ЮРА ПРОМЗЕЛЕВ
Все же Интернет - такой помощник! Я уж не говорю о том, что в этой паутине можно найти ответы практически на все вопросы. А мне вот, в частности, он помог найти друзей, благодаря которым начал писать воспоминания о некоторых эпизодах и событиях в своей жизни. Все случилось это только потому, что кому-то мои первые записи показались интересными. Газета в этом отношении уступает Интернету. Напишешь статью или очерк и не знаешь, читал ли их кто, а если кто-то и читал, то еще не известно, понравились ли они. А в Интернете не успеешь точку поставить, а комментарии уже тут как тут.
Вот и на зарисовку о Семеныче и Тоне пришли отклики. Один из них, от Тамары Пригорницкой, побудил меня продолжить рассказ. Привожу дословно этот комментарий: "Эх, про интонацию надо было в рассказ вставить. И про то, как разрулилась ситуация тоже. Так сказать, для бестолкового читателя. А то ведь могут подумать, что Тоня воспользовалась советом Семеныча".
Интонация все же штука тонкая. Передать ее словами невозможно. Потому я даже и не пытался. Ну да, слышалось в ней что-то вроде: "... давай, Тоня, не стесняйся. Что тут такого - здесь все свои". Однако интонация была куда красноречивей этих слов. Столько незамысловатой обычности в них было, простоты и сердечности. А вот рассказать, как "разрулилась" ситуация, стоит.
Первым бросился в грязную жижу Юра Промзелев. Он поднял на руки Тоню и отнес ее на относительно сухое место. Его примеру последовали другие ребята. Они перенесли остальных девчат. К слову сказать, застряли мы почти на самом гребне сопки, так что нашим девушкам ничего не стоило скрыться за бугром. Не будь Юры Промзелева, нашелся, наверняка, кто-то другой, кто догадался бы пойти на помощь женщинам. Но то, что первым был Юра, удивляться не приходится. Боготворит он женщин, я бы сказал, идеализирует.
К нам на Сахалин он напросился сам. Ему захотелось уехать на край света, чтобы... да, да, забыть, забыться, успокоиться - там на материке его бросила любимая девушка. Но разве от себя убежишь? Будто ему в наказание один большой начальник из Кемерово отправил сюда же, к нам свою дочь с подругой. На практику. Те учились в Томске, в политехническом. Не пожалел папа казенных денег на дальнюю дорогу и проживание любимого чада. А тут майся с ними. Влюбился наш Юра в подругу дочери начальника, Лиду. А ей (есть такие девушки) нужны все особи мужского пола, как говорится, сразу и здесь. Зачем? А так, развлечения ради, чтобы упиваться тем, как она их очаровывает, водит за нос. И отдавать предпочтение кому-то конкретно не хочет. В общем, влип наш Юра снова.
Не везет парню. Однако в этом невезении виноват он сам. Мозги надо бы включать, когда смотришь на таких, как Лида. Сегодня она просто играет с тобой, как кошка с мышкой. А завтра? Что будет завтра? Завтра она посмотрит на тебя и подумает: "Года-то идут, надо определяться, чего доброго задержишься в девках-то, останешься на бобах. А этот парень, кажется, ничего - добрый, покладистый. Такие и пол будут мыть, готовить, пеленки стирать. И любить." Женить она тебя на себе и продолжит свою веселую жизнь дальше. Только теперь не просто кому-то глазки строить для безобидного развлечения, а будет искать более острых ощущений. И что? Снова куда-то бежать? Куда? Дальше Сахалина только Чукотка. Да и от детей сбежать не сможешь. Любовь к ним, привязаность куда сильнее любви к женщине. И проходит она, любовь-то к женщине. И что в результате останется в осадке? Маята на всю оставшуюся жизнь. Не сможешь ты бросить детей, а с ними и неверную жену. Потому что такой уж у тебя характер - честного, порядочного, доброго, надежного молодого человека сегодня, а завтра зрелого мужчины.
... 10 марта. Мы с Валентиной идем по центральной улице Симферополя. До отправления самолета на Москву остается несколько часов. Решили вот скоротать время, погулять по городу. Позади месяц отдыха в пансионате Алушты. Впереди - снова Сахалин.
- Зайдем? - Валентина показывает на вывеску. Читаю: "Главпочтамт".
В те годы очень часто звучала такая песня: "Наш адрес - не дом и не улица, Наш адрес Советский Союз". Это песня про нас, наладчиков. Где бы мы ни жили, где бы ни работали, все письма к нам отправлялись по одному короткому адресу: указывался населенный пункт и далее - "Главпочтамт, До востребвания". Кто нам мог написать в Симферополь? Мы же в отпуске. Какие могут быть к нам дела?
Валентина потянула меня за рукав. А-а, делать все равно нечего, зашли. Подходим к окошечку, где выдают корреспонденцию "до востребования". Валентина протягивает паспорт, уверенная, что работница связи вернет его обратно, пожмет плечами и скажет шутливо: "Пишут". Но она этого не сделала, протянула бланк "Извещения" и просила расписаться. Чудеса! Мы не верили своим глазам.
Это была телеграмма от Юры Промзелева. Он поздравлял Валю с 8 Марта. От удивления и, не скрою, радости не обратили сначала внимания на то, откуда была послана телеграмма. В самолете Валентина не удержалась и снова перечитала ее. И только теперь увидела, что она была послана из Билибино. Первая мысль была такая: значит, все же заканчивается строительство Билибинской атомной электростанции, и Юру Промзелева отправили туда, скорее всего, за пректной документацией. А вторая мысль была позабавней: сбежал-таки наш Юра от Лиды. На Чукотку.