Повесть А.Ромина «Инфантильность» можно прочесть здесь: http://www.proza.ru/2008/11/27/709
Что есть текст, и благодаря чему границы какого-нибудь из них при прочтении расширяются неимоверным образом?
Гадамер указывает на мощнейший потенциал личностного роста, который несет в себе каждое подлинное произведение искусства. "Собственное бытие произведения искусства состоит в том, что оно становится опытом, способным преобразовывать субъект". В «Инфантильности» мы видим попытку именно такого преобразования субъекта. И осуществляется оно посредством синтаксиса, который есть не просто текст, а нечто неизмеримо большее, ибо в нем автор упаковал многие свои взгляды на личностные и социальные проблемы.
Попробуем разобраться в них, хотя человеку, находящемуся «в теме» все понятно и близко без особых расшифровок. Но мы будем исходить из того, что большинство читателей все-таки не «в теме». Я говорю, прежде всего, о том, что герои «Инфантильности» в понимании некоторых людей все-таки не вполне обычные люди, поскольку являются геями.
Так о чем же «Инфантильность»? Вовсе не о том, что это понятие уже сделалось символом времени и нескольких поколений, оказавшихся не способными избавиться от нее до старости. Автор преподносит нам свой собственный взгляд на это явление, но его герой, вполне играющий по общим правилам, использует эту самую инфантильность как прикрытие, как некий бунт против всего, что отдает холодом.
Таким холодом веет на него от толпы, неприязненно относящейся к тем, кто не вписывается в ее стандарты. Однако таким же холодом веет на него и от партнера по сексу, которого он пока не понимает.
«Я лежу рядом с ним, как будто один – на другом краю земли, в вечной мерзлоте, на полюсе своего жуткого одиночества».
Холод окружает героя повсюду и вырабатывает у него стойкую привычку прятаться за маской инфантильности. Хотя вполне очевидно, что он не так уж и инфантилен и даже вовсе не инфантилен, раз выбирает ее сознательно в качестве прикрытия. Тем не менее процесс понимания другого и для него не очень прост. И с самого первого слова мы идем за героем по пути, который есть не что иное, как взросление, и который содержит все этапы понимания, ведь до всего мы доходим не сразу, а короткими шажками, трудно – ступень за ступенью. Только так и не иначе. И главным пониманием всегда оказывается не только понимание другого, его мира, его мыслей, его прошлого, но и принятие за него ответственности.
А ведь большинство из нас порой очень сознательно инфантильны именно потому, что не хотят брать на себя ответственность за происходящее в этой жизни, что часто становится жизненной позицией. Но наш герой весьма чувствителен в смысле самооценки, поскольку, в отличие от многих людей, более продвинут в своем развитии, чем те, кто выглядит такими уверенными, успешными в бизнесе и вообще в жизни. Именно это и делает его незащищенным. Мы видим, как оскорбляет гл.героя замечание приятеля, всегда считавшего его по детски эгоцентричным.
«- Понял-понял. Я в личное не лезу. Молодец. Никак от тебя не ожидал. Ты мне таким разгильдяем казался. Самовлюбленным засранцем, которого и могила не исправит».
Но если его так оскорбляют эти слова, почему же он избирает маску, которая ему чужда? Главным талантом, которым наделен гл.герой, является вроде бы не очень почитаемое умение приспосабливаться, однако это не приспособленство в обычном понимании, а нечто совсем иное. Это некая гибкость сознания, умение играть роль и так защищаться от окружающих, от их агрессии, зависти, ненависти к тем, кто иной во всем, хотя на самом деле этот иной абсолютно такой же, как и все, поскольку точно так же, как другие люди, испытывает жар, холод, боль, стыд, счастье…
Защищаться, но как? Все правильно – быть, или хотя бы казаться равнодушным к чужим проблемам, нападать, ведь лучшая защита – это нападение, и стараться не принимать на себя ответственность никогда и ни при каких условиях. Но что делать с непонятной тревогой по поводу того, что тебя не любят, а всего лишь используют? Ведь всем нам необходимо, чтобы нас любили – обязательно. И гл.герою, как бы он ни прятался за своей маской, это далеко не безразлично.
«Не знаю, у кого из нас мозги набекрень. Я ничего понять не мог. Даже если ему привыкнуть ко мне нужно, или к близости привыкнуть – не за пять же минут исступленного припадка. Все? Я свободен? Да пошел ты!
Час назад все было так просто, так легко в «Клюкве», так весело. И вдруг снова тяжело, неловко, мрачно. И я бессилен изменить что-то. Не могу найти слов, не могу подобрать жестов. Кажется, ему этого и не нужно. Он хочет брать. Без одобрения, без доверия – просто брать. А если он хочет брать – пусть платит. И никаких соплей. Нет у меня лишних нервов, чтобы на него тратить».
Здесь мы видим явное желание гл.героя оставаться инфантильным вопреки тому, что процесс взросления уже давно в нем запущен.
Но помимо главного героя мы видим и второго человека – его партнера, находящегося в еще более сложном процессе, который называется самоидентификация личности, ее притирка к своей природе, смирение с требованиями тела и уравновешивание ментальной матрицы с этими требованиями, а, следовательно, привязывание всех своих культурных наслоений к реальности, отличающейся от этих наслоений и не имеющей пока в них четко осознанного места. И будто нет всей истории человечества и того факта, что гомосексуальность уже давно не относится наукой к преступлению, хотя все еще отвергается толпой точно так же, как отвергается все отличное от стандартного и среднестатистического.
Все дело в том социуме, где пребывает герой. И социум этот крайне враждебен к герою, хотя мы в своем большинстве вроде бы уже давно достаточно толерантны к гомосексуалам. Тем не менее точек, не просто неприязни, а откровенной агрессии против них у нас предостаточно. И это, к великому сожалению, лишь подтверждает огромную степень инфантильности нашего общества, его недоразвитость в культурном плане. Именно это и вынуждает людей, имеющих природную склонность к гомосексуальности, пытаться давить ее в себе, что в принципе невозможно, но что ведет к личностному психологическому перекосу и даже, в отдельных не столь уж редких, к сожалению, случаях и к личным трагедиям.
Итак, в «Инфантильности» мы наблюдаем болезненный процесс осознания и принятия вторым героем себя таковым, каков он есть. Но почему взрослый и успешный вроде бы человек так страдает? Да потому, что он знает, как жесток социум по отношению к таким, как он. И это притом, что почти все концепции культуры так или иначе отстаивали духовное и физическое достоинство каждого человека. Но социум ставит человека иной, нежели у большинства людей, сексориентации в положение, когда он постоянно расплачивается за свою природную особенность психическим здоровьем, ибо разрывается между сексуальностью и моралью. А ведь культура вроде бы призвана вести не борьбу, а диалог с бессознательным, и стремиться обеспечить целостность человеческой души.
Все мы по Лотману находимся в толще культуры, несмотря на то, что продолжаем считать ее чем-то искусственным в отличие от природного, первичного, изначально данного человеку. Хотя «при всей кажущейся естественности очевидности такого взгляда, вероятно, само понятие Природы есть создаваемая культурой идеальная модель своего антипода, сущность которого можно определить словами: «Всё без человека». Из этого вытекает, что сам человек неотделим от культуры, как он неотделим от социальной и экологической среды. Он обречен жить в культуре так же, как он живет в биосфере». Именно поэтому человек вынужден отвечать на те вызовы, которые бросает ему природа, общество и внутренняя бесконечность самого человека, а истинное личностное взросление состоит в мужестве принятия себя таковым, каковым тебя создала природа, невзирая на условности и ментальность социума, в котором ты пребываешь.
А что же инфантильность и наш гл.герой? Каков он? Оказывается, он знает о жизни и любви намного больше, чем некоторые из нас. Но роль уже принята им, игра начата, и он старается изо всех сил, не желая верить в то, что попался в сети любви, ведь он был так хорошо вооружен против них. Однако даже его бывший приятель видит начавшийся необратимый процесс.
«- Деду хранишь верность?
- Да он не дед.
- А кто тогда? Что за история вообще? У нас же все… прикольно начиналось.
- Обычно начиналось.
- Запал ты на него?
Я сгреб со стола деньги.
- Запал! – бросил Славка. – Запал на жлоба какого-то! Костик мне сказал, как ты в клубе расписывал. Любовь типа до гроба».
Автор в лице гл.героя преподает нам хороший урок взросления, состоящий из «разбора полетов» и рефлексии, на которую инфантильный человек вряд ли способен. Но не только разбор собственных «полетов» интересует гл.героя. Его интересует состояние другого человека, которого он пытается понять.
«И еще думал о том, что я ничего не даю Вано такого, что стоило бы так дорого, стоило бы таких жертв, и у него, наверное, должна быть очень веская причина принимать мои условия, но сам для себя – я не находил такой причины».
Думаю, что «Инфантильность» есть мастерское описание того, как под маской инфантильности может прятаться вполне зрелая личность, прижатая обстоятельствами и надевшая маску инфантильности для противостояния окружающему враждебному миру. Именно поэтому гл.герой все-таки принимает на себя ответственность за того, кто так его любит. Ну, а читателям я желаю насладиться прочтением этой прекрасной повести.
© Copyright: Марк Шувалов