Сейчас ты лежишь на бескрайнем поле.
Услышишь колокольчик, попробуй поднять голову, и оглянуться.
(Динь-динь-динь, - звучит колокольчик)
Ты увидишь бесконечное поле травы.
Ярко светит солнце. С гор веет прохладой.
«Oldboy»
Он спускался с пригорка. Свободный. Ветер дул ему в лицо, и это веселило его. Он улыбался и был счастлив. Был счастлив именно в этот самым момент. Только в этот момент.
Он только что уволился с ненавистной ему, скучной работы. Он получил положенную заработную плату, выходное пособие, и был теперь свободен идти на все четыре стороны. Был свободен выбирать свои последующие шаги самостоятельно. Он был готов принять самое важное, как ему казалось, в жизни решение.
Каких-то три часа назад у него состоялся разговор с его, теперь уже бывшей, начальницей.
- Ты сделал всё правильно, по-человечески. Помог найти нам человека на своё место. Заранее сказал, что решил уходить. Да ещё и в период такой удачный попал, когда не было никаких отчётов. В общем, я хочу, конечно, сказать «Спасибо».
- Не за что. Мне было приятно здесь работать,- честно сказал он. Как бы не была скучна и однообразна его работа, с малой толикой творчества и полёта мысли; компания, в которой он работал, была очень хорошая. В коллективе всё было по-дружески. И это, как ему казалось, было одной из причин, почему он не покинул эту компанию раньше.
- Всё же. Может быть, раскроешь свою тайну, - с лукавой улыбкой посмотрела в его глаза начальница. – Мы предложили тебе более значимую должность. Предложили повышение в заработной плате. И всё же, всё же, ты решил покинуть Компанию. Почему? Что там тебе предложили? И куда же ты уходишь?
Он улыбнулся и сказал:
- Понимаете, совсем недавно я понял, каких-нибудь четыре месяца назад, что теряю чувство реальности. Теряю ниточку, что связывает меня с тем старым миром, в котором я жил. Наверное, вам сложно понять то, о чём я говорю. Но я не хочу вдаваться в детали. Если очень просто, я потерял смысл жизни, - на это глаза начальницы округлились. – И я решил, надо срочно что-то менять?
- И что же – надо менять работу?
- Нет, надо менять мир. Надо менять мир внутри себя и мир вокруг себя. Попытаться спасти самого себя от себя.
- Я, наверное, тебя не понимаю, в какую фирму ты уходишь?
- Я уезжаю. Я уезжаю волонтёром в Австралию.
- Кем? Волонтёром?
- Да, буду трудиться в чьём-нибудь доме. Прибираться, ухаживать за животными, метить акул. Что угодно.
- Ты серьёзно?
- А вам кажется, что я смеюсь?!
- Ты отказываешься от прекрасной работы, перспектив на всю оставшуюся жизнь. Отсюда тебе прямая дорога на высокие посты в финансовый отдел любой крупной компании. А там? Что сможешь ты делать там? Максимум будешь скромным работником низшего звена в закусочной, - она говорила, говорила, говорила, а в его голове играл прекрасный вальс Cries Of Whispers. Её слова ложились на музыку. В его голове её слова кружилдись по кругу. Сплетали чудесные узоры. Она говорила: - Это какой-то юношеский максимализм. И глупость в конце концов!
- Я так решил, - он встал, протянул руку и сказал, - Прощайте.
Словно и не прошло четыре месяца. Он тоже сказал тогда это слово. Только немного иначе. «Прощай».
Что значит сказать «Прощай» человеку, с которым жил душа в душу. Человеку, который стал твоей второй половинкой. Человеку, который стал частью тебя, а ты стал частью него. Как можно сказать «прощай» своей правой руке. Это не легко. Хотя, быть может, по началу, ты и чувствуешь свободу. Какую-то свободу от правой руки. Но потом свободу сменяет боль. Фантомные боли начинают мучить тебя. И ты хоть и понимаешь, что болеть уже нечему почему-то мучаешься-мучаешься-мучаешься.
Они расстались очень по-хорошему. Очень по-дружески. Но это не помогло. По крайней мере, ему. Когда-то давным-давно он искал смысл жизни. Смысл его собственной жизни. Искал, не находил. И вот, решил, что, если ему не суждено найти его, то можно его придумать. Так делают многие. Если не получается определиться со смыслом жизни, человек выбирает его сам. И дальше, уже как получится: или этот смысл подходит этому человеку, и он становится абсолютно счастлив; или не подходит, и тогда, человек страдает, пьёт, пытаясь забыть обиду на себя и на мир в вине. Тем не менее, жить без смысла, - ничего быть хуже нет.
И он решил, его смысл жизни будет сделать счастливой ту, одну единственную, которую он любил, с которой был готов прожить всю жизнь. Но что стало теперь с его смыслом? Что стало с ним, когда они расстались?!
Мир утратил яркость. Ветер потерял свежесть. Вкус пропал. Запах исчез. Всё стало блёклым. Безвкусным. Чёрствым. Таким же стал и он. Он почувствовал пустоту внутри себя. Пустоту, которую нужно было срочно заполнить.
Он попробовал закрутить интрижку. Одну, другую. И понял – это не его. Ему это не нужно.
Он попытался найти что-то ещё. И пусто. Не было ничего, что могло вернуть ему силы, вдохнуть новую энергию. Новую жизнь. Пока он не встретил старого знакомого.
Знакомый почему-то тоже сильно скучал. Скучал и печалился тому, что опостылел ему город, в котором он жил. Чувствовал, что надо уехать за границу. Почувствовать, как океанские брызги летят в лицо. Но один он на такое предприятие не решался.
Сказать, что идея знакомого понравилась ему, это ничего не сказать. Его зацепили виды, рождаемые подсознанием. Огромные океанские волны. Песочные пляжи длинной в бесконечность. Океанские бури. Ему почему-то очень этого захотелось.
И вот, он решился. Как только оба они накопят денег, месяца через четыре, махнут куда-нибудь в Австралию на вольные хлеба. Волонтёрами. Пускай так. Лишь бы крыша над головой была, да кормили хоть как-нибудь. Да и ещё океан должен быть недалеко, а остальное мелочи.
Время шло и камешки складывались в стены. Он накопил денег. Он всё узнал. Узнал как получить визу, как добраться до другого континента подешевле. Но кто-то словно что-то шептал на ухо. Что-то говорил. Только он никак не мог разобрать что именно. Тихо-тихо. Словно бумагу шевелил ветер. И он боялся и сомневался.
И вот он уже шёл с работы. Теперь уже бывшей. Теперь уже не его. Шёл и вглядывался во всё вокруг, словно ждал чего-то. И вот, снова голос сомнения заговорил, теперь уже громче: «Это не твоё. Ты уедешь, но ничего не изменится. Нельзя изменить что-то внутри, тем, что ты просто сменишь обстановку. Не глупи. Кого ты хочешь обмануть».
Шёпот перерастал в крик. А он всё шёл куда-то. Сомнения, которые были спрятаны где-то далеко, вспыхнули с новой невиданной прежде силой. Тонкая грань между сомнением и неверием в собственные силы вдруг прорвалась. И чем дольше он думал о том, что натворил что-то глупое, или если не натворил, то вот-вот сделает это, тем более расстройство, граничащее с безумством захватывали его. Он дошёл до шоссе, поймал машину и за пару сотен добрался до развязки с кольцевой автодорогой. Там он вышел и побрёл в сторону заснеженного острова. Кольцевая дорога в этом месте была проложена по дамбе, делящий залив на две части, и защищающей его от наводнений. Как это часто бывает зимой, фонари зажигали рано. Ветер менялся с западного на северо-западный. Становились ещё холоднее. Пошёл снег, устроив хоровод из снежинок. Он шёл, а ветер задувал ему под одежду. Он очень быстро промёрз, но не холод изнурял его, а внутренне состояние. Ему было страшно. Страшно и немного безумно. Он чувствовал себя совсем одиноким на этой дороге. Редкие машины он не замечал, а некоторые даже кричали ему вслед, предлагая подвезти.
Он посмотрел с дамбы вниз. С одной стороны до поверхности льда было не более 15 метров. Он перебежал через 4 полосы кольцевой, и посмотрел: с другой стороны было метров 20, и внизу была вода, хоть местами и плавали отдельные льдины.
Голос шептал: «Ты же знаешь, зачем пришёл. Знаешь, не глупи. ТЫ ходил вокруг да около так давно. Но от судьбы не уйдёшь. Случится только то, что должно случиться». Он посмотрел сторону города. Белая пелена накрыла его, и ничего не было видно. Он подумал о друзьях, которые были «где-то там», о родителях, о смысле его жизни, перелез через ограждения и посмотрел вниз. Ветер подул в спину мягко подталкивая его вниз.
- По крайней мере, ты всегда был и есть хозяином своей судьбы, проговорил внутренний голос и замолчал. Всё было уже сказано.