Дарованный клочок, ненужной суши, завещанный Аврааму Вездесущим, пылящийся за морем за, горами, собрал
заблудших вместе с нами. Все, что годами наживали, - побросали, друзей, пожитки, стены, дерева, а сами, взлетели,
приземлились и забылись, как будто здесь три тысчи лет назад родились.
Нас ждали и не ждали, - так бывает, любили, - не любили, - кто их знает, - "терпенье надобно", - нам старожил
вещал, - "придет и ваш черед", - бывалый поучал.
Пришел черед, - кошмары вдалеке, и потянуло, в прошлое, к родной, болотистой земле, могилы милые, являться
стали в каждом сне, решенье принято, билет в кармане, - ТОРА в багаже.
Две жизни пережить, не каждому дано, машину времени крути, коль Б-гом суждено, цивилизации рабам, не нужен
тарантас. Четыре, три часа – на Родину былую опустился, как гипноза сеанс.
Не верится? Но так случилось, не придумал, - впрямь, вторая жизнь, исчезла, испарилась и отправилась
к чертям! Вот Пулково, вот он Московский, площадь, вход в метро, направо поворот, а это парк Победы, -
как в кино!
Вина не надо, водки отодвинь стакан, сегодня без хмельного счастлив, а точнее пьян. Как будто с женщиной
я в упоенье слился, и этот миг, я забегу вперед, неделю длился! Цепочка встреч, родные лица и лучистые глаза,
так много радости зараз? Не думал, не гадал! Объятий дружеских, застолий череду я словно в забытьи вкушал.
Как в сказке все, - эх, знать бы это наперед?!
Ну что мне стоило, - продлить, не улетать, переночевать под Выборгом, на Старо-Невский забежать.
Возможно, в баньке на Фонтанке с другом попотеть, ЛЭТИ хоть на минуту залететь, в аудитории, за партой
старинной посидеть. Еще я мог в ЦПКО на стрелке иву серебристую обнять, в Приморском парке на песчаном
пляже побывать, оттуда на трамвае прокатиться, в троллейбус пересесть, на площади Дворцовой очутиться.
А на Васильевский? – какая жалость, работа первая и жизнь прекрасная, семейная осталась, петровских
линий стройные ряды, не сосчитал, Большим Бульваром не успел пройти. Остались не в удел дворцы и парки,
каналы, переулочки дворов родимых арки, Музей всемирный – Эрмитаж, Гостиный Двор, неделю лишь я в
Питере провел. Какой позор? Но мысль печали горестной мне приплыла потом, и хлещет до сих пор,
безжалостным кнутом. Тогда ж, не ведая столь близкого конца, ил чашу прошлого, надеясь осушить до дна.
Очнулся через месяц, может, два. Жара, притихла лишь едва, какие-то, заботы, дребедень, закончил старый,
начал новый день.
Листы альбома, - неужели я?
Как сладко, снова закружилась голова. Нет, правда, главное свершил, любимых повидал, могилы навестил.
А должно ль возвращаться к тем, кого ты бросил и сбежал. Мстит прошлое, манит, соблазнов молодости дар,
как смута норовит с пути тебя свернуть, терпи - судьбу не всякому удастся обмануть!