1
«Как забавно складывается наша с дочкой жизнь: обе мы свободны и обе на выданье. Как бы не получилось так, что я первая выйду замуж. Ведь вот сейчас я еду в столицу на свидание, но и дочь тоже увязалась за мной. Говорит, что в городе ей надо походить по магазинам. Что ж не могу же я ей отказать. Люблю ведь...».
За окном пригородного автобуса, на котором Надежда Петровна и ее взрослая дочь Светлана добирались до Москвы, мелькали совхозные поля и дачные домики. Дорога петляла, и утреннее солнце, то светило женщинам прямо в глаза, отчего они их покорно закрывали, то, словно пытаясь пробиться сквозь темные очки водителя, в свою очередь ослепляло и его тоже.
«Дочь все удивляется: «Какая ты мама привередливая. Все тебе не по нраву в мужчинах, роешься в женихах, как...». А сама? Ведь знаю, что кто-кто, а уж она-то в дом любого не приведет. Ей нужно, чтобы он был такой... идеальный, что ли. Чтоб и поговорить с ним было о чем, и чтоб душа замирала от его прикосновений. Так и должно быть. Не то, что у тебя, Надежда, в твоей прошлой жизни».
И Надежда Петровна вспомнила, с каким нежеланием она ложилась на супружескую постель и всякий раз брезгливо морщилась, когда темная волосатая рука мужа начинала водить по неровностям ее тела. Она никак не могла понять, почему этот человек может запросто ласкать ее после того, как они в очередной раз поссорились. Получается, что ему совсем не важна та немытая посуда, которая успела накопиться за время, пока она шила дочери платье, и из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Ему нужны только ее губы, грудь и то, чтобы она его в себя впустила. Этому человеку совсем неинтересно то, как ты сегодня себя чувствуешь, ему нет дела до твоих житейских переживаний и эмоций, которые переполняют тебя, когда ты перечитываешь Хемингуэя, ему все равно, что именно у тебя происходит на работе. Главное, чтобы вовремя были поставлены на стол блюда, постираны носки и поглажены брюки.
«Боже мой, страшно сказать: все это длилось более двадцати лет... Пока я, наконец, не поняла, что горбатого только могила исправит, но не я. Жизнь уже кончается, а я словно и не жила вовсе. Наконец-то я опомнилась и подала на развод».
Поначалу наслаждалась свободой, но... Со временем что-то изменилось, потому что... нет ничего хуже одиночества. С очередным претендентом они знакомились по Интернету, указав при этом, что живут в Москве, хотя на самом деле их районный город находится в двадцати километрах от столицы. Объясняли они это тем, что, экономя дорогостоящее интернетовское время, сидя у монитора, просто нажали на окошечко с подсказкой города. И поскольку они живут в Московской области, они и щелкнули мышкой на Москве. Надежда Петровна считала, что потом, когда они уже воочию увидят человека, выбранного ими виртуально, станет совершенно ясно, стоит ли и дальше продолжать знакомство. Пока всякий раз получалось, что не стоит. Некоторые из мужчин, лишь только узнавали, что названные дамы живут не в Москве, тут же теряли к ним интерес. И таких, расчетливых, было большинство.
Ну, надо же. То ли мужики измельчали, то ли у нее у самой слишком завышенные требования. Некоторые из абонентов были до безобразия пассивны. Таким мужчинам даже разговаривать не хотелось, и поэтому ей, Надежде, приходилось самой принимать решения: куда пойти, что делать во время свидания, и даже что сказать. Подобных увальней она вычисляла с первого взгляда и называла их «растениями», требующих постоянного ухода. Такие мужчины не могут обходиться без твердой руки «мамочки», а нянькою она быть не собиралась.
Другие, наоборот, во время встречи не давали ей рта открыть и самозабвенно слушали... себя. При видимом фанатизме, в них ощущалась пустота. Надежда Петровна понимала, что этим «цицеронам» все равно, что по этому поводу думает она или кто-то другой. Возможно, они и сами не верят в то, что говорят, но главное, было ясно, что они любят и ценят только себя, и ни с чьим мнением никогда не будут считаться.
Она терпеть не могла одержимых людей. Однажды один из таких вот... пришел на встречу с дамой под ручку, оставил ее в сторонке, и тут же с места в карьер стал развивать перед Надеждой Петровной свою мысль... дальше. До этого момента его речь, видимо, приходилось выслушивать той даме, которая теперь отдыхала в сторонке. «Очевидно, он считал себя наиумнейшим и очень удивился, когда я сумела-таки вставить слово в его тираду, чего он никак не ожидал услышать от откровенно симпатичной особы. Вообще, мужики почему-то считают, что если женщина привлекательна, то при этом обязательно дура».
И что происходит? То ли вокруг не осталось людей, которые бы умели вести диалог, то ли они все уже окольцованы, то ли настолько заняты делом, и им некогда искать себе пару. «Может и в очередной раз я еду на свидание напрасно. Слова, написанные на бумаге, могут быть просто словами. При встрече может наступить разочарование, и... уж лучше бы мы никогда не виделись».
Но вот за окнами замелькали высотные здания большого города. Светлана поправила волосы и чему-то улыбнулась:
- Я выхожу здесь, - она поцеловала мать и двинулась к выходу:
«Наша дружная семейка сегодня в полном составе отправилась на свидание. Мама пока не знает, что сейчас я тоже пойду на встречу с молодым человеком. Бедная мама, она уже устала от постоянных разочарований, ей не хватало еще и моих проблем».
Конечно, было бы гораздо лучше, если бы она, Света, повстречала человека старше себя лет на десять, потому что парни ее возраста совсем неприспособлены к семейной жизни. В них во всех сидит какой-то червь и точит, точит... Они все какие-то беспомощные. Такое впечатление, что они бултыхаются в жизни как в проруби, в которую их выплеснули разного рода обстоятельства, и теперь они и сами готовы ухватиться за любую соломинку, будь то женщина постарше или некрасивая дочка состоятельного человека, а именно такого, который помог бы будущему зятю подняться на ноги. В таких условиях семью можно только состряпать, но не создать. Именно этого и не хотелось... И мама одобряла такой подход.
Но сегодня она, идет на встречу к своему ровеснику, которому тоже около тридцати лет, и неизвестно, каким образом ее мать отреагировала бы на это известие, поэтому Света до поры до времени держала этот факт в секрете.
Светлана поправила волосы и посмотрела на мать, которая в задумчивости водила пальцем по колену.
«Такое прекрасное чувство как любовь постепенно уходит из нашей жизни. А что остается? Только секс и холодный расчет. И если это действительно случится, то скоро незачем станет жить. Ведь именно любовь является великой мобилизующей силой», – думала Надежда Петровна, слегка покачивая головой в такт движущемуся автобусу.
Некоторые абоненты службы знакомств вообще выводили ее из себя. Они просто регистрировались на сайте, назвав свой возраст и дату рождения, пробегали по списку взглядом, выискивали понравившихся им женщин, подмигивали им и предлагали встретиться. При этом не сообщали о себе ни слова, и даже не думали прикладывать к анкете свою фотографию. По их мнению, женщина должна быть довольна и тем, что ей предложили встретиться. Она все равно дура, поэтому пусть летит на встречу как мотылек на свет. А там уже дело техники... Им совсем неважно, что после очередной встречи женщина будет ругать себя за поспешность, ведь в ее представлении ее избранник никак не может быть таким вот натуральным уродом. По крайней мере, в это очень хотелось верить.
2
Игорь Николаевич отошел от плиты, поставил на стол сковородку с яичницей и крикнул в глубину комнаты:
– Эй, Сашка, давай быстрей! Я тороплюсь.
В проеме двери показался загадочно улыбающийся, высокий, красивый парень, который с изумлением произнес:
– Куда это ты в такую рань? – И, не услышав ответа, продолжил:
– По ящику идет повторение твоей любимой аналитической передачи, а ты тут на кухне колдуешь.
– Могу уступить место и отдать... фартук.
– Нет уж, не надо, - пробормотал сын, дожевывая кусок. – Спасибо, пап. Ну, я пошел.
Игорь Николаевич приподнял бровь:
– Далеко?
– Отсюда не видать... Жди к вечеру, – крикнул Сашка уже с лестничной площадки.
«Постреленок... Большой стал. Жаль, мать этого не видит. Скоро десять лет, как она умерла. Да и... Такому парню, пожалуй, мать уже не нужна. Почти...». Так почему же он, Игорь Николаевич, до сих пор ищет женщину? Ведь без нее гораздо лучше. Как говорил герой «Иронии судьбы»: «Никто не будет мелькать перед глазами». Правильно. Допустим, встретились на нейтральной территории, пообщались и... разошлись как в море корабли. Наверно, он боится одиночества. Ведь Сашка скоро уезжает за границу, а он, отец, останется здесь один. А одному жить очень непросто... Душа требует тепла.
Николай Николаевич сложил посуду в раковину, скинул с себя фартук, затем поспешил к вешалке, сдернул с нее плащ и отворил входную дверь.
Пожалуй, зря он не взял с собой зонтик. На улице уже который день не прекращается моросящий дождь, словно и не лето за окном, а глубокая осень. Наверно, не следовало назначать свидание в сквере. Нужно было это сделать в помещении. Ведь она женщина, и это значит, что дождь может уничтожить всю ее «нарисованную» красоту. Ладно, не усмехайся, а пожалей бедных женщин, которые всегда стараются быть на высоте, соответствовать моменту и прочее, прочее... Они просто хотят нравиться нам, мужчинам. И это похвально.
И Игорь Николаевич представил себе, в каком виде сегодня предстанет перед ним очередная дама. Видимо, в натуральном: ни краски, ни кудрей, ни форсу, ни мажору... Что ж, даже лучше: у нее не будет преимуществ. Ведь красота всегда обезоруживает.
До сих пор сценарии этих встреч всегда повторялись. Обычно она, уверенная в своей неотразимости, сходу начинала кокетничать и жеманно улыбаться. Через полчаса его тянуло в сон, и он едва сдерживал зевоту. За это время он успевал понять о ней все. Ей нужен не он и его сын, а их прописка, иногда оказывалось, что и его зарплата. Уж слишком заинтересованно и даже алчно у нее блестели глаза, когда он об этом говорил. Встречались, правда, и женщины другого склада, так называемые, умницы. Но стоило ему представить эту даму в его домашнем фартуке, ему тут же хотелось поскорее с нею распрощаться.
3
Вот и сквер на набережной, где он назначил встречу. Густой туман парил в воздухе и плыл над рекой, зависал в листве деревьев и высокой траве, которую в это лето не успевали вовремя скашивать.
Игорь Николаевич встал под мощным кленом и приготовился ждать, предвкушая, как она придет, и будет перетаптываться на месте, пока он не решит для себя, выходить ли вообще к ней из своего укрытия. И он согнул ветку, наблюдая за передвигающимися вдоль аллеи женщинами.
– Игорь Николаевич, – прозвучало сзади.
Он вздрогнул: голос был очень приятным. Обернулся: перед ним стояла стройная женщина в кепочке и очках, на стеклах которых блестели капельки дождя.
– Да? – Вопросительно и несколько растерянно пробормотал он.
– Здравствуйте, я Надежда Петровна.
При взгляде на подошедшую женщину глаза Игоря Николаевича сразу погрустнели. «Что и требовалось доказать», – подумал он и предложил ей руку. Они молча двинулись в сторону моста.
«Однако, как хорошо, оказывается, молчать, находясь рядом с этой женщиной», – неожиданно для себя вдруг подумал Игорь Николаевич:
– Давайте зайдем в кафе, – наконец сказал он.
– Давайте, – сказала она, и произнесла это просто, ничуть не жеманясь.
– Вам, наверно, нужно сразу же пройти в женскую комнату?
– Да, – согласилась она.
Он прошел за столик, сделал заказ и стал смотреть в окно на мокрую мостовую.
– Вот и я!
Он поднял глаза: перед ним стояла шикарная женщина, красавица, которая совсем недавно называла себя Надеждой Петровной. Ни кепки, ни очков на ней в сей момент уже, разумеется, не было, а были... густые волнистые волосы и глубокие умные глаза, и, что интересно, без всякой подводки!
Игорь Николаевич вскочил с места и в смущении подвинул ей стул. Она видела его растерянность, снисходительно молчала, понимая, что необходимо дать ему какое-то время для того, чтобы он окончательно пришел в себя, и поэтому смиренно позволяла за собой ухаживать.
– Я уже сделал заказ... Прошу прощения, что не дождался вас.
– Отлично. Если вы о моих вкусах, то я не привередлива.
– Как вы смотрите на блюда из рыбы?
– Это моя самая любимая еда.
– В русском языке именно с рыбой связаны многие поговорки. «Как рыба в воде» – это про меня сейчас. «Как уж на сковородке» - это про меня совсем недавно.
– Но уж – это змея.
– Разве?
Они весело рассмеялись. Вдруг Надежда Петровна улыбнулась кончиками губ и в раздумье произнесла:
– Я должна сразу же предупредить вас, что проживаю не в Москве, а в области. Нужно, чтоб вы были в курсе. Я шла на встречу с вами, потому что мне интересны вы, а не ваша жилплощадь, о чем вы сейчас подумали.
– Да… Нет… Да... Подумал, – вдруг утвердительно и жестко сказал он и резко отодвинул от себя тарелку. Она испытующе посмотрела на него, медленно поднялась:
– Ну, тогда, прощайте.
– Прощайте, – буркнул он.
Надежда Петровна стремительно двинулась к выходу из зала, подошла к гардеробу за плащом и, не застегиваясь, выскочила из кафе.
Она почти бежала по улице, ливень хлестал по ее мокрому лицу, которое и без дождя было отчего-то влажным.
«Ну не дурак ли я?», – Игорь Николаевич уставился в стоящую перед ним тарелку, которая манила к себе поджаристой корочкой леща. – Надо ее догнать.
И он ринулся за ней.
4
Несмотря на ненастный день, возле памятника Пушкину было многолюдно, и в ожидании своей возлюбленной с букетами цветов прогуливались три парня. Вот к одному из них подошла девушка, и они вместе направились к стоящей неподалеку скамейке. Остальные двое, сходу «вычислив» друг друга, понимающе переглянулись, посмотрели на часы и переложили цветы из руки в руку.
Светлана несмело подошла к назначенному месту, когда оба парня стояли к ней спиной, и негромко позвала своего избранника по имени. Он оглянулся, смущенно ткнул букет девушке в лицо, и они неторопливо побрели вдоль улицы.
«Какое хорошее у него выражение лица: открытая, ласковая улыбка, спокойные глаза, задушевный голос! Такое впечатление, что мы с ним давно знакомы и, беседуя с ним, ничего особенного придумывать не надо. Слова откуда-то берутся сами. Вот так бы и шел по Москве, лишь бы его локоть был рядом».
Загадочно улыбнувшись, Света предложила своему спутнику пойти на выставку картин. И вот они уже подходят к галерее, а она еще не выяснила, по нраву ли ему изобразительное искусство вообще:
– Любите ли вы живопись?
– Как сказать... Не то чтобы люблю, но, вроде, Айвазовского с Шишкиным не спутаю.
– Это уже что-то, – засмеялась девушка.
Они вошли в просторный зал, где на стенах были развешаны картины современных художников. Светлана остановилась возле одной из них, на которой выделялись хаотично расположенные бесформенные фигуры.
– Фу, что это такое? – Не выдержал «красивый, ласковый» парень.
– Таким автор видит мир, – попробовала объяснить Светлана.
– Чушь. По-моему он просто не умеет рисовать. Наляпал черт те что, обозвал это свое произведение искусством, а уже потом стал подводить под содеянное собственную теорию.
– Зачем же так резко...
– Я по-другому не умею... Вот сравните эту мазню, ну, хотя бы с соседней картиной. Это действительно искусство. Посмотрите: туман, солнце, которое словно запуталось в ветвях деревьев, капельки дождя, повисшие в воздухе... Интересно, кто автор? Светлана Антонова... Светлана? – И парень вопросительно уставился на свою подругу.
Выходной день подходил к концу. «Скоро вечер. Так не хочется расставаться», – думала Света, сидя в вагоне метро, следовавшего на железнодорожный вокзал. Мысли путались. Казалось, что они что-то не договорили, не выяснили. А время идет... Они вышли из подземки и поспешили к поезду. Миновали перрон. Зашли в вагон электрички... Светлана напряженно уставилась в пол, соображая, что же интересно нужно сказать парню, которого она, кажется, полюбила.
Вдруг Саша удивленно воскликнул:
– Папа? Ты что здесь делаешь?
И парень, одной рукой придерживая Светлану, другой ухватился за чью-то падающую сумку, которая, словно испугавшись окрика, в нерешительности покачнулась и полетела с багажной полки вниз.
Перед ними в вагоне пригородной электрички, обнявшись, сидели Надежда Петровна и Игорь Николаевич и, утомленные каким-то внутренним счастьем, смотрели на своих детей.
© Елена Арапова
Издательство "Новый Современник". г.Рязань. www.vsepisateli.ru