«Пусть тревоги и грусти подступают гурьбой
Он играет в игрушки со своею судьбой.
Он хохочет невольно. Он готов повторить
Мне не больно, не больно -
Ненавидь, ненавидь.»
(Антон Духовский – Моцарт (Я тебя ненавижу)
Белый, твердый и очень яркий шар. Он заполнял все. Сминал, катился на меня и стирал все на своем пути. Где-то на краю сознания появилась мысль: «Все.» Шар стал огромным. Я почувствовал, как он вминается в меня, делает меня своей частью. Все исчезло. Остался лишь белый цвет…
Сначала появилась боль. Она вспышками разрывалась в голове, в теле. Вспышки приносили жуткий визг с запахом уксуса и ярко-желтого цвета. Скоро я понял, что между вспышками появляется фиолетовый мазок с запахом полыни. «Леха» - мелькнула мысль. Я попытался открыть глаза. Веки были тяжелыми. Открываться они не желали. Затем я понял, что мне жарко, и я очень хочу пить. В уголке век я заметил вновь белый цвет. Нет. Не надо падать в белый. Или же отдохнуть в нем? Нет. Леха. Я должен открыть глаза. Белый…
Шар отступал. Я вновь становился собой, и вновь возвращалась боль. Ярко-желтыми вспышками. Вот между вспышками появился шоколадный узор. Легкий, слабенький, как паутинка. Я ухватился за узор всем своим существом. Не хочу больше белого цвета. Узор стал четче. Появились фиолетовые искры и запах полыни. Леха… Леха… Держи меня. Держи…
С трудом чуть разлепил глаза. В комнате горели свечи. Рядом с кроватью сидел Леха и перебирал струны гитары. «Все на свалку, на смарку, нездоровый азарт. Дожил Моцарт до марта, он так ждал этот март…» Вот он глянул на меня. Отложил гитару.
- Пить? – тихо спросил он.
Я кивнул. Сил говорить не было. Алексей приподнял мою голову и осторожно поднес к губам стакан. Я глотнул и понял – брусника. То, что мне сейчас нужно, необходимо.
- Ты пой. Буду слушать. – голоса почти не было. Алексей кивнул и взял гитару. «Пусть тревоги и грусти подступают гурьбой, Он играет в игрушки со своею судьбой. Он хохочет невольно. Он готов повторить – мне не больно, не больно. Ненавидь-ненавидь…» Надо же было мне влезть в речку. Купаться пришло в голову. Вот теперь эта простуда.
Я не заметил, когда меня увел сон под звук Лехиного голоса и перезвон гитарных струн. Когда я вновь открыл глаза – в комнате был серый день. Леха ушел на работу. Или нет? В кухне вроде бы кто-то есть. Я с трудом сел. Перед глазами тут же возник рой маленьких ярких точек. Они начали свой бешенный танец. Пришлось сбавить скорость и чуть посидеть. Потихоньку добрался до кухни. Там сидел сосед.
- Ну что? Оклемался? – обернувшись, спросил он. – И чего встал? Позвать ни как?
- Вот еще – попытался сказать я, но из горла выбрался лишь какой-то сип.
- Ага. Он еще и говорить пытается. Молчи уж
- А как бы я тебя позвал тогда? – просипел я
- Никак. Записку надо было читать, а не шляться тут.
Толик налил мне брусники.
- Есть будешь? Хотя, какая тебе сейчас еда. Давай пей и ложись снова. И еще… - он немного помолчал – Леха знает, что ты купался. Вот я не понимаю, нафига ты купался в холод? Ты же не ребенок.
Я промолчал. Говорить было нечего. Допил бруснику. Плохо, что Алексей узнал. Интересно, откуда? С помощью Толика я добрел до кровати и свалился. Очень скоро заснул снова.
«Моцарт, малый ребенок, от волненья дрожит. Вдруг не хватит силенок этот март пережить? Дождь лицо его лижет…» - я приоткрыл глаза. Вечер. Леха дома. Опять поет эту песню про Моцарта. Интересно, откуда он ее выкопал? Раньше ее не было. Вроде бы и ничего так… Только грустная. Я тихо наблюдал за Алексеем. Его глаза были холодными. Они так и не потеплели с августа. Может времени прошло мало? А вот голос. Голос был тихим, и мне показалось, что в его голос ушел тот свет и тепло из глаз. Песня была бардовская. И печальная. «Не по моде одет, не по моде острижен, но есть все-таки плюс – знать, что я ненавижу, значит, не разлюблю…» Леха тихо пел и смотрел в окно. А за окном шелестел дождь. «Мокрый день убывает и собрав капли сил, Моцарт скажет – бывает… Сядет за клавесин. Он то знает, как сложно, в пустяке пособить, коль любить невозможно и нельзя не любить…» Леха неожиданно посмотрел на меня и отложил гитару.
- Пить? – спросил он.
Я кивнул. Он поднялся и подал мне стакан с брусникой. Улыбнулся. Только улыбка у него была печальной какой-то. А глаза так и остались холодными. Это было как-то не по-человечески. Улыбка отдельно от взгляда. Голос отдельно от взгляда… Допив сок от брусники, раздавив во рту ягоды и с трудом их проглотив, я перевел взгляд на гитару, потом вопросительно посмотрел на Леху.
- Нашел тут, пока ты в бреду удирал от какого-то белого шара. Не мог вообразить бред позабавней? А то какие-то шары белые. Даже не интересно как-то. Вот я и слушал Моцарта по поиску и среди классики вдруг эта песня. Вот и выучил ее за ночь.
Я вздохнул и помотал головой.
- Сейчас дам тебе оригинал послушать. Ты слова послушай. Они про тебя… - он запнулся, посмотрел на меня и продолжил – в основном… Это ведь у тебя был март. – Алексей рассмеялся. – Дурацкий март. Странный и противоречивый. Так, ребенок?
Он подошел к компьютеру и включил запись. Из динамиков послышался тихий, чуть хрипловатый голос. Точно, бард. Но кто? И слова… Я понял, почему Алексей зацепился за эту песню. Март… Март, который заставил его встать. Март, который меня свел совершенно с другими людьми, интересными, спокойными, увлеченными и талантливыми. Людьми взрослыми. Не той взрослостью, которая определяется возрастом, а той, которая приносит опыт, понимание и умение видеть людей, других людей, которые рядом с ними живут. Они умеют чувствовать и протягивать руку совершенно незнакомому человеку. Тому, кому плохо. Они не рассчитывают свои шаги и действия, не стараются казаться. Люди, которые такие, как они есть. Люди, которые имеют сердце и умеют жить по сердцу. Март… Странные все же люди встречаются мне. Разные. Очень разные. Но после марта – меня как будто кто-то бережет от тех бесчувственных, притворяющихся … Нет. Не хочу говорить о них. Слишком много для них чести, как говорит Леха. А песня… Да… Алексей прав. Никогда не мог понять, как он находит всегда то, что нужно. На мои вопросы об этом – он всегда смеется. «Я просто хочу что-то найти, и оно обязательно находится» - добавляет и, если есть настроение, обязательно показывает этот фокус. Ему просто надо захотеть, чтобы что-то найти. Или же, просто настроение может вывести его на песню, книгу, человека, статью, ситуацию… А хрипловатый голос все рассказывал о любви и Моцарте, о марте и боли.
Холодный мелкий дождь тихо стучал в окно и оставлял слезинки на темном окне. Осень. Осенний холод отличается от холода зимы. Он мокрый, серый и туманный…