Автор: Hedgehog2008
Название: Fade to black (Погружаясь в темноту)
Disclaimer: права на персонажей принадлежат Ай Ядзава.
Рейтинг: PG-13
Вид: сонгфик. Использована песня Sarah McLachlan «Black»
Пейринг: Син/Рейра/Такуми, Нобу/Хачи/Такуми
Жанр: angst
Описание: Сожаления приходят в конце. Никто не задумывается о них раньше срока. Но, погружаясь во тьму, кого зовут они? За кем душа стремится на погибель?
I
«Рейра… Даже это имя – фальшивка» - девушка никак не могла сосредоточиться на работе. Только не сейчас, когда рядом был Син; когда в голову лезли совершенно посторонние мысли; когда душа требовала выражения, но всё, на что она была способна в эту секунду – это сожалеть, что вдохновение снова пропадёт даром. А Ему плевать… Вынь да положь ему эту песню! Романтическую… И она снова подчиняется его приказу, забывает себя. Не время мечтать, но…
Рейра хотела бы стать поющей машиной – ей нравилось это английское сочетание – «Music Box» - оно приносило успокоение. Железная система, состоящая из шарниров и молоточков, издающая слабое подобие мелодии, не чувствует. Но и петь не умеет. Машины не поют, и это было её личное противоречие. А Такуми понравилась бы эта идея. Ведь это звучит надёжно? Хотя машины имеют свойство ломаться…
«Так, нужно взять себя в руки и написать хотя бы строчку!» - девушка оглянулась на синеволосого парня, прислонившегося к противоположной стене, в поисках поддержки.
- Не мучай себя. Расслабься. Слова придут, когда настанет время. Просто ещё рано, - приободрил её Син.
«Да кого он пытается убедить? Дело ведь не в словах… Маленький он ещё!»
- Рейра, я понимаю твои чувства. Не думай, что я ещё ребёнок! – словно опровергая её мысли, вдруг пробормотал Син.
Девушка улыбнулась.
«Жаль, но здесь всё намного сложнее, чем ты думаешь…» - Рейра не спеша поднялась с пола и уселась за массивный дубовый стол, в сотый раз слушая инструментальную версию композиции.
- Какая красивая мелодия! Рен – гений, а я всё только испорчу, - от обиды слёзы покатились по щекам.
- Неправда! – возразил Син. – Я знаю, у тебя получится!
«Если бы всё было так, как ты говоришь…»
После того, как басист BLAST оставил её наедине со своими мыслями, Рейра попыталась снова сконцентрироваться на работе, но ничего не выходило.
«Игрушка в руках Такуми. Ничего своего.»
А так хотелось бы стать ему той единственной, которую он бы по-настоящему уважал! Сломанную, её подобрал Син. И Рейра любила его за это. С каких пор она начала думать о нём так? Ей нужно было утешение. В конце концов, она захотела так же использовать кого-то, как Он её использовал! Но теперь она не была уверена, что эта связь служила одной её прихоти. Син обещал дать ей больше. Но, даже имея возможность начать всё с начала, она хотела лишь Его. Рейра никогда не следовала правильным вещам. Ей нужна была драма.
«Да, пора себе в этом признаться. Все эти годы я терпела ради того, чтобы не лишать себя удовольствия ждать, страдать и верить». И она вновь и вновь удивлялась ужасной правде, что обнажала всю боль и грусть, что хранилась под семью замками у неё внутри.
«Но надежды не оправдались, и он выбрал другую. Интересно, она счастлива? Эта Нана…» - она не смогла удержать слёз, которые уже градом покатили из глаз, когда произносила в уме это имя. Когда-то девушка по имени Нана украла у неё Ясу – последнее лекарство, теперь другая Нана увела Такуми…
«If I cried me a river of all my confessions
Would I drown in my shallow regret?»
(Если бы я выплакала реку раскаяния,
Смогла бы я утонуть в своих неглубоких сожалениях?)
Эти строчки родились сами собой. Она не знала, куда идти. В этом вопросе была вся её растерянность.
«And in the darkness all that I can see
The frightened and the weak»
(И в темноте я могу различить лишь
Страх и слабость)
Нана, а ты счастлива?
II
«Почему? Почему всё сложилось так, а не иначе?» - тяжёлые мысли овладевали её ослабевшим разумом.
«Cause I cant see no reason
What is blind cannot see»
(Потому что я не вижу причины,
Словно сделалась слепой)
Нана лежала спиной к Нобу, чтобы только не видеть ещё и его горя. Изо всех сил она старалась успокоиться, но плечи трясло мелкой дрожью, и рыдания не прекращались. Нобу уже перешёл на крик, пытаясь вытащить из неё хоть слово, а она…
«Он хочет, чтобы я сказала ему сама… Я должна объяснить. Я не могу так молчать!» - Нана прекрасно понимала, чего от неё хотят. Она была ещё в своём уме. Но язык её не слушался. Совсем. Это приводило её в бешенство.
«Сейчас! Я сейчас всё объясню! Всё будет как раньше! Ты только не уходи, Нобу! Да что же это такое? Я не могу, не могу, не могу произнести ни слова!» - с губ слетали одни всхлипы. Время уходило по капле. Нобу устал кричать и теперь бессильно опустился на колени перед кроватью. А Нана молчала. Внезапно всё показалось ей таким мелочным, не имеющим значения, по сравнению с тем, что творилось у неё на душе. И стало так гадко! Противно от того что люди могут заниматься своими несуществующими проблемами в тот час, когда ей так плохо, и от себя, что думает так. Никто не узнает. Даже если бы она сейчас нашла в себе силы всё объяснить, не удалось бы даже на одну тысячную выразить тех чувств, что овладели ею.
«Бесполезно. Всё это не имеет смысла. Тогда лучше молчать. Пусть уходит…» - безразличие плавно перетекло в раскаяние.
- Прости, - сквозь слёзы выдавила из себя Нана. – Прости…
На большее она была не способна.
«Зачем я повелась на уловки Такуми? Неужели я с самого начала не знала, что так всё и будет?»
«Cause I want what is pleasin’
All I take should be free»
(Потому что я хочу получать лишь удовольствия.
Всё, что беру я, должно оставаться на свободе)
Нобу ушёл, так и не дождавшись ответа. Внезапно все краски померкли. Стены начали давить, стремясь зажать её в узком пространстве. Погружаясь в себя, Нана увидела лишь слабость и страх. Вот он, ответ: она слишком полагалась на удачу, хотела всего и сразу, не думала о последствиях. Теперь пришла расплата.
«Интересно, если бы можно было наплакать целую реку сожалений, смогла бы я утонуть в ней?» - но Нана знала, сожаления не имеют формы… а тонуть рано. Придётся сделать выбор.
«Но всё же, как бы было…легко!»
«If I cried me a river of all my confessions
Would I drown in my shallow regret?»