Бабушкина куколка
В тот год, когда у нас родилась Таня, к нам в гости приехала бабушка Маремьяна – мама нашей мамы. Она жила в далёком селе Ворогово. А когда мама сама была девочкой, она тоже жила в Ворогово с родителями и сестрой Настей, потому что родилась там. Но потом выросла и уехала жить в город. До Ворогово из Красноярска надо плыть почти два дня на большом теплоходе вниз по Енисею. Я давно гостила у бабушки вместе с мамой, но ничего не запомнила. Но теперь бабушка сама приехала к нам, что бы помочь маме. Отец работал посменно, а маме, наверно, было трудно одной с нами дома. Я же в свои четыре года ещё мало что умела делать. А с бабушкой нам стало гораздо легче.
Из-за своего невысокого роста, полноты и широкой юбки, бабушка казалась круглой, а на голове она даже в комнате носила платок. Поэтому я не знала, какая у неё причёска. У мамы волнистые волосы, и она носила шляпку, когда выходила на улицу, а дома шляпку снимала. Мама сама шила себе и мне красивые платья, а бабушка одевалась совсем по-другому, и от её большой шерстяной кофты пахло молоком и ещё чем-то незнакомым, но приятным. Уже потом я узнала, что наша бабушка всю жизнь проработала в селе дояркой. За хороший труд её награждали грамотой и даже отправляли в Москву на ВДНХ.
Но сейчас она была для меня просто бабушкой. Вместе с мамой они целый день варили еду, стирали и нянчились с Таней. У бабушки даже хватало силы, что бы принести ведро воды из колонки.
Но, когда у неё было свободное время, она садилась на диванчик и разговаривала со мной, а я показывала ей свои игрушки. Правда их было совсем мало, но зато у меня было много цветных лоскутков, которые мне отдала мама, и я заворачивала в них маленького резинового пупсика. Раньше у пупсика был целый набор разных вещей, они продавались вместе с ним в круглой пластмассовой коробочке. Мама говорила, что игрушка из Германии. Я не знала где Германия. В коробочке лежали маленький горшочек, пустышка, погремушка, и ещё много мелких предметов. Но постепенно всё это разобрали соседские ребятишки. Видимо, им тоже хотелось поиграть с моими игрушками. Мне и самой они были нужны, но попросить игрушки назад я не решалась. Зато пупсик остался у меня, но он такой крошечный! А я всегда мечтала о большой куколке. Но большие куклы были только в садике. Они важно сидели в группе на шкафчике, мы с ними играли, но брать домой их не разрешалось. А я удивлялась, мама ведь работает в садике, и не может взять для меня домой хоть одну куколку. Мама же говорила, что этого делать нельзя. Наверно, она была очень честной.
И вот как-то бабушка увидела, как я пытаюсь сделать куклу из своего свитера. Я скрутила свитер, перемотала его рукавами, и у меня получилось нечто подобное, завёрнутому в одеяльце, ребёнку. Я взяла свою куклу на руки и стала качать, как это делала мама, когда убаюкивала сестру.
- Маруся, ты посмотри, что Наташа то придумала! Ляльку себе сделала из кофты, - удивлённо засмеялась бабушка, обращаясь к маме, которая, наклоняясь над большой кроватью, заворачивала в чистую пелёнку сестру. Таня смешно скрючивала маленькие ножки и ручки и никак не хотела снова заворачиваться и смирно лежать в одеяльце. Мама обернулась и засмеялась.
- А помнишь, как мы с Настей раньше из тряпок кукол делали, игрушек то не было, ответила она, и села на краешек кровати, слегка покачивая Таню на руках.
- А вот я сейчас тебе, Наташа, куклу сошью из лоскутов. Хочешь?- вдруг загадочно спросила бабушка, а я от её слов так обрадовалась, что даже не знала что ответить, и только быстро закивала головой.
- Давай кА сюда свои лоскутки, посмотрим, что из них выйдет.
Бабушка стала перебирать тряпочки, откладывая понравившиеся в сторону. Мама положила Таню на кровать, и достала с этажерки деревянную шкатулочку, обклеенную со всех сторон перламутровыми ракушками. В ней хранились нитки. Потом сняла с гвоздика, вбитого в оконную раму маленькую вышитую подушечку, утыканную разными по величине иголками. Нашлись и ножницы. Таня в это время тихонько заворочалась на кровати, и мама снова стала её убаюкивать на руках.
Бабушка начала что-то вырезать из ткани, разложенной на диванчике. Я, обхватив руками круглый диванный валик, заворожено следила за ней. Потом она придвинула стул под лампочку, и стала шить. Я ходила вокруг стула и ждала.
- Вот, тихонько нараспев произнесла бабушка, - это будет голова и туловище. Но длинный прямоугольный мешочек из куска белого штапеля никак не походил на куклу. Я разочарованно смотрела на бабушку.
- Где голова?
- Подожди, - бабушка, вывернула мешочек и стала заталкивать в него мелкие обрезки ткани, и мешочек превратился в колбаску. Низ колбаски она зашила. Потом сшила ещё два узеньких мешочка короче первого и тоже набила их тряпочками. Получились опять две маленьких колбаски. Мне казалось, что бабушка надо мной решила пошутить.
- Сейчас мы кукле ручки пришьём,- бабушка хитро поглядывала на моё удивлённое лицо. Она пришила две маленькие колбаски к большой по обе стороны.
- Это кукла? Я топталась возле бабушки в нетерпеливом ожидании.
- Подожди, ещё не кукла. А из чего мы ей сарафан сошьём? Тут у тебя лоскутки – то маленькие только остались.
Мама, держа Таню на руках, подошла и посмотрела на обрезки, цветным ворохом разбросанные по дивану.
- Да, здесь у вас сарафанчик-то не из чего выкраивать. Сейчас поищу что-нибудь. Она осторожно положила уснувшую Таню в кроватку, и открыла шкаф.
- Нашла. Вот этот как раз подойдёт, от моего домашнего платья остался, - и она положила на диван большой неровный лоскут цветного ситца. Бабушка отрезала от ткани ненужные торчащие уголки и снова принялась за шитьё. Я следила за её руками. Крепкими короткими пальцами бабушка ловко втыкала иголку в ситец и тянула её в сторону, а за иголкой тянулась и ниточка. У бабушки снова получился мешочек, только с одного края он был шире, а дырки у него были с обеих сторон.
- Так, - опять, как бы пропела бабушка, - и сарафан готов, - она натянула ситцевый мешок на колбаску так, что верхняя её часть и болтающиеся по сторонам маленькие колбаски - ручки остались свободными. Я, опираясь локтями на тёплые бабушкины колени, следила за каждым её движением.
- Это кукла?- с надеждой спрашивала я, видя, что в бабушкиных руках лоскутки и колбаски превратились в странное существо уже немного напоминающее долгожданную куклу.
- Да как же. У неё же ещё ни волос нет, ни глаз, - беззвучно смеялась бабушка, а сама снова рылась в оставшихся лоскутках.
- Ну, если только из этого, - бабушка, хитро прищурила глаза, и быстро сшила небольшой мешочек из пушистого зелёного лоскутка ткани, оставшегося от моей летней кофточки. Зелёный мешочек был пришит к, выглядывающей из сарафана, лысой макушке, которую бабушка называла головой.
- Это что же, у вас кукла с зелёными волосами получилась? – тихонько засмеялась мама, обернувшись к нам. Она стояла возле печки и, черпая ковшом воду из ведра, выливала её в таз.
- Может это платок такой у неё или шапка, - довольная своей выдумкой, отшучивалась бабушка, вертя передо мной тряпичным безглазым человечком с пушистой зелёной головой.
- А глазки? Глазки! – не унималась я. Даже с зелёными волосами кукла уже нравилась мне!
- Маруся, у вас карандаш - то химический найдётся в доме? – бабушка посмотрела на маму, которая большим куском коричневого мыла намыливала в тазу пелёнки.
- Где- то был, ещё не весь исписали, - мама сполоснула руки в рукомойнике, вытерла их полотенцем, и достала с этажерки карандаш.
Этот карандаш был волшебным. Я видела несколько раз, как отец писал им письма в деревню деду и бабушке. Если карандаш немного намочить водой или слюной, он писал ярким фиолетовым цветом, как чернилами. А если не мочить, то буквы были еле заметны.
Бабушка взяла карандаш, поднесла к губам, немного послюнила его и аккуратно нарисовала на пустом месте ниже зелёной куклиной причёски два глаза с удивлённо поднятыми бровями, нос - закорючку и рот. Кукла улыбалась! Я так обрадовалась, что с нетерпением тянула руки, что бы скорее взять куклу себе.
- Всё уже?! Куколка получилась! Бабушка, дай мне, дай!
Но бабушка не спешила. Она подшила подол и горловину ситцевого сарафана, а потом подпоясала его узенькой полоской ткани.
- Ну вот, и готова кукла, держи свою ляльку, - радостно похихикивала бабушка и, наконец, отдала мне куколку в руки. Маме тоже понравилась игрушка. Кукла получилась небольшая, мякенькая и лёгкая. Ручки болтались в разные стороны, отчего куколка казалась живой. Длинный цветной сарафан скрадывал отсутствие ножек, но это было неважно. Главное, кукла всегда улыбалась смешной простодушной улыбкой. Счастливая я прижимала куклу к себе и с этого момента почти не выпускала её из рук.
Бабушка, погостив, уехала обратно в село, где её ждали огород, коровы и трое внуков - детей старшей дочери Насти, но её подарок ещё долго напоминал мне о ней.
Я так сильно любила свою куклу, что не замечала тех изменений в её тряпичном облике, которые видела мама. Сарафан и ручки испачкались, нарисованное карандашом личико стёрлось и стало серым, но мне казалась, что она всё также улыбается мне. Мама купила нам новую красивую куклу, привезённую из далёкой Германии. Но резиновая красотка с белыми пышными волосами, одетая в модное бархатное платье и туфельки, казалась мне холодной и чужой, а бабушкина тряпичная замарашка с размазанным ртом была милей и дороже всех кукол на свете. И с какой горькой обидой я смотрела на маму, когда однажды она хотела сжечь куклу в печке, как ненужную старую тряпку. Я так сильно переживала из-за своей любимицы, что мама всё поняла, и уже не трогала мою куколку.
В доме появлялись новые игрушки, мы с сестрой подрастали, а старая бабушкина кукла незаметно исчезла куда-то сама.