Лика с тоской смотрела в окно на удаляющееся здание Аэровокзала и глаза медленно наливались слезами.
- Ты чего? – испуганно спросил Игорь.
- Я боюсь летать. Очень. – Лика подняла голову вверх, пытаясь загнать глупые слёзы обратно.
- Ну, так и не летела бы! Подумаешь, нужна тебе эта выставка! И что Ваше Королевское Величество не видело в этом Париже! – Игорь надул щеки и стал важно пыхтеть. Лика прыснула, а слёзы вдруг хлынули сами собой, заливая улыбку.
- У-у-у-у, как всё запущено, - протянул Игорь и обиженно отвернулся. Показавшийся впереди лайнер поблескивал на солнце сытыми боками и подмигивал бликами в иллюминаторах. Поездка обещала быть приятной и продуктивной.
«Уважаемые… команда нашего корабля… рады приветствовать… пристегните ремни….»… Лика сидела в удобном кресле, крепко обхватив себя руками, как будто изо всех сил стараясь удержать внутри рвущуюся из каждой поры панику.
- Да прекрати уже, - раздраженно бросил Игорь. – Сейчас взлетим и напьешься!
Он сидел у иллюминатора в расслабленной позе, как в собственном кабинете, закинув руки за голову и с интересом поглядывая на проходящую мимо стюардессу.
- Не помогает мне напиться, - с тоской откликнулась Лика, - только хуже будет…
Самолет пробежал по земле последние метры, дернулся и плавно начал набирать высоту. Лика зажмурилась.
- Мам, - вдруг раздался слева детский голосок, - а тётя боится! Смешная.
Лика открыла глаза и повернула голову. Прямо на нее с соседнего ряда смотрели огромные синие глазищи. Ангельская мордашка в обрамлении коротких солнечных кудряшек, вздернутый носик. Девчушке было лет пять на вид. Хотя, может быть и меньше, Лика плохо разбиралась в таких маленьких детях. А если быть честной, то и в больших тоже.
- Доча, я тебе сколько раз говорила – воспитанные дети так не делают!
Сидящая рядом с девочкой красивая молодая женщина строго посмотрела на малышку. Та скорчила ей смешную рожицу и снова повернулась к Лике.
- Привет, тётя. Тебя как зовут?
- Привет. Лика. А тебя?
- А меня Варя. Ты не бойся, всё будет хорошо! Я вот совсем не боюсь. Мы с мамой всё время летаем: туда-сюда, туда-сюда… К папочке и обратно. У нас папа в Париже. Мама тоже, наверное, немного боится летать, мы когда обратно летим, она плачет. Думает, что я не вижу, - Варя снисходительно улыбнулась. – Ох уж эти мне взрослые!
Варя подмигнула Лике и стала поудобнее устраивать на коленях огромного белого плюшевого медведя. Лика почувствовала, как паника немного отступила и притаилась где-то в желудке, ехидно посмеиваясь и дожидаясь своего часа.
Тихий гул двигателей смешивался с приглушенными голосами пассажиров. Люди обживали свои места, на коленях появлялись газеты, книги, ноуты. Колоритная дама в клетчатом пиджаке что-то непрерывно жевала. В конце салона младенческим сном спал солидный мужчина в дорогом костюме – видать полет для него сродни поездке из дома в офис. Пожилая пара недалеко от Лики обсуждала какой-то роман. Лика прислушалась:
- А мне его жаль, - говорила женщина. – Такой молодой, и уже такой несчастный!
- Постой, - возмутился ее спутник, - но ведь он же форменный бабник! Как ты, женщина, можешь его жалеть!
- Митя, подумай, - женщина вздохнула и взяла мужа за руку, - на самом деле, Бог наказал его дважды. Мало того, что этот несчастный никак не встретит Ту, Единственную. Страшнее другое: он даже не подозревает, как это важно – встретить Её.
Мужчина улыбнулся, погладил жену по руке, наклонился и поцеловал в висок. Лика вдруг подумала, что вот это поглаживание и поцелуй - гораздо более интимная вещь, чем любая откровенная сексуальная сцена.
- Ну что, расслабилась? – спросил Игорь. - Поспи немного. Или всё-таки выпьешь?
Лика помотала головой и посмотрела на часы. Ещё 45 минут. Может правда поспать…
- Тётя, а хочешь я тебе колыбельную спою? – Варя развернулась к Лике и попробовала поджать ноги. Не вышло – медведь мешал.
- Варь, ну хватит приставать к тёте! Что с тобой сегодня? Спой лучше мне.
- Ну мам, зачем тебе петь – ты же никогда не спишь!
- Что, совсем никогда? – улыбнулась женщина.
- Конечно, никогда! Вот смотри: я засыпаю, ты сидишь рядом и не спишь. Я просыпаюсь – ты тоже не спишь. А ночью, когда я тебя зову, ты всегда приходишь. Значит, тоже не спишь!
Женщина засмеялась мелодичным грудным смехом. А Варя старательно и фальшиво запела: «Люли-люли-люли, Прилетели гули»…. Дальше они дуэтом с Ликой исполнили все возможные колыбельные, включая смешную «мышка-мышка, баю-бай», которую Лика придумала на ходу, а Варя тут же выучила.
- Долго вы еще выть будете? – добродушно ворчал Игорь, радуясь, что впечатлительная сотрудница наконец-то успокоилась.
- Да не долго уже, - Лика взглянула на часы и замерла. До посадки оставалось 45 минут… Вот досада, а ей так нравились эти часы. Подарок отца, опять же.
- Не подскажете, который час? – спросила она у проходящей мимо стюардессы. Девушка нацепила дежурную улыбку, бросила взгляд на запястье и проворковала: 18:05. Лика замерла.
- Ой, часы остановились,- виновато протянула стюардесса. - Уже гораздо позже, извините!
Девушка двинулась дальше по ряду и вдруг словно споткнулась, натолкнувшись на Ликино «У меня тоже». Они смотрели друг другу в глаза, в которых синхронно начинал плескаться животный страх.
- Что? – резко спросил Игорь.
- Который час? – Лика выталкивала слова непослушными губами, будто бы в одну секунду забыв, как нужно произносить звуки.
- 18:05, - всё еще не понимая, что происходит, машинально ответил Игорь.
- Нет, - сказала Лика и заплакала. Паника, дождавшись своего звездного часа, выползла из желудка и разлилась по телу противной вязкой лужей. Стюардесса испуганно вскрикнула и убежала. Люди в салоне начали оборачиваться и перешептываться. Те, кто сидел ближе, удивленно смотрели на собственные часы, кто-то тряс запястьем, кто-то начинал материться.
- А что, собственно, происходит? – громко спросила экзальтированная дамочка со смешной высокой прической. Сидящий рядом с ней подросток театрально выпучил глаза и загробным голосом прошептал:
- Мы зависли во времениииии….
Странно, но его услышал весь салон. Минуту в воздухе висела звенящая тишина, а потом дамочка тонко и пронзительно завизжала. Её визг теннисным мячиком летал по салону, отскакивал от стен, цеплял каждого и побуждал в каждом непреодолимое желание зажать уши и визжать самому что есть мочи.
Постепенно дамочка затихла и только всхлипывала, прикрывая рот ладонью. Лика в оцепенении скользила взглядом вдоль кресел. Пассажиры недоуменно переглядывались. Клетчатая дама капала в стакан с водой что-то остро пахнущее больницей. Седой мужчина гладил свою спутницу по волосам, а она сидела молча, заворожено глядя в иллюминатор. Вдруг разом все заговорили, замахали руками, начали вскакивать с кресел, порываясь бежать куда-то. Бежать было некуда. Волна шума схлынула так же быстро, как и возникла.
- Знаешь, Митя, - вдруг отчетливо сказала седая женщина, - а под нами такое красивое облако. На замок похожее. Давно уже. Оно не шевелится совсем, представляешь.
Лика перегнулась через каменного Игоря и глянула вниз. Под ними, абсолютно неподвижно, висело белоснежное облако, действительно отдаленно напоминающее замок…
… Стюардесса в четвертый раз разносила ароматный чай. Его запах был таким по-домашнему родным и привычным, что всё – и этот самолет, и белые, как мел, лица людей – казалось просто недоразумением. Связи с землей не было. Замерли стрелки приборов, отказались включаться запрещенные здесь мобильные телефоны. Ровный гул двигателей казался единственным подтверждением реальности происходящего. Лика сидела, завернувшись в плед, и сквозь полуопущенные ресницы поглядывала на спящую Варю. Девочка сладко сопела маленьким носиком, улыбалась во сне и прижимала к себе мягкий медвежий живот.
… Лика открыла глаза и резко выпрямилась в кресле. Внезапно мелькнувшая мысль была такой простой и такой жуткой в своей простоте!
- Игорь!!!! Топливо... Мы ведь не можем лететь так бесконечно. Двигатели ведь работают!
Внезапно Лика поймала взгляд девочки-стюардессы и поняла, что не ошиблась. Что та точно знает, сколько еще они смогут продержаться. Хотя, что может значить теперь слово «сколько»?
Лика начала молиться. Она шептала слова, которые появлялись ниоткуда, и остро жалела, что не знает ни одной правильной молитвы. Ей казалось, что Бог будет сердит на нее, не выучившую умные слова и несущую полный бред. Она молилась не о спасении. Она по-детски просила не огорчать маму, ведь та будет так расстраиваться… Она молилась, чтобы папа пережил эту ее выходку, и простил, как прощал сотни других…
- Тётя, ну что ты снова плачешь! – Варя тёрла кулачками заспанные глазки. – Я же говорю: беда с этими взрослыми!
Варя потянулась, зевнула, поцеловала медведя в пластмассовый нос.
- Ну всё, мишка, сейчас полетим, - прозвучал ее голосок в полной тишине. – Мамуль, я ещё посплю, ладно?
Лика не отрываясь смотрела на циферблат часов, где, сначала медленно и лениво, а затем всё быстрее и быстрее завертелась секундная стрелка.