Привидение - быль

Виталий Бабкин
       Моё детство и юность прошли на Урале, в небольшом заводском поселке. Он возник в демидовские времена вместе с заводом. В десяти километрах от нас есть такой же посёлок при заводе – тоже наследие Демидовых.
Жители обоих поселений были связаны дружбой и родственными связями. Как рассказывала моя бабушка Саня, между ними в престольные праздники совершались крестные ходы. К нам - в церковь Иоанна Богослова, к ним – во Владимирский собор. В процессиях, с иконами и хоругвями, участвовало до пятисот человек. После молебна в храме участники расходились по родным и знакомым.  Там торжественными застольями отмечали престольные праздники.
В наше время, когда посёлки разрослись до размеров небольших промышленных городов, дружеские связи, хотя и в меньшей степени, но сохранились. Особенно мы, молодёжь, часто ездили на велосипедах друг к другу в гости, на танцы и  концерты заезжих артистов. Да и просто ради дружеских встреч. Десять километров для нас было  не расстояние.
Между нашими поселениями, еще в старину, закрепились прозвища. А возникли они так:
Встретились двое за дружеским столом и за чаркой стали хвастаться – чьи жители живут богаче. Один говорит: - «У нас всё есть. Мы даже печки топим крашеными дровами!». А второй в ответ: - « Подумаешь! Эка невидаль! Вот у нас на банях крыши кроют масляными блинами!». С тех пор и повелось, даже и в наше время в шутку называют друг друга  одних -«Крашеными дровами», а других–«Масляными блинами».

        Это своего рода историческая справка. А теперь о сути самого рассказа. Это событие произошло со мной, грешным.
        Мы, небольшой группой в пять человек, возвращались на велосипедах с танцев. Уже наступила летняя ночь, с яркой луной, которую часто заслоняли быстрые облака. Среди нас было две девчонки Тоня и Ира. Что греха таить – в Тоню я был искренне влюблён. То же самое к ней испытывал мой лучший друг Колька. А она к нам обоим относилась одинаково, не выделяя ни того, ни другого. Всегда внимательная и весёлая. И – очень красивая!
Между нашими городами, окруженное густым лесом, граничащее с дорогой, размещалось кладбище. Им пользовались жители обоих поселений. Поэтому с обоих концов туда были входы. Мы как раз подошли к одному из них.
       - А что, братцы, правду говорят, что некоторые покойники ночами выходят из могил? Бродят по кладбищу, людей пугают. Иногда, сказывают, даже до смерти.
       - Ой, Колька, не пугай!- возмутились девчонки.
       - Брехня это, - возразил я.- Такого в природе не может быть.
Разгорелся спор. Мы даже остановились. Наши мнения разделились. Мишка поддерживал Колькино мнение, я стоял на своём. Девчонки возмущались и требовали прекратить спор.
       - Ладно, раз ты стоишь на своём – докажи, – предложил Колька. - Возьми и пройди по кладбищу, а мы тебя встретим у другого входа.
       От неожиданного предложения все замолчали. Я задумался:  « Что же делать? Согласиться? Страшно. Мало ли, что может случиться. Отказаться? Я много потеряю в глазах Тони». – Бросил на неё быстрый взгляд. Она смотрела на меня с любопытством, ожидая моего решения.
       - Согласен! – ляпнул я, не задумываясь. И покрылся холодным потом.- (Что я наделал!  - Запаниковал  про себя. - Назвался груздем, теперь полезай в кузов. Ну, Колька, язва. Погоди, «мой славный друг». Отыграюсь и я на тебе!  Это он  решил выставить меня перед Тоней в смешном виде.   Чёрт  дёрнул спорить с ним!).
       - На, держи велосипед, - сказал я Кольке. И быстрым шагом направился к  воротам.  От них, через всё кладбище тянулась едва заметная при лунном свете  дорожка. Кстати, луна то исчезала за быстрыми облаками, то вновь появлялась. Смена освещения вызывала эффект подвижности теней. Это действовало на нервы. Но я упорно и быстро шагал вперед, стремясь как можно скорее пересечь кладбище и достичь желанной цели. Всё шло нормально, и я почти успокоился.

        На полпути я замер. Справа, шагах в тридцати, что-то белело. Оно было похоже на человеческую фигуру. Казалось, стоя на месте, оно слабо шевелилось. Страх окатил меня с головы до ног, как из обильного душа. Я замер на месте и, не задумываясь, забормотал:
      - Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас! - И перекрестился. Потом, уже осмысленно, обратился к Богородице: - Пресвятая дева Мария, укрой меня своим святым покровом, спаси и сохрани! – Помянул и своего ангела-хранителя. Но страшное видение шевелилось и страх не проходил. Появилось желание бежать назад. Но ноги как будто приросли к земле и отказывались подчиняться. Я стоял неподвижно, вцепившись взглядом до рези в глазах, в страшную фигуру. Мне показалось, что она шевельнулась сильнее и даже идёт ко мне. Я попытался заорать во всю глотку, но голос пропал. Страх окончательно поглотил все мои чувства, в голове стоял туман.
       Вдруг меня коснулось легкое веяние ветерка. Оно как-то освежило, я стал приходить в себя. И вспомнил, наконец, совет мамы, когда я был еще мальчишкой.
       - «Если увидишь в темноте что-нибудь непонятное и страшное, соберись с духом, подойди ближе, взгляни и убедишься, что напрасно испугался». И, пересилив страх, я так и сделал.

      Подойдя ближе,  увидел, что это обычный белый мраморный памятник с венком и траурными лентами. Они от слабых порывов ветерка слегка шевелились, создавая в темноте впечатление движения. Причем переменное лунное освещение усиливало это впечатление. Я с облегчением вздохнул, окончательно успокоился. От страха не осталось никакого следа, и я спокойно дошел до выхода.

       Там обеспокоенные друзья на чём свет ругали Кольку-провокатора. При моём появлении все облегченно вздохнули и бросились поздравлять с подвигом. А Тоня! Она меня крепко стиснула в объятьях и крепко расцеловала прямо в губы.

       У меня, после этого, тут же мелькнула мысль: «Эх! Да ради такой награды я готов ещё какой-нибудь подвиг совершить! Хоть сейчас!».