Edu65 Совсем испортился российский народ. Доверия, приязни, дружбы, уважения – всего, что объединяет индивидуумов в единое целое – не стало, и народ исчез. Каждый суетится, хлопочет, чего-то для себя добивается, но связи порваны и для всех ничего не выходит.
А ведь был великий народ: могучий, мудрый, отважный: «Все за одного и один за всех!»
И где он?
Сызмальства я рос и общался с очень хорошими людьми. Мне даже не казалось, что мне везет. Только когда на старости лет стал описывать свою жизнь, понял, среди каких восхитительных людей я вырос! И на Чистых Прудах и в Лосинке вокруг меня были умные, добрые, благородные люди. И дома, и в школе, и в Химическом Политехникуме.
Не могу удержаться, и назову некоторых, хотя современному читателю это ни к чему. В моем доме жил талантливейший юноша, Витька Кулагин, блестящий знаток техники, умелец, художник и гитарист, боец Московского ополчения. Его косточки лежат под Вязьмой. Там же жили красный командир, веселый матерщинник и мастер на все руки Григорий Павлович Буцык, писатель Смирнов, ученый Боголюбов, добрейший Коля Демин, мой мудрый сосед Леня Лукач и еще много интересных и ярких людей, с ними и пережил я ужасную войну. Хорошие люди и жили по-хорошему. Жизнь тогда, в войну, была невообразимо тяжелой: голод, холод, неурядицы… Но люди друг для друга ничего не жалели: делились последней коркой хлеба, постоянно выручали друг друга, как могли и чем могли, только так и выжили. Умные и одаренные ребята были в классе, и неудивительно: полкласса были евреи, я их помню до сих пор, а уж однокашники в Политехникуме – Оксфорд, Кембридж, Сорбонна могут отдыхать: таких талантов, как Фуфурин, Гришин, Иконников и Райка Гудкова, там никогда и близко не было!
Потом я работал в ГИПРОХИМе, Карповском институте, Нефтегазосъемке и, наконец, ОКБА и везде вокруг были талантливые, деятельные и порядочные люди. А какие были знатоки и мастера: из их золотых рук и вышли «Востоки» и «Протоны», корабли и дома, машины и приборы – больше никто в мире этого не сделал!
Не думаю, что общество в те годы можно было называть «монолитным» по партийному стандарту, но взаимное доверие, несомненно, было и работники охотно или с ворчанием исполняли «мудрые указания» советского и партийного руководства. Чем хуже была обстановка – тем лучше были социальные отношения. В самые страшные годы войны замученные начальники мотались по улицам и цехам, вступали в споры с народом, и никто их не материл.
Российский социализм оказался явно нежизнеспособным из-за сугубой экономической несостоятельности, но социальные отношения, если их не «поправляли» в КГБ, как в Новочеркасске, сохранялись вполне дружественными: начальники постоянно общались со своими подчиненными и претензии разрешались «на миру». Деятельные и справедливые администраторы, так же, как ученые и мастера имели непререкаемый авторитет.
Первый раз цельновыраженного прохвоста я увидел в ГИПРОХИМе: там Тарон Осипович Марутян был начальником отдела. Хам, невежда и лодырь он только мешал работе, но мало, поскольку никто его не слушал: он пользовался всеобщим презрением. Да и недолго он хозяйничал, ну год, не больше. Я его вспомнил потому, что он был резким исключением из общей картины.
Но, по мере моего подъема по служебной лестнице, (или течения времени?) отрицательные персонажи – дураки и подлецы встречались все чаще. Директора, начальники и прочие администраторы чаще всего гармонично сочетали глупость и невежество с жадностью и враньем. Оказалось, что склонность к мошенничеству в бюрократической среде является поголовной, хотя проявляется по мере надобности, а ума и порядочности среди бюрократии – как зерен жемчуга в навозной куче. А.А.Лукацкий и Н.Я Феста оставили неизгладимое впечатление, ибо эти администраторы были мудрыми и честными, уважаемыми людьми. А рядовой российский начальник – это бездарь и жулик.
По мере «консолидации» советского общества роль бюрократии непрерывно повышалась и, после войны, стала лидирующей. Казалось бы, их же мало: сейчас немного побольше 1,5 млн, но они крепко спаяны взаимной поддержкой, то есть, единством цели и интересов – всем же надо урвать.
Все-таки этого не хватило бы, чтобы вывернуть общество наизнанку, если бы не изменились источники государственных доходов: вместо налогов, то есть, трудового заработка – нефть, ее же Бог дает. Чтобы собрать налоги, нужны рабочие места, т.е. множество реальных тружеников со своими мнениями и взглядами, а при нефтедобыче нескольких десятков тысяч нефтяников вполне достаточно, они и себя и все начальство прокормят, а остальных-то зачем? Пусть живут, как хотят. Вот почему начальство возлюбило нефтянку!
Все перевернулось вверх ногами: «Из начальников делают говно, а из говна – начальников»! – смеялись в 50 годах, а так и вышло! Бюрократия, разбавленная олигархами, образовала российский истеблишмент, то есть правящую верхушку и прекратила контакты с работниками.
Свои социальные полномочия бюрократия подняла далеко за экономически осмысленный предел: они решают, какие строить города и дороги, куда развивать науку и технику, какие делать машины, и квартиры, а мнения рабочих, ученых и инженеров, которые хранят многолетний опыт этого созидания, никто давным-давно не знает и не учитывает. Роль работников стала ничтожной, а заработок – мизерным, но без их участия весь научно-технический прогресс идет в задницу (или в Сколково?).
В России отменены законы, регламентирующие соотношение дохода и стоимости имущества, поэтому богатство чиновников абсолютно безгранично. Общество необратимо расколото чудовищным имущественным разрывом: сейчас в России начальники гребут зарплату в тысячи раз больше работников, до такого безумия никто, никогда и нигде в мире не доходил! Никакого доверия, или взаимопонимания между социальными группами нет и быть не может: только зависть, ненависть и презрение. А прочность этой уродливой социально-экономической конструкции обеспечивается только насилием: для этого служат «правоохранители» и армия. Демократические институты (Дума, советы, избирательная система и пр.) не играют абсолютно никакой роли: как только запахло деньгами, они немедленно, с говном продались (зарплата, взятки, пенсия) и теперь верно служат бюрократии. За замминистра полмиллиона дают, может ли быть иначе?
Хорошие люди, такие, как Б.Немцов или С.Ковалев все еще надеются, что Россию можно исправить конституционным путем. Это, конечно, наивное заблуждение. Многократно обманутое население никаким политическим партиям не верит. Прекраснодушные демократы и либералы, душевные люди, которые хотят России, как лучше, пусть едут в дальние страны, и там творят добро, здесь их роль исчерпана. Спасение России сегодня возможно только революцией. Те, кто ее больше всего боится, неуклонно толкают Россию к «бунту, бессмысленному и беспощадному», не оставляя других путей выхода из экономического коллапса. Ну, что-ж:
«Пусть будет, как будет.
Ведь как-нибудь, да будет?
Никогда еще так не было,
Чтоб никак не было!»
Я.Гашек
Э.Алкснис Edu65 5.10.10