С тех пор началась странная жизнь. Утром мы с Джеттой вместе шли в госпиталь. Она - на работу, я - на лечение. Часов около двенадцати сажусь во флаер и улетаю по делам, а если этого не требуется, и жены по какой-либо причине нет дома, иду играть в теннис с выздоравливающими. А чаще устроившись перед, монитором, занимаюсь изучением очередного технического новшества или же просто гуляю по сети в поисках интересной информации. Нередко мы с Джеттой летали к моим родителям в гости. Старики были очень довольны, и отец говорил:
- Наконец-то ты, сынок, осядешь не Земле. Семья уже, можно сказать есть. Работа тоже. Квалификацию ваш университет дает прекрасную, с практической стороной дела ознакомишься быстро, во многих отделах полезным человеком будешь.
Я только кивал, предпочитая отмалчиваться, не рассказывать же ему, чем занимаюсь на самом деле. Планетарников от такого точно кондрашка хватит! А маме понравилась Джетта. Молодая женщина сумела форменным образом очаровать свекровь, проявив при этом незаурядный талант. Старики до сих пор не знали, что моя жена экстремалка, и ее развлечения, если разобраться, не менее опасны, чем мои.
- Она такая хорошая, - говорила мать. - Даже не замечаешь, что черная как головешка.
- Ага, - соглашаюсь с ней.
Совсем иные разговоры велись в Совете. Земля серьезно отнеслась к возможности военной угрозы со стороны чужаков. Готовили более мощные лазеры для кораблей, пополняли запасы ракет. Появились едва прошедшие испытания космические торпеды, которыми можно стрелять даже при прохождении светового барьера и в экзопространстве. Они, оказывается, давно находились на стадии разработки, только надежность у них до сих пор была слишком низкой. Помимо того, создавалось новое устройство, позволяющее аннигилировать объект. Оно представляет собой нечто похожее на то, как инопланетная автоматика уничтожила наш катер. А я был ни то, ни се, ни это. Формально - капитан грузового корабля, временно задержавшийся на Земле. Фактически - единственный специалист по паучникам, потому что Игорь и Нгамо в это время находились в пространстве.
Помимо прочего стоял вопрос о модернизации "Гремящей Радуги", в результате чего она снова станет малым исследовательским кораблем. Одновременно с этим звучали предложения оставить меня на Земле, и причиной тому были вовсе не болячки. Создавался совершенно новый институт ксенолингвистики, которому предстоит работать с инопланетными языками. Приглашали туда, уговаривали, убеждали, предлагали, чуть ли не должность директора. И только одна аргументация позволяла более-менее вежливо отказаться:
- Вы собираетесь работать исключительно на Земле? - напрямую спрашиваю филологов.
- Конечно, как же иначе! - отвечает какой-нибудь дедок.
- Притом, что наши братья по разуму живут очень далеко от Солнечной системы, и пока встретить их можно только в пространстве? - задаю следующий вопрос.
- Да, но когда-нибудь мы пригласим их к нам! - говорит уверенный в своей значительности астеничный тип в очках.
- И как же Вы сможете им это предложить, если находитесь тут, - показываю вниз и, махнув ладонью в сторону потолка, добавляю, - А они там?
- Пошлем к ним корабль! - безапелляционно заявляет модная девица.
- И его встретят его аннигиляционным зарядом вместо распростертых объятий, - вежливо сообщаю ей.
- Что Вы! Что Вы, молодой человек! - замахал руками дедок, - Разве разумные существа могут быть агрессивными?!!
- Могут! – совершенно серьезно отвечаю ему, - Моих друзей именно так и встретили, от катера даже обломков не осталось.
- Это сработала автоматика, - терпеливо объясняет солидного вида тетушка.
- И кто, спрашивается, ее запрограммировал на уничтожение объектов искусственного происхождения? - пытаюсь задать провокационный вопрос.
- Произошел сбой программы, - снова толкуют мне словно ребенку.
- Три раза подряд?
- Да хоть десять, какая разница! - нервно изрекает девица.
- Они, может быть, страшноваты на вид, но в душе это милые добрые существа! - тоном воспитательницы детского сада сообщает тетушка.
Как с такими людьми можно работать? Они же никакой логики не признают!
- Ну ладно, - ласково говорю им, - Вы тут на Земле попробуйте что-нибудь сделать, а я лучше в их корабль попасть попытаюсь, там знаете сколько информации.
- Да! Да! Молодой человек! - с восторгом соглашается дедок, - Обязательно приведите его на Землю! В каком-нибудь пустынном районе найдется подходящее местечко, и, когда он будет стоять там, мы такие открытия сделаем!!!
Этот человек даже руки потирал, неся такую жуткую околесицу. Никакой суперсветовик нельзя посадить на обитаемую планету. А тут оказывается, некто способен всерьез думать, будто чужой корабль можно так просто куда-то "привести". Мы с ребятами даже двигатели их катера запустить не решились. А тут!!! Взрослые люди такую чушь изрекают. Но, тем не менее, моя аргументация оказывается для них убедительной, и со свежеиспеченными ксенолингвистами удается попрощаться, как с добрыми знакомыми.
Дома я пересказал их демагогию Джетте. Она сначала посмеялась, а потом и говорит:
- Не думаешь ли ты, мой милый космопилот, что выглядел в глазах этих людей, как неотесанный троглодит первобытного племени?
- И почему это я вдруг троглодитом стал? - возмутился я.
- Прежде всего, потому, - поясняет Джетта, - Что допускаешь возможность войны с инопланетянами.
- Согласен, - отвечаю, - Но о подобном абсурде заставляют задумываться факты.
- Такова твоя точка зрения, - говорит жена, - Не стану оспаривать, она не лишена оснований, но для твоих недавних собеседников применение оружия против разумных существ, не более чем бессмыслица.
- Ты тоже так считаешь?
- Разумеется! Но, вы с Нгамо убедили меня, что чужой разум для человека - потемки.
- Если это все, значит, факты кое для кого ничего не значат!
- Неправда! Просто с тобой разговаривали как с неразумным младенцем, - пожимает плечами Джетта.
- И предлагали руководящую должность, - саркастически напоминаю ей.
- Подожди, Рольф!
- Ну?
- Другая сторона вопроса - язык. Имеется большой материал, с которым надо работать, причем именно на Земле.
- А я, как идиот, предлагаю отправиться в пространство? - стараясь быть ироничным, спрашиваю жену.
- В том-то и дело! - спокойно соглашается она, - Вы же не смогли понять в письменности паучников совсем ничего, а их устная речь находится за пределами нашего звукового диапазона. Так?
- Естественно. Можно только предполагать, что какое-нибудь обозначение, возможно, имеет такой-то смысл.
- Да, а при изучении неизвестного языка, иного и не будет.
- Возможно. Но почему тогда они звали на работу?
- А как же иначе? - спрашивает Джетта, - Ты своими глазами видел станцию, катер, привез все имеющиеся материалы и, при этом, являешься специалистом в области космической техники. Кто еще сможет обобщить столь разносторонний материал?
- Чушь какая-то! - пробормотал я.
- Вовсе не чушь, - парирует моя жена.
- Откуда знаешь?
- Дорогой Рольф, - кокетливо объясняет она, - Твоя подруга работает медсестрой, но это не означает, что она никогда не общалась с представителями научных кругов.
- Но ты ничего не рассказывала.
- А зачем?
- Не знаю.
- Так вот, к твоему сведению, моя мама была специалистом по архаичной африканской культуре. И мне доводилось сопровождать ее в поездках по континенту. Сам понимаешь, общаться приходилось с разными людьми, так что твои отношения с филологами я представляю себе достаточно хорошо.
- Вот и скажи тогда, почему они такую глупость изрекают про корабль! Привести на Землю, поставить в пустынном местечке!..
- С их точки зрения это вовсе не глупость, а чисто технический вопрос, вполне разрешимый для специалистов.
Я лишь рот разинул от удивления под лукавым взглядом своей чернокожей избранницы, а затем пробормотал:
- Но не знать о радиоактивности двигателей суперсветовика в наше время просто невозможно!
- Зря ты так думаешь, - спокойно говорит она, - Человек не способен разбираться во всем, а они никогда не соприкасались с практической стороной космонавтики.
- Все равно не понимаю, как в наше время…
- А ты пойми, дорогой, - перебила Джетта, - В мире техники имеется множество людей, пользующихся ей, но ничего не смыслящих в ее устройстве. Им это совершенно не интересно.
- Забавные пироги получаются, - сказал я, не зная, как еще возразить.
Джетта ждала ребенка и весьма охотно готовилась к будущему материнству, с моими стариками они ни о чем ином и не разговаривали. В такие моменты складывалось впечатление, будто жена забыла как про свой океанский экстрим, так и про желание всегда оставаться свободной женщиной. Но это была всего лишь иллюзия. Время от времени к нам в гости заходили девушки, обсуждавшие то способы управления парусами, то особенности конструкции различных яхт. Часто они собирались просто посмотреть фильм об очередной регате, и время от времени на экране появлялась Джетта, которая как выяснилось, была достаточно известна среди яхтсменов.
Иногда я присоединялся к ним, но предпочитал при этом помалкивать, потому что слабо разбирался в управлении парусными судами и мореплавании. Но однажды, когда подружки жены совсем уж доконали вопросами о моих увлечениях, пришлось показать им один из фильмодисков о соревнованиях в воздухе. А пока они его смотрели, позвонили ксенолингвисты, страстно желающие встретиться с капитаном Максимовым по вопросу о какой-то там загогулине, привлекшей их внимание среди флинтинианских материалов. Тогда я не стал откладывать это дело в долгий ящик и сразу же отправился в институт. И вот в мое отсутствие Джетта показала подружкам фильм, снятый в системе Элиоса. Естественно, при следующей встрече пришлось рассказывать о наших космических приключениях. Но этого оказалось недостаточно, и как обычно происходит в подобных случаях, возникло предложение куда-нибудь слетать, что было бы легко осуществимо, если бы не возражения моей беременной супруги, которая к тому времени уже прекрасно представляла себе, что в результате мы можем оказаться где угодно. Возник короткий, но довольно таки бурный спор, в связи с которым у меня возникло желание покрутиться в воздухе без пассажиров, поэтому, пообещав девушкам прямо сейчас показать высший пилотаж, направляюсь к двери.
- Нет!!! - закричала Джетта, бросаясь следом. - Ты что? Совсем ополоумел, шину только неделю назад сняли!
- Куда он, собственно говоря, собрался? - полюбопытствовала Альбина, считавшая себя крутой экстремалкой разностороннего плана.
- Этот сумасшедший хочет прямо перед окнами такую свистопляску в воздухе устроить, что в доме сейчас все стекла вылетят! - пояснила Джетта.
- Не отпустим! - азартно заявила совсем юная Софи, хватая меня за руку.
Тут я, конечно же, громко взвыл, потому что левая рука пока еще не просто плохо слушалась, но и отчаянно болела от каждого неловкого движения. Девушка принялась извиняться, и, в конце концов, мы договорились немного покататься без экстрима, причем только втроем, потому что Джетта категорически отказалась лететь с нами. И вот, с трудом разместившись в двухместной машине, взметнув при взлете тучу искрящейся снежной пыли, мы поднялись в воздух. За городом я все же слегка покрутился, осторожно управляя перегруженным флаером, и девчонки визжали всякий раз, когда мы ныряли почти до самых верхушек сосен. Наверно внизу под кронами деревьев поднялась самая настоящая метель, потому что после каждого виража флаер проходил сквозь самый натуральный туман, белым облаком взметнувшийся с заснеженных ветвей. Не дожидаясь, пока фюзеляж обледенеет, красивой спиралью поднимаюсь навстречу солнцу, осторожно набирая высоту, так как двигатели выли, с трудом справляясь с повышенной нагрузкой, чего не замечали восторженные пассажирки.
А после посадки прямым ходом подруливаю к ангару, где проводится плановый техосмотр и ремонт. Здесь прощаюсь с девушками, чтобы потом возился со своим флаером до позднего вечера. Можно было бы оставить его тут для профилактических работ, но мне всегда казалось, что такими делами человек должен заниматься сам, чтобы знать каждую мелочь, да и со здешними техниками мы давно стали добрыми друзьями. Бывало, я помогал им довести до ума какую-нибудь покалеченную неумелым обращением машину, они, в свою очередь, позволяли возиться с различными механизмами сколько угодно. А на этот раз мне необходимо было держать флаер готовым к срочному вылету, потому что требовалось в ближайшее время побывать в Москве, но когда конкретно, должны были сообщить дополнительно.
Мы с командором столкнулись в коридоре, крепко пожали друг другу руки, и он осторожно осведомился о здоровье. А поскольку это на некоторое время стало чем-то вроде приветствия, обижаться не следовало.
- Я в норме, - говорю ему.
- А на кулаках по коридору пройтись сможешь?
- Пока воздержусь, - со смешком отвечаю.
Начальство весело хлопнуло по плечу и сказало:
- Насколько ты точен в работе, настолько же и наврешь про свои … - он подыскивал подходящее слово, - …травмы.
Тут развожу руками, грешен, мол, ничего не поделаешь. А Баранов, показывая на мою руку, заявляет:
- В кармане быстрей не заживет.
- У меня пальцы мерзнут, - сочиняю на ходу.
По дороге к кабинету командор поинтересовался, почему это Максимов сегодня изволил явиться без формы.
- Это что, - спрашиваю его, - Новая мода введена?
- Примерно так, - отвечает он, - И ты обязан ей следовать!
- У меня рукав кителя не налазит, того и гляди порвется, - наврал я.
- Так не надевай его совсем и носи руку как положено, а то получится что-нибудь не так, и что с тобой тогда делать?
У себя в кабинете Баранов резко сменил тон, переходя к делу. Оказывается, в ближайшее время состоится официальная встреча с представителями Совета Экономики, и мне придется явиться туда в форме, а не в таком разгильдяйском, как он выразился, виде.
- Ты должен выглядеть, как серьезный человек, побывавший в экстремальных условиях, иначе мы не сможем доверить тебе крейсер.
- И что нужно делать? - небрежно любопытствую, привычно изображая из себя ни о чем не догадывающегося простачка, что почему-то толкает людей к более подробным объяснениям.
Командор назвал время начала встречи, фамилии членов Совета Экономики, которые будут присутствовать, и посоветовал детально рассказать об атаке паучников, как на катер, так и на киберов. А потом велел взять с собой Джетту.
- Зачем?! – подобная постановка вопроса была уже совсем непонятна, - Там будет деловой разговор или что?
- Видишь ли, Максимов, официальное мероприятие - это одно, реально же все вопросы решаются до или после него в неформальной обстановке.
- Это как?
- Устраивается банкет с музыкой и танцами. Во время него можно поговорить с нужным человеком, не пользуясь разными условностями. К тебе будет много вопросов, поэтому знай, после окончания транслируемого по стерео заседания, начнется самое главное.
- И что мне там делать?
- Что хочешь. Веди себя непринужденно, корректно ответь на вопросы заинтересованных лиц.
- И все?!!
- В этом заключается смысл твоего присутствия там.
К встрече готовились тщательно, особенно Джетта, перебравшая кучу нарядов и не меньшее количество причесок. Она и до меня добралась. Китель, конечно, налез, никуда не делся. Но жена, оказывается, успела позвонить секретарше Баранова и выяснила, в каком качестве меня хотят представить, поэтому она заставила заказать новый костюм, да еще и в парикмахерскую потащила. Я же думал совершенно о другом, чувствуя себя при этом полным идиотом. Что сказать толком не знаю, с кем общаться придется - тем более. Но деваться некуда, с тем и отправился.
Приехали. Баранов собрал нашу группу. Все в форме, как курсанты какие-то. Никогда такого не было. Сколько видел по стерео подобные встречи, ни один командор так не одевался. Идиотизм да и только! Потом вошли в зал. Начались выступления. Говорили об очевидных вещах, что Земля, дескать, планета мирная, но сохранила, на всякий случай, некоторые вооруженные силы, главным образом космические. На практике, мол, остатки армии занимаются исследовательскими работами в опасных условиях и спасательными операциями, но в случае чего, и все в таком духе. Из пустого в порожнее переливают. Затем на экране появилось изображение паучника, а следом их корабль и запись гибели наших ребят. Сразу заговорили о военной угрозе из космоса, и тут взгляды присутствующих обратились ко мне. Начали задавать вопросы, поставленные в какой-то чуть ли не детской форме. Ну и объясняю им, что не все так страшно. Ни одного живого инопланетянина мы не встретили, а нашли только их пустые экзоскелеты. А в катер стреляла киберсистема чужаков, и тут уже дело в программе. Весь вопрос, как мыслят наши "братья по разуму", я так и назвал разумных насекомоподобных существ, чтобы некоторые желающие лишний раз поразглагольствовать панику не поднимали. Рассказал о злоключениях экипажа "Вервольфа". И закончил словами:
- На данный момент не хватает материала для доказательства агрессивности инопланетной цивилизации в отношении человечества, хотя сам факт уничтожения земного космокатера заставляет выдвигать гипотезы о возможной военной угрозе. Теперь относительно крейсера "Вервольф". Нельзя однозначно утверждать, будто в данном случае имела место именно целенаправленная атака, т.к. крейсер подбит при прохождении светового барьера, по причине чего мы не можем однозначно сказать, был ли он идентифицирован чужаками как космический корабль. С высокой степенью вероятности инопланетяне приняли его за астероид. В сложившейся ситуации считаю наиболее важной работой расшифровку языка паучников, что позволит со временем войти в их корабль и получить ответы на все поставленные здесь вопросы.
Ну а дальше пошел совсем идиотизм:
- Вы готовы уничтожить чужой космолет при условии его агрессивности в отношении людей? - спрашивают меня.
- Безусловно, - говорю, как будто можно сказать что-либо иное.
- Как Вы думаете, какова будет реакция людей на достоверно известный факт проявления враждебности со стороны разумных существ внеземного происхождения?
- Тут и думать не надо, - отвечаю, - Первоначально никто не поверит в такой абсурд, но, когда люди увидят результаты обстрела, от их миролюбия ничего не останется.
Ну и дальше шло в таком духе, пока все не закончилось. Наконец участники встречи, завершив официальную часть, отправились в зал, где были накрыты столы. И тут мне сразу же вспомнились слова Баранова, что там-то основное действие и начнется, поэтому осторожно спрашиваю его:
- Ну, как?
- Нормально, - говорит, - Продолжай в том же духе.
А Джетта, наблюдавшая за всем действием по стерео, сказала, что смотрелся я классно. У нее в этой истории одно на уме, как это выглядит, а остальное неважно.
- Ладно, - говорю жене, - Только поскорее бы эта муть закончилась, а то опять привяжется кто-нибудь с очередной глупостью.
За столом разговор почему-то сам собой свернул на гастрономические темы. Играла музыка. Появились танцующие пары. Но, помня о своих обязанностях и о возможности новых расспросов, обращаюсь к Джетте:
- Пойдем танцевать, а то тут столько вкусностей, что я скоро обожрусь, как поросенок, и спать захочу.
- Пойдем, милый, - кокетливо поведя плечами, отвечает она, - А то ты на самом деле объешься и красиво говорить не сможешь.
Мне захотелось взвыть от такого и еще скинуть китель, будто бы, сняв его, вдруг избавлюсь от всей официальщины вместе взятой.
- Нет! - возмутилась Джетта.
- Почему это? - спрашиваю.
- Потому что тогда ты будешь не слишком красиво смотреться, - сообщила она.
- Ой! Надоели все эти чертовы смотрины!
- И еще, - ехидно продолжала Джетта, - Не вздумай со мной на руках танцевать!
- Что на сей раз имеется в виду?
- Порвешь связки и останешься на Земле! - тоном строгой учительницы произнесла она и игриво показала кончик языка.
- Тьфу! - говорю ей, - Медичка противная!
- Эй, ты! - возмутилась она, - Я что, потом всю жизнь с тобой мучиться должна?!
- Почему мучиться? - не понял я.
- Потому что, - отвечает Джетта, - Женила тебя на себе с целью остаться свободной женщиной навсегда!
Разговаривая в таком стиле, мы с ней станцевали один танец, потом другой, третий. Баранов показал большой палец, мол, хорошо смотритесь. В конце концов, моя подруга не выдержала:
- Хватит над беременной женщиной издеваться! - заявляет она.
- Кто над кем издевается! - ухмыляюсь в ответ, - Загоняла, понимаешь ли, больного человека до полусмерти!
- Ладно-ладно, - кивает головой моя экстремалка, - Вот вернемся домой, все некоторым припомню! Видали мы таких больных!
- Давай я тебя понесу! - предлагаю ей.
- И не вздумай даже!
Мы вернулись на свое место, и тут же ко мне подсел невысокий шустренький человечек с круглой лысинкой на макушке, а рядом с Джеттой, откуда ни возьмись, появилась изящная брюнетка. На ней, в отличие от моей жены, не было ни одного украшения, но, тем не менее, выглядела она, словно настоящая королева. А мой неожиданный собеседник сходу взял быка за рога. Оказался он представителем идеологов и потому больше всего интересовался возможным общественным резонансом, связанным с нашими открытиями. Его очень заинтересовала реакция экипажа на атаку со стороны инопланетного корабля. Вопросов было много. Рустам Нурингханов не пытался подловить меня на чем-либо, вместо этого заставил вспоминать такие мелочи, на которые, обычно и внимания-то не обращаешь. И под конец разговора открыто спросил:
- Как Вы считаете, опасны ли для людей паучники?
- Не знаю, - откровенно ответил я.
- Не хватает фактов? - подсказывает Рустам очевидный ответ.
- Не только, - говорю ему, - Факты противоречивы. С одной стороны, их киберсистема аннигилировала наш катер, когда он попытался приблизиться к их кораблю. Но есть и другое. Не было никакой реакции на появление "Гремящей Радуги" на околопланетарной орбите Флинтины, это раз; теперь второе, мы высадились на планету и работали непосредственно на их станции, в то время как сенсоры инопланетного корабля постоянно наблюдали за нами и могли уничтожить нас в любой момент.
- И, тем не менее, вас больше никто не нападал!
- Именно!
- Действительно, противоречивая ситуация, произнес Рустам, потирая переносицу.
После Нурингханова меня "атаковали" самые разные люди, стремящиеся узнать какие-либо подробности так или иначе связанные с нашей внеплановой экспедицией. Я отвечал, как мог, стараясь быть точным, и сожалел, что не могу выйти на связь с ушедшей на периферию Солнечной системы "Гремящей Радугой", потому что некоторые детали могли бы конкретизировать Грета и Нгамо. А потом меня почему-то попросили станцевать и прямо во время танца меняли партнерш, большинство из которых мне были совершенно незнакомы.
Наконец вечер закончился. Мы с Джеттой сели во флаер, она тут же достала зеркальце и зачем-то занялась своим макияжем. Я же включил автопилот, музыку и опустил спинку сиденья. Машина плавно взлетела, затем развернулась, почти не заваливаясь на крыло. Джетта удивленно повернула голову, моя жена привыкла к глубоким крутым виражам.
- Что это ты валяешься? - ехидно спросила она, - Заболел не иначе.
- Считаешь такое не реальным?
- Видали мы таких больных! Загонял бедную беременную женщину до полусмерти, а теперь еще и выпендривается!
С Джеттой всегда так. Если сказать, что здоров, обязательно будет говорить, будто бы оно вовсе не так. Но стоит заикнуться, будто болен, как эта фурия непременно начнет утверждать обратное, причем со всем своим прирожденным ехидством. Обычно такое ее поведение меня очень даже устраивает, но в данном случае было как раз иначе. Ведь Джетта еще ни разу не сталкивалась с ситуацией, когда у меня по-настоящему болит голова, а тут все, как назло вышло. Встреча эта дурацкая, и таблетки кончились не вовремя. Моя подруга, конечно же, знала, что мне приходится ими пользоваться, но она не придавала этому значения, не считая это чем-то из ряда вон выходящим. На этот раз получилось то, чего давно не было. День кое-как продержался, вроде бы никто ничего не заметил, а теперь все. Стоило чуть расслабиться, и боль нахлынула с новой силой. Естественно, шутить не хотелось. А эта женщина с языком змеи продолжала.
- Нет, посмотрел бы кто на него! Только что плясал, как угорелый, - она не всегда удачно выражается по-русски.
- Послушай, Джетта, у меня правда очень сильно болит голова.
- Ты еще и правду говорить умеешь?! - полушутя издевалась она.
Я стиснул зубы и закрыл глаза. Боль усилилась. А в тот момент машина уже заходила на посадку.
- Эй, умирающий! Вставай, а то сейчас разобьемся! - она взялась меня трясти, прекрасно зная, что этим флаером можно не управлять вовсе, только курс задать требуется.
- Интересный вопрос, экстремалка, - говорю ей, - Что ты будешь делать, если я, в самом деле, останусь на Земле?
- Тебя какая муха сегодня укусила? Кончай выпендриваться! - она никак не могла поверить моим словам.
Мы приземлились и вышли из машины.
- Значит, остаться решил?! - трещала Джетта. - Ладно-ладно! Тогда я подсуну тебе детей, а сама буду ходить на яхте под парусом!
- Пойдем в аптеку зайдем, - прошу ее.
- Да что случилось? Скакал весь день, как конь, и заумирал вдруг!
- Ты мне укол поставишь, или самому придется?
- Так это что, на самом деле?! - она до сих пор не могла поверить.
- Да.
- Как же Вы, больной, в космосе летаете? - Джетта все еще не могла остановиться.
- Там кибер всегда под рукой, не дохожу до такого, как сегодня, - вполне серьезно отвечаю ей.
- И давно у тебя началось? - она наконец-то сменила тон.
- С утра.
- Из-за этого ничего не ешь?
- Да.
- Почему не сказал раньше?
- Ты же не веришь мне.
Она пожала плечами, не зная, что еще ляпнуть.
Утром я встал, сделал зарядку и снова лег. Джетта позвала завтракать.
- Хоть посиди со мной, что ли, - попросила она.
Я вошел на кухню и налил кофе.
- И надолго это у тебя? - поинтересовалась жена.
- Не знаю, после старта с Кареоллы до такой степени ни разу не было.
- Что собираешься делать?
- Ничего, отлежусь, а ты у меня вместо кибера будешь.
- Негодяй! - сделала она вывод.
- Ага, - охотно согласился я.
Вскоре Джетта ушла на работу, мне же оставалось лишь позвонить в приемную Баранова, и попросить Арабеллу, отложить очередную поездку. Потом устраиваюсь на диване перед компьютером с переносной клавиатурой в позе "космического волка" то есть лежа. Так гораздо удобней, чем сидя, между прочим. Вчера мне вручили очередные материалы, и с ними необходимо срочно ознакомиться. Решил не откладывать, раз уж лететь никуда не могу. Интересные разработки! Жаль, что они находятся лишь на начальной стадии.
Вскоре командор позвонил сам.
- Ты, говорят, болеешь? - вместо приветствия спросил он.
- А что, нельзя? - спрашиваю.
- Это занятие необязательное, - незамедлительно сообщило начальство.
- Лучше скажите, в какую из наземных служб меня определите.
- Ты мне как капитан крейсера нужен, - отвечает Баранов.
- Ищите, - говорю ему, - Другого капитана.
- Чего психуешь Максимов? Лучше скажи, как поступишь, если чужак против тебя лазер использует?!
- Повернусь к нему носом и включу массозаборник.
- И он тебе его прожжет, а под ним сразу рубка!
- То, что прожжет, - отвечаю, - Еще бабушка надвое сказала, но, если расплавится корпус, как на "Вервольфе", принципиальной разницы не будет.
- Мейсон говорит, - продолжает Баранов, имея в виду капитана "Золотой Лани" - Он на такое не решится.
- Ну, раз не решится, значит, в лучшем случае будет дрейфовать, как Бабаев, который хотя бы не ожидал ничего подобного.
- А теперь отвечай, кого мне кроме тебя к паучникам посылать?
- Понятия не имею. Джексон знает то же самое.
- Но он не будет рисковать, как ты!
- Я отлетался.
- Чтобы я от тебя такие слова больше не слышал! - сказал Баранов и отключился.
А немного спустя позвонил Молли и объявил:
- Сейчас придет машина, поедешь в госпиталь.
- Не поеду.
- Почему?
- Надоело все, списывайте и дело с концом.
- Да ты что такое говоришь?! - удивился командор-медик, - Да мне Баранов за тебя голову открутит, а остальные члены Совета помогут!
- Я болен, и тут уже ничего не сделаешь.
- Собирайся, Максимов, не майся дурью, завтра совсем другое говорить будешь, - по-стариковски проворчал Василь.
- А если не буду?
- Куда ты денешься! - отмахнулся командор-медик.
А неделю спустя Баранов уже дразнил меня этим разговором, а я только краснел, не умея отвечать на такое. Сам не знаю, как в тот раз такую чушь сморозил! С другой стороны, в пространстве проще, включишь кибера и никаких проблем. А на Земле, постоянно зависишь от этих чертовых таблеток. И, что обидно, ведь адаптация к земным условиям, которой нас столько пугали, прошла без каких бы то ни было проблем, работоспособность еще в пространстве восстановилась полностью, но после наркоза снова стала болеть голова, не до такой степени как это было на Кареолле, но мне и того, что есть, хватает с лихвой.
Весной "Гремящую Радугу" переименовали в крейсер, несмотря на то, что она еще не успела вернуться на околоземную орбиту. Теперь оставалось только решить, как ее довооружить, и какое дополнительное оборудование следует поставить. Сколько она понесет катеров, и все в таком духе. Но корабль находился в пространстве, пусть в ближнем, но, до его возвращения, модернизацию все равно не начнешь. Я же по-прежнему формально оставался в должности капитана, а командор-медик сказал, что он бы меня давно выгнал за профнепригодность, но ему не дают это сделать, и отправил на Кавказ долечиваться. Джетта, узнав об этом, заявила, о своем желании отдохнуть от семейной жизни, и никуда не поехала.
И вот в Пятигорске у нас собралась чисто мужская компания, состоящая из здоровых, не знающих чем заняться людей. Городок небольшой, поэтому мы быстро облазили его вдоль и поперек. Гора Машук со всеми ее источниками место обжитое, комфортабельное, а нам хотелось разнообразия, поэтому слетали на Бештау и Эльбрус, покатались на дельтапланах, в целом, нормально отдыхали и, если бы не всякие там лечебные процедуры, было бы совсем хорошо.
Бушевала весна. Город утопал в зелени, украшенной разнообразными, разноцветными бутонами. Людям это очень нравится, а я поделился с новыми друзьями мыслью, что некоторые цветы похожи на хищные растения кареоллианских джунглей в миниатюре. И, кажется, будто, если засунуть в такой бутон палец, растение его обязательно откусит. Они долго хохотали, приняв утверждение за шутку, а мне снились инопланетные заросли, где прикасаться ко многим цветам небезопасно.
В конце мая вернулась "Гремящая Радуга", и приехал Нгамо. Мы с ним встретились на взлетно-посадочной площадке и крепко сжали друг другу руки, как полагается старым друзьям. Очень хотелось пообщаться подольше, тем более что новостей накопился целый ворох. Я попытался договориться, чтобы Джексону разрешили на несколько дней остановиться в санатории, и к своему собственному удивлению легко провернул это дело. В результате мы с ним просидели до утра, приговорив солидное количество кофе и немалую компанию булочек.
Выяснилось, что Нгамо слетал буднично. Все наиболее интересные события в последнее время происходили на Земле. В пространстве их обсуждали, крутили с разных сторон каждый вопрос, и потому многие еще не принятые решения знали заранее.
Оставалось лишь уточнить детали. Прежде всего, ожидали, что пара крейсеров будет теперь постоянно находиться в Солнечной. Приостановят освоение планет, ожидающих новых переселенцев. Но самая основная проблема - где брать корабли - оставалась нерешенной. Строительство суперсветовика дело долгое, дорогое. Значит, будут чинить старые космолеты, рассеянные неизвестно где. Предсказывали увеличение количества тяжелых космокатеров, способных перемещаться внутри всей Солнечной. Но для любой работы нужны люди. А недавняя катастрофа в системе звезды с цветистым названием Око Дракона унесла немало жизней. Никаких особых загадок там не обнаружилось. Просто хлопнулся обыкновенный метеороид в открытый шлюз ангара, пробил тонкие стенки баков с горюче-смазочными материалами, и произошел взрыв. Многие в это время находилось на обнаруженной в той системе планете, имеющей высокоразвитую биосферу и живописной название - Элефанта. Там построен даже небольшой поселок. Пришлось бороться за выживание, как на станции, так и на поверхности планеты, без жертв такие дела не обходятся. Вся проблема упиралась в вопрос, почему метеороид появился именно в то время, когда был открыт шлюз и угодил не куда-нибудь, а именно в бак. Некоторые умы, никогда не бывавшие в пространстве, охотно связывали катастрофу со злокозненными действиями паучников и призывали к сокращению космических исследований. Другие стремились к противоположному, заявляя о необходимости подготовки вооруженного отпора в отношении неизвестного агрессора. Но для нас двоих самыми интересными были изменения, связанные с нашим кораблем. Предполагалось, что "Гремящая Радуга" будет теперь нести три катера, новые торпеды и дополнительные лазеры. Модернизация киберсистемы существенного значения для нас не имела. Заменят целиком пару вспомогательных блоков и все. Другое дело, где разместить новые торпеды, оснащенные плазмотронным массозаборником, благодаря которому ими можно стрелять даже в экзопространстве. Тут следовало подумать, поскольку штука это объемистая, места занимает много при относительно небольшой собственной массе. И опять же, кто войдет в состав экипажа.
- Не должны тебя списать! - убеждал Нгамо, как меня, так и себя самого.
- Вопрос в другом, - высказываю свои сомнения, - Где я им больше нужен - на Земле или в пространстве, плюс медицинское заключение.
- И что решишь ты, - добавляет мой друг.
- Добровольно в наземники никто не переходит.
- Так оно, но человека можно убедить, будто ему одно, да другое нельзя, а если еще болит что-нибудь, тогда тем более.
- Со мной подобный номер не пройдет, сам знаешь.
- Знать-то знаю, но и о твоих приступах черной меланхолии мне известно не меньше.
Согласишься в такой момент, потом сам жалеть будешь до конца своих дней.
- Какая уж тут меланхолия, - с тоской говорю ему, - Когда даже сам командор-медик ничего определенного сказать не может. А если еще голова разболится, совсем хоть волком вой.
- А Баранов что?
- Ему люди нужны, что мог, он сделал.
- Кстати, по всей вероятности, скоро будем принимать новый экипаж, - поделился очередной новостью Нгамо.
- Почему я ничего не знаю?
- Ничего удивительного, - заявляет мой друг, - Официально еще ничего не решено, но на космодроме об этом поговаривали.
- Про меня ничего нового?
- Формально ты в отпуске.
- Кто пойдет с нами пока неизвестно?
- Конкретно нет, но экипаж будет молодой.
- Понятно.
А на следующий день, сидя на краю бассейна, Нгамо вдруг спрашивает:
- Как твоя рука? Я заметил, ты еще бережешь ее во время тренировки.
- Нормально, - отвечаю ему, пошевелив кистью. - Зажило все, просто немного осторожничаю пока, а что?
- Видишь ли, Рольф, - издалека начинает Джексон, - Имеется тут одна интересная идейка, но для ее осуществления требуется небольшая компания, вот в чем вопрос.
- Выкладывай! - говорю, - Да побыстрей!
Он выжидательно посмотрел на меня и продолжил:
- Помнишь, я рассказывал, как в свое время увлекался альпинизмом?
- Конечно, - отвечаю, - На Эльбрус что ли глаз положил?
- Ага! - счастливо улыбаясь, кивает Джексон.
- В таком случае, скажу как есть. Рука еще не до конца разработана и немного побаливает, поэтому боюсь потянуть связки, но на дельтаплане уже летал, так что компанию составить готов, хотя, честно говоря, альпинизмом никогда не занимался.
- То-то и оно, - неспешно произносит Нгамо, а у самого взгляд прикован к снежным шапкам двуглавой горы, виднеющейся вдали.
Мы замолчали. Подплыл Сергей и спросил:
- О чем задумались, мужики?!
- Пойдешь с нами Эльбрус покорять? - предлагаю ему.
- Не хочу, - отрицательно мотает головой он, - Мне в Антарктиде лед во как осточертел, - Серега провел ребром ладони по горлу, выражая, насколько ему надоели холод со снегом.
Вскоре подошли остальные ребята. Мы взяли пива и, как-то слово за слово, договорились слазить на ледник. От самого подножия горы решили не ходить, вместо этого надумали взять напрокат вертолет и разбить лагерь поблизости от ледника, а потом просто побродить по окрестностям. Естественно Нгамо и остальные сразу отправились готовить снаряжение, а я полетел на разведку, подходящее место для посадки искать.
Таким образом, несколько дней, оставшиеся до возвращения в Звездный, мы провели неплохо. И довольные собой отправились к начальству, уже зная, что пришло время принимать новый экипаж и начинать работы на корабле. Правда после восхождения вид у нас был несколько экстравагантный, но решили ничего, сойдет.
В назначенный час четким шагом и в полной форме вдвоем мы вошли в кабинет Баранова, который теперь лично руководил эскадрой крейсеров земного космофлота. (Слова-то, какие архаичные в обиход вошли, прямо, как в исторических романах!)
Доложили о прибытии по всей форме.
- И где вас черти носили на этот раз? - ледяным тоном спросил командор.
Мы переглянулись.
- Совершали восхождение на Эльбрус! - спокойно отвечаю ему.
- Что у Вас с руками, капитан Максимов?
- Ободрал немножко, - говорю.
- При каких обстоятельствах?
- Вертолет слишком заезженный попался. Двигатель перебирал на морозе.
Это было почти правдой. Просто в первый же день я сорвался со скалы, исхитрился зацепиться за камень и висел так некоторое время, не решаясь отпустить его, даром, что страховка у нас была профессиональная, на тросах можно спокойно болтаться над пропастью. Но, привычка полагаться на мотор и крылья, не распространялась на веревки с крюками, поэтому мне было трудно оторваться от острых камней, изодравших все перчатки. С двигателем возился уже потом, не полезешь же по скалам с растянутыми связками, вот и решил машину подремонтировать немного.
Нгамо кивает, так, мол, на самом деле было.
- Космопилот Джексон! Вы, очевидно, помогали капитану Максимову при помощи носа и щеки? - зловеще произнес Баранов.
- Нет. На леднике человека из трещины вытаскивал. У него крюк изо льда выскользнул.
- Кто этот человек?
- Сергей Кэви.
У Сереги, действительно, выпал крюк из щели во льду, куда новоявленный альпинист его не долго думая, сунул. Парень шел в горы в первый раз, так же как Дмитрий, Лонге и я. У нас только Нгамо и Лев были неплохими альпинистами.
- Кто из вашей группы попал в больницу? - жестко спросил Баранов.
- Никто!!! - хором ответили мы.
Командор отдал по видеофону пару распоряжений, бросая в нашу сторону зловещие взгляды. Таким разъяренным мне еще не доводилось его видеть. А он продолжал:
- Капитан Максимов, а известно ли Вам, что вопрос о продолжении Вашей работы в космофлоте еще не решен окончательно?
- Да!
- Какое условие Вы обязаны выполнить?
- Я добросовестно лечился! Делал все, что предписано!!!
- Вижу, как Вы лечились! - Баранов окинул нас ледяным взглядом и указал на дверь. Мы вышли.
- Что будем делать, капитан? - тихо спросил Нгамо.
- Не бойся, - отвечаю ему, а у самого, при этом, поджилки трясутся, неизвестно ведь, какой теперь пакости ждать. - Сейчас в госпиталь обоих отправит, а у нас кроме растяжения и легких повреждений кожи ничего нет.
- Меня-то туда зачем? - не понял Нгамо.
- За компанию, - отвечаю.
Вошел пилот дежурного флаера и сказал, что он за нами.
- Сами добраться можем, куда потребуется, - пытался возражать Нгамо.
- Пойдем, - говорю ему, - Пока ты ходил к Ганимеду, тут многое изменилось.
- Да? Это почему же? - ничего не понимая, интересуется Джексон.
И мы с Андре, как звали пилота, наперебой начали объяснять. Нгамо только головой качал.
- С ума они посходили, что ли с этой идиотской угрозой из космоса!
- Не переживай, дружище, все утрясется, - пытаюсь успокоить друга.
Спустя неделю после малоприятного разговора с Барановым, мы знакомились с новыми членами экипажа. Вчерашние студенты широко раскрытыми глазами смотрели на своих будущих начальников. Они, конечно, были наслышаны о флинтинианских событиях. А о наших кареоллианских похождениях и говорить не приходится. Информация из первых рук. Но обычно разница в возрасте между старшими членами экипажа и молодыми специалистами составляет не меньше десяти лет, имеется в виду биологический возраст, а вовсе не календарный. Естественно, что в нашем случае обеспечить такое было невозможно, поэтому только нашивки на форме после первого рейса отличали нас с Джексоном от свежеиспеченных выпускников факультета Астронавтики. Ребята увидели двух подтянутых молодых людей, очень похожих на них самих. У того, который покрупнее, на черной щеке ярким пятном выделяется белый пластырь. Нос облез, и кожа на нем шелушится после обморожения. Капитан крейсера выглядел не лучше. Рука забинтована, пальцы в еще не успевших отпасть коростах. Ладно, хоть со стороны не видно, что левая опять толком не работает, связки-то снова растянул, пока по камням ползал. На щеке у меня так и остался шрам. Он уже не шокировал окружающих, как было раньше, но все равно был заметен. Над правой бровью красуется свежая царапина. Это я уже после Эльбруса стукнулся, чуть в темноте глаза не лишился. Парней нам прислали соответствующих - все экстремалы. Двое пилотов с биографией типа моей. Остальные - альпинист, яхтсмен, горнолыжник и мотогонщик. Нас такое положение вещей вполне устраивало. Я только сказал:
- Настоящий экстрим, ребята, на других планетах, и это вовсе не всякие там горы, моря и вулканы, а обыкновенные живые существа, стремящиеся вами позавтракать, поэтому привыкайте сразу соблюдать инструкции, которых предстоит изучить целый ворох.
- Ваше ранение тоже являет собой результат соблюдения инструкций? - сразу же интересуется белобрысый крепыш по имени Эрик Михайлов.
- Нет, - отвечаю ему, - Это произошло по причине непредусмотренной инструкциями.
- Капитан, - обращается ко мне Генрих Литке тоже светловолосый, загорелый до черноты, - Вы точно знаете, что полетите, или Вас все-таки могут списать.
- Могут, - честно отвечаю ему, - Но не должны.
- Парни! - выручает меня Нгамо, - Если бы нашего капитана списали, то сделали бы это давно, тем более что на Земле он главный специалист по паучникам, и кое-кто заинтересован, чтобы он больше никуда не летал.
- На пару с тобой!
- Ну, разумеется! - белозубо улыбается Нгамо.
Нам задали еще немало вопросов, и не меньше спрашивали мы. В конце концов, перешли к распределению обязанностей на корабле. И тут я предложил следующее:
- Ребята, в соответствии с новейшей инструкцией наши обязанности определяются боевым расписанием, то есть, подчинены ситуации, когда корабль идет в атаку. Но такая форма организации нам не потребуется никогда! - делаю небольшую паузу, чтобы мои слова хорошенько отложились в головах присутствующих. - На практике получится так, если атакуют нас, главной задачей станет выживание, а вовсе не какие-то там боевые действия. Но, при условии, что то же самое придется делать нам, тогда видно будет. Гораздо лучше летать как все люди, когда каждый отвечает за что-то конкретное.
Предложение поддержали сразу, договорившись, что Нгамо будет выполнять функции киберфизика, то есть заниматься практически всем понемногу, а в астронавигаторы ребята предложили Генриха Литке. Дальше бросили жребий, в результате Артур Щербо стал нашим биотехнологом, а Эрик Михайлов, Вилли Смитсон, Абдулла Саид-Алиев и Валентин Салихов должны будут выполнять функции бортинженеров. При этом Эрик, Вилли и Валентин одновременно с этим являются пилотами катеров.
Когда основные вопросы были, наконец решены, я предложил отметить знакомство в неформальной обстановке. Парни сразу заулыбались. Им было не известно, что мы с Нгамо еще позавчера узнали, с кем конкретно придется работать, и, при желании, могли даже от кого-нибудь отказаться, но экипаж оказался хорошо подобранным, поэтому, обсудив каждую кандидатуру, решили встретиться сразу со всеми. По личному опыту, представляя себе психологию ребят, легче понять их, и мне показалось, что лучше всего познакомиться с ними в неформальной обстановке. И потому, обсудив ситуацию с Джексоном, я предложил пообщаться с экипажем где-нибудь на природе. Ради такого дела, взяли напрокат флаер, в котором с комфортом могли разместиться восемь человек. Нгамо предлагал продемонстрировать вполне сносный экстрим в воздухе, но мне подумалось, что лучше всего сесть за штурвал самому, и без показного риска небрежно управлять машиной.
- Хочешь их попугать? – догадался мой друг.
- Знаешь ведь, как это удается. Составляешь подходящую программу для автопилота, и потом, когда он наполовину управляет машиной, вносишь свои коррективы, а всем кажется, будто ты не пользуешься автоматикой и действуешь фактически одной рукой.
- И никто ничего не замечает! – с видом довольного кота ухмыльнулся Нгамо.
Когда все было подготовлено, наша компания разместилась в том самом флаере. Я сразу порекомендовал ребятам пристегнуться и сел в пилотское кресло.
- Он дело говорит, - серьезным тоном подтвердил Нгамо.
- Дружище! Помоги мне, пожалуйста, - прошу его, устраиваясь за штурвалом.
Джексон ловко застегнул привязные ремни, до которых мне в тот момент было трудно дотянуться.
- Нигде не мешает? – спросил он.
- Вот здесь ослабь немного, - прошу его.
- Капитан! - раздался в салоне удивленный возглас, - Может быть, кто-то другой поведет машину?!
Весь фокус состоял в том, что ребята прекрасно знали о наших похождениях на склоне Эльбруса, поэтому манипуляции Нгамо им были понятны, не следовало мне тогда садиться за штурвал и все тут.
- Зачем? - оборачиваюсь назад, насколько это возможно.
- Но как Вы…
- Пристегнитесь лучше, ребята, - советую им и, дождавшись, когда Нгамо устроится в соседнем кресле, иду на взлет.
Я специально искал машину, способную стартовать почти вертикально и так же садиться, чтобы иметь возможность быстро набрать высоту, и приземлиться на маленьком пятачке. Под облаками флаер лег на крыло.
- Ну, что? Летим-то куда? - спрашиваю Джексона.
- Туда! - махнул мой друг в неопределенном направлении.
- А может сюда? - предлагаю, делая широкий жест здоровой рукой, от чего флаер клюнул носом.
Так мы попрепирались немного, выписывая в это время глубокие кренделя. На самом же деле место было выбрано заранее. Там имелась вполне приличная естественная площадка для посадки, лес, озеро и даже скалы с небольшим водопадом. Но, договорившись разыграть спектакль, мы немного поспорили, покрутившись при этом в воздухе, как, собственно говоря, и было запланировано. Потом машина пошла почти на бреющем, а Нгамо показывал пальцем, куда надо лететь, выдвигая все новые и новые предложения. Флаер рыскал, в соответствии с его указаниями. В зеркало было видно, что наши, видавшие виды, экстремалы от такого несколько ошалели, что и требовалось. В конце, покрутившись над выбранной площадкой, мы совершили мягкую посадку, остановившись в паре метров от густых зарослей. Выгрузили вещи. Поставили палатку. Разожгли костер, все, как полагается туристам. Из-за ободранных пальцев и порезанной ладони таскать вещи я не стал, вместо этого растянулся на травке, хитро подмигнув при этом другу. Он украдкой показал большой палец.
Вскоре в воздухе поплыл ни с чем не сравнимый запах кофе. Подошел Вилли Смитсон, очевидно желая что-то спросить, но я опередил его фразой:
- Дайте живительного напитка больному человеку!
Вилли едва не поперхнулся от такого, а Абдулла молча протянул кружку.
- Где у нас сахар валяется? – интересуюсь у него, переместившись в позу лотос, поскольку лежа кофе пить все-таки неудобно, кидаю 6 кусков апельсинового в стоящую на траве кружку.
- Капитан! - наконец-то решился начать разговор Вилли.
- В неформальной обстановке лучше называй по имени и на ты, - сразу советую ему.
- Рольф, - тут же исправился он, - Как ты летаешь?!
- Это вопрос практики, - отвечаю, - Лучше не пробуй повторять, разобьешься.
- А в пространстве как? - продолжает он.
- Не переживай, - говорю, - Проблем не будет, можешь спросить у Нгамо, или с Гретой поговори.
- Ну, хорошо, - не унимается Смитсон, - А врачи как пропускают?
- Сам не знаю, документы на комиссию лежат давно, но в ход их почему-то не пускают.
Наш разговор прервало появление первых кусков истекающего соком мяса. Искусственно выращенное, оно жарится быстро, а аромат дает даже лучше натурального. Тут ведь, можно сказать, почти все специи сразу добавлены, уже при выращивании этих кусков, которые без дальнейшей обработки можно на сковородку бросать. Соответственно, крепкие зубы молодых, слегка проголодавшихся мужчин, сразу впились в истекающую ароматным соком искусственную свинину, покрытую тонким слоем нежнейшего сала.
А природа бушевала весной. Цвели сирень и акация. Но в этих местах тепло становится довольно рано, и, в принципе, уже можно было купаться. Поэтому наши экстремалы именно так и поступили, едва расправившись с пищей. С громкими воплями они прыгали в еще недостаточно прогретую воду и, немного поплескавшись, выскакивали на берег. А в это время вдвоем с Нгамо мы расположились на песочке.
- Почему ты не купаешься? – спрашиваю друга.
- Да ладно, - отвечает он, - Вода холодная, а я человек теплолюбивый.
- Иди макнись, - говорю.
Нгамо только отмахнулся и посоветовал мне искупаться самому.
- Боюсь, - признаюсь ему. – Связки опять растянул, рука толком не работает, а вода-то холодная.
Но, в конце концов, мы не выдержали и, скинув с себя все лишнее, прыгнули со скалы в озеро. Нгамо сразу пошел брасом, но вскоре оглянулся. Я плыл на спине, водичка оказалась что надо! Прохладная, конечно, особенно с точки зрения южан, но для меня в самый раз. Потом с той скалы прыгали все, плыли, стараясь быстрее оказаться на берегу, выскакивали на мокрый песок и интенсивно двигались, стремясь согреться. Потом ребята полезли на скалу, никакого альпинистского снаряжения у нас на этот раз не было, да оно и не требовалось. Крупные изъеденные ветрами камни представляли собой нечто вроде крутой лестницы с непомерно большими неправильной формы ступеньками, по которым можно запросто взобраться наверх, где среди зеленого луга мчится быстрый горный ручей. Тем не менее, я тащился самым последним, не желая показать ни другим, ни самому себе, будто что-то не могу сделать, так и забрался, припоминая время от времени незабвенную чертову бабушку, а Джексон, оказывается, во время подъема еще и съемкой ухитрялся заниматься. В общем, весело было. И на верху вид открывался красивый, всюду раскинулся лес с выступающими из него скалами. А вдали, у самого горизонта виднелась многоэтажная окраина ближайшего городка.
Во время спуска чертыхался уже не я один. Мы ведь люди городские, привыкшие к хорошим дорогам и ухоженным паркам, нам редко удается вырваться на природу, вот как сейчас, например. Но я, честно говоря, не нахожу ничего хорошего в том, чтобы ползать по каким бы то ни было булыжникам.
Вернувшись к потухшему костру, мы увидели, как от наших вещей с шуршанием и треском сучьев разбегаются многочисленные представители окрестной фауны, судя по всему, не раз совершавшие подобные набеги. А Вилли Смитсон неожиданно воскликнул:
- Отдай мою рубашку, идиот! Не ешь ее! Она же синтетическая, отравишься, дурень! - уговаривал он молодого козлика вернуть имущество, но животное не собиралось это делать.
Выставив вперед небольшие острые рожки, козел забавно взбрыкнул, очевидно, собираясь поиграть с человеком. А на облюбованной нами поляне всюду валялись клочки несъедобной для зверья упаковки вперемешку с разбросанной посудой. Абдулла с Эриком помчались помогать Вилли, в ловле глупого козла, а Артур в это время полез в кусты, где нечто громко шуршало и фыркало. Он сунул туда руку и сразу же с громким воплем отскочил назад, а испуганное существо неожиданно притихло. Генрих раздвинул ветки и посмотрел, что же такое укусило Артура.
- Ребята! Тут ежик! - воскликнул он.
Все мы, будто по команде, собрались около злополучных кустов, даже ребята, ловившие козла, прибежали. Там действительно находился свернувшийся в тугой клубок еж. Оказывается, Артур схватил его всей пятерней, когда увидел шевелящийся ком пластмобумаги. Животное рефлекторно свернулось в ощетинившийся острыми торчащими во все стороны иглами шар, и получилось, что Щербо схватил ежа, не зная, что такое шевелится под измятым листом.
- Бээ… Бээ… - раздалось за спиной.
Нахальный козел не собирался покидать компанию людей, общество которых предвещало ему лакомые кусочки вместо надоевшей травы. Но Вилли взял прутик и решительно прогнал назойливое животное.
- Я зол на эту безмозглую тварь, - пояснил он, - Посмотрите, во что она мою рубашку превратила!
- А где рукав? - удивленно спросил Валентин.
- Эта тупая скотина его сожрала, - сообщил Эрик.
Тут все заржали не хуже кареоллианских лошадей, потому как съедение синтеткани - это уже нечто! Обычно зверье довольствуется тем, что доедает остатки продуктов, не более того, а на этот раз нам пришлось собирать вещи по всей поляне.
Вскоре над весело потрескивающим костром снова висел котелок, а рядом на углях жарилась новая порция мяса, и его одуряющий запах растекался над погружающимся в легкие сумерки озером. Сам собой возник непринужденный разговор, сначала о земных зверях, потом о представителях инопланетной фауны, флинтинианской в частности. И, как водится, при этом речь пошла о паучниках, гадали, откуда они могли прилететь, и почему до сих пор никто не встречал следы их деятельности. Казалось, будто насекомоподобные разумные существа должны обитать где-нибудь очень далеко от Земли, в этом случае пройдет немало времени, прежде чем удастся отыскать их.
- Как долго корабль чужаков мог находиться в системе Элиоса? - интересуется Артур.
- Трудно сказать, - отвечает Нгамо. - Побываем на Флинтине, тогда и узнаем, сколько времени прошло с момента появления там паучников.
- Уже точно известно, что мы идем именно туда? - живо отозвался Эрик.
- Об этом говорилось с самого начала, и, насколько мне известно, никто туда не уходил, - сообщает ему Джексон, выразительно посмотрев на меня.
- Ага, - подтверждаю слова друга.
- То есть задание фактически получено? - продолжает Эрик.
- Еще нет, но на Флинтину в любом случае кого-то отправят, и, вероятнее всего это будем мы, - говорю ребятам. - Пока что предполагается снять информацию с оставленного нами маяка, сопоставить ее со степенью разрушения построек на поверхности планеты, и поискать, нет ли еще каких-либо свидетельств деятельности паучников в системе Элиоса. По идее туда нужно отправлять малый исследовательский корабль со специалистами различного профиля на борту, но все предполагаемые работы в пространстве расписаны на пару десятков лет вперед, и пока существующий план никто не отменял.
- Вот значит как, - облизнулся Михайлов, проглотив очередной кусок мяса.
- Что мы можем обнаружить в планетарной системе Элиоса? - спросил Валентин.
- Скорее всего, ничего….
В кустах раздался хруст, ребята сразу же вскочили, кто с фонариком, а кто с горящей головней в качестве факела, бросились на звук. Я остался на месте, все равно ничего ужасней, чем схваченный голой рукой еж не случится, а вот остаться без ужина в лесу легче легкого, особенно в столь зверообильном месте. Поэтому подбрасываю веток в костер, пока ребята ловят кого-то, с жалобным криком удирающего от них. Раздается вопль Генриха и в унисон ему громкая ругань Абдуллы. Животное, конечно, убежало напуганное шумным вторжением людей, которые, натыкаясь друг на друга, в темноте ловят существо не крупнее домашней кошки.
Возвращаясь к костру, Нгамо с жаром рассказывает новым друзьям о нашей недавней поездке на Эльбрус, красочно описывая ярость Баранова по этому поводу. Естественно хохотали все, видя, как Джексон, сверкая в темноте белками глаз, размахивает руками, демонстрируя, как зол был командор.
Так мы стали одной командой, а ближе к вечеру следующего дня довольные поездкой и знакомством полетели обратно. В машине было весело. Я охотно передал управление Эрику и устроился в салоне, где мы с Нгамо продемонстрировали ребятам общение по-кареоллиански и разве что только не завывали под радостные вопли всего экипажа. Шумной компанией приземлились около здания управления космофлота и тут же прямо на посадочной площадке столкнулись с самим Барановым.
- Экипаж! - громко рявкнул я.
Ребята построились. Уже в воздухе у кого-то возникла идея разыграть небольшой спектакль, если встретим кого-нибудь из начальства. Ведь раз нам навязывают архаичные формы общения, значит, наш священный долг - превратить их в комедию. Вид вылезающих из флаера парней был весьма оригинален. Непредназначенная для турпохода одежда кое у кого порвалась, да и запачкана она у одних - глиной, у других - сажей. Все нагружены соответствующим поездке снаряжением. А поскольку на сборы времени было мало, ребята, оставив форму в общежитии, отправились, кто в чем. Только мы с Нгамо имели возможность переодеться в машине, но, если мой друг выглядел вполне прилично, то я просто накинул рубашку с кителем, и застегиваться не стал. Даже галстук же надел прямо на голое тело, чтоб не мешался.
Проорали все вместе:
- Приветствуем Вас, командор!
У Баранова от такого глаза на лоб полезли.
- Это что за дикая команда?! – ехидно спрашивает он. – Флибустьеры Карибского моря, что ли?
- Можно и так! – отвечаю ему. – Не видите что ли, знакомство отмечать летали.
- Вижу, откуда вы, - заметил Баранов, - Веселого Роджера только не хватает для полного комплекта.
- В следующий раз мы этот недостаток обязательно исправим! – серьезным тоном отвечает Нгамо.
- Не надо! – воскликнул командор, - Вы и так хороши. Тут комедия такая идет, скоро адмиралом меня звать будете, - смущенно заметил он.
- Они что там что, совсем с ума посходили? - интересуюсь у него.
- Вам можно, а им нельзя что ли, - усмехнулся Баранов.
- Совет превращается в черт знает что! - констатировали в строю.
А будущий адмирал космофлота лишь хмуро кивнул на это.
- Срочно зайди к Арабелле, - сказал он, - Там тебя с какого-то завода спрашивали.