Недавно совершенно случайно наткнулась на замечательное стихотворение Марины Дюжевой:
Ну и прекрасно, и наплевать!
Девочкой я б ни за что не простила.
Девушкой я бы за все отомстила.
Женщиной я научилась прощать.
Ну и прекрасно, и наплевать!
А ведь только несколько минут назад я совершенно в штыки встретила фильм об этой актрисе, снятый к ее юбилею. Неприкрытая всеми своими многочисленными ролями она совершенно не понравилась мне. Она показалась мне абсолютно тяжеловесной со всей своей, если так можно назвать, железобетонной философией.
А потом поняла, это ведь я такая же, я совершенно упертая в своей правоте, только так и не иначе, поэтому и не понравилась она мне так активно. Подобные тебе не могут нравиться, ты видишь в них будто карикатуру на самого себя, и уже отчетливо понимаешь свою ущербность, убогость даже. А цельность – она ведь разная бывает, но в основном она - некрасивая, потому что не оставляет место для додумывания, она не дает место для фантазии, она не позволяет включиться импровизации. Именно это видимо чаще всего и отталкивает от меня людей. Заполняя собой целиком всё занимаемое пространство, я не оставляю даже воздуха, находясь рядом со мной человек уже не может дышать. Именно поэтому у меня никогда не было бы по-настоящему хороших стихов, даже если бы я как Пушкин всё время находилась под парами любви, или парами горячительного. Всё равно стихи были бы, как говорится, как кувалдой... Как те, вроде как удачные: «если умирать, то от любви, если говорить, то только с богом». Цельность, наверное, хороша для прозы, цельность дает найти нужное именно тебе слово, но это на бумаге. А в жизни цельность, наверное, ее осложняет. Легкости не получается. Ты не скользишь по жизни как мудрый змей, тем более, не летишь как птица, ты топаешь, и задеваешь своей громадностью всё вокруг, и ущерб от тебя стоит колоссальный, и ты уже привык к этому и только огромные уши слона скрывают твою покрасневшую от стыда физиономию. Вот, образ нарисовался, такие слоны и в Африке будут лишними…
Мне часто жалуется моя маленькая на так называемое отсутствие в ее понимании у нее друзей, хотя это совсем не так. И я как плохой педагог в пример, отрицательный пример привожу саму себя. Что отсутствие друзей – это ничего страшного, мне же сорок лет, а друзей никогда не было и не будет, потому что со мной дружить невозможно, забиваю я собой всё, поэтому от меня бегут, и правильно делают. Я привыкла, и даже научилась шутить над этим. В детстве сестра, видя мою абсолютную неуправляемость и неуправляемость именно цельную, с чем поэтому трудно поспорить, часто говорила, что я – как тот парень из сказки, что со своей великанской силой только ущерб нес в деревне: кому руку оторвет случайно, кому голову. Заметьте, случайно! Не было злобы в том парне, так ущерб – от дури, а дурь – она необъяснима. Но ведь ей пришлось как-то принять для себя мой тяжеловесный характер.
А дочке я часто говорю, хочешь дружить – дружи сама, делай шаг первая. И смеясь, начинаю вспоминать школьные годы, как я почти буквально брала слабейшего из всего класса ребенка за шкирку, и говорила, что теперь я буду его другом, я буду с ним дружить, наверное, против всего мира, чтобы защищать. Это шутка конечно, но, вероятно, похожая на правду, энергетически видимо всё было именно так. Дочке от этих рассказов становится, по-моему, легче. А моя старшая, совершенно ни от кого независимая особа, только незаметно посмеивается на это.
Они с моим мужем очень похожи, совершенно самодостаточные люди, и друзья им действительно, так как они нужны нам с моей маленькой, не требовались и не нужны, они какие-то совсем отдельные, потому и непонятные мне абсолютно. Они для меня з а г а д о ч н ы е. Именно так! Так будет правильнее, если уж по честному.
А если подумать, зачем им эти самые – друзья, ведь у них есть такие друзья как я и моя малышка, да, мы с ней целого мира стоим, да?!
Только недавно заметила, что как-то потихоньку пришла даже не любовь к самой себе, пришло понимание самой себя, именно понимание, согласие с собой пришло.
Когда произошла эта операция, после которой я ощутила будто второе рождение, мне почему-то пришло в голову, что это нужно как-то отметить. Но не с кем-то еще, надо это отметить только с самой собой. Это же мой личный праздник, это же моя победа, и я – победитель, и поэтому я буду отмечать это только с самой собой. Я еще была очень слаба, но идея отметить вошла как заноза. Муж собрался зачем-то ко мне на работу, и я попросила взять меня с собой, он оставит меня в близлежащей «Шоколаднице», и может идти дальше, а потом придет за мной. Я так и сделала, мне принесли две большие порции салата, и в каждом из них были дары моря, мне принесли какой-то молочный коктейль. И странное, наверное, это было со стороны зрелище, и я это понимала, но мне тогда, по сути, было наплевать на всё и всех. Люди в кафешке болтали и вкушали, они наслаждались обществом друг друга.
Мне же сейчас не был нужен никто. Совсем недавно мне уже по другому поводу пришел стих:
Фаворитом вдруг стал аутсайдер,
О котором давно все забыли,
Он казался себе уже крайним,
И что создан будто для пыли.
Аутсайдер вдруг стал фаворитом,
Повороты, беря взлетая,
Пусть рвутся вперед болиды,
Всё живое с пути сметая.
Аутсайдер давно оторвался,
Он ушел легко от погони,
На трибунах кто-то смеялся,
Потирая свои ладони.
Трасса пройдена, стихли моторы,
Дверцей хлопнул упрямый водитель,
Машины закончили споры,
Кто же из них победитель.
И этот стих до сих пор находится в телефоне, жалко удалять его как все другие, потому что он, по-моему, и к тому времени тоже относится.
И сейчас могу сказать, ну, и что, что железобетонная, ну и что, что совсем не Леди, но именно такой я себе стала нравиться, мне стало нравиться свое общество.
У кого-то недавно увидела такие строчки:
"Ведь ты совсем не божество, Хоть улыбалась очень мило». Меня это сначала возмутило, потому что если любишь, то только божество, что даже захотелось как-то отреагировать на это, а потом поняла, что это кому-то может и не божество, а для самого себя – божество, не меньше. Нарциссизм вырвала по закону, по праву, убеждена! Недавно на услышанное замечание о том, как трудно питаться в одиночестве, я смеясь, бодро и вдохновенно заметила, что это, когда не любишь свое общество, а себя надо любить, своим обществом нужно наслаждаться! И кажется, живя со своими загадочными, самодостаточными близкими я набралась от них чего-то такого чего раньше во мне никогда не было. А может, это пришло ко мне после того фуршета в «Шоколаднице»?! Память клеток, знаете ли, новых клеток…