Голубоглазый бедняга Тристан сидел на берегу и печально глядел в небеса. Ведь любому Тристану нужна Изольда, а как раз Изольды у него и не было. Поэтому голубоглазый Тристан печально смотрел в небеса.
Думал ли он разглядеть там лик Изольды? Нисколько, и лгать нечего. Просто небеса были так красивы, что невозможно было не любоваться ими. Почему же взгляд его был печален?... Ну... На то он и Тристан.
Изольды у него не было, это правда, но зато была гитара, и он взял её и заиграл. Иногда сидишь так, перебираешь струны, и кажется: сейчас заплачешь. Тристана вдохновляли звуки гитары, и небо, меняющееся с каждой секундой - был вечер и Солнце садилось. Если глядеть на небо с самого начала сумерек, то в нём можно различить все цвета радуги: сначала голубой, всё нежнее и нежнее, переход в зелёный, потому что дальше последует жёлтый, розовый, оранжевый, затем небо накалится до красного, и снова порозовеет, потом станет фиолетовым, мглистым, всё темнее и темнее, и наконец - бездна синего. Все цвета радуги. Только нужно смотреть с самого начала, не отрываясь, и краски могут иногда менять свою очерёдность появления на небе. Это вам не календарные месяцы. И, как бы ты не смотрел, всё равно не сможешь уловить мгновение, когда свершается переход от одного цвета к другому. Точно так же невозможно увидеть рост травы. Видешь не то, КАК она растёт, а то, что она растёт. Разные вещи. Видишь, что цвет меняется, но не видишь как.
Стемнело, и Тристан подумал, что хорошо именно в эту минуту быть рядом с водой. Она тоже своего рода Тристан. И в гармонии текут их жизни. Тристану всегда казалось, что не родись он Тристаном, он стал бы водой. Потому что вода вечно плачет, вечно оплакивает уходящее, и ничего не может изменить; и есть в ней завораживающая красота и обаяние, и сила, и безволие, и гордость, и податливость - всё, как в Тристане. Тристан слушает спящую воду и знает, что вода слушает его тоже, и в гармонии бьются их сердца.
Зачем тебе Изольда, Тристан?
Посмотри мне в глаза и скажи: нужна ли тебе Изольда?
Тристан, вне сомнений, знал, что ему нужно поступить на службу к королю, повезти ему невесту, выпить какого-то зелья, влюбиться в эту невесту, а потом глупо умереть - непонятно, ради чего. Тристан всё это уже тысячу раз слышал - ему не хотелось этого делать. Сначала он не пожелал идти на службу к королю. Он сказал:
- Король, Вы же знаете, чем это закончится.
Король пришёл в ярость и сказал, что ему, Тристану, выбирать не приходится, для него, мол, всё в любом случае закончится плохо.
-Ну спасибо, - мрачно ответил Тристан и поступил на службу. Когда нужно было ехать за Изольдой, Тристан сослался было на нездоровье, но мерзкий король распорядился послать к нему придворного лекаря, а придворному лекарю строго-настрого приказал назначить Тристану морские прогулки. Делать было нечего - пришлось ехать.
Но только всё равно ничего не вышло. Зелье Тристан выпил, но оно почему-то не подействовало, а без него он никак не мог влюбиться в Изольду, причём взаимно - Изольда ведь тоже не хотела умирать. Кроме того, ей нравились сильные мужчины, а Тристана она считала плаксой и слюнтяем.
Тогда Тристан попросил одного знакомого дракона похитить Изольду, что дракон и сделал. Он был неплохим драконом и создал Изольде прекрасные условия для беспечальной жизни.
Тристан же добрался до Прованса и стал спокойно жить дальше, не вспоминая о короле, и не боясь, что его найдут - Прованс ведь величиной не с замок, а у Тристана на лбу не написано, что он - Тристан.
Он неплохо устроился бродягой - ему никто не мешал идти своей дорогой и любоваться небом. Потом он случайно узнал, что у короля с ним вышла ошибка - он был не тем Тристаном. Король отыскал какого-то другого, который и сделал всё, как полагалось: выпил, влюбился, привёз, перебил определённое количество врагов и умер, овеяный славой.
Но вы вдумайтесь, чего ради? Кому это было нужно? Ведь, по сути, Тристану (ни тому, ни другому) не нужна была Изольда, он бы смотреть на неё не стал, если бы не зелье. А остальным на всю эту историю, грубо говоря, было вообще начихать. Включая, кстати, короля.
Потому Тристану всё это и не нравилось с самого начала. Он был не против Изольды, славы и лязганья мечей, но ему гораздо больше нравилось смотреть на небо, слушать воду и жить.
Жизнь ему нравилась больше славы, лязганья мечей и Изольды.
Если он и грустил о ней, то просто так. По старой-старой привычке.