У подножия Голгофы

Александр Раков
У ПОДНОЖИЯ ГОЛГОФЫ

†††
Памяти владыки Иоанна (Снычёва)
Уже 15 лет прошло,
И время боль утраты лечит.
Здесь, на Никольском, нам светло:
Лампадка зажжена и свечи.
И над пожухлою листвой
Трепещет золотое пламя.
А добрый пастырь, как живой, —
Он говорит сегодня с нами.
Мы будем приходить сюда,
Его возлюбленные чада.
Гори до Страшного суда,
Неугасимая лампада.
Татьяна ЕГОРОВА, СПб


В этом году православные люди Санкт-Петербурга, почитатели памяти митрополита Иоанна (Снычёва), отметили два юбилея: один печальный — 15 лет со дня преставления Владыки (2 ноября 1995 г.), и второй радостный — 20 лет со дня восшествия его на Санкт-Петербургскую кафедру. Давайте в эти холодные ноябрьские дни, собравшись у могилы дорогого владыки, вспомним, как начинался его путь по Невской земле, — путь, ставший для него поистине крестным, но в то же время и спасительным для сотен наших сограждан.
Говорят очевидцы тех событий.
Игумен Пахомий (Трегулов), настоятель Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря, келейник митрополита Иоанна:
— Санкт-Петербургская епархия поначалу не слишком доброжелательно приняла митрополита Иоанна. Люди ведь как себе представляют «правильного» архиерея? Сильным, властным! А тут приехал в столичный город какой-то немощный старичок с простоватым, добродушным лицом — какой из него архиерей?! Прозвищ ему сразу надавали — «дедушка Мазай», «блаженный» и прочее… Впрочем, дело и похлеще прозвищ случалось. Бывало, что звонили анонимы прямо в резиденцию и наговаривали новоназначенному митрополиту столько оскорблений, что приходилось вмешиваться другим… Но мало-помалу отношение к владыке менялось, теплело. У него ведь было горячее сердце, огромная в нём любовь, которая вмещала всех, в том числе и гонителей. А настоящая любовь всегда сильнее зла…
Да и властью владыка обладал. Власть ведь разная бывает. Зем ную мы все хорошо знаем, а небесную порой и мудрый не различит. На митрополите Иоанне почивала власть не от мира сего, поэтому его часто и принимали за наивного простачка. Поначалу попадался на эту удочку и я. Бывало, начнет владыка о чём-то говорить, мне покажется это наивным, я и встряну: «Да как же такое может быть? Это же не так!» — и когда он начнёт растолковывать, то такая в нём глубина знаний открывается, что становится стыдно самого себя, своей самонадеянности.
Схимонахиня Варвара (Дюнина):
— Первой до нашего приезда в Санкт-Петербург отправили духовную дочь владыки, Марию Михайловну. Однако она так переволновалась, что при приготовлении пищи потеряла на нервной почве вкусовые ощущения и всё пересолила. Вот искушение! Некоторые придали этому обстоятельству особое значение: «Не насолит ли нам владыка?»
…Поехали с Надей в Сусанино к блаженной Любушке (владыка благословил потихоньку от домашних). Она сказала: «Владыка хоро ший, да ему помогать нужно». И ещё сказала, что здесь он для людей послужит: «Вот доживёте до тепла и посмотрите, что будет»…
Анна Степановна Иванова, секретарь владыки:
— Я поселилась в архиерейском доме и только тогда сумела по-настоящему понять, каким необычайным терпением и смирением обладал наш владыка…
Если он собирал деньги, то только для того, чтобы их раздать: храмам, а ещё — отдельным людям. Но благотворя сам и благословляя на подобное послушание своих духовных чад, он обя зательно предупреждал, что освободить от этого послушания может только смерть, что благотворить надо не от случая к случаю, а регулярно — так, чтобы это была пусть малая, но верная помощь. Сам он обычно отдавал мне деньги для своих подопечных в первую неделю месяца, а тут вдруг вручил первого же числа — за день до смерти…
На всём же другом Владыка экономил. Здоровье его требовало хорошего питания, но он смотрел на это сквозь пальцы. Помню, врачи очень рекомендовали ему сок из чёрной смородины. Мы его упрашивали-упрашивали: «Владыко, благословите, мы купим», а у него один ответ: «Если это действительно надо — Господь пошлёт». И ведь посылал Господь! Сколько проблем было с лекарствами! Но стоило им закончиться, как тут же находился человек: то заведующая аптекой свою помощь предлагает, а то и из Америки позвонят… При той жажде деятельности, какая была у владыки, на еду он вообще особого внимания не обращал. Его нельзя было увидеть праздным. Выдастся свободная минута — он или пишет, или читает. Даже когда ноги совсем отказывались служить и владыка был вынужден лежать — он завёл специальную дощечку, чтобы и в таком положении можно было работать.
Владыка очень любил рыбные пельмени, приготовленные матушкой Олимпиадой. Как-то она их по-особенному готовит. Подаст их на стол — владыка обрадуется, попросит себе четыре штуки, а съест только две… Ведь добровольное отсечение своих желаний и страстей — это подвиг. Если говорить о земных привязанностях владыки, то здесь он любил три вещи: богослужение, церковные песнопения и (как отдых) столярное ремесло. У него самого голос был сильный и красивый — тенор, его всегда было слышно. Это уж потом связки ослабли. А про то, каким он был молитвенником, по-настоящему один Господь ведает. Владыка Иоанн считал своими и долгом, и обязанностью, и одновременно счастьем служить каждый праздник — и Всенощную, и Литургию. В Петербурге нам даже поначалу туговато пришлось, здесь ведь столько храмов — и в каждом свой престольный праздник, и в каждый Владыка старался приехать!
Из интервью альманаху «Духовный собеседник»:
Корр.: — Какие же сюрпризы ждали вас в Санкт-Петербурге?
Митрополит Иоанн: — Сюрпризов я никаких не ожидал, кроме своей немощи, потому что я физически ослаб, ибо не пользовался никаким отдыхом. Приехал я с внутренним желанием дополнить те труды, которые были употреблены моими предшественниками, и про должить духовное воспитание самой санкт-петербургской, тогда ленинградской, паствы. С этого, собственно, я и начал свою деятельность. К сожалению, не все сразу поняли меня, потому что до моего приезда было иное — больше внимания уделяли политическим делам. А я не политик, не всегда мог и разобраться в них. Я человек церковный, и для меня заниматься политикой не совсем даже, может быть, и полезно. Хотя сейчас же мне скажут, судя по выступлениям, что я не прав, потому что в них частично затрагивается и политическая сторона. Но мои выступления вызваны исключительно глубокой любовью и состраданием к россиянам, к русскому человеку не по национальности, а по проживанию и по сохранению русского духа. Сейчас Россия находится в критическом положении, и, конечно же, ей нужно помочь. Но кто же может ей помочь, если не Церковь и не архиерей!
Н.С. Соколова, Самара:
— Это было в тот год, когда Владыка уехал в Петербург, — в 1990-м. Мой сын Виктор лежал в клинике с газовой гангреной горла. Профессор вызвал меня и сказал, что спасти его невозможно. Мол, врачи сделали всё, что могли; была бы рука или нога, её можно было бы удалить, а тут — горло…
Я так перепугалась, что не знала, что и сказать. «Богу, — говорю, — буду молиться!» Профессор ответил: «Молитесь», — и переглянулся с другими врачами. Поехала домой, ничего не соображаю от горя. И тут словно какая-то сила посылает меня к соседу, у которого есть телефон. Звоню в Петербург владыке. Трубку взяла Анна Степановна, его секретарь, говорит: «Подожди немного. Если владыка не успел сесть в машину и уехать, я его позову». К счастью, владыка уехать не успел. Я ему всё рассказала. «Витя, — говорю, — умирает, 32 года ему, трое детей…» Слышу в ответ: «Не плачь, не отчаивайся, а молись. А я сейчас в храм еду и буду за него там молиться». И так он, дорогой мой владыка, умолил Матерь Божию, что мой сын остался жив. Ну а об остальном мой Виктор пусть сам расскажет…
Виктор Алексеевич Соколов, Самара:
— Да, я уже смирился с болезнью и предался воле Божией. Но тут свершилось чудо. День и ночь я благодарю Господа и владыку Иоанна. В больнице всем врачам тоже было на диво, что я не умер. Во время последней операции у меня наступила клиническая смерть. Я уже шёл тёмным коридором, в конце которого сиял неописуемый свет. И был ко мне голос: «Вставай, у тебя дети».
Я потом рассказал об этом владыке. Он ответил, что я уже стоял одной ногой в могиле, но Господь помиловал меня. После этого чудесного исцеления врачи собрали консилиум. Профессор сказал, что это первый случай в его практике. Каждый из хирургов осматривал мои швы на горле и только головой качал. Это воистину было чудо!
Игумен Пахомий (Трегулов):
— Знал ли владыка о силе своих молитв? Думаю, что нет. Во всяком случае, когда мы говорили о благодатных исцелениях, вра зумлениях, предсказаниях, митрополит изумлялся: и как это Гос подь совершает чудеса по молитвам избранников Своих?! Если люди благодарили его за молитвенную помощь — тоже удивлялся. И когда в Псково-Печерском монастыре о. Иоанн (Крестьянкин) сказал, что владыка угадал его мысли, — он радовался, как ребёнок… Но, наверное, такое незнание и есть признак святости…
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин):
— Вы счастливые. Владыка Иоанн — архиерей Божией милостью, вы его слушайте.
Священник Игорь Филин, настоятель церкви Прп. Серафима Саровского в п.Песочный:
— Удивляло то, что владыка был необычайно доступен. Я, на стоятель небольшой пригородной церкви, имел возможность позво нить ему и спросить совета. И днём, и вечером. Однажды у меня появилась настоятельная потребность получить совет, обсудить дела. Огорчаясь своей занятостью, владыка назначил мне встречу в ближайший день на девять часов вечера. Я приехал и просидел у Владыки часов до одиннадцати. Келейница дважды заходила и стыдила меня: «Побойтесь Бога, батюшка, владыке нужно отдыхать, ему нездоровится». Владыка, улыбаясь, говорил: «Иди-иди, мы ещё поговорим». В конце концов он меня исповедовал — тяжёлый груз был на душе. Но после меня владыку ожидал ещё один посетитель: его рабочий день продолжался.
Анна Степановна Иванова, секретарь митрополита Иоанна:
— Когда владыку спрашивали, как он себя чувствует, он отвечал неизменно: «По погоде». Никогда не жаловался. Если у него было тяжело на душе, то садился за фисгармонию и начинал играть. Мы уже знали: у владыки что-то случилось и он переживает. Играл только церковное. Когда не мог поехать в храм из-за болезни — лежал, молился… Он очень любил бывать в храме. Бывало, поедет на службу, видно, что из последних сил. Когда приезжал со службы, то весь светился. Физических сил не прибавлялось, но внутренне он преображался.
Схимонахиня Варвара (Дюнина):
— Вдруг у владыки открылась трофическая язва. Я предупреждала своего старца, что при таком образе жизни он может остаться без ноги, но безполезно. Он весь погрузился в дела, спеша основательно войти в курс всех событий в церковных делах и духовной школе. Проблемы давили, а тут — «какая-то язва»!
Опасность нарастала — ногу надо было лечить. Я стала более решительно настаивать на отдыхе и даже на стационаре. Пошли слухи о том, что владыка уходит на покой. А владыка в это время попал в больницу, поскольку кость на ноге начала пла виться. А самое страшное то, что хирурги предлагали отнять палец и, возможно, часть стопы. Врачи расписывают пользу операции, но мы-то представляем всю её опасность: под общим наркозом сердце владыки может не выдержать… Старец Николай Гурьянов с острова Залита, узнав о наших страданиях, передал, что такое уж владыке выпало испытание. «Владыка простой, — сказал он, — а где просто, там ангелов со сто! Он мой друг, — передал отец Николай. — Я молюсь за него». Между тем наш владыка никогда с ним не встречался и не говорил…
Игумен Пахомий (Трегулов):
— Он постоянно болел. Каждый день утром и вечером — перевязки. Смотреть на его ноги было страшно, до колен они были просто синие. Для того чтобы владыка мог передвигаться, ему на кладывали жёсткий бинт. На ночь бинты снимали, промывали раны. И так каждый день. Я наблюдал это несколько лет. Периодически бинты натирали кожу, образуя раны. А у него диабет, раны подолгу не заживали. Со стороны казалось, просто от старости человек медленно идёт. Какое там! Что он претерпевал, нам неведомо. Но он всё терпел и при этом любил людей.
Монахиня Иоанна (Смолкина):
— Нина Васильевна прислала мне письмо, в котором пишет о благодатной помощи святителя Иоанна: «У меня камни в почках, жуткие боли неделю были — ни сидеть, ни стоять, ни ходить не могла. Плакала навзрыд, кричала: «Помоги, владыченька!» Ночью задремала. Во сне слышу шаги, и голос говорит: «Владыка идёт». Он подошёл ко мне в монашеском одеянии и перекрестил. Я вскочила, и болей в почках почти что не было».
Одна из монастырских чад владыки писала мне, что у неё безо всякой причины несколько дней подряд сильно болела рука, да так, что появилась опухоль. Никакие компрессы и натирания не помогали. Тогда она обернула руку полотенцем, которым пользовался владыка, и боли прекратились…
Сёстры из монастыря писали мне, что и им снится владыка, утешая их по-своему (одной из них он приснился сразу после похорон и сказал: «Я видел, как вы плакали, я сам вас всех причастил»)…
По материалам книги «БЫЛ ЧЕЛОВЕК ОТ БОГА…» (СПб: Царское Дело, 2005)

Братья и сёстры!
Пресс-секретарь митрополита Санкт-Петербуржского и Ладожского Иоанна (Снычёва, †1995) и гл. редактор газеты «Русь Православная» Константин Юрьевич ДУШЕНОВ ныне находится в местах лишения свободы за стояние в Православии. Его семья — жена и 13-летний сын-школьник — нуждаются в материальной поддержке. Желающие оказать помощь могут послать перевод по адресу: 191144, СПб, п/о 144, а/я № 36. Душеновой Елене Ивановне. Спаси вас Господи!