Лампочка несколько раз подмигнула мне единственным глазом. Во второй (подбитой глазнице) уныло зияла дыра.
Я устало пошарила по потолку и стенам, на сколько это было возможно, лежа на спине, но взгляду не за что было зацепиться, поэтому я вновь вернулась к созерцанию чарующего «глаза», всё это время наблюдавшего за мной.
Липкий жестяной настил врезался в спину тысячами ледяных иголок, заставляя периодически – когда новая капля скатывалась к спине – вздрагивать.
Всхлипы давно прекратились, уступив место пустоте и… боли…
Как же было больно лежать здесь, в подвале ещё строящегося дома, и не иметь возможности даже пальцем шевельнуть. Желательно, что бы покончить с собой. Сил на то, чтобы «расплатиться» с двумя ублюдками, сотворившими со мной такое, точно не хватит.
Боже, ну почему? Почему я не поверила в этот дурацкий сон? Всю неделю мне снилась одна и та же сцена: Ночь. Два пьяных парня. Боль. Кровь. Пустота и боль…
Не поверила. Что ж, сама виновата.
От нахлынувших воспоминаний не спасла даже боль и я вновь сдавленно всхлипнула, тоненько заскулив. Красная струйка, судорожно вытолкнутая из ранки под ребром, прошествовала по знакомому пути к десяткам других, таких же, растворившихся в разорванной ткани, когда-то бывшей белым сарафаном.
Болезненный спазм внизу живота заставил разбитое лицо перекоситься.
Хорошо же они меня обработали. Я всегда гордилась тем, что могу постоять за себя, а когда действительно понадобилась сила, чтобы спастись, её не оказалось. Какой же самоуверенной я была. А теперь заплатила большую цену за это. Слишком большую для маленькой меня.
…крики прекратились через полчаса, когда они оба умерили первый пыл да голод, «перекусив» крепким девичьим телом. За каждый писк или стон они щедро вознаграждали ударами по лицу или в рёбра, несколько уже сломав, пока тащили свою жертву сюда. Потные грязные ладони то и дело до боли сжимали девичью грудь, чередуя одни болезненные действия с другими.
Они играли.
Ещё через час прекратились и редкие всхлипывания.
Когда с разбитой неподвижной куклой стало не интересно играть, они ушли, оставив меня медленно умирать на холодном настиле, липком от моей крови…
Правый глаз затёк кровью из разбитой брови…
Лампочка последний раз подмигнула и потухла.
«Прости, что я тебя не послушалась… Прости, что не верила…»
Как легко теперь говорить эти слова. По щеке стекла последняя слеза, но этого я уже даже не почувствовала.
«Прости…»