Вокруг стихотворения, ,Бабий Яр, ,

               
   В сентябре 1961 года писатель Анатолий Кузнецов, бывший киевлянин, привел поэта Евгения Евтушенко к месту массовых расстрелов немцами мирного населения Киева во время войны, к Бабьему Яру. Анатолий Кузнецов 14-летним куреневским парнишкой был невольным свидетелем этих трагических событий и впоследствии описал их в своем правдивом романе-документе. Поэтому он привел Евтушенко не к площади, где потом поставили помпезный памятник, а именно к тому урочищу, к тому самому крутому обрыву, где расстреливали и сбрасывали в овраг  свои жертвы палачи. Тогда-то и родились у поэта эти  строчки: «Над Бабьим Ярым памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье...». И через несколько дней было написано все знаменитое стихотворение. Как вспоминал позже сам поэт, он принес  его в «Литературную газету». Тогдашнему ее редактору Валерию Косолапову оно понравилось, но он прекрасно понимал, что и у него, и у Евтушенко после публикации этого стиха могут возникнуть определенные  неприятности. Он так и сказал поэту: «На следующий день меня уволят». Косолапов вызвал по телефону свою жену, бывшую фронтовичку, они посовещались у него в кабинете и потом сказали Евтушенко: «Мы предпочитаем быть уволенными, но стихотворение будет напечатано». Действительно, Валерию Косолапову сначала объявили выговор, а через некоторое время уволили  с формулировкой «за потерю бдительности».
   Опубликовать «Бабий Яр» было куда как непросто – был  только 1961 год, после  сталинского антисемитского разгула «еврейский вопрос», как уголек, еще жег руки чиновникам из отдела пропаганды ЦК КПСС. Недолгая хрущевская оттепель уже закончилась, уже прокатилась травля  лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака и в стране все больше набирала  силы реакция. Гранки «Бабьего Яра» несколько раз возили из редакции в ЦК и обратно, партийное руководство все еще колебалось, а вместе с ним колебались и судьба стихотворения,  и судьба его автора.  Евтушенко просидел в редакции до середины ночи, пока номер газеты с завизированным стихотворением не был окончательно сдан в набор. 19 сентября 1961 года газета вышла, все ее экземпляры в газетных киосках были моментально раскуплены. И в этот же день Евгений Евтушенко заслуженно стал героем и истинным гражданином в глазах большинства своих соотечественников. А для мракобесов и юдофобов – «продавшимся жидам отщепенцем».
   Реакция не заставила себя долго ждать. Уже 24 сентября в  известной своими  черносотенными взглядами  газете «Литературная Россия»  был  напечатан  ответ Евгению Евтушенко поэта Алексея Маркова, автора нескольких исторических поэм и довольно среднего уровня лирических стихов. Обращаясь к Евтушенко, Марков писал: 
                Какой ты настоящий русский,
                Когда забыл про свой народ? 
                Душа, что брючки, стала узкой,
                Пустой, как лестничный пролет.
                Пока топтать погосты будет
                Хотя б один космополит,
                Я говорю: я русский, люди!
                И пепел в сердце мне стучит.   
   Стишки, как с точки зрения грамотности, так и с точки зрения мастерства , совершенно слабые, но стук получился достаточно громким. Так, та же «Литературная Россия» через три дня в большой статье обвинила Евтушенко в том, что он «попирает ленинскую интернациональную политику, возбуждает вражду между народами». В результате, Марков приобрел сомнительного качества популярность, а над самим Евтушенко начали сгущаться тучи. Даже спустя пару лет Хрущев на встрече с деятелями литературы и искусства заявил: «За что критикуется «Бабий Яр»? За то, что его автор не сумел правдиво показать и осудить именно фашистских преступников за совершенные ими убийства в Бабьем Яру». Но вот только все-таки времена уже были не те и люди стали не те. Клеветническая компания против Евтушенко вызвала огромную волну общественного возмущения. Выступления поэта на встречах с читателями  собирали огромные количества его почитателей не только в СССР, но за рубежом. Решительный отпор злопыхателям типа Маркова дали такие знаменитые люди,  как поэты  Самуил Маршак и Константин Симонов, композитор  Дмитрий Шостакович, певец  Леонид Утесов. Вот стихотворение Маршака, поэта старшего поколения,  «Мой ответ Маркову»:
         Был в царское время известный герой
         По имени Марков, по кличке «второй».
         Он в Думе скандалил, в газете писал,
         Всю жизнь от евреев Россию спасал.
        Народ стал хозяином русской земли,
        От Марковых прежних Россию спасли.
        И вот выступает сегодня в газете
        Еще один Марков, теперь уже третий.
        Не мог не сдержаться «поэт-нееврей»,
       Погибших евреев жалеет пигмей.
       Поэта-врага он долбает ответом,
      Завернутым в стих хулиганским кастетом.   
   А вот ответ Константина Симонова, поэта среднего поколения:
      Над Бабьим Яром, страшною могилой,
      Стоял поэт, он головой поник.
      Затем в стихах со страстностью и силой
      Сказал о том, что пережил в тот миг.
      И вот другой берется за чернила,
      За пышной фразой желчный яд разлит,
      В стихах его есть пафос, страстность, сила –
      Летят слова – «пигмей», «космополит»...
      Что вас взбесило? То, что Евтушенко
      Так ужаснул кровавый Бабий Яр.
      А разве в вас фашистские застенки
      Не вызывали ярости пожар
      Прикрывшись скорбью о парнях убитых,
      О миллионах жертв былой войны,
      Вы промолчали роль антисемитов,
      Чудовищную долю их вины...
      Как Евтушенко, каждый честный скажет:
      «Интернационал» пусть прогремит,
      Когда костьми поглубже ляжет
      Последний на земле антисемит.   
   Полным гнева был ответ Маркову Леонида Утесова:
      Отбросив совесть, стыд и честь,
      Не знает в мыслях поворотов.
      Ему давно пора учесть,
      Что антисемитизм – есть
      Социализм идиотов.
   В 1962 году Дмитрий Шостакович написал свою 13-ю симфонию «Бабий Яр» на слова Евгения Евтушенко. Гениального композитора тут же обвинили « в отсутствии патриотизма и одностороннем освещении темы». Поэта заставили дописать еще одно четверостишие  специально для этой симфонии( в свои сборники он эти строки никогда не включал): «Я здесь стою, как будто у криницы, дающей веру в наше братство мне. Здесь русские лежат и украинцы, с евреями лежат в одной земле». При подготовке симфонии к исполнению все тот же отдел пропаганды ЦК КПСС во главе с  Ильичевым  постоянно ставили Шостаковичу палки в колеса – должны были отказаться от участия  певцы Борис Гмыря и Алексей Ведерников, а затем и дирижер Евгений Мравинский, с которым Шостаковича связывала старая творческая дружба. Тем не менее, 18 декабря 1962 года симфония «Бабий Яр» прозвучала  в концертном зале Московской  консерватории. Дирижировал  Государственным оркестром Московской филармонии  Кирилл Кондрашин. После окончания концерта переполненный до отказа зрительный зал стоя аплодировал двум  авторам, мужественным и непокоренным – Композитору и Поэту.