19 июня 1942 года, Ливийская пустыня.
Разведгруппа отряда 288 возвращалась к своим. Во главе колонны ехал «Курфюст» , за ним бронеавтомобиль, потом «Гном» и в арьергарде плелся трофейный британец. Несмотря на внушительный вид – длинный, широкий, с огромными гусеницами, охватывающими угловатый корпус – из башни торчала несолидная для такого монстра 40-мм пушчонка. Под стать хилому вооружению, была и скорость. Его траки жевали скудную ливийскую землю со скоростью не более двадцати пяти километров в час, из-за чего вся колонна была вынуждена периодически сбавлять ход.
- Ну, факир, чего молчишь? – сказал Габнер в микрофон. – Кто такие сикхи?
- Сикхи – люди общей веры, наша родина - Пенджаб...- монотонно заговорил пленный, который понуро сидел в кресле пулеметчика с заломленными за спину руками. - Наша религия молодая, но нас много... Другие уважают сикхов за воинственность и благородство. Настоящий сикх уважает труд, не курит, не употребляет спиртные напитки и наркотики…
-А как же твоя агрономия в оазисе? – перебил лейтенант. - Ты ненастоящий сикх?
Сикх, поднял голову и с ненавистью посмотрел на круглый пластмассовый динамик внутренней связи, откуда сквозь лязг гусениц и утробное рычание мотора доносился голос Габнера, находившегося в танковой башне.
- Настоящий. – сказал он после минутной паузы.
- А для чего растил коноплю?
- Моя семья выращивает ее двести лет. На праздники из нее делают бханг. Сикхам не возбраняется бханг во время праздников…
- А в какого бога вы верите?
- У него много имен. Можно называть его как угодно – все свои имена придумал он сам. Бог един и вечен. Он содержится во всём, и в то же время он – творец и разрушитель всего сущего. Он лишён страха и враждебности. Он существует вне времени, вне рождения и смерти… Ваш араб нос сломал мне … Из него течет кровь, я устал ее глотать…
- Как только мы доберемся до наших, я сразу отправлю тебя в медпункт. Ботаник!– позвал Франц Мессершмитта, который сидел рядом с пленным на месте водителя.
- Да, герр лейтенант.
- Промокни ему нос.
-Слушаюсь, герр лейтенант.
- Факир, как называется танк? Тут на броне есть какая-то табличка, ничего не могу понять.
- «Черчилль».
- Ботаник, как тебе это нравится? – рассмеялся Габнер в микрофон. – «Черчилль»! Английский сверхтанк!
- Английский гусеничный мангал. – отозвался Мессершмитт.- Ни стоящего оружия, ни нормальной скорости… Мы так плетемся, что нас обгонит настоящий Черчилль . Мой Бог, как жарко…
- Поверь, Ботаник, в башне тоже не холодно. – Габнер убрал с лица горсть грязного пота. - Факир, а почему ты решил изучить немецкий?
- Отчим забрал меня учиться в Британию. На факультете иностранных языков я выбрал немецкий. – ответил сикх.
- Почему именно немецкий?
- Мне трудно говорить, офицер. – сказал сикх. – Я плохо себя чувствую.
- Ладно, отдыхай.
Следующие четверть часа прошли в молчании.
На беспощадное африканское солнце набежала редкая в этих краях тучка и унылый североафриканский пейзаж стал еще более унылым. До самого горизонта простиралась глинистая поверхность, чередующаяся с песочными проплешинами и барханами, поросшая кое-где редким клочковатым кустарником, намертво вцепившимся в неласковую почву. Участок пустыни, через который проезжала группа лейтенанта Габнера, несколько дней назад был ареной ожесточенных боев и на этой арене осталось ржаветь несколько десятков подбитых танков, грузовиков и бронемашин, в большинстве своем британских. Кладбище бронемашин было приятной вехой для разведчиков Африканского Корпуса. За ним начиналась нейтральная полоса.