
                1915 (!)
Далее МАМ берет под защиту критикуемых «Маяком» в его «Гимнах» - судей (смело!), учёных, критиков (…), и даже – обеды (!..)
Это ж надо – какое - поистине кафкианское воображение надо иметь «нашему» новоиспечённому критику! Но, как известно, «доверяй, но проверяй». Придётся пристальнее взглянуть и на «гимны».
Можно только догадываться, почему МАМ защищает «этих»:
«Лишь злобно (!) забившись под своды законов,
 Живут унылые судьи».
Хотя даже Президент Украины В.Ф.Янукович признаёт вредность коррумпированных судей. А вот МАМ их защищает! Вы, конечно, имеете право «налево». Но Ваша позиция антигосударственна и антинародна. Что, как минимум, странно как для редактора легального журнала, так и просто для гражданина.
Однако, его «поражает обилие обличительной грязи». Неужели весьма, скажем так, зрелому человеку и редактору до сих пор было неизвестно, что при обличении никуда не деться от грязи?  Или лучше не обличать? Чтобы грязь оставалась?
Может быть, тогда МАМ против и Мойдодыра?
Там ведь тоже грязь обличается…
Далее Автор что-то такое родственное, видимо, нашёл и в образе «Гимна учёному», который (цитируем):
«так должно быть,
Жевал вымирающий ихтиозавр
Случайно попавшую в челюсти фиалку».
Увы, «наш» критик, возможно, не  в состоянии даже отличить обличительный «наезд» (ну вот как у него самого на Маяковского) от элементарной иронии…
«О времена, о нравы!..»
А вот ещё большая загадка.
 – Ну почему МАМ солидаризируется как со всеми критиками вообще (в том числе никудышными дилетантами), так и с конкретным К.И.Чуковским, в своей защите от Поэта антигероя «Гимна критику» - это вообще загадка почти что мистическая.
Ибо у Корнея с Владимиром таки были реальные счёты из-за жены Чуковского, которая гордилась вниманием Поэта к ней. Неужели же и жена МАМ тоже предпочла именно Маяковского его запоздавшему почти на столетие критику?
Или «зацепила» г-на Мирошниченко вот эта цитата, адресованная всем критикам-неудачникам:
«Вы думаете – легко им
                наше бельё (!)
ежедневно прополаскивать
                в газетной странице!»
 Ну что ж – это ж – «кто на что учился»…
И наконец, по-моему, только очень уж ограниченный критик мог усмотреть в «гимне обеду» (!) обличительную (?!) грязь, а не то, что там действительно есть: вечно голодного юношу. Именно потому и ненавидящего всех жирных (а как актуально и ныне!..). Поэтому с ужасом обращающегося к обжоре (далее у Маяковского следует образ, если г-н критик до сих пор не понял):
«ты… из звёзд сфабрикуешь консервы».
А если и в «Гимне здоровью» «наш» мудрец вновь видит обличительную грязь в библейском Онании, то тут уж остаётся лишь посоветовать следующее. Поближе познакомиться с этим библейским героем и вспомнить частушку неженатых юнцов о том же предмете . Поэтому непредвзятые критики (48, с.152 - 153) увидели в этом «Гимне» естественные торжество и радость от того, что юноша пережил несколько полноценных романов. Владимир поет «Гимн здоровью», не подорванному дурными привычками:
«ГИМН ЗДОРОВЬЮ
        …Чтоб бешеной пляской землю овить,
    скучную, как банка консервов,
    давайте весенних бабочек ловить
    сетью ненужных нервов!..
   А сами сквозь город, иссохший как Онания,
    с толпой фонарей желтолицых, как скопцы,
    голодным самкам накормим желания,
    поросшие шерстью красавцы-самцы!»
        Крайне неосновательно пытается МАМ убедить нас в том, что якобы он «не хочет копаться в постельном белье» тех, которым он не чета. А фактически делает ещё хуже. Пытаясь подать как общедоказанное весьма неоднозначное свидетельство пресловутой Лили Брик…
Ну, она-то – женщина, а Вы-то – что же?!..
Очередной непростительный «ляпсус» допускает МАМ, утверждая, что «в его (В.В.М.) дореволюционных стихах нет положительного героя». Воздержимся от уже вполне заслуженных Автором крайне негативных оценок его бумагомарательства. Посмотрим и мы на этих героев и… не согласимся! Решайте сами.
Вот герой его «Послушайте!», утверждающий необходимость ежевечерне
«хоть одной звезды!»
А художник и музыкант нового, прочитавший
«на чешуе жестяной рыбы…
 Зовы новых губ» («А вы могли бы?»)
Если МАМ не способен ощущать тонких чувств, то это же вовсе не значит, что их нет. Просто А.М.Мирошниченко на это не способен. И ничего более.
Кстати, готовясь отвечать А.М.Мирошниченко, я не без удовольствия обнаружил ещё одного,  гораздо более современного, «волка» в городских «джунглях». Это же Джон Леннон! Который так же любил борьбу, как и сам «Маяк» (68).
Горечь и агрессия, волчье одиночество и страх! Одна из лучших песен Джона начинается с волчьего воя, она называется «Я боюсь».
«Я весь в шрамах, каждый день я борюсь за то, чтобы остаться в живых…я устал от одиночества…». Не правда ли, такие знакомые мотивы?
Но – приходится «вернуться к нашим баранам» (связка такая).
Малоуважаемый критик, неужели же и «Исчерпывающая картина весны» - тоже написана отрицательным героем? Почитайте же:
                «Листочки.
После строчки лис –
                точки».
Анатолий Михайлович!
Одно из двух. Или это не у Маяковского, а именно у Вас расшаталась психика, или же Вы просто не читали этого?
Но и в одном, и во втором случае это не оправдывает демонстрации перед всем миром Вашего отнюдь не безупречного вкуса! Больше того. Повеяло духом сталинских времён, влияние которого Вы якобы порицаете. Или тут уже не порицаете?
Ну, такие «вещи» (термин Маяковского), как «Пустяк у Оки» и сама «Любовь» для Вас действительно слишком смелы (цитата):
«…дождь –
                поцелуй в угли щёки».
Но ведь и тут, если не быть откровенным ханжою, трудно усмотреть отрицательного героя, скорее – гедониста! Или Вы аскет, отрицающий наслаждения? Но и тогда – при чём тут собственно Маяковский?
Или вот ещё пример. Неужели для Вас, якобы христианствующего индивидуума, отрицательным является герой,  остерегающий маму, чтобы она не смотрела военных сводок в газетах? («Мама и убитый немцами вечер»). Неужто Вам, МАМ, близок садизм?
Так кто же тогда – отрицательный?!..
А герой «Скрипки и немножко нервно» для Вас тоже плох? Ну тогда выходит, Вам, может быть, ближе врун-барабан и глупая тарелка (цитата):
«Что это?
 Как это?»
А может быть этот:
«геликон –
Меднорожий,
Потный
Крикнул:
«Дура,
          Плакса,
                Вытри!» - ?!
Ну и вкусы же у Вас тогда, МАМ!
Но тогда понятно, что Вам не увидеть положительного героя и в стихотворении «Ко всему»:
«Грядущие люди!
 Кто вы?
Вот – я,
Весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
Моей великой души».
Ну предубеждён МАМ к Гению.
В истории такие симптомы  уже неоднократно бывали…
А чем Вам не угодил герой стихотворения «Эй!», который хочет, чтоб
«Человек,
Землю саму»
Звал «на вальс!»
Вы ведь, кажется, ещё и как поэт значитесь?
А в «Дешёвой распродаже» Вас, вероятно, могло уколоть вот это:
«Будет
С кафедры лобастый идиот
Что-то молоть о богодъяволе…»
Ну а вот это – неужели же отрицательный герой говорит:
«Слушайте ж:
Все, чем владеет моя душа,
- а её богатства подите смерьте ей! –
Великолепие,
Что в вечность украсит мой шаг,
И самое мое бессмертие,
Которое, громыхая по всем векам,
Коленопреклоненных соберет мировое вече, -
Все это хотите? –
Сейчас отдам
За одно только слово
Ласковое
Человечье.»
Неужто Вы, МАМ, таки «садюга» безжалостный?
Или неужели же по-вашему (!?) это отрицательно, когда, вопреки общему «Мраку» (название стихотворения), Поэту провидится:
«Ко мне,
Уже разукрашенному в проседь,
Придет она,
Повиснет на шее плакучей ивою:
«Владимир Владимирович,
Милый» -
Попросит –
Я сяду
И напишу что-нибудь
Замечательно красивое». 
Или это Вы просто завидуете, что Вас, может быть,  никогда не просили?
И неужели же Вам не понять героя стихотворения «Следующий день», который рвётся
«Домой писать
Пока в крови
Вино
И мысль тонка»?
Странный Вы, право…
Неужели же для Вас, стихотворца, такое состояние не положительно? В это просто не хочется, а, по правде говоря, и не можется верить.
Далее МАМ утверждает, что в заказанных Маяковскому «Комсомольской правдой» стихах «поэзия и не ночевала». Но тогда, во-первых, пользуясь терминологией всё меньше уважаемого нами критика, ни логика, ни правда, ни хотя бы поэтическое мышление у МАМ не только не ночевали, но и не дневали.
И, во-вторых, неужели же и в «Письме товарищу Кострову из Парижа» МАМ также поэзии не услышал? Если так – то у Автора просто-напросто отсутствуют как культура поэтического восприятия, по крайней мере того, что уже давно признано классикой, так и вообще – собственно поэтический слух . Впрочем, пусть судит читатель:
 
«Представьте:
            входит
                красавица в зал,
в меха
      и бусы оправленная.
Я
 эту красавицу взял
                и сказал:
- правильно сказал
                или неправильно?-
Я, товарищ,-
             из России,
знаменит в своей стране я,
я видал
       девиц красивей,
я видал
       девиц стройнее.
Девушкам
        поэты любы.
Я ж умен
        и голосист,
заговариваю зубы -
только
      слушать согласись.
Не поймать
          меня
              на дряни,
на прохожей
           паре чувств.
Я ж
    навек
         любовью ранен -
еле-еле волочусь…
Любить -
        это значит:
                в глубь двора
вбежать
       и до ночи грачьей,
блестя топором,
               рубить дрова,
силой
     своей
          играючи.
Любить -
        это с простынь,
                бессонницей
                рваных,
срываться,
          ревнуя к Копернику,
его,
    а не мужа Марьи Иванны,
считая
      своим
           соперником…
Себя
     до последнего стука в груди,
как на свиданье,
                простаивая.
прислушиваюсь:
              любовь загудит -
человеческая,
             простая.
Ураган,
       огонь,
             вода
подступают в ропоте.
Кто
    сумеет совладать?
Можете?
       Попробуйте...»
 
И это, по мнению МАМ, политзаказ - ?!..
;Работа над ошибками
Видимо, очень нехорошо было Автору, когда он такое писал. О чём свидетельствует и следующее его замечание в журнальном варианте публикации МАМ.  Автор написал такое:
«ниже я приведу несколько истоков … ненависти» .
Анатолий Михайлович! По-русски так не пишут. Вы же не Господь-Бог, чтобы приводить или уводить  истоки!
Не иначе, как головокруженье. Отчего бы? Но уж не от успехов. И рад бы посочувствовать, да не приходится…
Предлагаем читателю поверить, что ошибок в тексте МАМ, опубликованном, например, в «Добрынях» - «пруд-пруди». И уж, во всяком случае, гораздо больше тех, которые МАМ приписывает Маяковскому. Ну а кто не верит, тот сможет полюбопытствовать, просмотрев приложение 1.
;О «верхне-поверхностном» образовании и оценках…
Однако, «вернёмся к нашим баранам» - это пословица такая, «для связки» - продолжим анализ опуса МАМ по существу.
И вот что оказывается. Автор безграмотного текста – МАМ осмеливается бичевать Поэта за двойки и неполучение аттестата. Кроме того, что это как бы смешно читать от самого двоечника, что мы только что показали. Но, кроме того, тут уже и привычная нечистоплотность  Автора вновь проявляется.
Во-первых, если уж добросовестно цитировать Маяковское «Я сам», то следовало бы цитировать не только то, что «влазит» в схему Кощуна. Ведь в разделе «Гимназия» сказано: «Приготовительный, 1-й и 2-й. Иду первым. Весь в пятёрках(!)». И только «905-й год»: Не до учения(!). Пошли двойки…» И ведь Владимир сам честно объясняет, почему: «Гимназия»: … Под партой «Анти-Дюринг». Но возможно, что предателю – МАМ – никогда не понять такой преданности идее!
А ещё нечестно процитированной у МАМ главке «Гимназия» предшествует «Работа»:
«Денег в семье нет(!)».
Именно непроплата за обучение в гимназии и явилась формальной причиной отчисления гимназиста Маяковского (43)!
Кроме того, видимо, Автору неизвестно ещё и то, что Исследователи творчества гениев утверждают, что они, как правило, были плохими учениками и студентами.
«Так, Либих лишь по протекции Гумбольдта попал в профессора.
Также и Гоголь получил кафедру. Ко всему прочему Гоголь был аттестован в школе как тупица и шалопай.
Пушкин очень слабо успевал в Лицее и плакал на уроках арифметики.
Лев Толстой на экзаменах в университете нахватал единиц,
Чехов два раза в гимназии оставался на второй год…» (64)
Я понимаю, «нашему бедному» Автору трудно понять мир Гениев! Об одном из которых на беду взялся написать что-нибудь «эдакое». Вышло, даже слишком «эдакое»…
Тем, кто «не проходил», а добросовестно знакомился с Поэтом известно, конечно его отношение к бездомным и потому голодным собакам  - из поэмы «Про это»:
Я зверье еще люблю —
у вас
зверинцы
есть?
Пустите к зверю в сторожа.
Я люблю зверье.
Увидишь собачонку —
тут у булочной одна —
сплошная плешь, —
из себя
и то готов достать печенку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!»
Честно признаюсь, впервые прочитав эти строки, не поверил: подумал, что это художественное преувеличение. Но вот документальное свидетельство. Как известно, Поэт летом часто проводил время в Пушкино. И вот что рассказывали старушки (56), которые жили там. Вечером в Пушкино приходил паровик. И в то же самое время тучи собак мчались в одном направлении – к станции. Вначале все удивлялись. Но вскоре всё прояснилось. Дело было вот в чем. Приезжавший на паровике Маяковский всегда привозил что-нибудь из еды и кормил местных собак. У них выработался условный рефлекс…
По-моему, все просто. Я думаю, что, вспоминая свою голодную юность, Володя не мог спокойно ходить мимо даже голодных собак. Не говоря уже о «Хорошем отношении к лошадям», таким же трудягам-романтикам, как и он сам:
 
«Били копыта,
Пели будто:
- Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
…смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.
…Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть,
- старая -
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило».
Вам и это смешно?
Тогда, конечно, не зря Вы защищаете жирных героев «Гимнов» юного и голодного Поэта! Но недостаточное – с точки зрения МАМ образование не помешало Маяковскому стать Поэтом мирового уровня, а Автору даже высшее не помогло… Зависть?!
А вот профессионалам, в отличие от «нашего» Автора понятно, что сострадание к животным сближает Маяковского с Некрасовым и  Есениным (57).
;»От великого до смешного один шаг»
А далее Автору как бы трудно понять, например, отчего Володя стал ненавидеть казаков, которые вешали его товарищей - грузинов.  Из этого можно предположить, что для «нашего» предателя повешенье товарищей не повод для ненависти. Каин Вам кланялся!..
Увы, уже привычное кощунство проявляет МАМ, безапелляционно заявляя, что «Ненависть… стала для Маяковского главной(?) формой выражения чувств(?)".
Словно услышав МАМ, отвечает лауреат Гонкуровской премии Эльза Триоле:
«Но откуда эта ненависть к великому поэту? Оттого, что это был борец, драчун, который ничего никому не спускал, который… уничтожал заслуженных критиков и поэтические карьеры! Ибо преследователи Маяковского были люди, занимающие положение в издательствах, журналах (!), газетах, театрах и кино…
Каждая книга… пьеса проходила с борьбой, потому что всё, что делал Маяковский, было борьбой, а не пустячком, чтобы сделать красиво!..»
Эту же черту его одной из первых подметила и Цветаева: «борец!»
У Гения всё особенное. Вот он сам говорит в поэме «Люблю»:
«Входите страстями!
Любовями влазьте!
Отныне я сердцем править не властен.
У прочих знаю сердца дом я.
Оно в груди — любому известно!
На мне ж
с ума сошла анатомия.
Сплошное сердце —
гудит повсеместно…
Больше чем можно,
больше чем надо —
будто
поэтовым бредом во сне навис —
комок сердечный разросся громадой:
громада любовь,
громада ненависть»…
Среднего не дано. Или – или!
Свидетельствует сестра Эльзы Триоле, Лиля Брик, которой он оставался вере всю жизнь, вплоть и после своей загадочной смерти:
«В Маяковском была исступленная любовь к жизни, ко всем её проявлениям – к революции, к искусству, к работе, ко мне,  к женщинам, к азарту, к воздуху, которым он дышал…»
С ним иногда бывало нелегко. Как и ему самому. Как любому человеку, а тем паче – Поэту. Вот как он сказал об этом в стихотворении «Сергею Есенину»:
«…Это время -
            трудновато для пера,
но скажите
          вы,
             калеки и калекши,
где,
    когда,
          какой великий выбирал
путь,
     чтобы протоптанней
                и легше?»
Но заурядному критикану этого не понять. А те цитаты, которые он понавыковыривал с мясом и кровью из контекста стихов Гения, в обратном могут убедить разве что ему же подобных. Он, т.е. МАМ, конечно же «в упор не видит» автоответа Поэта на самое расхожее обвинение, которое Маяковскому не бросал разве что ленивый. Имеется в виду это:
«Я люблю смотреть, как умирают дети». Истинным знатокам (48, с.148) давно было понятно, что это книжное, надуманное, назначение которого – шокировать, привлечь внимание, не более.
Читайте же все (поэма «Война и мир»):
«Слышите -
                солнце первые лучи выдало,
                еще не зная,
                куда,
                отработав, денется, -
                это я,
                Маяковский,
                подножию идола
                нес
                обезглавленного младенца.
                Простите!»
Ведь Вы, МАМ, кажется, хотите «позиционироваться» христианином, один из канонов которого – всепрощение кающихся, не так ли? Хотя «по делам» Вашим - не скажешь…
А, может быть, Автор помнит хотя бы из школьного курса – пушкинские строки:
«Самовластительный злодей,
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей,
С жестокой радостию вижу!»
А в «Истории Петра 1», воздавая должное, есть и такие (22): «деспот», которого «народ почитал антихристом»(!)
Хотя ещё в раннем стихотворении «К Н. Я. ПЛЮСКОВОЙ» Пушкин уже писал:
«На лире скромной, благородной
Земных богов я не хвалил
И силе в гордости свободной
Кадилом лести не кадил.
Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей».
Или вот о чём могут свидетельствовать кощунственно вырванные Автором из живого тела стихотворения «Кофта фата » строчки?
Читаем. И как будто сам «Маяк» отвечает МАМу:
«Пусть земля кричит, в покое обабившись»…
А Ты-то, мол, чего, МАМ? Неужто МАМ солидаризируется с теми, кто обабился?
;Кое что о России, Москве, славянах
Но и это не всё, что вытекает из варварского «цитирования» и «комментирования» Автором Поэта.
Дело ещё и в том, что МАМ покоробила и эта строчка Гения:
                «а земля мне любовница в этой праздничной чистке…»
Приходится допустить, что МАМ мало чего понимает 1)в образности, 2) истинной – глубокой народности, 3)древних – язычнических корнях, проявленных Гением в этом стихотворении. Отчего и «земля (ему) любовница»…
Как, однако, далеки Вы, МАМ, и от народа вообще, и от – русского, в частности, и от его древних славянских корней!
Кстати говоря, Пушкин успел дать буквально в день перед дуэлью «зеленый свет» в литературу Ишимовой, прочитав которую сообщил: «Вот как надо писать!» Несколько уроков из этой книжицы для Мирошниченко и других, видимо, ставящим знак равенства между россиянами (московитами) и славянами:
«Славяне до 862 года христианского летосчисления.
В старину в отечестве нашем, России, не было таких прекрасных городов, как Петербург и Москва. На тех местах, где вы любуетесь теперь красивыми строениями, где вы так весело бегаете в тени прохладных садов, некогда были непроходимые леса, топкие болота и дымные избушки(!)…
Начало Русского государства и первые государи русские 802—944 годы:
Варяги-русь …, … три брата из князей их – Рюрик, Синеус и Трувор … поехали к славянам. Рюрик сделался государем в Нове-городе, Трувор – в Изборске, Синеус – в земле, лежащей около Белого озера. От этих-то варяго-русских князей славяне начали называться русскими, а земля их Русью ...Синеус и Трувор скоро умерли, и Рюрик сделался один великим князем русским и основателем Русского государства…
После Рюрика остался маленький сын его Игорь, который еще не мог быть государем, и для того Рюрик просил своего родственника…– Олега управлять государством, пока не вырастет Игорь. Олег был храбр и умен, победил много соседних народов и так увеличил Россию, что при нем она простиралась почти до гор Карпатских (Пра-Украина!..).
Вместе с Рюриком приехали к славянам многие варяги, которые еще на родине служили ему ... Рюрик за это усердие дарил некоторым из них деревни и селения славянские: от этого появились у нас помещики (!..), т. е. такие бояре, которые владели людьми и землями.
Олег, управляя Новгородом после … Рюрика, слышал, что все приезжавшие из Киева хвалили новое княжество, и вздумал завоевать его. Но он знал, что князья киевские и народ их храбры…, и …решил употребить хитрость. Подойдя к Киеву, …приплыл к киевскому берегу в небольшой лодке только с Игорем и несколькими воинами и послал сказать государям киевским, что с ними желают видеться купцы варяжские из Новгорода, их друзья и земляки. Аскольд и Дир были очень рады таким гостям и тотчас отправились на лодку. Но только они вошли туда, воины Олега окружили их, а сам Олег, подняв на руках маленького Игоря, сказал: «Вы не князья, но я князь, и вот сын Рюрика!» В эту самую минуту воины бросились на обоих князей киевских и убили их. Вот одно дурное дело Олега…
Владимир Мономах 1113—1125 годы: Владимир Мономах во всяком возрасте заслуживал любовь окружающих… Мономах во все время двенадцатилетнего княжения своего … усмирил еще раз печенегов и появившихся на Руси торков и берендеев… Многие из них покорились Владимиру и поселились на берегах Днепра…
  Начало Москвы 1146—1155 годы (!..)
…эта маленькая, бедная Москва вовсе не походила тогда на нашу нынешнюю белокаменную… Москву, – не прошло и года от ее построения. Многие еще называли ее не Москвою, а Кучковом (!). Это название произошло от того, что прежде на месте, где она построена, было несколько сел и деревень … боярина Степана … Кучки.
…красивые места по берегам реки Москвы так понравились (Юрию Долгорукому), что он вздумал основать тут городок и назвал его по имени реки – Москвою» (40).
Общий Вам и Вам подобным, МАМ совет: не ленитесь, читайте, перед тем, как писАть. Чтобы не напоминать «героя» из пресловутого анекдота про «чукчу-писателя»…
;Цитировать надо »тщательнее …»
Если же Вы хотите, чтобы Вас хоть немного уважали, следует цитировать не только голое «мясо» стиха, но и его «нерв». И тогда в стихотворении «Порядочный гражданин» даже Вы увидите то, что тогда волновало многих:
«Если глаз твой
Врага (!) не видит,
пыл твой выпили
нэп и торг(!) ,
если ты
отвык ненавидеть, —
приезжай
сюда,
в Нью-Йорк»,
а вовсе не ту, якобы беспричинную ненависть Поэта, которую Вы, МАМ, пытаетесь приписать Маяковскому.
Аналогично по сути и Ваше, МАМ, лжецитирование даже не «мяса», а «мух» и далее.
Так, Поэт бросает «Вызов» (название стихотворения) «капиталу —
 его препохабию», ведь и тогда был, и теперь часто остаётся:
«пока
доллар
всех поэм родовей»!..
Выходит, МАМ, и Вам «доллар ближе
всех поэм»?
И в следующей затем, выдранной с кровью, лжецитате МАМ пытается сравнивать» Поэтов Божий дар со своей яичницей». То есть лукавый Автор, спутав антивоенную метафору, Бог знает, с чем, делает вид, что не существует в той же поэме «Война и мир» таких, например, строк:
 
«Хорошо вам.
                Мертвые сраму не имут.
 Злобу
                к умершим убийцам туши.
 Очистительнейшей влагой вымыт
                грех отлетевшей души
Хорошо вам!
А мне
          сквозь строй,
                сквозь грохот
      как пронести любовь к живому?
     Оступлюсь -
                И последней любовишки кроха
        навеки канет в дымный омут…
Сегодня ликую!
Не разбрызгав,
           душу
               сумел,
                сумел донесть. Единственный человечий,
   средь воя,
                средь визга,
                голос
подъемлю днесь.
А там
     расстреливайте,
                вяжите к столбу!
Я ль изменюсь в лице!
Хотите -
         туза
                нацеплю на лбу,
   чтоб ярче горела цель?!..
"Слышите!
                Каждый, ненужный даже,
должен жить;
              нельзя,
                нельзя ж его
в могилы траншей и блиндажей
               вкопать заживо -
                убийцы!"
Не слушают…
Куда направлю опромети шаг?
Уже обезумевшая.
               уже навзрыд,
                вырываясь, молит душа:
 "Война!
              Довольно!
                Уйми ты их!
                Уже на земле голо"…
Вытеку, срубленный,
                но кровью выем
                имя "убийца",
 выклейменное на человеке.
Слушайте!
        Из меня
                слепым Вием
                время орет:
 "Подымите,
             подымите мне
                веков веки!"
Вселенная расцветет еще,
                радостна,
                нова.
Чтоб не было бессмысленной лжи
         за ней,
             каюсь:
                я
                один виноват
 в растущем хрусте ломаемых жизней!..
Мечу пожаров рыжие пряди.
Волчьи щетинюсь из темени ям.
                Люди!
                Дорогие!
                Христа ради,
                ради Христа
                простите меня!..
Теперь не верится,
что мог идти
                в сумерках уличек, темный, шаря.
Сегодня
     у капельной девочки
                на ногте мизинца
                солнца больше,
                чем раньше на всем земном шаре…
 
И после этого Вы, МАМ, смеете уверять нас якобы в «в … ненависти, которая, дескать (ПАИ), переполняет стихи и поэмы Маяковского»? Извините, но трудно подыскать приличные слова после такого Вашего циничнейшего кощунства!
;Если уж цитировать, то – точно!
А в отношении очередного псевдоцитирования целый «букет» замечаний.
Во-первых, малоуважаемый г-н Редактор, Вы, увы, уже привычно и непростительно небрежны, обращаясь к текстам признанного в мире Гения Поэзии. Дело в том, что на указанной Вами странице вырванных Вами из контекста стихов Маяковского нет!
Во-вторых, они, всё-таки, действительно, напечатаны, но… на предыдущей странице.
В-третьих, слово «Батрак», возможно «высосано» Вами разве что «из пальца», поскольку вообще отсутствует на указанных страницах!
В-четвёртых, на самом деле, приведенная МАМ более чем небрежно, цитата взята из второго варианта (! – ПАИ) «Мистерии-буфф», а приводимая МАМ реплика принадлежит вовсе не Батраку, а Человеку!
В-пятых, как уже отмечено, у Маяковского и у «нашего» Кощуна отношения к врагам существенно отличаются. Но разве это вина патриота? Может быть – наоборот? Или Вам, МАМ, и этого – любви к Родине и ненависти к врагам её – тоже, увы, не понять?
И этот человек собирался учить нас чему-то якобы доброму?
«Да уж»! – «Тяжёлый случай»!
Чем далее, тем более «совково-демагогический» набор – пустопорожних фраз нарастает в своей абсурдности.
Совершенно теперь очевидно, что «г-н товарищ» МАМ совершенно спекулятивно-воровски употребляет слова «Русь», «русский народ», обнаруживая извращённое понимание реальной истории! Вынуждены оставить эти пробелы в МАМ на его совести: захочет – поучится.
Бессмысленно оспаривать подобные безграмотные пассажи, в которых правды приблизительно столько же, сколько её было, к примеру, в геббельсовской пропаганде.
А вот на реальные выпады любимому миллионами людей Поэту, Кощун обязан получить адекватные удары бумеранга. Потому как МАМ и далее продолжает «с мясом» вырывать цитаты, пытаясь извратить творчество Гения и навязать свой, мягко говоря, престранный «вкус» всем нам.
Это же относится и к Вашей неуклюжей попытке обвинить Маяковского в том, что, якобы, «Ни "русским духом. Ни (!..) Русью”, ни Родиной, … ни любовью к … русскому народу и его … многовековой истории … творчество Маяковского и "не пахнет”. При этом Автор пытается сослаться на очередную, вырванную с кровью строчку:
"Я возьму намалюю на царские врата на божьем лике.Разина” (Ко всему, т. 1, с. 76)».
Ну, во-первых, Автор вновь допустил отсебятину: поставил абсолютно безграмотную точку там, где её в оригинале не было!
Во-вторых, если таки поверить искренности МАМ, то Автору ближе царизм, с его преимущественно нерусскими царями (!..), нежели народный герой Разин! Так что, чем тут вновь попахивает, пусть судит сам читатель. Особенно, если попытаться поверить, что всё ещё любимым поэтом Кощуна остаётся Есенин. Который написал своего «программного» Пугачёва – «родного брата» Разина. Наконец показательно отношение классиков и русской и украинской литературы Пушкина, Шевченко – к царизму. Пушкина мы уже цитировали, А вот что писал Шевченко:
«Добра не жди,
Не жди сподіваної волі –
Вона заснула: цар Микола
Її приспав.
А щоб збудить
Хиренну волю,треба миром,
Громадою обух сталить,
Та добре вигострить сокиру,
Та й заходиться вже будить»!(26)
Тарас Григорьевич также добавлял, обращаясь к «верноподданным капралам» царизма:
«Німії, подлії раби,
Підніжки царськії, лакеї
Капрала п'яного, -
Не вам в мережаній лівреї,
Донощики і фарисеї,
За правду пресвятую стать
І за свободу! Розпинать,
А не любить ви вчились брата!
О роде суєтний, проклятий,
Коли ти видохнеш?»
Полагаю, комментарии излишни.
В-третьих, если продолжать верить Автору, то выходит, что МАМ не знает толком ни самой русской истории, ни истории русской литературы, в частности. А если знает, то сознательно и злобно её «перелицовывает», чтобы очернить её  признанного Гения!
В-четвертых, трудно не возразить Вам, МАМ, и по сути. Вот, например, мнение профессионала С.Семёновой: «Будетлянству» он (Маяковский)  не изменял никогда. Таким образом, он был выразителем какого-то глубинно русского устремления!» (77).
Примерно такой же подход «в лоб» у МАМ, когда он пытается критиковать вырванную из контекста фразу: «"Я не твой, снеговая уродина” (Россия, т. 1, с. 87).
Во-первых, Автор обнаруживает тут подозрительное для стихотворца непонимание метафоричности поэтического языка. Что бросает тень даже на основательность усвоения им программы по русской литературе, хотя бы в рамках средней школы.
Во-вторых, как-то слегка неловко напоминать ему христоматийно-известные строки, например, Лермонтова из его стихотворения «Родина»:
«Люблю отчизну я, но странною любовью!
     Не победит ее рассудок мой.
          Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья…» (23)
Та же тема затронута и в его же стихотворении «ДУМА»:
«… И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
   Глядя насмешливо назад…»
Читайте же, Анатолий, как можно больше читайте, расширяйте кругозор! А пишите поменьше…пока.
Потому что, когда Вы пытаетесь крайне неловко «лягнуть» Маяковского, который честно признаёт: «"Я давно с себя лохмотья наций скинул” (Германия, т. 1, с. 169), то выглядите уже не просто смешно. Потому как, выявив свои симпатии к лохмотьям, напоминаете одного небезызвестного персонажа Гоголя! Зачем так откровенно пытаться популизировать свои странности…
       В следующей бездумно поданной цитате: «"Не святой уже — другой.(!) земной Владимир крестит нас железом и огнём декретов” (Киев, т. 1, с. 205), Вы, в который раз, нарушаете Авторское право и, разумеется,  общечеловеческую мораль. Ну не ставил Маяковский точку там, где её ставите Вы. Это, во-первых.
Во-вторых, вероятно, сами того не замечая, наконец-то проливаете хоть лучик правдивого освещения вовсе не идиллического прихода так рьяно защищаемой Вами «православной христианской веры». А именно – то, что «Владимир крестил нас (славян-русичей) железом и огнём»!..
То, что с иронией у МАМ напряг, мы уже давно поняли. Но, то, что он готов солидаризироваться даже с «6 монахинями», наводит на целых «букет» нетрадиционных  подозрений…
И то, что лично Вы против «Любви» (Любовь, т. 1, с. 380), поверить уже не сложно. Но зачем же «выхлюпывать» при этом и такой всё ещё актуальный призыв:
«Надо
     голос
          подымать за чистоплотность (!)
отношений наших
              и любовных дел»…
Понимаю, лично Вам, МАМ, это, возможно, и не присуще. Но Вы – ведь редактор! К Вам же люди вынуждены прислушиваться…
В то же время, притворная добродетельность и набожность проявляются у МАМ, когда он пытается осквернить всё то, что связанности с лучшими коммунистическими ожиданиями, отображёнными Поэтом.
Но ведь это чистейшей воды ханжество. Ибо десять библейских заповедей полностью позаимствованы в десяти же пунктах так называемого Кодекса строителя коммунизма!
Таким образом, тут Автор уже в роли садомазохиста. Который, стоя перед зеркалом, колотит в нём своё же зеркальное отображение.
Воистину – «усердие превозмогает всё. Даже разум!» (Козьма Прутков) .
Попутно, любопытно бы, конечно, выяснить отношение подобных критиков ещё и к таким текстам современников Маяковского.
Максимилиан Волошин:
«С Россией кончено…На последях
Её мы прогалдели, проболтали…».
Или – Андрей Белый:
«Исчезни в пространство, исчезни,
Россия, Россия моя!»
А куда же девать Александра Блока с его:
«Товарищ, винтовку держи, не трусь!
  Пальнём-ка пулей в святую Русь…»
Надеюсь, Автору хоть тут не нужно объяснять, что это метафора?
; «Вы думаете, это бредит малярия?»

Почему же тогда он отказывает в этом Маяковскому? Злоба – плохой «советчик».
А ещё издавна известно, что «поганый поросёнок всегда грязь найдёт». Вот и МАМ видит в «Облаке в штанах» «сплошную грязь».
Что ж – посмотрим и мы:
 
«Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
"Приду в четыре",- сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
…
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая -
большая или крошечная?
…
Полночь, с ножом мечась,
догнала,
зарезала,-
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного…
Вошла ты,
резкая, как "нате!",
муча перчатки замш,
сказала:
"Знаете -
я выхожу замуж"…
И чувствую -
"я"
для меня мало.
Кто-то из меня вырывается упрямо.
Allo!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле,-
ему уже некуда деться…
Люди нюхают -
запахло жареным!
Нагнали каких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзя сапожища!
Скажите пожарным:
на сердце горящее лезут в ласках.
Я сам.
Глаза наслезненные бочками выкачу.
Дайте о ребра опереться.
Выскочу! Выскочу! Выскочу! Выскочу!
Рухнули.
Не выскочишь из сердца!..
Мама!
Петь не могу.
У церковки сердца занимается клирос!
…
Крик последний,-
ты хоть
о том, что горю, в столетия выстони!..
Это взвело на Голгофы аудиторий
Петрограда, Москвы, Одессы, Киева,
и не было ни одного,
который
не кричал бы:
"Распни,
распни его!"
Но мне -
люди,
и те, что обидели -
вы мне всего дороже и ближе.
Видели,
как собака бьющую руку лижет?!..
я с сердцем ни разу до мая не дожили,
а в прожитой жизни
лишь сотый апрель есть…
сердце возьму,
слезами окапав,
нести,
как собака,
которая в конуру
несет
перееханную поездом лапу…
И когда мое количество лет
выпляшет до конца -
миллионом кровинок устелется след
к дому моего отца…
 
Примечание «для особо одарённых» - вроде МАМ.
«Русская(!) литература посвящена описанию любовных неудач». Это написал Виктор Шкловский . Конечно, Вам, МАМ, он не ровня – не настолько известен: он авторитетнее раз в сто. И потому он понял, а Вы – увы…
Из такой вот неудачной любви к Марии Денисовой  и начиналась эта поэма.
И Вас лично, МАМ, осталось бы только лишь одно – пожалеть. Ибо из темы любви Вам лично, что совершенно очевидно вытекает из поведанного нам тут, достались одни неудачи. И пожалели бы. Если бы Вы не кусали… труп Гения. Который захоронен, к тому же, 80 лет назад… И это ж какой силой духа и таланта надо обладать, чтобы, через век почти, даже прах Гения смог противостоять и «револьверному», и прочему лаю!
Может быть, и оттого, что, говоря словами самого Маяковского:
«Я,
златоустейший,
чье каждое слово
душу новородит,
именинит тело,
говорю вам:
мельчайшая пылинка живого
ценнее всего, что я сделаю и сделал! »
В отличие от Вас, малоуважаемый МАМ, эти же поэмы по достоинству оценили и современники. Хотя часто «Большое видится на расстоянии». Не всем, конечно, не всем…
Вот, например, «И. Б. Румер – учёный-филолог, образованнейший полиглот, человек, свободно плавающий в поэзии всех времён». Приведем лишь отрывок из его письма к брату: «Я … влюбился… в Маяковского… Когда он читал свою изумительную «Войну и мир» и… спросил меня: «Понравилось ли вам», я отвёл его в переднюю и поцеловал. «Мой нежный Володя Маяковский!»
А Ваши, МАМ, уже привычно дилетантские потуги касаются и заметки о поэме «Человек», по поводу однобоко увиденного редактором «богоборчества». Но с таким же неуспехом, и по тем же мотивам, он мог бы «побузить», пытаясь «развенчивать» хоть Пушкина, хоть Шевченко.
В агрессивных же нападках на поэмы «"150 000 000» и "Пятый Интернационал” МАМ противопоставляет себя уже всей, якобы любимой им, России. И её реальному историческому пути развития. Не говоря уже о более тонком и высоком…
;О Революции и Любви
Столь же смешны и одновременно наивно-беспомощны «размышлизмы» МАМ о том, мог ли «поэт с (так называемой – ПАИ) нормальной психикой написать такие … стихи?».
Специально для А.М.Мирошниченко, в сто первый раз, вслед за моими предшественниками, отвечаю:
- Нет! – Не мог.
Ибо человек «с так называемой нормальной психикой» пишет подобное тому, что и Вы.
А вот Поэт, то есть человек «с так называемой ненормальной = необычной = необыкновенной психикой», пишет Гениальные «вещи» (тексты).
Вполне возможно, что Вам этого ну никак и не понять…
Поэтому – далее уже только выборочно обратим внимание читателя на автохарактеристики МАМ.
Так, в поэме «Люблю» МАМ справедливо видит свою «Убийственную самохарактеристику»! Надо ж какой самокритичный». Поэт пишет:
« ... Грамматикам учим дурней и дур мы…» Что да, то да, - кто-то же должен и их учить.
Уже не вызывает удивления и то, чего не заметил МАМ, но что замечали в этой же поэме другие, настоящие знатоки жизни и поэзии:
«Меня вот
    любить
    учили
    в Бутырках.
    Что мне тоска о Булонском лесе?!
    Что мне вздох от видов на море?!
    я вот
    в "Бюро похоронных процессий"
    влюбился
    в глазок 103 камеры.
    Глядят ежедневное солнце,
    зазнаются.
    "Чего - мол - стоют лучёнышки эти?"
    А я
    за стенного
    за желтого зайца
    отдал тогда бы - все на свете…»
Неслучайно Поэт замечает: ««Я жирных с детства привык ненавидеть»
Ну а МАМ, в отличие от Поэта, к жирным, видимо, всегда благоволил…
И потому далее в «цидулках» МАМ, видимо, очередное «перекладывание со своей же головы…»:
«Человек с такими "принципами” готов служить кому угодно — лишь бы хорошо кормили...» - Очевидно, это «о себе, любимом» вспомнил МАМ.
Ибо, в отличие от него, «Маяк» действительно служил Революции, пока Любил Её. И Блок – тоже. Да и не только они.
Даже в одном из своих наиболее интимных стихотворений «Письмо Татьяне Яковлевой» Маяковский признаётся:
«В поцелуе рук ли,
              губ ли,
в дрожи тела
         близких мне
красный
     цвет
        моих республик
тоже
    должен
          пламенеть»!
       А такие перевертни, как А.М.Мирошниченко тоже как бы большую часть жизни служили ей же. А вот теперь оказывается – уже как бы и не ей...
       Вот уж так самопощечина!
       Воистину – никогда не понять друг-друга Командору , последним покидающему тонущий корабль и… крысам, которые бегут с него первыми!
       В бесплодных попытках критики МАМ договаривается до осмеяния «рабочих рук» и «собственной головы» (т. 2, с. 254).
      «Да уж!»…
В бесплодных потугах очернить Маяковского, «наш» «Мэтр» вновь «забывает». А именно то, что аналогичные же мотивы о «погибели детей» (царя) есть у самого Пушкина – светоча российской Поэзии вообще и для Есенина, в частности!
;О вере и неверии
И сызнова – проблемы образования обнаруживает МАМ. Когда пытается отрицать очевидное и общеизвестное. Да, ведь истинно «таили злобу купола церквей»…
Вспомните – хотя бы безвинные жертвы от рук крестоносцев! А охота на «ведьм»- вещуний средневековья! Не говоря уже об исконных славянах – язычниках (т. 2. с. 414)!
А известно ли Автору, что среди  произведений, открыто отвергавших христианство и все религии, которые  ходили по рукам и (несмотря на то, что одно их хранение могло стоить жизни и в XVI, и в XVII, и в XVIII вв.) дошедших до нас, изданная в 1573 г. книга "Блаженство христиан, или Бич веры"?
Ее автор Жоффруа Балле вместе со своим произведением был сожжен в Париже в 1574 г. Наконец, Бейль опровергает религиозные доказательства бытия божьего. Он камня на камне не оставляет от тезиса, что религия делает людей нравственными, а атеизм — безнравственными. Прежде всего, это опровергается массой злодеяний, совершенных верующими христианами, и образцами высокой нравственности, показанными безбожниками Эпикуром, Стильпоном, Диагором, Ванини, Спинозой. Бейль доказывает, что в нравственном отношении атеист не только не ниже, но гораздо выше верующего. (22, 24). Неплохо бы «нашему» «Знатоку» напомнить, о таком классике как Насими, или Несими (псевдоним; настоящее имя Сеид Имадеддин; азерб. ;mad;ddin N;simi, перс. ;;;;;;;;; ;;;;;) — выдающийся азербайджанский[28][29][30][31][32] тюркский[33][34][35][36] [37] поэт и мистик, писавший на азербайджанском, персидском и арабском языках. Он был поклонником иранского суфия и поэта X века Гусейна Халладжа Мансура, который говорил: «Я — Бог!». Обращаясь к образу возлюблённой, он ставит её вровень с божеством, что само по себе являлось в глазах духовенства святотатством и богохульством:
«Кто, словно ангелу, тебе не поклонился, идол мой,
Тот будет зваться сатаной, безбожьем душу умертвит».
Насими считал, что желающий постичь истину, должен стремиться понять человека, его побуждения и стремления к красоте и добру. Ибо человек для Насими-центр мироздания, его венец:
«Я – Бог!» – как Мансур эту истину я возгласил,
Одних озарил, а других возмутил и взбесил».(38)
Султан Муайад приказал содрать с него кожу и выставить его тело в Халебе на всеобщее обозрение…
;»В лицо вам, толще свиных причуд!..»
А «наш» Автор, привычно подленько «не заметил» в поэме «Хорошо» хотя бы такие строки Поэта, которые опрокидывают «вверх тормашками» жалкие потуги штатного оплёвывателя:
 
«Я
 много
      в теплых странах плутал.
Но только
         в этой зиме
понятной
        стала
             мне
                теплота
любовей,
        дружб
             и семей.
Лишь лежа
         в такую вот гололедь,
зубами
      вместе
            проляскав -
поймешь:
        нельзя
              на людей жалеть
ни одеяло,
          ни ласку.
Землю,
      где воздух,
                как сладкий морс,
бросишь
       и мчишь, колеся, -
но землю,
         с которою
                вместе мерз,
вовек
     разлюбить нельзя…
Ушли
    тучи
к странам
         тучным.
За тучей
        берегом
лежит
     Америка.
Лежала,
       лакала
кофе,
     какао.
В лицо вам,
           толще
                свиных причуд,
круглей
       ресторанных блюд,
из нищей
        нашей
             земли
                кричу:
Я
 землю
      эту
         люблю.
Можно
     забыть,
            где и когда
пузы растил
           и зобы,
но землю,
         с которой
                вдвоем голодал,-
нельзя
      никогда
             забыть!..
Я видел
       места,
             где инжир с айвой
росли
     без труда
              у рта моего,-
к таким
       относишься иначе.
Но землю,
         которую
                завоевал
и полуживую
           вынянчил,
где с пулей встань,
                с винтовкой ложись,
где каплей
          льешься с массами,-
с такою
       землею
             пойдешь
                на жизнь,
на труд,
        на праздник
                и на смерть!..
И я,
    как весну человечества,
рожденную
         в трудах и в бою,
пою
   мое отечество,
республику мою!
 
       Но и далее, на сей раз «лягая» «Мистерию-буфф», МАМ «щеголяет» пробелами образования.
Ведь в исконно славянской, да и мировой – языческой культуре слово «черти» представляло вовсе не то, что понапридумывали борцы против исконной веры пращуров!
; Нету строчки – нет проблем?
     И поскольку Автор вновь и вновь жульничает, разрывая контекст, придётся хотя бы частично восстановить истинный текст выступления в доме комсомола Красной Пресни  (т. 2, с. 721-730), изуверски «кастрированный» Анатолием Михайловичем,  который сделал его неузнаваемо-карикатурным. А вот оригинал:
 «старый чтец, старый слушатель, который был в салонах, которого преимущественно барышни слушали, да молодые люди, этот чтец раз навсегда умер и только рабочая аудитория, только пролетарско-крестьянские массы, те, что сейчас строят новую жизнь нашу, те, кто строит социализм и хочет распространить его на весь мир, только они должны стать действительными чтецами, и поэтом этих людей должен быть я».
Ну и разве есть в этом кусочке отчёта-выступления что-то неорганичное? Конечно же, нет. А вот cудя по замечаниям МАМ, ему милее быть ретроградом. Бывает…
Ради экономии места, оставим без комментариев многое из того, на что и комментария жалко. Но стоит отметить некоторые «пассажи», непозволительные  для серьёзного исследования, начинающиеся с демагогических штампов-намёков типа (цитируем):
- «Невозможно поверить, чтобы…»,
- «Он несомненно (?!) был осведомлён…»,
- «Похоже (!), что их злодеяния с точки зрении Маяковского оправ- даны (так у МАМ. – ПАИ).
За которыми следуют обвинения, за некоторые из них самому Автору пришлось бы вытерпеть пощёчины и вызовы на дуэль как со стороны Маяковского, так, возможно, Пушкина, и многих других безвинно убиенных, на которых поднял перо МАМ.
;Дух времён…
Не говоря уж о ходульном пересказывании МАМ отнюдь не бесспорных обстоятельствах гибели как самого Маяковского, так и, кстати говоря, Дзержинского, которым Автор бросает бездоказательные обвинения, основанные на его небескорыстных предположениях! С «высоты» оседланного им холма, в глубине которого многие благородные кости предшественников – и Лермонтова, и Пушкина, и Маяковского, - «наш» «Ментор» пытается осудить, даже не утруждая себя особо доказательствами (чистый тебе сталинист!). И не слышит, конечно, как  из глубин этого славянского кургана доносятся всё ещё актуальные слова гениального Пушкина: те «ужасные поступки», которые совершали деды, - в духе их времени… Их пороки, страсти так же органичны …(пусть при этом совершаются и «несообразные» по понятиям 19 века поступки) (41, 42).
А ведь трудился в ЧК Исаак Бабель, в НКВД – востоковед Роман Ким, сотрудничал будущий драматург Александр Крон. Вообще отношение к «органам» в новом обществе было исполнено ореолом романтики и приключений. Это отношение отражено в любимом Маяковским стихотворении Михаила Светлова «Пирушка»:
 
«…Пей, товарищ Орлов,
Председатель Чека.
Пусть нахмурилось небо,
Тревогу тая,—
Эти звезды разбиты
Ударом штыка,
Эта ночь беспощадна,
Как подпись твоя
…Он чуть-чуть захмелел —
Командир в пиджаке:
Потолком, подоконником
Тучи плывут,
Не чернила, а кровь
Запеклась на штыке,
Пулемет застучал —
Боевой «ундервуд»...
Не уздечка звенит
По бокам мундштука,
Не осколки снарядов
По стеклам стучат,—
Это пьют,
Ударяя бокал о бокал,
За здоровье комдива
Комбриг и комбат...
Вдохновенные годы
Знамена несли,
Десять красных пожаров
Горят позади,
Десять лет — десять бомб
Разорвались вдали,
Десять грузных осколков
Застряли в груди...
Расскажи мне, пожалуйста,
Мой дорогой,
Мой застенчивый друг,
Расскажи мне о том,
Как пылала Полтава,
Как трясся Джанкой,
Как Саратов крестился
Последним крестом.
Ты прошел сквозь огонь —
Полководец огня,
Дождь тушил
Воспаленные щеки твои...
Расскажи мне, как падали
Тучи, звеня
О штыки,
О колеса,
О шпоры твои...
Если снова
Тифозные ночи придут,
Ты помчишься,
Жестокие шпоры вонзив,—
Ты, кто руки свои
Положил на Бахмут,
Эти темные шахты благословив...
Приговор прозвучал,
Мандолина поет,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней...
Выпьем, что ли, друзья,
За семнадцатый год,
За оружие наше,
За наших коней!..»
 
;О симпатиях и антипатиях
«Зато» «наш» Автор последовательно и откровенно симпатизирует царю и монархии. Выглядит при этом он замшелым ретроградом и как бы идеологом, правда, неизвестно чего. Как бы ни замечая, что противопоставляет себя и как бы любимому Пушкину, и многим-многим другим классикам литературы.
Хорошо известно, Пушкин демонстрировал это неоднократно. Например, уклонившись в августе 1834 года от участия в торжестве открытия памятнику Александру 1, он пишет о своём памятнике – нерукотворном:
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа»! (27)
Типичный путаный путь предателя, судорожно пытающегося шелухой словоблудия прикрыть иудин грех.
Трудно даже сразу охарактеризовать – чего больше проявляет критик: то ли отъявленного непрофессионализма, то ли гадливого коварства, когда он приступает как бы к анализу стихов из поэмы «Во весь голос», подвергая сомнению искренность хрестоматийных строчек:
«"Я ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный".
«Нашему» злопыхателю трудно даже представить из его «непрекрасного недалёка», что можно быть преданным не кому-либо конкретному, - кто больше платит, а Революции! Ибо по себе судит…
И вновь, и вновь МАМ перевирает реалии, утверждая, что «Никто так верно не служил им (большевикам), как Маяковский». Служили! Чем не «служака» - Демьян Бедный! Даже – А.А.Блок! Долгий и мучительный «роман с революцией» был у Пастернака. У Брюсова – скорее брак по расчёту.
А какой мерой винить М.Булгакова, написавшего пьесу о юности Сталина (75)?
И даже Цветаева испытывала некое двойственное чувство (34, с. 308, 309):
«Андрей Шенье взошел на эшафот.
А я живу — и это страшный грех.
Есть времена — железные — для всех.
И не певец, кто в порохе — поет.
И не отец, кто с сына у ворот
Дрожа срывает воинский доспех.
Есть времена, где солнце — смертный грех.
Не человек — кто в наши дни — живет», - писала она 17 апреля 1918-го…
А драматург Вишневский! Да возьмите весь список Союза писателей СССР! И даже «как бы» Ваш любимый Есенин. «Как бы», ибо, в отличие от Вас, он, как и «Маяк» совершенно искренне и неоднократно и с большим пиететом славил Ленина и большевиков! В первую очередь, в стихотворении «Капитан Земли», в поэме «Страна негодяев». Так что и последняя Ваша, МАМ, надежда – Есенин «влепляет» Вам пощёчину.
Да и Вы сами, вольно или невольно упоминаете об этом: «А мы утирались …продолжали изучать творчество Маяковского … читать на торжественных собраниях и литературных вечерах его опусы, цитировать его стихи к месту  не к месту...». Вначале Вы «пользовали» одну идеологию, теперь – другую… Это Вам ещё одна пощёчина – как бы самому себе перед зеркалом…
Да, далеко не всем удается «сохранить лицо»… Вот Маяковский даже в предсмертной записке упоминал: «Жаль – не доругался с Ермиловым…». Ну что же, - это Гениев всегда мало, а всяких ермиловых – «хоть пруд пруди». Вот и МАМ стал «в очередь» к тому же «пруду». Впрочем, его идеология настолько меняется с «изменением линии партии» (какой именно приходится догадываться), что эти его «зигзаги» напоминают то, что он неловко пытается критиковать далее сам. Что ж – каждый сам себе выбирает «компанию»… Например, Б. Сарнов (4, с.555)  вспоминает об эпиграмме на литературо - и маяковсковеда Перцова:
«Он грешит не верхоглядством –
Виктор Осипыч Перцов.
Он грешит приспосо****ством –
Виктор Осипыч Перцов».
;»Где глаз людей обрывается куцый…»
А вот как видел коммуну сам Маяковский:
«Не хочу
        похвастать
                мыслью новенькой,
    но, по-моему -
                утверждаю без авторской спеси -
    коммуна -
              это место,
                где исчезнут чиновники
    и где будет
                много
                стихов и песен»!
         Цитируя  подкупающие откровенностью строки Маяковского:
"Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне", «наш» критик утверждает, что вывод из них можно  сделать только один: всю свою жизнь Маяковский пел чужие песни или песни с чужого голоса!
Можно бы, конечно, отделаться цитатой из «однояйцового» с «критическим» текстом анекдота об одной мозговой извилине, которая и позволяет сделать один-единственный вывод. Но лучше всё же дать слово Маяковскому:
««Уходите, мысли, восвояси.
   Обнимись,
            души  и моря глубь.
   Тот,
        кто постоянно ясен, -
   тот,
        по-моему,
                просто глуп».
Внимательный читатель может посетовать, что это уже цитировалось. Да! Но и оппонент, увы, на протяжении своей статьи другого уровня не демонстрирует!
Я бы на сей раз только чуть-чуть подправил Поэта: «наш» критик ясен, конечно, только в кавычках.
Существенно отметить, что в последние свои годы Маяковский по многим свидетельствам понимал то многое, что всё чаще заставляло его повторять при всяком удобном и неудобном случае:
- У вас хорошее настроение? Значит, у вас плохая информация (4).
А вот свидетельство Виктора Ардова:
На открытии ЦДРИ …Маяковского попросили выступить. Он прочитал первое вступление в поэму. И глупый Михаил Гальперин сказал:
- Владимир Владимирович, прочитайте, пожалуйста, «Хорошо».
Маяковский ответил:
- Я не буду читать «Хорошо», потому что сейчас не хорошо.
Существуют не менее потрясающие воспоминания художника Юрия Анненкова, которые подтверждают аналогичные настроения Поэта уже в 1928 году .  Наталья Раскина упоминает ещё об одной знаменательной встрече Маяковского в том же году. Во время революции молоденький художник Николай Гущин, симпатизировавший большевикам и распространявший их листовки, бежал от Колчака на Дальний Восток, а затем морем в Европу, и наконец - в Париж. Но тянуло домой. И тут Он с удивлением обнаружил, что те же большевики отказывают ему во въездной визе. Встретив в кафе Маяковского, Гущин кинулся к нему с рассказами о своих хлопотах. Тот обдал его ушатом холодной воды, спросив: «А зачем тебе туда ехать?» «То есть как – зачем? – воскликнул изумленный Гущин. – Работать! Для народа!» Маяковский мягко коснулся его руки и сказал: «Брось, Коля! Гиблое дело!» (47).
       Но у меня есть основания полагать, что возможно первые сомнения в собственной безопасности появились у него уже в 1925 году, когда он пребывал в США. Там он познакомился с будущей матерью своей дочери Элли Джонс. Её знакомый, Исайя Хургин, возглавлял в США, ещё не имевших дипломатических отношений с СССР, торговое представительство.
19 августа он отправился вместе с приехавшим в командировку из Москвы Е.М.Склянским, директором крупнейшего треста Моссукно, отдохнуть в пригород Нью-Йорка. Их лодка перевернулась на озере Лонг-Лейк. Не умевший плавать Склянский увлёк за собой Хургина. Важно отметить, что Склянский до того времени был заместителем Льва Троцкого в Реввоенсовете.
В прессе СССР писали о несчастном случае – внезапной буре, перекинувшей лодку. А вот в США муссировались слухи о внезапно и стремительно проплывшей мимо моторной лодке, о том, что из воды поднималась рука, но никто не помог.
Для Маяковского это была потеря друга. Пришлось свернуть программу поездок, выставок и выступлений. Брошюры и плакаты оказались невостребованными. Наступило безденежье.
Он, как писала американская пресса, немало часов провёл у гроба с погибшими, выступал на панихиде, провожал урны на теплоход. На московских похоронах присутствовало всё правительство, кроме Сталина, с большой речью выступил Троцкий…
Элли Джонс утверждала, что Маяковский знал правду, что смерть эта не случайна (46). В СССР революция уже начала дышать на ладан. Но идея мировой революции, как казалось многим, была жива и молода! Именно на её помощь рассчитывал Поэт, чтобы помочь им с Татьяной Яковлевой.
А вот ещё один характерный случай. В 1927 году Маяковский опубликовал поэму «Хорошо!». А в Ростове работал «молодой, но ранний» критик Юзовский. Он опубликовал очень резкую, издевательскую,  статью о новой поэме, названной им «Картонная поэма». Приехав в Ростов, Маяковский отыскал Автора, зазывал в какой-то шалман (4) и потребовал объяснений. Маленький автор стал сбивчиво, но убеждённо говорить о том, какая страшная жизнь вокруг, по лесам бродят вооруженные банды, вчера стреляли в секретаря крайкома, на улицах валяются трупы. А у вас? «Сыры не засижены. Цены снижены». Какие сыры, где вы их видели? «Землю попашет, попишет стихи…» Где это, интересно знать, вы увидели этих ваших опереточных крестьян?
Владимир слушал не перебивая. Долго и мрачно молчал. Затем сказал:
- Значит, так. Через десять лет в этой стране будет социализм. И тогда это будет хорошая поэма… Ну а если нет… Если нет, тогда чего стоит весь этот наш спор, и эта поэма, и я, и вы, и вся наша жизнь…
;»Поэтом можешь ты не быть…»
А далее и вовсе «нашего» «Остапа понесло…». Извините, Анатолия… Ибо он «как бы» поясняет, откуда вообще рождаются песни. Автор настаивает, что «песня рождается в недрах национальной истории … народных обычаев и традиций, … идеалов народа …в глубинах православной христианской веры»...
«Да уж»!
Тут снова «букет» несуразностей. Во-первых, МАМ упрямо пытается «повернуть вспять» колесо истории, что ещё никому не удавалось. Во-вторых, Автор предлагает слепо идти на поводу народа; будто бы народ всегда прав: вспомните историю фашистской Германии… Вот хотя бы такой отрывочек из первой главы «Евгения Онегина»:
«Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей»…
 В третьих следует вновь и вновь напоминать г-ну Мирошниченко слова вначале даже Державина: «Я царь, я раб, я червь, я бог», а затем и самого Пушкина -
«ПОЭТУ
Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной:
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
 Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник».
И, вместе с тем, ещё в одном из ранних своих стихотворений – «К Н. Я. ПЛЮСКОВОЙ» Пушкин писал:
«И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа» (!)
Гении именно этим-то и отличаются…
Кстати, тему горациевской воды, развитой Пушкиным, продолжил и Маяковский. Стоя перед памятником Пушкину в Москве, он говорил:
«Мне бы
   памятник при жизни
            полагается по
чину.
Заложил бы
        динамиту
             — ну-ка,
                дрызнь!
Ненавижу
    всяческую мертвечину!
Обожаю
    всяческую жизнь!»
и:
«Мой стих дойдет
       через хребты веков
и через головы
         поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
           но он дойдет не так,—
не как стрела
         в амурно-лировой охоте,
не как доходит
         к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит…»
И наконец, в-четвертых , - чьей это национальной истории берётся судить гения г-н Мирошниченко? Ведь сам он не русский. Мог хотя бы считаться украинским поэтом, который пишет на русском. Но он «гордо» (?) указал в своей автобиографической справке: «русский (?!..) поэт»(14).
Стало быть, никаких «глубоких недр» ни украинского, ни русского – ни народа, ни нации у самого-то МАМ-то и нет!
От одних – самоотрёкся, к другим – недоперебежал!
Отчасти, но не только поэтому, с вечноперебегающим идеологическим оппонентом и разбираться-то омерзительно (помогать его дутой «славе» Герострата).
Что же до «обычаев и традиций», то одними из таковых было вот что: «Доносчику и предателю – первый кнут!»
Но и в глубинах «православия» Вы также не разбираетесь, как и в историко-политических причинах и обстоятельствах заимствования «христианской веры» в Украине-Руси!
В отличие от Маяковского, который и знал, и корни имел древнейшие, козацкие. И что не менее важно – никогда не предавал их, и не утаивал, наоборот говорил всем, «имеющим уши» с гордостью:
«Я родом - казак,
                другим – сечевик,
                а по рожденью – грузин».
;»Я – поэт. Этим и интересен»
И Песню, главную Песню своей жизни, как и всякий цельный Поэт или Писатель имел, в отличие от Вас, МАМ, одну:
«Любовь - это жизнь, это главное. От неё разворачиваются и стихи, и дела, и всё прочее. Любовь - это сердце всего. Если оно прекратит работу, всё остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но если сердце работает, оно не может не проявиться во всём»;
«Я ж с высот поэзии бросаюсь в коммунизм,
Ибо нет мне без него любви»
                . . .
 «Эта тема придет, вовек не износится,
только скажет: - Отныне гляди на меня! -
И глядишь на нее, и идешь знаменосцем,
красношелкий огонь над землей знаменя.
Это хитрая тема! Нырнет под события,
В тайниках инстинктов готовясь к прыжку,
И как будто ярясь - посмели забыть ее! -
Затрясет; посыпятся души из шкур…»;
                . . .
«Ваш тридцатый век обгонит стаи
сердце раздиравших мелочей.
Нынче недолюбленное наверстаем
Звездностью бесчисленных ночей.
Воскреси хотя б за то, что я поэтом
ждал тебя, откинул будничную чушь!
Воскреси меня хотя б за это!
Воскреси - свое дожить хочу!»
                . . .
I
Любит? не любит? Я руки ломаю
и пальцы разбрасываю разломавши
так рвут загадав и пускают по маю
венчики встречных ромашек
Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье
Пусть серебро годов вызванивает уймою
надеюсь верую вовеки не придет
ко мне позорное благоразумие

II
Уже второй
должно быть ты легла
А может быть
и у тебя такое
Я не спешу
и молниями телеграмм
мне незачем
тебя
будить и беспокоить
           . . .
IV
Уже второй должно быть ты легла
В ночи Млечпуть серебряной Окою
Я не спешу и молниями телеграмм
Мне незачем тебя будить и беспокоить
как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете и не к чему перечень
взаимных болей бед и обид
Ты посмотри какая в мире тишь
Ночь обложила небо звездной данью
в такие вот часы встаешь и говоришь
векам истории и мирозданью
                . . .
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав ,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
Я знаю силу слов. Глядится пустяком,
опавшим лепестком под каблуками танца,
но человек душой губами костяком . . . . . . . (неоконченное)
;Объять необъятное
Мир поэзии Маяковского ещё не постигнут до конца (50).
Маяковский продолжается.
В любом из «ста томов партийных книжек» этого величайшего поэта «строит, рушит, кроит и рвет, тихнет, кипит и пенится, гудит, говорит, молчит и ревет» песенная сила его солнечного, океанского дара (50).
Как бы ни относиться к его творчеству, оно окрасило целую историческую эпоху. Стихи Маяковского будут изучать и в новом тысячелетии, о котором он мечтал в своих произведениях (53).
Ответственность за весь мир  порождает у настоящего Поэта тему «должника»:
«Поэт
   всегда
         должник вселенной,
платящий
      на горе
          проценты
                и пени…»
Теперь уже менее странно, что МАМ так многого не понял в своём первом Учителе. Прельстившись формой – «ломаной ритмикой и перепадами ударений в стихотворениях Маяковского», Автор так и не понял его сути, его души. От лица своих единомышленников, Поэт заявляет:
«мы единственные, которые не хотят творчество спекулятивно окружить художественно-религиозным поклонением».
Потому-то, остановившись на средне-школьном (не) понимании поэзии Маяковского,
изрядно повзрослевший (годами) Автор так и не может понять, как он полагает - «странной стилистики, необъяснимой пунктуации. (так у МАМ!..) несогласованности окончаний и технической безграмотности Маяковского ("Партия и Ленин — близнецы братья ", «рыли каратики ". "Подступает голод к гландам”, "идешь по проволоке провода”. "Подрывайте шахт траншеи". "Забиваю это я последний забой”.
Оно и неудивительно. «Наш» Автор остался не уровне арифметической «гладкописи».
Тогда как Маяковский работал «методами высшей математики» (57).
Характернейшая для Маяковского полярность лексики позволяет уловить важную функцию его «грубой» лирики. Она возникает как контрастное средство передачи потрясенности поэта страданиями, которые он видит в мире:
«И когда мой голос
похабно ухает -
от часа к часу,
целые сутки,
может быть, Иисус Христос нюхает
моей души незабудки»…
Дидро писал, гений – это не ум, не остроумие, не чувствительность, не вкус и даже не истина или ложь, хотя все это не возбраняется находить у гения. Существо гениальности иное: какая-то терпкость, неправильность». Гений «удивляет  своими ошибками» (66);
…искусство необходимо приблизить к жизни, из небесных сфер, фантазии и иллюзий спустить на матушку-землю со всеми ее земными проблемами и конфликтами: «Гениальные люди нашего века привели философию из воображаемого мира в реальный. Не найдется ли гений, который оказал бы такую же услугу лирической поэзии и который свел бы ее из области фантазии на землю, обитаемую нами?»
Для специалистов давно не секрет, что «гений - это врожденная способность души, посредством которой природа дает искусству правила»(46).
 Юрген Мейер говорит: «Фантазия талантливого человека воспроизводит уже найденное, фантазия гения – совершенно новое. Первая делает открытия и подтверждает их, вторая изобретает и создает. Талантливый человек – это стрелок, попадающий в цель, которая кажется нам труднодостижимой; гений попадает в цель, которой даже и не видно для нас. Оригинальность – в натуре гения».
Беттинелли считает оригинальность и грандиозность главными отличительными признаками гения. "Потому-то, – говорит он, – поэты и назывались прежде trovadori" (изобретатели)!
Оригинальностью же обусловливается склонность гениальных и душевнобольных людей придумывать новые, непонятные для других слова или придавать известным словам особый смысл и значение, что мы находим у Вико, Карраро, Альфьери, Марцоло и Данте (63).
Шопенгауэр писал: «…На высотах мысли царит одиночество…«
Гейне - о себе: «Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности. Чтобы хоть немного утешить страдания, я сочинял стихи... А заключал он размышления о гениальности и сумасшествии словами: «Творчество – это болезнь души, подобно тому, как жемчужина есть болезнь моллюска«.
А теперь сам Маяковский: «…Сможете – попробуйте!»
Одни из самых сокровеннейших строк Поэта:
«Я хочу быть понят моей страной.
А не буду понят, что ж.
По родной стране пройду стороной,
Как проходит косой дождь»…
;Об «уходе» Маяковского
Что же до «пережёванной» Вами, МАМ, версии якобы самоухода Маяковского, то ведь имеются и другие. Так, Наталья Румянцева (подполковник в отставке, экс-следователь) написала (15), что, вполне вероятно, Поэта убила… В.В.Полонская.
В таком случае он сам предсказал свою ужасную смерть, описанную в знаменитом стихотворении «Товарищу Нетте…» - «ужасное пожелание, которое, увы, исполнилось:
«...встретить я хочу
мой смертный час
Так,
как встретил смерть
товарищ Нетте ».
Есть и другие версии, доказательно противоречащие версии о самоубийстве (17) .
Напомним, что, по мнению исследователей, именно 12 апреля (именно эта дата значится в так называемой предсмертной записке), кто-то оказывал на Поэта очень сильное влияние, а кто – Маяковский оставил в тайне. Но и это не всё. Случайно зашедшая за день до гибели Поэта знакомая, разыскивавшая Асеева, неожиданно столкнулась с доселе невиданным. Лицо Маяковского было опухшим, словно от слез, как это было уже с ним во время написания поэмы «Про это». Он сказал: «Я самый счастливый человек в СССР и должен застрелиться» !
К.Кедров (72, 73) продолжает: Обратите внимание на слово «должен»: в повелительном приказном наклонении делаются гипнотические внушения.
 Это явно не вяжется с версией о смерти из-за неудачной любви. Зато очень хорошо поясняет один загадочный эпизод.
К удивлению Маяковского, в самый разгар травли вокруг него, через Агранова ему передают от Лубянки огнестрельное оружие. Удивленный поэт отсылает оружие обратно. Но ему мягко и настойчиво возвращают оружие с мотивировкой, что так положено…
Во-первых, записка-то была не одна, а, по крайней мере, две; во-вторых, написаны они не в день гибели, а раньше. И без экспертизы Лубянки известно, что мысль о самоубийстве, возможных репрессиях в отношении его самого, не покидала поэта в последние дни его жизни. Непонятно другое. Куда девалась поэма «Плохо» (73).
И наконец – вновь свидетельствуют те самые фигуранты-очевидцы и современники Маяковского. Напомним (43):
«Яковлева без колебаний ответила, что они любили друг друга и готовы были сочетаться браком. Другое дело, что в Москве были силы, не только не желавшие этого брака, но и помешавшие Маяковскому выехать в Париж. А также распространявшие слухи с целью сорвать этот брак и сбить с толку Яковлеву и Маяковского. Эти усилия увенчались успехом. Яковлевой внушили, что поэт уже увлекся другой женщиной, и она приняла предложение Бертрана дю Плесси.
В свидетельстве еще одной женщины, которую любил Маяковский (одной из первых), Марии Денисовой, впоследствии жены героя гражданской войны Е. Щаденко, упоминается, насколько поэт был потрясен известием из Парижа о замужестве Яковлевой. Это запечатлела и сама Л. Брик. 11 октября 1929 года в дневнике она отмечает: «Письмо Эли про Тятьяну. Она, конечно, выходит замуж за французского виконта... Представляю себе Володину ярость и как ему стыдно».
Эля это Эльза Триоле, сестра Лили Брик и жена французского поэта Арагона. Она сама познакомила поэта с Татьяной Яковлевой. (Эльза Триоле сама была неравнодушна к Маяковскому.) Вместе с сестрой они не просто наблюдали за его «жестокой любовью», но и делали все, чтобы не выпустить его из-под своего контроля. Цитата из дневника говорит больше, чем иные «версии». Яковлевой сообщали через «доброжелателей», что поэт в Москве увлекся Вероникой Полонской. А Маяковскому что его Таня «крутит» романы в Париже. Как бы невзначай Лиля читала письма Эли в присутствии Маяковского и, видя, как он взбешен, добавляла: «Ах, ведь она не просила показывать это письмо Володе!»
Вот как возвращается к этому эпизоду в своих воспоминаниях сама Лиля Юрьевна:
«11 октября 1929 года вечером нас было несколько человек, и мы мирно сидели в столовой Гендрикова переулка. Володя ждал машину, он ехал в Ленинград на множество выступлений.
В это время принесли письмо от Эльзы. Я разорвала конверт и стала, как всегда, читать письмо вслух. Вслед за разными новостями Эльза писала, что Т. Яковлева, с которой Володя познакомился в Париже и в которую был еще по инерции влюблен, выходит замуж за какого-то, кажется, виконта, что венчается с ним в церкви в белом платье, с флердоранжем, что она вне себя от беспокойства, как бы Володя не узнал об этом и не учинил скандала, который может ей повредить и даже расстроить брак. В конце письма Эльза просит по всему по этому ничего не говорить Володе. Но письмо уже прочитано. Володя помрачнел. Встал и сказал: «Что ж, я пойду». Куда ты? Рано, машина еще не пришла. Но он взял чемодан, поцеловал меня и ушел». И далее описывается, что он был в гневе. Сцена смоделирована заново. Поэту, который не был допущен в Париж, как бы указывали: видишь, какая она дрянь? Она и не ждет тебя. Тандем сестер действовал безотказно.
А рядом под видом друга околачивался упомянутый Агранов и «контролировал» пойманного в сети поэта, которого сам же и помог сделать «невыездным». Роль этого человека в заключительный период жизни Маяковского выглядит зловещей. Даже роковой. Это он подарил поэту браунинг, посоветовав использовать его, если тот «настоящий мужчина». Помогал изолировать Маяковского, когда выяснилось, что поэт не намерен сохранять надоевшую ему верность Брикам, может «предать» их с Татьяной Яковлевой. А раз так, то он должен быть наказан. Пусть знает, что значит не слушаться советов друзей, которые держат его на поводке.
А поскольку он был крупнейшим поэтом эпохи, полагалась и общественная казнь. Маяковский хотел достойно справить 25-летний  юбилей творческого пути. И что же? Брики, знакомые со всеми, казалось бы, знаковыми фигурами искусства, «друг» Агранов, приставленный к культуре от ЧК, сделали так, что эту дату В. Маяковский встречал в изоляции. Ему показывали, что сам по себе, без поддержки такого окружения, он ноль, несмотря на весь свой талант.
Агранов имел богатый опыт по части командования людьми культуры. И по части их истребления. Яков Саулович Агранов (Сорендзон), второе по значимости лицо в ОГПУ-НКВД, стоял за смертным приговором Николаю Гумилеву, за расстрелом штаба левых эсеров, уничтожением писателя и ученого Чаянова, которому он инкриминировал крестьянский уклон, за кровавой ликвидацией Промпартии. От него едва спасли внучку Льва Толстого, сосланную в лагеря. Многое говорит, что преследование, приведшее к смерти Есенина, тоже было делом его рук. Наконец, весь процесс, связанный с убийством С. Кирова, приведший к широким репрессиям партийной и культурной элиты, связывается с его же ролью. Его участие в смерти Маяковского, последовавшей 14 апреля 1930 года, ощущается почти физически (53)».
Из воспоминаний соседей Поэта. Соседка М.С.Татарийская засвидетельствовала, что в 10 часов 08 минут Маяковский не только ещё был жив, но и зашёл к ней с вполне житейским вопросом: «Нет ли у неё спичек?». Во рту у него торчала папироса. «Надо вечером с вами поговорить, - добавил он». Время она запомнила точно. Ибо торопилась и ушла на работу в 10 часов 11 минут, взглянув на часы.
Она же с удивлением повторяла, что видела в комнате покойного на бюро второй револьвер! (74)
Вот ещё одна версия (71).
Выстрел раздался в 10.15, а уже через минуту (!) станция «Скорой помощи» зафиксировала вызов обнаруживших труп Агранова и Михаила Кольцова (журналиста и сотрудника ГПУ!)… Агранов кладёт на стол заранее заготовленное по его заданию…»предсмертное» письмо. Правда, датированное 12 апреля. Оно грубо противоречит фразе в набросанном в тот же день плане разговора с актрисой Вероникой Полонской: «Я не кончу жизнь (!), не доставлю такого удовольствия худ. театру»!
Агранов, хронометрировавший операцию, стремился, во что бы то ни стало первым обнаружить труп и убийцу, но трудно объяснить, как мог начальник секретного политотдела ГПУ оказаться вместе с Кольцовым в рабочее время у двери кабинета Маяковского через минуту после выстрела…
Вызов «скорой» в 10.16 (!..) выдает его с головой. Он знал, когда раздастся выстрел, и вышел, запасшись свидетелем, по сверенным с Полонской часам заранее установив, сколько потребуется времени, чтобы, войдя через парадное , оказаться у двери в 10.16. Но он не придал значения тому, что время вызова фиксируется в журнале станции «Скорой помощи»…
Председателем комиссии по организации похорон был Артемий Халатов, человек, распорядившийся вырвать портрет Поэта из готового тиража журнала…
За рулем грузовика, везшего тело по улицам Москвы в крематорий, сидел Мих. Кольцов!..
К удивлению друзей и близких, похороны поручили возглавить не писателю, не поэту или хотя бы для приличия, какому-нибудь партийному боссу, а малоизвестному широкой общественности агенту ЧК (73). Что должен был утаить Агранов?
В некрологе первой стояла фамилия Агранова!..
И Агранов, и Кольцов были расстреляны…
Но и это не всё. Следователь, снимавший показания Полонской, был срочно отстранен от дела, а затем без объяснения причин расстрелян (73).
Характерно также, что Полонскую заставили подписать каждую(!) страницу его показаний! Что также наводит на мысль вовсе не о самоубийстве.
А зловещая для Сталина (по многим с ним аналогиям) «Баня» наконец-то был разрешена к показу почти перед его смертью – аж в 1951году!..
Наконец – слово самому Поэту:
«ЛИЛИЧКА!
…И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.(!)
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа…»
Да, Лиличку с Осей, конечно же, отослали не зря. Чтобы не рисковать, чтобы не мешали, если уж откровенней. Они своё уже сделали ранее. И теперь "доделывали" – своим отсутствием.
;»Мне бы жить, и жить!»
 На перекидном календаре неслучайно, уже после смерти Поэта, были вырваны листочки последовавших дней – 14, 15, …18 – все они были расписаны под совершенные конкретные поездки и выступления. Так, с писательской Федерацией были оговорены поездки в Ленинград. Т вообще он собирался совершить  п я т и л е т к у  поездок:
«Я
 в долгу
       перед Бродвейской лампионией,
перед вами,
        багдадские небеса,
перед Красной Армией,
           перед вишнями Японии —
перед всем,
        про что
              не успел написать»!..
Не дали!
      К числу многочисленных фактов, подтверждающих многоплановое желание Поэта жить и далее относится и уже почти общеизвестное желание обзавестись полноценной квартирой для устройства своей нормальной семьи. Так, поскольку Федерация писателей получила несколько миллионов рублей на жилищное строительство и начала строить писательский дом, Маяковский сказал, что ему очень нужна квартира. «Вот строится дом и к осени будет готов, и я бы просил, чтобы мне дали квартиру, т.к. я больше на Гендриковом жить не могу…» (4,51). Ещё важнее то, что Владимир хотел сделать это ДО возвращения Бриков из Лондона, поставив их перед свершившимся фактом.
Это не было секретом для многих как для его настоящих друзей при жизни, таки, тем более, в дальнейшем. Вот что, например, пишет Галина Катанян:
«У него была крыша над головой в Гендриковом переулке, комната в проезде Политехнического музея, свежевымытая рубашка, вкусный обед…
  Но дома у него не было. А он был нужен ему, этот дом. Недаром одну из своих книг он надписал Т.Яковлевой так:
«Этот том
  Внесем мы вместе в общий дом».
Видимо, для этого «общего дома» он и строил себе отдельную от Бриков квартиру.
Шкловский в своей книге «Толстой» пишет о Тургеневе:
«…Сейчас у него был роман с Виардо, которая его, Тургенева, не столько любила, сколько допускала жить в своем  доме…»
Если б я не знала, что это написано о Тургеневе, я думала бы, что это о Маяковском» (43).
Поэтому очередным «детским лепетом» выглядят все «как бы» открытия МАМ.
Кроме одного. За что лично я ему благодарен абсолютно искренне. Кажется, первым А.М.Мирошниченко обратил внимание на то, что, дважды (!) упомянув в предсмертной записке Бриков, «ни маму, ни сестёр не назвал по имени...». На мой взгляд (ПАИ), это ещё один аргумент в пользу того, что и записка могла быть написана не Маяковским, а другими заинтересованными лицами.
Ведь в жизни Володя всегда, даже в стихах, не то, что в предсмертной записке, обращался к ним по имени:
«Скажите сестрам, Люде и Оле…».
Остаётся добавить, что следственное дело до недавних пор было засекречено (74) даже для сотрудников музея. Часть вещественных доказательств (пистолет, записки…) исчезло вместе с расстрелянным Аграновым, в сейфе которого они находились. Полная версия дневника Л.Ю.Брик также не опубликована…
Трудно удержаться и не привести - хотя бы выборочно - наделавшего в свое время много шума стихотворения Ярослава Смелякова:
 "Я себя под Лениным чищу..."
(на смерть Маяковского)
Ты себя под Лениным чистил,
душу, память и голосище,
и в поэзии нашей нету
до сих пор человека чище.
Ты б гудел, как трехтрубный крейсер,
в нашем общем многоголосье,
но они тебя доконали,
эти лили и эти оси.
…Эти душечки хохотушки,
эти кошечки полусвета,
словно вермут ночной, сосали
золотистую кровь поэта.
…записками торговали
эти траурные торговки.
Для того ль ты ходил, как туча,
медногорлый и солнцеликий,
чтобы шли за саженным гробом
поскучневшие брехобрики?!
Как ты выстрелил прямо в сердце,
как ты слабости их поддался,
тот, которого даже Горький
после смерти твоей боялся?
      …Мы простили тебе посмертно
револьверную ноту фальши».
Смеляков точно почувствовал, что со смертью Поэта что-то нечисто!..
Ну а «размышлизмы» МАМ по поводу того, что «Борис Ельцин (действовал) под влиянием Маяковского» уж и тем паче, не более чем забавны. Ибо уж в чём, в чём, а и в этих темах Вы, МАМ, даже более чем дилетант.
;»Чем дальше в лес…»
И далее, и далее в заметках МАМ «мороз крепчает», чтоб не сказать резче. Ибо, увы, уже привычно – односторонне-убоги попытки умозаключений Автора о том, что, якобы Сталин сделал Маяковского «священной советской литературной коровой”...
Что до коров – в Индии они действительно священны. И убивать их грех. А Маяковского вначале убили физически. А Сталин своей резолюцией убил его вторично: прав был Пастернак. И, увы, уже привычно неправ МАМ – «по всем статьям».
А далее он пытается «выдавить» что-то уж и вовсе непонятное из предисловия к 2-томнику Маяковского. Разве чтоб ощутить пощёчину от ещё одного знаменитого покойника на своей увешанных пощёчинами щёках. Ведь действительно «”Мы помним, что ещё Горький отмечал у Маяковского «ярко выраженное русское национальное начало» (там же, с. 20)!
Горький, конечно, Мирошниченке не чета. Горький – мировая величина, а Мирошниченко – скорее – самомнимая. Которому порой нравится получать пощёчины даже от мертвецов. Вот, как и в этот раз, когда цитирует хрестоматийное, опровергающее его домыслы:
«"В русском языке — одном из ярчайших выражений духовного богатства нашего народа — Маяковский видел также источник сближения наций. Ведь это язык Ленина.
«Да будь я и негром преклонных годов,
И то, без унынья о лени,
я русский бы выучил только за то,
что им разговаривал Ленин».
       А затем «наш» некрофил-любитель пытается поучать Алексея Метченко . Как-то уж совсем не по-людски выглядит следующее замечание Автора: «К сведению Алексей (так безграмотно у МАМ, надо бы – Алексею! ПАИ) Метченко…».
 Ну, тут уж придётся попросту заметить, что «Метченко А. И. умер (!) 05.06.1985 года. И брать на себя - то ли смелость, то ли что-то совсем иное, - доводить что-то до сведения мертвецов, - может разве что отъявленный циник, то ли вовсе невменяемый… С кем мы «связались»… Дорогой Автор, а не боязно ли Вам – навсегда остаться на берегах добровольно избранной Вами реки Леты?  Вот так редактор и автор «попался» что «Славянину», что «Добрыням»…
И теперь уже почти не удивительно, что очередная ложь МАМ содержится в его словах: « Я никуда не собираюсь "сбрасывать” Маяковского…с Парохода современности»!
У футуристов подобная декларация была бравадой, поэтической фигурой . А вот у МАМ – таки – хамство. Ибо определение хамства – в оскорблении спящего отца. Которым «как бы» и был для Мирошниченко А.М. – Маяковский. И который действительно навечно уснул вот уже как раз 80 лет тому…
Кстати, МАМу, видимо, неизвестно, что и сам А.С.Пушкин уже «похоронил» ещё живого Жуковского 13 июня 1824 г. в письме брату: «Жуковского я получил. Славный был покойник, дай бог ему царство небесное!»... Шутят так иногда Гении (22).
Но… «оплевав Гения с головы до ног», не желая выглядеть уж совершенным негодяем, МАМ «вспоминает» и несколько «вещей высокого поэтического накала», всего семь. О вкусах кое с кем можно и поспорить. Но в данном случае – «кто спорит…. (ничего) не стоит».
Из поэм МАМ выделяет («с …оговорками» - ну как же МАМ может не оговорить! – ПАИ.) "Флейту-позвоночник”и "Хорошо”.(именно так! – привычно неграмотно применив точку вместо запятой…)  "Во весь голос”. «Забыв» или будучи не в состоянии оценить лучшую, на мой взгляд (да и не только на мой) поэму «Про это»! Ничего не сказав и поэме «Человек» - «вещь необыкновенной глубины и приподнятой вдохновенности» (45).
Не удивительно также, что сердце и ум МАМ не отозвались и на «Неоконченное» - «чистейшей лирики чистейший образец».
Как бы забыл МАМ и о стихах детям, что, безусловно, символично: очевидно, МАМ и сам осознаёт, что у него самого нет будущего.
Это будто о нём говорил ещё А.С.Пушкин: «Критикою у нас большею частию занимаются журналисты, т. е. entrepreneurs , люди, хорошо понимающие свое дело, но не только не критики, но даже и не литераторы»(18).
А уже отмеченное и характернейшее желание «делать оргвыводы» выдаёт истинные намерения МАМ с головой! Заодно – очередная самопощёчина «как бы» оппоненту сталинизма!
;»Против лома…»
В ответ ему наши просто выводы:
1) Можно ли теперь всерьёз воспринимать псевдолитературную трескотню МАМ о «безродном космополитизме» Поэта (ну чем не сталинизм!..) из уст человека, который уже не чувствует себя украинским, но и русским – ни по природе, ни по закону - также не может быть. В отличие от нашего земляка Маяковского – родича Пушкина, Гоголя, писателя Данилевского, потомка древнего казачьего рода (19 – 21).
2) «Сквозь зубы» МАМ вынужден признать, что В.В.Маяковский – классик!
3) А вот и принципиальный и окончательный атоприговор «своему среди чужих, чужому среди своих».
Ибо в своём третьем «оргвыводе» г-н МАМ договаривается до того, что «Изучать творчество Владимира Маяковского …в школах и вузах России (!..) недопустимо».
Явно помутнение сознания – как ещё можно определить сие?
Ибо пока что (?) Мирошниченко А.М. - гр-н Украины, для России он – иностранец. Который указывает суверенному государству, что тому делать. Притом, советует «не пущать» того, кто уже стал частью и честью русской и мировой истории! – Потому что вот ему, Мирошниченко А.М., видите ли, – «не ндравится…»
Но что ещё ждать от ретрограда, «наполеона-неудачника»… - дальнейший перечень всяческих маний способен продолжить едва ли не каждый читатель.
Приближаясь в разделе «PS» к завершению своей «опупеи» Автор справедливо признается в следующем: «предвижу бурю возмущений, обличений, обвинений и оскорблений в мой адрес после публикации этого эссе». – «Знает кошка, чьё сало съела»!
А вот когда «наш» «как бы» «Знаток» побаивается: «ни один из вас не одолеет даже первого тома...» - вот это зря. – Нехорошо это, Анатолий Михайлович, мерять всех своим собственным несовершенством!
И не по-людски, и не по-христиански даже.
Но нет покоя Герострату. И за PS пишет МАМ ещё и PPS, в котором предрекает себе даже «смертельный исход». Что ж -  хоть часть своей судьбы каждый выбирает сам…
А ведь будто «нашего» Автора имел в виду Пушкин, хотя писал о некоем Каченовском:
«Клеветник без дарованья,
Палок ищет он чутьем,
А дневного пропитанья
Ежемесячным враньем».
Допускаю, что весь этот «эссей» был придуман Автором для того, чтобы привлечь внимание как к своей особе, так и к новорожденному журналу. Однако же вновь и вновь приходится обратиться к уже давно, но будто бы специально для вас сказанному.
«Но есть ли у вас хотя бы слабое представление о вреде, который вы приносите сами себе, представление, которое вы даете о своей стране этими публикациями, позорными для литературных нравов, для величайшего… поэта, и для достоинства вашей печати?!!» (54).
Я, конечно, согласен с авторитетнейшим А.Михайловым (69), писавшим по аналогичному поводу(70), что не стал бы грубить подобному Автору Маяковский. В таких, можно сказать клинических случаях, он щадил обидчиков: «Чего обижать маленького?» Может, и нам стоило бы пощадить их?
Но агрессивный доносительский тон «дискутанта» не позволяет просто отмахнуться, не заметить этой «бури в собственном стакане воды».
Сегодня, в отличие от времен и героев, ими оспариваемых, никто и ничто не угрожает тем, кто отравленным словом бьёт по Маяковскому. Но было бы в высшей мере непростительно, если бы мы, «потомки, « к которым он обращается «через головы поэтов и правительств» не заступились за честь, репутацию и достоинство первого Поэта революции.
Хотя основательная перспектива намечена им самим, с ясным сознанием своей поэтической мощи:
«Мой стих
      трудом
           громаду лет прорвет
и явится
       весомо,
            грубо,
               зримо,
как в наши дни
         вошел водопровод,
сработанный
       еще рабами Рима…»!..
Дальнейшие «как бы» рассуждения МАМ о приватизации Гениев напоминают мне и вовсе малоупорядоченный бред. Из которого хоть одно ясно – Автор против приватизации Маяковского. Не бойтесь, МАМ, мы Вам этого не позволим сделать!
Невольные неблагостные аналогии навевает МАМ и в самом конце своего «опуса» в журнальном варианте. Когда предваряет списочек осиленной им лично литературы  словами: «Источники для желающих пройти моим путём». – Не дай Боже!
Ведь это – путь Иуды, предавшего Отца…
Завершить на этом было бы всё же большой честью для МАМ.
;»А на прощанье я скажу!»
По большому счёту, не о нём ведь речь. В ходе обсуждения мы уже упоминали и о явно заинтересованном и сочувственном отношении к Маяковскому и Мандельштама, и Цветаевой, и Ахматовой.
Пастернак: «Это была трагедия "Владимир Маяковский", тогда только вышедшая. Я слушал, не помня себя, всем перехваченным сердцем, затая дыханье. Ничего подобного я раньше никогда не слыхал…
Вдали белугой ревели локомотивы. В горловом краю его творчества была та же безусловная даль, что на земле. Тут была та бездонная одухотворенность, без которой не бывает оригинальности, та бесконечность, открывающаяся с любой точки жизни, в любом направленьи, без которой поэзия - одно недоразуменье, временно не разъясненное.
И как было просто это все. Искусство называлось трагедией. Так и следует ему называться… Заглавье скрывало гениально простое открытье, что поэт не автор, но - предмет лирики, от первого лица обращающейся к миру. Заглавье было не именем сочинителя, а фамилией содержанья».
«Передо мной сидел красивый, мрачного вида юноша с басом протодиакона и кулаком боксера, неистощимо, убийственно остроумный, нечто среднее между мифическим героем Александра Грина и испанским тореадором.
Сразу угадывалось, что если он и красив, и остроумен, и талантлив, и, может быть, архиталантлив,- это не главное в нем, а главное - железная внутренняя выдержка, какие-то заветы или устои благородства, чувство долга, по которому он не позволял себе быть другим, менее красивым, менее остроумным, менее талантливым.<...>
Природные внешние данные молодой человек чудесно дополнял художественным беспорядком, который он напускал на себя, грубоватой и небрежной громоздкостью души и фигуры и бунтарскими чертами богемы, в которые он с таким вкусом драпировался и играл» (76).
В 1997 году Евгений Рейн написал: «Россия – особая страна … Вот уже 200 лет поэзию представляет один великий поэт. Так было в 18 веке, в 19-м и 20-м. Но это неразрывная цепь: Державин – Пушкин – Лермонтов – Некрасов – Блок – Маяковский – Ахматова – Евтушенко…
И Цветаева, и Чичибабин понимали, что «на Маяковского мы будем оглядываться вперёд!»

;Литература:
1. Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1982. – 1600 с.
       2.: http://www.rian.ru/interview/20100415/222580115.html
             Светлана Стрижева: Загадки в деле Маяковского еще остались.
3. Краткий словарь иностранных слов. – М.: Сов-ая энциклопедия, 1964. – 784 с.
4. Б. Сарнов. Маяковский. Самоубийство. – М.: «Эксмо», 2007. – 672 с.
5. Семён Черток. Последняя любовь Маяковского, там же.
6. В.В.Катанян. Прикосновение к идолам, М.: изд-ль «Захаров», 2003. – 510 с.
7. Галина Катанян. Азорские острова. – в сб-ке «Распечатанная бутылка» - Н.Новгород, «Деком» - 1999. – 352 с.
8. Лар. Алексеева, Десять лет спустя. Об одной неоткрывшейся выставке В. Маяковского, «Октябрь», 1993, № 11, с.177 – 187.
9. Маяковский В.В., ПСС: В 13 т.т., М., 1956, т.13, с.212.
10. Есенин в воспоминаниях современников. В 2-х томах, М., 1986, т.1, с. 369-411.
11. Есенин С., ПСС в 7 т.т., М., 1995 – 2001,т.1, с.144; Есенин С., Собрание сочинений  в 5-х т., - М.: «Художественная литература», 1966-1968 г.г.
12. Маяковский В.В., Сочинения в 2-х т.т.: Том 1, М., 1987. -768 с.
13. Маяковский В.В., Сочинения в 2-х т.т.: Том 2, М., 1988. -768 с.
14. 15. Наталия Румянцева, Возможно, было так. Версия смерти Владимира Маяковского«Новый Мир» 2009, №8, с. 1 – 32
       16. http://www.philol.msu.ru/~xxcentury/ist_metchenko.html
       17. Скорятин В.И. Тайна гибели Владимира Маяковского. – М.: «Звонница-МГ», 1998. – 272 с.
       18.Пушкин А.С. Сочинения в 3-х т. Т.3, - М.: Худож. Лит., 1987. – 528 с.
       19 – 21.А Приймак, «Неужели родственники?», «Неделя», 1980 г, в № 36;
        О.Приймак. Імен зв'язок незримий, «Ленінська зміна», 9 липня 1983 р.;                Интервью «Загадки Владимира Маяковского», газета «Событие», 24 – 30 июля 2003 года.
        22. А.И. Гессен. «Всё волновало нежный ум… Пушкин серди книг и друзей». – М.: «Наука», - 512 с.
        23. М.Ю.Лермонтов, Собрание сочинений в 4-х т., - М.: б-ка «Огонёк», изд-во «Правда», 1968 – 1969 г.г.
        24.         25. А.С.Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. - http://rvb.ru/pushkin/01text/08history/03memoires/1160.htm
        26. Бородін В.С. та ін. Українська література. – К.: Рад. Шк., 1988. – 208 с.
        27. А.Пушкин. Полное собрание сочинений. Москва, Библиотека "Огонек",
изд-во "Правда", 1954;         28. – 37. ; Encyclopaedia Iranica. Azeri Literature in Iran: «Two poets of the 8th/14th century, Q;;; A;mad Borh;n-al-d;n (an East Anatolian) and the Hurufi …»
; Восток в средние века. V. Закавказье в XI-XV вв.
; БСЭ. Несими.
; БЭС. Несими.
; С. Мумтаз. О Несими. Б: Изд. «Маариф ве Медениет», 1923.
; Baldick, Julian (2000). Mystical Islam: An Introduction to Sufism. I. B. Tauris. pp. 103
; Burrill, Kathleen R.F. (1972). The Quatrains of Nesimi Fourteenth-Century Turkic Hurufi. Walter de Gruyter GmbH & Co. KG.
; Lambton, Ann K. S.; Holt, Peter Malcolm; Lewis, Bernard (1970). The Cambridge History of Islam. Cambridge University Press. pp. 689.
; Encyclopaedia Britannica. Seyid ;madeddin Nesimi.. «one of the greatest Turkish mystical poets of the late 14th and early 15th centuries.»
; N. Hanif. Biographical encyclopaedia of Sufis: Central Asia and Middle East. Sarup & Sons, 2002. ISBN 8176252662, 9788176252669. «Nesimi, Seyyid 'Imad Al-Din, known as Nesimi, an early Ottoman poet and mystic. believed to have come from Nesim near Baghdad, whence his name. As a place of this name no longer exists, it is not certain whether the lakab should not be derived simply from nasim „zephyr, breath of wind“. That Nesimi was of Turkoman origin seems to be fairly certain, although the 'Seyyid' before his name also points to Arab blood. Turkish was as familiar to him as Persian, for he wrote in both languages. Arabic poems are also ascribed to him. Little is known of his life; part of it fell in the reign of Murad I (761-91/1360-89), as his biographers tell us. He was at first a member of the school of Shaikh Shibli (247—334/861-945), but about 804/1401 he became an enthusiastic follower of Fadl Allah Hurufi with whom he was undoubtedly personally acquainted. He championed the views of his master with ardour and at the risk of his life. The poet Refi’i, author (811/1408) of the Besharet-name (copies in London, cf. Rieu, Cat., 164-5, and Vienna, cf. Flugel, Kat., i, 720) was his pupil. A certain Shah Khandan who was a dervish mystic is mentioned as his full brother. Nesimi met a cruel death in 820/ 1417-18 at Aleppo, where he was flayed for his heretical poems, on a fetwa of the extremely fanatical mufti. He is considered the greatest poet and preacher of the Hurufi sect.»
   38. http://oldsufiwebzine.wordpress.com/2005/10/03/nasimi/
   39. Шевченко Т. Г. Повне зібрання творів: У 12 т. / Редкол.: М.Г.Жулинський (голова)
та ін. — К.: Наук. думка, 2001 — ISBN 966-00-0625-X Т. 1: Поезія 1837-1847 ...
litopys.org.ua/shevchenko/shev.htm
   40. Александра Ишимова. История России в рассказах для детей (том 1)    41. Эйдельман Н.Я. Пушкин: История и современность… - М.: Советский писатель, 1984. – 368 с, с.357.
   42. А.С.Пушкин, Полное Собрание Сочинений http://aspushkin.org.ua/
   43. Елена Прокофьева. «Громада любовь», Биография, 2010, № 7 (67), с. 91 – 104.
   44. Юрий Карабчиевский "Воскресение Маяковского", М.:Изд. - во "Советский писатель", 1990 г. Origin: http://noskoff.lib.ru http://lib.ru/POEZIQ/MAYAKOWSKIJ/karabchievsky.txt
   45. Борис Пастернак. «Охранная грамота».    46. Светлана Коваленко. Женщины в судьбе Маяковского. М.: «Звёздная дань», 2006, с. 388 – 391.
   47. Наталия Раскина. «Четыре главы». YMCA-PRESS, 1980, стр. 79-80
   48. Феликс Икшин. Лиля Брик. Жизнеописание великой любовницы. – М.: Эксмо, 2008. – 592 с.
   49. Булашев Г.О. А.С.Пушкин на юге России. Киев, 1899, с.91;
Одесский год Пушкина. – Одесса: Маяк, 1979. – 248 с., с.231.
   50. С.С.Лесневский. «Я К ВАМ ПРИДУ…», - М.: «Советский писатель», 1982. – 368 с.62
   51.  В.А. Сутырин. Стенографическая запись устных воспоминаний. Следственное дело Маяковского. Документы. Воспоминания современников, М., 2005, ст. 610 -614;
   Б. Сарнов, с. 582.
   52. Галина Катанян. Азорские острова. Распечатанная бутылка.- Нижний Новгород: «Деком», 1999. – 352 с., с.244-245.
   53.  Л.П.Замойский. Невеста Маяковского:
«http://vmeste.org/memo/memoauthor_0003.shtml
   54. Эльза Триоле. «В том, что умираю, не вините никого…», “Les Lettres Francaises”, 3 – 9 июля 1968 г., № 1239.
   55. а) Аркадий Ваксберг "Лиля Брик. Жизнь и судьба", «Женщина – миф". -1999.
б) Ваксберг А.И. Загадка и магия Лили Брик. М.: ООО «Агентство «КРПА Олимп»: ООО «Изд-во АСТ»: «Изд-во Астрель», 2004. – 462 с.
  56. «…НА ДАЧЕ БЫЛО ЭТО». В.В. Маяковский в Пушкино. 1919 – 1929. – М.: А-Пресс дизайн, 2007. – 160 с.
   57. Московкина И.И. Владимир Маяковский. – Харьков: Веста: изд-во «Ранок», 2002. – 56 с.
   58. А.Аксенкин. ТАТА (Татьяна Яковлева). – М.: Государственный музей В.В.Маяковского. – 2003. – 216 с.
   59. Л.Рахманова, В.Валерианов. Шесть адресов Владимира Маяковского. – М.: «Московский рабочий». – 1964. – 96 с.
   60. А.А.Михайлов, С.С. Лесневский. В мире Маяковского. В двух т.т. – М.: «Советский писатель», 1984. – 464 с. + 416 с.
   63. Юлий Халфин. Апостол хозяина. – «Век ХХ и мир», 1990, № 8, с. 43 – 48.
   61. Новое о Маяковском. Литературное наследство.  – М.: изд-во АН СССР, 1958. – 632 с.
   62. Юлиан Семёнов. «Смерть Петра./Гибель Столыпина/Синдром Гучкова». – М.: «Совершенно секретно», 1997. – 384 с., с.350.
   63. http://psylib.org.ua/books/lombr01/txt02.htm
   64. Сумасшедшие гении  http://vsiaco.org.ua/post130422315/
   65. ЧТО ТАКОЕ ГЕНИАЛЬНОСТЬ? МОЖНО ЛИ ЕЁ СРАВНИТЬ С СУМАСШЕСТВИЕМ?
            Гуревич П.С. Введение в философию. – М.: Олимп. – 1997, 398 с.
   66. Лариса Алексеева. Десять лет спустя. Об одной неоткрывшейся выставке        В.Маяковского. – «Октябрь», 1993, № 11, с. 177 – 187.
   67. Инна Питя. Отец русского футуризма, учитель Владимира Маяковского, американский Ван Гог, «Время», 2007, 20 июля, с.3
   68. Константин Рылеев. «Пять лет молчания», «День», 2003, 10 октября, с.23.
http://fan.lib.ru/k/kirpichew_w_w/text_0270.shtml
   69. Ал. Михайлов. Маяковский. – М.:Изд. -во: «Молодая гвардия», -1988, 4.42 мб
   70. Ал. Михайлов. У подножия великана. – Литературная газета, 1988, 10 февраля, с.5
   71. Н. Кастрикин. Смерть к Маяковскому пришла из «Бани», «Время», 1997, 16 октября.
   72. Константин Кедров. И дьявол вновь переиграл Поэта. Самоубийство, похожее на убийство. – «Неделя», 1993, 14 апреля, с. 13.
   73. Константин Кедров-Челищев. Как добили Маяковского
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/493.html
   74. В.Радзишевский. Как погиб Маяковский. «Литературная газета», 1989, 29 марта
   75. Т. Хорошилова, «Не кистью, так пером?», «Комсомольская правда», 1988, 12 февраля, с.2.
  76. Борис Пастернак. `Охранная грамота; Борис Пастернак. "Люди и положения";
Владимир Маяковский. Навек любовью ранен. Москва: Эксмо-Пресс, 1998;
Зоя Масленникова, РАЗГОВОРЫ с ПАСТЕРНАКОМ, М.: «Захаров», 1998., с.30.
   77. Светлана Семёнова. Новый/ разгромили/ по миру/ миф», «Молодая гвардия», 1997, № 9, с. 228 – 246; № 10, с. 221 – 238.
   78. В.В.Корябина. Рядом с поэтом. М.: 2003. – 28 с.
   79. Вадим Грудневый, «…И Харьков ей рукоплескал», «Время», 2007, 14 сентября, с.4
   80. Маяковский В.В., Сочинения в 12 т.т.: 1978. – 432 с. + 352 с. + 414 с. + 480 с. + 416 с. + 512 с. + 480 с. + 352 с. + 320 с. + 432 с. + 416 с. + 336 с.

Приложения:
1. Некоторые из ошибок МАМ.
В поданном же в И-нете варианте статьи МАМ, неоднократно нападая на Маяковского за… грамматические и смысловые ошибки, сам же Автор допускает их часто и густо: «Я решил обратиться к … творчеству Маяковского (опираясь (?!) на его поэзию…) не для того, чтобы умалить его, а затем. чтобы…(так у Автора – после точки вместо запятой он продолжает с малой буквы, хотя надо бы с большой!). «Я … перечитал "Сочинения …" В.В. Маяковского, изданные в 1987-1988 гг». Дорогой Автор! Очень странно, что за целый год написания своего труда Вы так и не удосужились научиться правильно обозначать сокращения. Поскольку тут правильно было бы так: «г.г.» - что значит «годы». А «гг» - как у Вас – это пустопорожнее гудение. А может это такая тонкая самоирония?
Автор пишет: «Ввёл Маяковского в литературу… Давил (да не Давил – это Вы бы скорее «давил», если бы Вас не остановить! – ПАИ) … Бурлюк (позже «слинявший»(!?)…в США). назван…» (тут целых две ошибки. Первая та же: запомните же наконец: после точки неграмотно писать с малой буквы!). Продолжим цитату неграмотного Автора: «…назван…его после первого услышанного стихотворения "гениальным поэтом "…(вторая  ошибка – смысловая:   конечно же, Бурлюк не «назван (как в Вашем тексте!) его "гениальным поэтом ", а «назвал». Я понимаю, что Ваша злоба глаза застит. Но хотя бы читателя надобно уважать. Тем паче, хоть когда учите грамоте, - не писать безграмотно!
       Есть и забавные «обписки». Как вот эта: «Все его стихи 20-х годов …заполитизированы и и …» (Так у Автора: я не знаю, заикается  ли он в реальной жизни. Но в И-нете – наверняка. «Бог шельму метит»?).
Из той же «серии»: «Вот так почтил память … Есенина … Маяковский. дважды оскорбив его а одной строке!» Ну это же надо так уметь: две ошибки в одном предложении: Первое. После точки русские … пишут с большой буквы. Второе: «оскорбив его а одной строке» - это, разумеется, звучит не по-русски – ни по форме, ни по смыслу. Отдалённо напоминает французский, что ли. Но, МАМ, Вы ведь хотите «позиционироваться»  как ТРЕЗВОмыслящий…
         А вот ещё: «Вот несколько истоков самоистребмтельной ненависти…». Малоуважаемый как бы учитель! Первое. Нет такого слова – «истребмтельной». Второе – и быть не могло, т.к. для русского языка не характерно сочетание в cередине слова трёх согласных подряд.
         Далее Автор пытается цитировать Автобиографию Поэта «Я сам». Но и тут собственная злоба ставит ему подножку. Вот как это подаёт МАМ: «сперва (!..) о его образовании.
 …Экзамен в гимназию.,.(!) – Малодрагоценный как бы учитель/мучитель! Если Вы хотите грамотно обозначить пропуск слов, то в русском языке принято ставить три точки подряд, а не разделять точки запятой. И это я мог считать обпиской, если бы Вы сам(!) не были столь придирчивы к кумиру миллионов!
Автор, как бы цитируя Гения, имеет, мягко говоря, дерзость подменять его строки своими: «(Кофта фата, 1 , с. 51)…
«…а: (?!) земля мне: любовница в этой празднично чистке... "
МАМ! Нет у Поэта никакого двоеточия после соединительного союза «а» в начале строчки-фразы. И быть не может: ибо стихи Маяковского написаны строго по-русским правилам. А Ваши – большой вопрос – по чьим правилам писаны?
Точно такая же история и тут: «"возненавидел сразу — всё древнее, всё церковное в (!?) всё славянское ". Да «не надо нас дурить» - никогда не заикался Владимир Маяковский!
Далее. «Нью—Йорк” (Порядочный гражданин. т. 1, с. 325)». Гм, извините, товарищ - г-н редактор, но слово «Нью—Йорк” (Порядочный гражданин. т. 1, с. 325) по правилам русского языка должно писаться не через тире, а через чёрточку, т.к. это две частицы одного слова! Вы у Маяковского соринку заметили, а в своём глазу бревна не постеснялись выказать, поучитель Вы наш!
Характерное уже незнание элементарного у Автора: «Ни "русским духом. ни Русью…» - после точки русские писатели обычно пишут с большой буквы. А если перечисляют, то ставят запятую! – Замучаешься – Вас выправлять. На относительно мелкую корректуру приходится уже глаза закрывать. Видимо, в журнале за Вас эту работу сделали корректоры…
И вновь, и вновь – «обписывается» Автор-критикан, который  якобы цитирует: «"...А я. (!?) разживясь, трёхрублёвкой…» - После точки русские … пишут с большой буквы. А если перечисляют, то - запятую! Запомните же наконец.
Ещё один микрошедевр мстительной кармы Вам, МАМ:
«А мы утирались после … плевков в продолжали изучать…». Дорогой «наш» редактор! Даже компьютерный редактор изумляется: неужели перед глаголом можно ставить частицу «в»? Тут уж Вас даже «комп» «утёр»…
Ну, уж даже как-то малоинтересно указывать на явно небрежное отношение редактора к своим же текстам. Ясно же, что тут буква «н« - ни к селу, ни к городу: «2. "Во весь голос” — одно из самых ярких н талантливых»…
Нуте-с, чем ещё нас «порадует» как бы учитель МАМ? Ага: «В ..начале ХХI века сроки его искусственного пребывания в этой игiостаси (?!) истекли». В чём – в чём? «игiостась» - это Вы, МАМ решили блеснуть окказионализмом по мотивам древнеславянского, что ли? Так вроде бы как не к месту!
Подобного рода замечание и по поводу неправдивого следующего как бы цитирования: «Точно такая же поэма "Война ii(!) мир». Ну «точно такой же», как у Маяковского, поэма уже не будет хотя бы потому, что Вы посмели подменить реальное название Вами, МАМ, выдуманным. Но и по существу – это же каким «дальтоником» в Поэзии надо быть, чтобы заявлять подобное!
     Есть ошибки, граничащие с циничным неуважением и посягательством на конституционные права. Так, возможно, МАМу невдомёк, что Маяковский посвятил одно из своих проникновеннейших стихотворений не «Товарищу Незте пароходу и человеку, а своему давнему и уважаемому «Товарищу Нетте…». Видимо, и тут «Бог шельму метит». И Ваше «З» выдаёт вашу плохо затаённую злобу, но надо же и честь знать!
Неужели же не всё? Так-таки и не всё: «не придёт, дескать, - радуетесь Вы, МАМ, "агитатор. горлан-главарь». Манюсенький комент: он, конечно, пришёл, МАМ, но Вы ему не даёте, подставляя ножку, а точнее - вновь поставив точку вместо запятой!.. Эх, Вашу бы злую энергию, да в добрых целях (на меня можете не «кивать»: я-то не предатель, наоборот – от предателя защищаю умершего 80 лет тому).
Говоря словами самого Автора: «Конечно, эти недостатки не носят тотального характера. но их столько, что закрыть на них глаза невозможно...» Показательно, что и в этом случае наш «поучатель» «сел в лужу»: поучая, - вновь вместо запятой, поставил точку! – Ай-ай-ай!
2. Несколько отзывов на статью МАМ из И-нета.
Тимофей Мякин 16 дек 2008 в 11:29
На мой взгляд, Маяковский объективно интереснее как поэт, он - новатор, создавший 1) новую поэтическую ритмику и метрику (акцентный стих в разнообразнейших вариациях); 2) новый тип рифмы, построенной на ассонансном созвучии слов (классика: "спокоен как" - "как пульс покойника"). А что С. А. Есенин? Традиционнейшие рифмы (вроде "гуляка... - собака...", "глаза... - образа...."), еще более традиционная метрика. По сути поэзия Есенина построена на переосмыслении шаблонов, и порой в этом гениальна ("Все прошло, как с белых яблонь дым...") Последний стих пленяет именно свежестью образа. Только здесь Есенин наравне с Маяковским. Но Маяковский нов не только в образах (ср. "дождь... -лужами сжатый жулик" ), но и в метрике и рифме, а Есенин объективно уступает Маяковскому в рифме и метре (они у него старые и не свои). Думаю, справедливо будет определить, что 3:1 в пользу Маяковского. Не случайно, в поздних стихах Есенина очевидно влияние Маяковского в ритмике (ср. акцентный стих в поэме о "26" ("Пой песню поэт, пой..."), "Сорокоусте", акцентный или почти акцентный стих в "Анна Снегина". Типа: Мы все\ в эти годы\ любили\ а значит\ любили и нас. А найдите у Маяковского влияние Есенина? Это - пожалуй важнейший критерий. Вывод - Маяковский объективно более значительный поэт. Он более значителен, чем Блок (акцентный стих в поэме "двенадцать"), чем Цветаева (значительная часть стихов пронизана маяковской ритмикой), чем Ахматова (она проигрывает 0:3). В целом, Маяковский - главный русский поэт 20 века - все (от Блока до Бродского и Шевчука) испытали на себе его влияние.Сравнивать же - и нужно и должно.
Тимофей Мякин 16 дек 2008 в 20:29
Кто же будет отрицать, что Есенин - великий поэт? Мы все его любим! Но следует смотреть объективно, а объективных вещей три: 1) образность 2) рифма 3) метрика. Объективно, значимость поэта, очевидно, вот в чем: насколько он нов и оригинален в этих трех аспектах (в аспекте образности, рифмы и ритма), и насколько значительное влияние эта его новизна оказала на современную ему и последующую поэзию. Разумеется, в акцентном стихе у Маяковского были предшественники - это А. Белый (его Маяковский много читал, см. "Я сам"). Но у Белого акцентный стих - прорывается лишь местами, перебиваясь традиционными метрами и притом исключительно в стихах 1904-1906 гг, и далее чуть ли не сходит на нет, вновь появляясь лишь после революции - уже под обратным влиянием Маяковского. В. Хлебников, который отчасти имел влияние на раннего Маяковского в плане конструкции образа впоследствии сам испытал влияние Маяковского (акцентный стих вытесняет традиционную ритмику, которая господствует у раннего Хлебникова). Разумеется, Есенин оказал и оказывает большое влияние - но это скорее влияние традиционной нашей лирики, которой наследует поэт, чем его личное (через Есенина проглядывают и Фет, и Пушкин, и Тютчев, и Кольцов, и Клюев). В конце жизни Есенин писал, что "в плане формы" его "больше всего тянет к Пушкину". Можно ли представить, чтобы Маяковский говорил, что его тянет к кому-то? Это - верный показатель уровня.
#119 Тимофей Мякин 19 дек 2008 в 17:54
Уважаемая Татьяна, я согласен с Вами, но поскольку ветка посвящена Маяковскому, я и отметил то, что ставит его выше многих других хороших, замечательных и великих поэтов (таких, как С. А. Есенин, например). Новизна и оригинальность ведь в поэзии вообще - очень редкий плод, Маяковский тем и выше, что (четвертым вслед за М. В. Ломоносовым, Г. Р. Державиным и А. С. Пушкиным) привнес в нашу поэзию подлинную и глубокую новизну, обновив и реформировав ритмику и образность (конечно, не без влияния примера В. Хлебникова и А. Белого, но они дали лишь подступы, а реформу совершил МАяковский).Павлу: про "дуэль" - не знаю. Читайте самого ВВМ (статья "Как делать стихи"), где он сам довольно подробно рассказывает о своих встречах с Есениным и об истории создания стихотворения "Сергею Есенину". Думаю, это очень важная статья для понимания Маяковского
http://vkontakte.ru/topic-10601_23141983
Григорий Гаврилов 16 авг 2010 в 14:01
Попробую кратко ответить.
Во-первых, в строках данного эссе чувствуется обида на Маяковского за оскорбленного поэтом бога. Это очень сильно заметно. Говорится, что, мол, Есенин - настоящий и с корнями. Да, согласен. Но ведь и Есенин с его русскостью и корнями совершил антихристианское дело: расписал стены Страстного монастыря вовсе не славящими бога надписями. Поэт и в любви, и в ненависти - до края.
Я люблю и Маяковского, и Есенина, оба - гении. И прекрасно, что такие разные.
Во-вторых, автор скучно мыслит, по всей видимости, и скуп на переживания, поэтому не может понять, что может ведь быть ненависть из любви; ненависть к действительности - из любви к идеалу (а у христиан разве не так? сам веровал, знаю, что так).
В-третьих, в Маяковском много Христа, особенно в герое поэмы "Про Это", возможно, это лучшее его произведение. Почему про это ничего не написано в работе? Вот, например, строки из поэмы:
"за всех расплачУсь,
за всех расплАчусь".
Это ли не христианское? Не русское?
Далее. Есенин тоже не лестно отзывался о Маяковском. Но оба признавали талант друг друга, конечно, не на публике. Есенину, например, очень нравилось "ах, закройте, закройте, глаза газет", а Маяковскому - "милый, милый, смешной дуралей".

Далее. ‘Я люблю смотреть, как умирают дети" - не железный аргумент. У Пушкина есть похожие строки: "Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу."
Далее. Об источниках ненависти еще - пару слов. Автор эссе, вероятно, забыл, что юная поэтическая душа, попав в одиночную камеру не может остаться мягкой и смиренной. Почему эти строки он здесь не приводит: "а я за стенного, за желтого зайца отдал тогда бы все на свете"?
Теперь об ошибках в стихах. Есть такой термин: "авторская глухота". Гении иногда пишут с ошибками. Например:
у А. Пушкина:
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон (вместо на перила балкона);
у М. Лермонтова:
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте...
(грива растет только у льва и не на хребте, а на шее);
у А. Плещеева:
Дам тебе [ласточке] я зерен,
А ты песню спой.
(ласточка питается насекомыми, а не зернами);
у А. Фета:
О первый ландыш! Из-под снега
Ты просишь солнечных лучей.
(взято из Поэтического словаря Квятковского)
Маяковский - величайший поэт. И сегодня его стихи новы, остры и нужны.
А автору эссе поэт еще давно написал:
Блажен, кто хоть раз смог,
хотя бы закрыв глаза,
забыть вас,
ненужных, как насморк,
и трезвых,
как нарзан.
#13 Katya Arusafusukaya 16 авг 2010 в 14:18
Жэсть.
Я по своему опыту знаю, что все можно просто взять и вывернуть наизнанку. Псевдонаучно, с терминами, мелочась и звонко, как болонка на слона, лая, обосновать свои графоманские размышления. Всю школу этим и занималась, раздражая учителей))
Создалось впечатление, что АМ Мирошниченко захотелось привлечь к себе внимание. Возможно в будущем он раздует из этой статьи какую-то серьезную работу, так что эта статья - "пробный камень": как-то на нее отреагирует публика?
Вызвало недоумение: цитаты вырваны с корнем. Заподозрила, что, вдобавок к неудовлетворенному желанию внимания, автор питает некую, вероятно необоснованную, ненависть к ВВМ.
Так бывает.
#14 Валентина Самсонович 16 авг 2010 в 16:43
"Запретить!", "не допустить!"... И все в стройные ряды РПЦ. А чем подход г-на славянского редактора Мирошниченко, собственно, отличается от подхода тов. советского чиновника Н, не считая знака? Да, творчество Маяковкого нельзя воспринимать, как абсолютную истину! Оно такое же бурлящее и спорное, как и время, его породившее (и Есенина, кстати). Над ним надо размышлять. Много. Самому, своей головой. И что в этом плохого? Но - "не допустить". Пусть молодёжь и дальше воспринимает неоспоримые "истины" из учебников.
#15 Александр -ЛИС- Бочаров
16 авг 2010 в 19:28
Мудак.
Сильвер ~Чудной Алконостъ, Тиший ангел~ Лёня 17 авг 2010 в 22:50
Ох ты ж ёж! Ортодоксы.....О.о….
цитата:
"Ни "русским духом. ни Русью”, ни Родиной, ни Отчизной, ни любовью к великому русскому народу и его легендарной многовековой истории космополитическое творчество Маяковского и "не пахнет”, поскольку он ещё в гимназии "возненавидел сразу — всё древнее, всё церковное в всё славянское "."
Ух ты, тов. Мирошниченко,видимо, всё это понюхал - и великий русский народ, и "всё дрванее, всё церковное, всё славянское". Чего ж это мы не слушаем его, просветлённого такого?...
Интересно, тов. Мирошниченко знает, например, что тот же св. Владимир, крестивший Русь, которого "великий, и могучий, и национаьлный фольклор великого и....т.д. и т.п. народа" назвала Красным Солнышком, как жил до крещения- не знаю, но братьев-то своих за престол поубивал. Всё, что угодно, можно повырывать из контекста и изварить - как душе, или что там, будет угодно.
Ересь советского литературоведения - это отдельная тема, всем прекрасно понятная. Писали, что надо и как следует. Все трезвые, как что-то менее попсовое, чем нарзан, - уже давно делят советскую школу на два, а то и на три. Маяковского, бедного, сделали придворным поэтом большевиков и революции. Он, конечно, кормился, сколько надо было, но делал-то что хотел. Поэт и революция - это вообще отдельная и больная тема. Поэт - это образ жизни и мышления, у него революция - не политика, это глубокое личностное переживания мирового масштаба.
А выдирать с кровью цитаты - это уж совсем дело не благодарное, но тут и говорить нечего.
Григорий Гаврилов
Frederic Sefrie, вы думаете, что никто не читал первый том сочинений Маяковского?
Период творчества ВВ с 1912 по 1917 гг., на мой взгляд, есть лучший период.
Маяковский не состоял в партии (кроме короткого периода времени в юности). Он служил не партии, а краснофлагому строю. Это первое.
Второе. Если мы будем говорить, что Маяковский продался, то надо добавлять: честно продался. Это была его революция.
Партия ввела НЭП в 21 году. Маяковский критиковал НЭП. Хороший слуга!
Далее. Стих "Прозасядавшиеся" вспомните.
И если вы помните, задумывалась поэма "Плохо!"
Вы не учитываете историческую ситуацию, состояние общества, когда говорите о ненависти к корням. Рязанский поэт очень любил родину, но, повторюсь, тоже богохульничал.
Далее. Строчку ВВ "Я люблю смотреть, как умирают дети." можно трактовать по-разному, а вот пушкинское "Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу." - трудновато.
Вы считаете Маяковского психом?
А статья Мирошниченко - шляпа.
Ольга | Морфеевна
Сильвер ~Чудной Алконостъ, Тиший ангел~ Лёня
А мне сразу вспомнилась его фраза: "А теперь, желающие получить в морду могут становиться в очередь...." ;))
Комаров Константин
У…бок убогий. Карабчиевский недо…банный. На такую шваль не обижаются, но я б лично его покалечил.
http://vkontakte.ru/topic-17729517_23138704 Edvis Goltsman
Хм... "Русофобия"! Не впервой такое читаю... Есенин тоже, в порыве приступа зависти и неуверенности в себе, обзывал Маяковского "американцем".
Но как не старались многочисленные стронники подобных взглядов о творчестве В.М. покапать на мозги общественности, у них это вряд ли получится. (И это неопровержимо!) Поэзия Владимира насквозь русская! Он мастерски использует всё то,чем так богат и уникален Великий и Могучий: многочисленные морфемы, наше свободолюбивое ударение, междометия, простонародные слова и выражения....! А такие неологизмы мог "вычудить" лишь тот, кто ДУМАЕТ на РУССКОМ!
Кстати, в "Облаке" присутствует,кроме эмоций и смысла, ассоциативная составляющая, затрагивающая подсознание и дополняющая предыдущие части. А создать её, причудливым и гармоничным образом соединив опр. слова, которые звучат по особому, в которых звуки УЖЕ имеют ЗНАЧЕНИЕ, почти невозвожно, если поэт неискренен!(Знаю по себе, что от порядка слов меняется энергетика стиха!) И если стихотворение имеет ЭТО, его написал МАСТЕР!
#6 Edvis Goltsman сегодня в 21:10
Он имел право НЕНАВИДЕТЬ! И мне лично это по сердцу! А сахарное руколизание Бога и Отчизны у многочисленных кисельных поэтишек меня зае...ало! (Простите за мат!)
http://vkontakte.ru/topic-17729517_23138704 Карина Козина
Статья нелепа, смешна, претенциозна и совсем не оригинальна. Что-то подобное писал почти 20 лет назад Карабчиевский. Тогда это было свежо и необычно. А тут нагромождение нелепостей, с которыми и спорить стыдно. Начнем с того, что Маяковского знают все, а вот поэта Мирошниченко единицы. Талант и гениальность Маяковского безоговорочно признавали Цветаева, Мандельштам, Ахматова, Пастернак. Их тоже Сталин заставил? Ну, а по школьным оценкам судить о великих вообще смешно - Гумилев с трудом закончил 7 классов, и по "русскому" у него была "пара", Бродский осилил только 8, Рубцов учился в интернате, и тоже без оконченного высшего, ну и т.д. И незачем вроде бы интеллигентному человеку гордится, что с трудом прочитал 2 тома. Может, тоже неграмотный?....
http://vkontakte.ru/topic-17729517_23138704 Edvis Goltsman
Молодчага, Карина! И впрямь, неграмотный!))))
Точно: судить по "корочкам", да и по к-ву прочитанных книг тоже, о мудрости,уме и находчивости даже обычных граждан НЕЛЬЗЯ. Мой неграмотный прадед был остроумным, мудрым, интересным и тянущимся к новому человеком, а окончивший ВУЗ сосед, кроме хомячьего образа жизни "телик-сон-зарабатывание бабла", ничего и знать не хочет. Кроме свего пуза ничего и видеть не может. Как и Мирошниченко;)
И из-за этого ...гггада я чуть Есенина не вознинавидела, как нонконформист((
http://vkontakte.ru/topic-17729517_23138704 Карина Козина сегодня в 22:40
Есенин - хороший! Правда, в юности я тоже ненавидела, и именно из-за Маяковского! Это очень старая фишка - стравливать именно этих поэтов и их поклонников. А больше всего меня бесит, когда вырывают из контекста несколько слов и начинают на них строить доказательства. Вот представьте, читал бедный господин Мирошниченко 2 тома, потел, пыхтел, старался и ничего кроме, слов "изнасилую" и "ненавидеть" не увидел. Странное и болезненное подсознание у него, однако. И дико мне ПОЭТУ Мирошниченко объяснять, что такое метафоры, гиперболы и т.д. Тогда к "маньяку" Маяковскому следует прибавить и Бунина, с его "темными аллеями", и Набокова, и Толстого, и Блока,да и без Есенина никак не обойтись. У них таких тем полно.
#11 Карина Козина сегодня в 22:52
А последний абзац статьи меня просто покорил ( это пыс-пыс который). У меня даже мурашки по спине побежали. Мы то думали, откуда у нас в стране криминал такой? Так оказывается русскоязычные литературоведы иноязычных мочат! Написал некий туземец на наречии племени "тумба-юмба" статью о лингвистических периодах поэтики Пушкина - все, кердык туземцу. Интересно, а у господина Мирошниченко имеется статистика убийств на национально-литературоведческой почве? И на каком языке следует, по его мнению, писать о великих русских писателях и поэтах? Я могла бы дальше изголяться над статьей, но уже скучно. Будет драка -зовите.
http://vkontakte.ru/topic-17729517_23138704
#13 Edvis Goltsman
)))) Мирошниченко решил себя защитить... Коммент оставить невозможно!)))) "Код неправильный" )))Хм. Я-то не слепая. Это Он трус.
#14 Карина Козина
Edvis. насчет Есенина полностью согласна. Т.к. всегда больше всех любила "сложных" Мандельштама и Маяковского, Есенин был мне тоже неинтересен, казался слишком простым и скучным. Но вот за "Черного человека" и "Пугачева" я бы его златокудрую голову погладила. А Маяковский-гигантище, стоит себе где-нибудь рядом с солнцем, руки в карманы, и поплевывает на мирошниченков и пр.посредственностей.
#15 Edvis Goltsman вчера в 21:45
Поплёвывает)))))Это точно)))
#16 Edvis Goltsman
А если речь вести о многочисленных нападках Владимира на Сергея, то при внимательном исследовании биографий обоих встаёт детский вопрос: кто первый начал? мой ответ: как ни странно, Есенин.(((
Почему? 1.Частенько читала про НАШЕГО героя, который про Е. говорил сначала, что он "славный малый".
2. Вспомню момент встречи поэтов на квартире где-то в 14 году.(Если не ошибаюсь..) Они тогда познакомились впервые. М. был с Давидом, читал там свои стихи. Потом появился белоголовый паренёк С.Е. в простой "вышиваночке" и прочитал своё. Владимир отозвался о его творениях и о чтении положительно,но посоветовал не стесняться, быть пораскованней и погромче. Дружеский совет?Да. Но Е. обиженно-завистливо на это ответил: мол, мы не Маяковские, с трубными голосами и в модных костюмчиках с тросточками. На что М. терпеливо парировал: не стесняйся, милёнок. и всё у тебя будет. И голос, и одежда.
3.Сергей первый начал "спектакли" с публичным рванием "маячностишных" брашурок. И обзывал В. "непоэтом"
4. Маяковский, желая отвлечь Сергея от попоек, приглашал работать в ЛЕФ.
...Короче,учитывая ранимость и обидчивость В.М., такие его насмешливые строки меня не удивляют.
А Сергея понять можно. Мальчик был обделён родительским вниманием. Отсюда и эта неуравновешенность.
А это отдельная тема. правда?
http://vkontakte.ru/topic-10601_22652337
Карина Козина 23 авг 2010 в 17:32
Маяковский не был безграмотен. Футуризм предполагал отмену всех языковых и литературных законов. В.В. один из его создателей.Насчет эволюции вопрос непонятен. Маяковский - не обезьяна Дарвина, чтобы куда-либо эволюционизировать. Он- поэт, гениальный поэт. Был бы жив - писал бы дальше.
http://vkontakte.ru/club1708883
это больно признавать, но из поколения в поколение русский народ деградирует
молодые люди перестают понимать искусство...
их всеобъемлющая тупость переходит все границы, а запала и чванства - хоть отбавляй
в чему это я?
да вот наткнулась здесь на группу "те, кого бесят стихи Маяковского", где кучка недоразвитых идиотов обвиняют поэта в том, что в его стихах нет никакого смысла
мне особенно понравился парень, который в силу своей тупости не смог на уроке проанализировать "облако в штанах", и не нашёл ничего лучше, чем заключить из этой ситуации, что Маяковский - мудак...
http://vkontakte.ru/topic-1708883_23460830
Женя Курашева сегодня в 14:20
этим нельзя обидеть : очередное намеренное умалчивание фактов с целью вызвать сенсацию для популяризации имени автора.





   







   
.