Кареоллианские ребята потихоньку осваивали управление кораблем, и, постепенно мы начали все чаще и чаще оставлять на них рубку. Первоначально это получалось как бы само собой, когда надо выйти ненадолго. А после перехода к торможению пришли к выводу, что теперь стало целесообразно составить новый график, по которому все члены экипажа дежурили бы по 4 часа. А, при необходимости, когда мальки не справлялись с работой, они вызывали кого-нибудь из "стариков", чтобы попросить совета. Все шло гладко до восстановления видеосвязи с Землей, когда я лично отправил сообщение, о том, что мы возвращаемся, и на борту все в порядке. Само собой, спустя определенный промежуток времени, необходимый для получения ответа, пришла соответствующая видеограмма. Но на этот раз, принял ее юный Джек Тиночилла. Не долго думая, мальчик составил текст, самостоятельно прочитал его перед камерой и отправил, причем сделал это по всей форме, то есть сообщил, что корабль находится на таком-то расстоянии от Земли и от Солнца, на борту все хорошо и поприветствовал всех, кого сумел. В ответ пришла полная тревоги радиограмма.
"Гремящая Радуга"! Что у вас произошло? Где находится экипаж,
стартовавший с Земли? Каким образом в рубку попал ребенок?
Немедленно сообщите о причине задержки корабля!
И ЭТО подписано самим командором Барановым!!! Антуанетта приняла сообщение, а затем сразу же вызвала меня. Благо, сама ответ не отправила! Ведь мало того, что вместо обычного сеанса видеосвязи они прислали печатный текст, так еще и сам Баранов за нас взялся! Я, конечно, видел запись, отправленную Джеком. Ничего необычного там не было, кроме того, что парню всего 16 лет, а выглядит он и того младше! И еще одно немаловажное обстоятельство, мальчик, формально, не имел права находиться в рубке без взрослых и, тем более, выходить на связь с кем бы то ни было! Мы могли, при необходимости, взять на Кареолле пассажиров, но не они же должны отвечать на запросы Земли, в конце-то концов! Деваться некуда, пришлось писать рапорт.
Председателю Совета Космонавтики
командору Даниэлю Баранову
от капитана грузового квазифотонного
корабля "Гремящая Радуга"
Рольфа Максимова.
РАПОРТ.
По существу поставленных Вами вопросов, докладываю, что на трассе Земля - Кареолла "Гремящая Радуга" сбилась с курса при переходе через экзопространство. Причина - появление на пути следования неидентифицированного астероида. В результате экстренного маневра корабль оказался в опасной близости от звезды К207, где было произведено аварийное торможение. При облете планетарной системы с целью коррекции курса, на околопланетарной орбите 4-ой планеты нами был обнаружен корабль, не входящий в состав космофлота Земли.
Путем открытого голосования, экипаж и пассажиры приняли решение о торможении в системе Элиоса (как назвали звезду) с целью установления контакта с инопланетной цивилизацией. Далее, нами обнаружено, что корабль чужаков пуст, а его экипаж в полном составе погиб на поверхности Флинтины (четвертая планета системы). При исследовании корабля, станции и спускаемого аппарата чужих погибли члены экипажа: Ольгерт Миланенко, Николас Цзы, Ричард Шапенбрюмер; а так же пассажиры: ксенобиолог Эдвард Лизард и киберфизик Вацлав Иванов.
Собрав необходимую информацию, "Гремящая Радуга" стартовала к месту назначения и дошла туда без происшествий. Экипаж успешно выполнил поставленную перед ним задачу, доставив груз поселенцам и оказав запрашиваемую ими техническую помощь. Однако, по причине недостатка людей, к работе была привлечена группа поселенцев, руководимая капитаном крейсера "Вервольф" командором Ричардом Бабаевым. По согласованию, как с ним, так и с Кареоллианским Планетарным Советом было принято решение взять на борт "Гремящей Радуги" группу ребят, желающих поступить в Аэрокосмический университет, и принимавших участие во всех производившихся нами работах на околопланетарной орбите Кареоллы, а так же внутри планетарной системы Джессики. Подростки в полном объеме прошли все тесты, предназначенные для абитуриентов, желающих учиться на факультете Астронавтики.
Соответственно, в связи с указанной выше причиной на корабле они имеют временный статус стажеров, т.к. везти их в качестве пассажиров в сложившейся ситуации было нецелесообразно. В связи с этим один из ребят, а именно Джек Тиночилла, принял сообщение с Земли и собственноручно отправил ответ.
Все системы корабля находятся в полном порядке, экипаж здоров. Идем к Земле в режиме, предусмотренном инструкцией. Обстановка на Кареолле благоприятная. Производится подготовка к приему новых переселенцев. Начато терраформирование одного из экваториальных материков.
Набрав на клавиатуре текст, я сопроводил его обычной видеограммой, сказав при этом, что все в порядке, мы идем к Земле, стремясь побыстрее там оказаться. А кареоллианские мальки спят и видят, как окончательно станут студентами Аэрокосмического.
А затем был получен следующий запрос.
Совет космонавтики "Гремящей Радуге"!
Сообщите, при каких обстоятельствах погибли люди. Кто из
членов незапланированной экспедиции получил ранения,
какие именно, и как это произошло.
Тут уже потребовалось составлять подробный отчет, над которым мы втроем просидели целый день. В результате последовали дальнейшие вопросы, уточнялись подробности, выносились на обсуждение новые факты. И чем дальше, тем более щекотливые моменты интересовали руководство. Совет космонавтики, образно выражаясь, "стоял на ушах".
Тем временем расстояние до Земли быстро сокращалось, и, когда задержка во время сеансов связи составила 2 минуты, на экране появился командор Баранов собственной персоной. Он расспрашивал о чужаках, выясняя подробности аннигиляции катера. Поинтересовался флинтинианской биосферой, степенью ее агрессивности в отношении человека. А потом задал вопросы, ответ на которые мог быть только один.
- Получается, после ранения Вы напрямую контактировали с флинтинианской атмосферой?
- Да.
- Таким образом, Вы принесли инфекцию на борт?
- Да, грибной лихорадкой болели все.
- Образцы тканей паучников находятся на корабле без должной их изоляции от атмосферного воздуха?
- Мы их простериализовали на предмет флинтинианской инфекции.
- Следовательно, Вы прекрасно понимаете, что после стыковки со станцией, корабль встанет на карантин.
- Но почему?!! У нас все здоровы! Кроме того, после Флинтины мы работали на Кареолле без средств спецзащиты!
- Об этом разговор еще впереди, - зловещим голосом произнес командор. - Что я должен объяснять Вам элементарные вещи?
- Нет! Понял Вас, командор!
- Тогда до встречи на Земле, капитан Максимов.
- До свиданья, - стараясь не показывать свои эмоции, отвечаю ему.
Таким образом, вскоре мы оказались на карантине, по-прежнему запертые в ограниченном пространстве корабля. На борт входили различные специалисты в специальных скафандрах, брали пробы воды, воздуха, пищи. А уж, каким обследованиям подвергли нас, даже рассказывать не берусь. Все проверили и ничего не нашли. Только после этого была произведена разгерметизация стыковочного узла, связывающего суперсветовик с орбитальной станцией. И мы, попрощавшись с нашими "кибернетическими организмами", наконец-то покинули корабль, почему-то как-то вдруг ставший таким тесным.
Рейсовый орбитальный челнок с экипажем "Гремящей Радуги" на борту буднично приземлился на космодроме. И, сверкая блестящей парадной формой, мы спустились по трапу к уже стоявшему на летном поле электробусу, возле которого не было ни огромных толп встречающих, ни даже маленькой кучки родственников и знакомых, в данный момент дожидавшихся нас в здании космопорта. На лицах кареоллианских ребят читалось явное разочарование. Они привыкли к иному, что неудивительно, ведь для любой осваиваемой планеты прибытие корабля с Земли является событием огромной важности. На родине человечества к подобным вещам относятся гораздо проще. Постоянно кто-то куда-то стартует, кто-нибудь возвращается. Полеты к иным мирам занимают далеко не первое место среди интересующих человечество тем, поэтому, чтобы успокоить мальков, я сказал:
- На Земле не принято бурно выражать чувства, и, если вы не видите встречающих, это не значит, что их нет вовсе.
- А где они? - полюбопытствовал Виктор.
- Между прочим, подними нос выше, нас сейчас показывают по стерео всем землянам, - заметил Нгамо.
- Прямая трансляция, - с улыбкой добавил Игорь.
- Это потому, что никто не захотел приехать сюда? - поинтересовался Джек.
- К твоему сведенью, на космодром просто так никого не пускают, и делается это не по чьей-то прихоти, а ради безопасности людей, - объясняю ему.
- Что тут опасного?
- Посмотрите вокруг! - порекомендовал малькам Нгамо. - Обратите внимание, сколько здесь орбитальных челноков, крупных межконтинентальных лайнеров и просто разной летающей мелочи.
- Каждые 5 - 10 минут кто-нибудь взлетает или садится, - объяснил ребятам Игорь.
Само собой разумеется, глаза мальков устремились в даль.
Действительно, на Байконуре есть на что посмотреть, и новые впечатления тут же вытеснили недоумение на лицах юных членов нашего экипажа. Столько летающей техники сразу никто из них еще никогда в жизни не видел. А я замолчал. Предстояло самое тяжелое - встреча с родителями погибших ребят. По какому-то невысказанному соглашению Игорь и Нгамо, захватив с собой мальков, увели встречающих нас родственников, оставив меня наедине с убитыми горем людьми. Рассказал им все, как было, точнее почти все, стараясь, чтобы из моих слов они могли сделать вывод о мгновенной смерти ребят, это было особенно трудно, так как не во всех случаях соответствовало реальности. Сухонькая старушка провела рукой по глубокому рваному шраму на моей щеке и тихо спросила:
- Это очень опасная планета?
- Безусловно! Снимать скафандр там нельзя, - отвечаю ей.
- Вы что-то недоговариваете, - нервно заметила миловидная женщина средних лет, - Если нельзя снять скафандр, то, судя по Вашему лицу, авария произошла на корабле!
- На "Гремящей Радуге" не было никакой аварии! Это, - я показал на шрам, - Получилось на Флинтине. Дело в том, что там имеется пригодная для дыхания атмосфера, но в ней рассеяны микроскопические грибки, названные нами летающей плесенью. Они легко приживаются на теле человека: на коже, в легких, во рту и тем самым вызывают, так называемую, грибную лихорадку. Мы все болели ей и остались живы лишь благодаря имеющейся в наличии сыворотке, изготовленной Эдди после первой пробной посадки на планету, это было задолго до начала основной экспедиции.
- Тогда понятно, - убитым тоном произнесла женщина.
- Зачем же вы вообще садились?!! - взволнованно сказала полноватая изящно одетая брюнетка. - Вы же не обязаны заниматься какими-либо исследованиями!
- Действительно, не обязаны, - соглашаюсь с ней, - Но там находились чужой корабль и станция. В подобной ситуации мы не имели морального права упустить возможность установления контакта с инопланетянами. А если это неосуществимо, как получилось в нашей ситуации, требовалось собрать максимум информации о них. Естественно, подобное не предусмотрено никакими инструкциями, но имеются определенные неписанные нормы, не позволяющие поступать иначе.
Утешить их я, конечно, не сумел. И бесконечную беседу о том, как и что, происходило, в конце концов, прервал уполномоченный Совета Космонавтики, который увел меня для решения срочных организационных вопросов. Ведь необходимо, помимо прочего, позаботиться о кареоллианских ребятах, впервые оказавшихся на Земле. Позднее начнутся бесконечные заседания, где будут производиться детальные разборки особенностей нашего полета. Бабай предупреждал - это надолго.
В гостинице космофлота мы провели с встречающими всего сутки. А потом свежеиспеченные абитуриенты уехали в студенческое общежитие, от чего были в полном восторге. Родители отправились по домам. А мы втроем - в Звездный. Начались бесконечные комиссии, встречи, заседания и медицинские обследования, которых я всегда боялся. Раньше сам не знаю почему, а теперь причины имелись. Одно благо, удалось сохранить прямой канал связи с Гретой, и теперь, в случае чего, всегда можно посоветоваться с ней. Да и киберсистеме будет "не так скучно", как она выразилась.
Первоначально обсуждались вопросы, связанные исключительно с гибелью людей. В первые дни комиссию не интересовали ни паучники, ни Флинтинианская живность. Но, когда я, наконец-то, зачитал доклад Бабая, все резко изменилось. Внимание переключилось на агрессивные действия чужака. Тут уже пришлось доказывать, что преднамеренное нападение со стороны инопланетян, в данном случае, маловероятно. Скорее всего, в том и в другом случае сработала автоматика, созданная в соответствии с нечеловеческой логикой. Бабай писал то же самое.
Бесконечные встречи и совещания чередовались с медицинскими обследованиями, мы мотались между управлением Космофлота и госпиталем, но иногда все же удавалось отыскать время, чтобы вырваться ненадолго из бюрократической кутерьмы. Тогда наша тройка сразу же срывалась с места, улетая по своим делам. Каждому хотелось поскорее встретиться с оставшимися на Земле родственниками и друзьями. Так что, едва освободившись из "объятий" разных там инспекторов и уполномоченных, я сразу рванул к Флинтине. Легко нашел ее дом, а потом долго ждал, когда девушка, появится на улице. И, наконец, увидел ее. А она прошла мимо, не узнав.
- Флинтина! – позвал я.
Она обернулась, посмотрела, явно не понимая, зачем ее окликнул незнакомый человек.
- Неужели не узнаешь?
- Мы где-то встречались? - холодно спросила она.
- Неужели ты забыла?!!
- Кажется мы, действительно, где-то встречались, - произнесла девушка, наморщив носик, - Но этот страшный шрам…
- Четыре с половиной года назад ты никуда не хотела ходить без меня, а потом даже провожала на космодром.
- Космодром? - удивленно произнесла она. - Неужели Рольф? Ты так изменился.
- Я вернулся.
- Да, конечно. Но прошло столько времени… Теперь у меня есть муж, и маленькая дочка, так что возможности для флирта с тобой больше не существует.
- Наши отношения ни к чему не обязывали, но… - невольно развожу руками в ответ.
- Разве могло быть иначе? - не поняла Флинтина самой постановки вопроса.
Затем она пожала плечами, явно отрицая возможность иного развития событий. Мы поболтали еще немного, и моя бывшая возлюбленная легко упорхнула по своим делам, а я медленно побрел по городу. Случилось то, что должно было произойти. Но почему же тогда на душе такая горечь? Она не обязана ждать меня по два с половиной года и больше. Заранее было известно, что продолжение флирта вряд ли состоится. Именно поэтому не имело смысла хранить верность. И потом, мне никогда не забыть Карину, ласковую и нежную. На Кареолле растет наша девочка, которой скоро исполнится годик. Хотя, если бы Флинтина меня узнала, возможно, я относился бы к разрыву с ней совершенно иначе и гораздо проще. Но тут никакие рациональные доводы не спасали.
Знакомые улицы проплывали мимо вместе с пестрой толпой прохожих, пока ноги сами собой не вынесли к оставленной на стоянке авиетке. Словно во сне забираюсь в кабину, машина рванулась в высь, куда-нибудь, лишь бы подальше от людей! Руки привычным движением отключили систему безопасности вместе с автопилотом. Увеличив тягу до максимума, беру на себя штурвал, и вот уже сверху густым водянистым туманом падают облака. Но как же это медленно тянется! Хотелось скорости, чтобы плотная облачность за краткий миг оказалась позади, чтобы стучало в висках от перегрузки и темнело в глазах на крутых виражах. Выше! Выше! Еще выше! Вот он - потолок этой игрушки. На ней не помчишься, как на космокатере, роняя с плоскостей пламя. Уже здесь авиетка почти не слушается, стремясь к снижению даже без автоматики. Но я не позволяю ей это, заставляя несчастную машину крутиться как на праздничном выступлении. Она то и дело клюет носом, винт почти не тянет в разреженном воздухе.
- Ну!!! - кричу ей, - Падай быстрей! Чертова техника!!!
В конце концов, она, естественно, сорвалась в штопор.
- Авиетка ЗМК-639-СТ! Что с вами? - раздалось по радио, так как функции приема я не отключаю никогда, следуя давним привычкам пилота-экстремала.
- Ничего!!! - с ухмылкой отвечаю отключенному передатчику. - Пора удирать!
Из облаков уже вынырнул патрульный флаер, но мой двигатель теперь старается изо всех сил, в результате чего маленькая крылатая машинка камнем падает вниз, наращивая скорость.
- Давай, черепаха! Жми быстрей! И мы его обгоним!
Флаер, конечно же, не успевал развернуться, но его пилот мог смекнуть, куда потом полетит нарушитель, и поэтому он снижался несколько в стороне. А как раз там меня и не будет! Прямо из пикирования перехожу к полупетле, после чего следует крутой вираж, а дальше на максимальной скорости удаляюсь от флаера, постепенно теряя высоту, что позволяет двигаться максимально быстро. Патрульных не видно! Скорость у моего тихохода сейчас предельная, а впереди река, где всегда имеется больше шансов улизнуть, чем где бы то ни было. Ага!!! Вот и флаер появился! Оказывается впереди еще и мост, это ж здорово! А к нему грохочет товарный поезд. Еще лучше! Резко развернувшись, пристраиваюсь в хвост состава затем, не спеша, обгоняю его. Запаса высоты больше нет, и без того авиетка несется прямо над столбами электропередачи. Благо расстояние между ними много больше размаха крыльев этой малютки. Вот и река осталась позади. Штурвал чуть на себя и в бок. На красивом вираже ухожу от железной дороги. А более скоростной преследователь стремительно проносится мимо, ему теперь пара километров потребуется, чтобы развернуться! Быстро сбросив скорость, сажаю машину на прибрежный песок. Заруливаю под мост, где весьма просторно. Теперь пусть ищут сколько угодно! Мне бы сейчас "Блоху", вот было бы веселье, какого не Земле еще никто не устраивал! Из-под сиденья вылезла Омега и ворчливо спросила:
- Какая муха тебя опять укусила?
- Двуногая, - отвечаю.
- Это как?
- С большущими синими глазищами.
- Не понимаю! – пропищал кибер.
- И не надо.
Я сбросил одежду и прямо под мостом прыгнул в обжигающе-холодную воду, нырнул в глубину. И лишь когда сдавило уши, а вода уже собиралась хлынуть в легкие, повернул вверх, вылетел на поверхность, как пробка, с трудом проскочил водоворот у столба, чтобы развернуться в сторону оставленной под мостом машины. Стал изо всех сил грести против течения. Оно оказалось сильнее. Меня сносило. И, наконец, когда мышцы уже почти перестали тянуть, поворачиваю к близкому берегу. Выбрался на мокрый песок и по камням заковылял к авиетке.
В следующий раз слетал к школьным друзьям, предварительно договорившись с ними о встрече. Ведь они все люди семейные, занятые. Встретили радостно. В их однообразной жизни мое появление вызвало маленький переполох. И пока детишки с визгом гонялись за Омегой, которая при этом ругалась на кареоллианский манер и шипела, подражая представителям флинтинианской фауны, мы вспомнили школу, учителей, родителей и основательно выпили, после чего решили слетать в горы. Женщины, было, запротестовали, заявляя как это можно летать куда-то в таком виде. Но их довольно быстро удалось уговорить. После чего, заказав подходящий для подобной прогулки флаер, благо, посадочная площадка в двух шагах, мы шумной компанией влезли в него. Я велел всем пристегнуться, потом, привычно отключив автоматику, почти без разбега пошел в небо. Хорошая попалась машина. Женщины заохали, а детишки визжали от восторга. Омега забралась ко мне на плечо и тихо сказала:
- Ты перегибаешь, Рольф.
- В чем? - серьезно спрашиваю кибера.
- Мои анализаторы зафиксировали 5g, для пассажиров этого многовато.
- Понял, учту! – отвечаю, соглашаясь с доводами киберкрысы, и плавно разворачиваю флаер в сторону ближайшего горного массива.
Минут через двадцать под крыльями замелькали скалы.
- Куда здесь садиться?!! – испугалась Татьяна.
- Мы сейчас убьемся! – поддержала ее Хельга.
- Не бойтесь, девочки, сядем мягко, как на хорошем аэродроме! – пытаюсь успокоить их.
- Да уж, сядем! Ты нас в городе чуть не угробил, а здесь и подавно разобьемся! - не поверили женщины.
- Чего вы боитесь? - спокойно произнес Толик, с которым мы немало полетали в свое время,
- Рольф пилот классный, посадит машину там, где другие даже пытаться не станут.
Женщины не верили. Но я уже присмотрел уютный пятачок рядом с речкой. Там такие чудесные цветочки и красивая скала из красного гранита, а усыпанная мелким гравием площадка должна была мягко принять машину, потрясет слегка и только. Снизив скорость до минимума, аккуратно разворачиваюсь у самых скал. Захожу на посадку. Шасси зашуршали по гравию, и покрышкам, конечно, досталось. Но что мне стоит шепнуть пару слов Омеге, и, вот уже сидящая на плече киберкрыса, голосом заправской стюардессы поздравляет пассажиров с мягкой посадкой, приглашая их покинуть борт летательного аппарата.
Выйдя из салона, мои друзья стали восторгаться красотами природы, а я, повинуясь выработанной годами привычке, первым делом осмотрел машину. Покрышки шасси пришли в плачевное состояние, но пока терпят. Все остальное в полном порядке. Сразу прикинул траекторию взлета. Слишком рискованно, даже для меня. Так что придется разворачивать флаер, вручную естественно, так как возможность прогнать его по земле отсутствует. И лучше сделать это сразу, чтобы потом было меньше охов с ахами. Поэтому, пока женщины распаковывали продукты, мы с ребятами отправили детишек за дровами, а сами, заклинив переднее шасси, прокатили машину по кругу. Теперь все в полном порядке. Даже относительно ровная "полоса" впереди имеется, помимо широкого прохода между скалами. Хотя, на самом деле, разбега почти не будет, но это уже мелочи.
Затем мы отлично провели время, хотя после пилотирования "под мухой" меня слегка развезло, впрочем, остальных тоже. Я расположился у костра в позе "космического волка", то есть лежа и понес всякую чушь про рогатых инопланетян с клешнями и щупальцами, что привело в полный восторг малолетнюю часть нашей компании. Всем понравилось. Правда потом Генрих с Рамилем сказали, что их жены категорически отказались куда-либо летать "с сумасшедшим Рольфом", который, как выразились Татьяна, обязательно когда-нибудь разобьется. Впрочем, обо мне такое говорили часто, так что ничего удивительного.
Не стану оспаривать, не всем нравится по-настоящему летать. Многие планетарники стремительному флаеру предпочитают медлительный поезд или электромобиль. Я же сел за штурвал, едва сумев дотянуться до педалей отцовской авиетки. Само собой, до достижения возраста, позволяющего получить права на ее вождение, было еще весьма далеко. Примерно тогда же мы с ребятами соорудили дельтаплан и, естественно, попытались на нем летать. Но, как водится в таких случаях, быстро попались. Самодельное сооружение у нас отобрали, но, приняв во внимание, что мы сделали его без помощи взрослых, и даже кое-кто уже самостоятельно полетал на нем, следовательно, кто-нибудь полетит снова, трудно сказать насколько удачно. И произойдет это досрочно, то есть, не дожидаясь пока будущему пилоту исполнится четырнадцать лет. Так что нас быстро определили в секцию дельтапланеризма. Мои друзья, позанимавшись немного, забросили этот вид спорта, увлекшись, кто чем. Я же оказался среди парней и девчонок на 2 – 4 года старше. Приходилось тянуться за ними, стараясь не отстать. В 13 лет познакомился с экстремалами, летающих на всем, что способно держаться в воздухе. Они оказались людьми разного возраста и приняли меня без лишних вопросов.
Неформальной группе, где многие на неопределенное время были лишены права на вождение летательных аппаратов, приходилось скрываться от блюстителей порядка. Но поскольку пилоты собрались неплохие, как правило, удавалось избежать неприятностей. Летали на всем, от мотодельтаплана до скоростного флаера.
В конце концов, группа распалась. И в 15 лет я окончательно ушел в спорт. Прыгал с парашютом, занимался дельтапланеризмом, в совершенстве освоил спортивные авиетку и флаер. Много тренировался и часто выступал. Родители надеялись, что сын подрастет и остепенится. Они устали от моих вечных ссадин, ушибов, царапин и мелких ожогов. Помимо того имелась и куча жалоб со стороны других родителей и педагогов. Все они говорили, что Рольф когда-нибудь обязательно разобьется и непременно с кем-нибудь в компании. Но, несмотря на все черные пророчества, каким-то образом мне удавалось избегать серьезных травм, хотя без аварий, естественно, не обходилось. Но я так и не угомонился. И, когда, в конце концов, принес домой документы о зачислении в Аэрокосмический университет на факультет Астронавтики, родители были в шоке.
- Мы с отцом хотим иметь внуков! - возмущенно сказала тогда мать.
- Ты хоть понимаешь, сынок, у тебя не будет ни семьи, ни близких людей, ты же останешься совсем один, - пытался убеждать отец.
- Но друзья то все равно будут! - заявляю ему, не понимая, что речь идет совсем не о том.
- А о нас с матерью ты подумал?! - в сердцах воскликнул папа.
Но у меня были свои планы и свои проблемы, и потому вполне искренне спрашиваю его:
- Ты знаешь, какой конкурс я выдержал?!!
- И какой же? - в голосе отца звучал откровенный сарказм.
- 283 человека на место! - мне казалось тогда, что родители непременно должны гордиться подобным достижением сына.
Но отец только пальцем у виска покрутил и, в отчаянье махнув рукой, произнес:
- Большую часть все равно отсеяли медики.
С таким вот напутствием я ушел в свое время из родительского дома, и с тех пор старался, как можно реже появляться там, предпочитая лишний раз позвонить. А теперь, в любом случае, необходимо ехать, придется что-то рассказывать, и, главное, старики снова увидят мой уродливый шрам, который чрезмерно шокирует их. Конечно, мать с отцом встретили меня на космодроме и были неплохо осведомлены об особенностях нашего полета, но общаться на виду у многих людей это одно, и совсем другое предстояло дома.
Из своего первого, еще учебного рейса, мне довелось вернуться, как положено, через 2,5 года планетарного времени, кроме того, в тот раз не было происшествий, способных кого-либо напугать. Точнее говоря, они имелись, только широкой публике и моим родителям, в том числе, были неизвестны. Сейчас после гибели половины экипажа, скрыть что-либо не представлялось возможным и потом, мать так смотрела на мое лицо, что невольно приходила мысль, не отрастить ли бороду. Только, как это сделать, если на месте шрама даже щетина не растет?! В сложившейся ситуации оставалось надеяться лишь на пластическую операцию, но, в любом случае, ее быстро не сделаешь, а лететь надо, несмотря ни на какие сомнения. И я отправился, предварительно набив флаер всякими инопланетными штучками. Чего здесь только не было: флинтинианские болотные кораллы, панцирь мелкого ракокальмара, кареоллианские сувениры из натурального дерева и даже кусок мяса голубого носорога, а о пряностях, так любимых матерью, и говорить не приходится. Само собой привез и целую кипу слайдов, фильмов и прочих записей. Старикам хватит до конца дней показывать все это друзьям и соседям.
И вот, наконец, замолчал двигатель флаера, опустившегося неподалеку от родительского дома. С Омегой на плече и роботележкой за спиной шагаю по улицам, приковав к себе любопытные взгляды прохожих.
Мать заплакала, увидев мое лицо. На космодроме, при людях она еще как-то сдержалась, а дома не сумела. Тогда я просто подхватил ее на руки и понес в комнату.
- Прекрати сейчас же, Рольф, ты же надорвешься! – возмущалась моя, имеющая весьма солидную комплекцию, мама.
- Что ты! – смеюсь в ответ, - На Земле все такое легкое, мне привычней жить при двойной силе тяжести!
- Сила у тебя есть, а так кожа да кости, - отрезала она.
От такого заявления я просто захохотал, а Омега запищала, соглашаясь:
- Кожа да кости в тебе, Рольф!
- Помолчи, техника! - попытаюсь осадить не в меру наглое механическое создание.
Тут мать заметила-таки киберкрысу и сразу замерла с открытым от удивления ртом, а отец осторожно поинтересовался:
- Что это за животное?
- Это не животное, - отвечаю, - Обыкновенный кибер, и, кстати, мурлыкает не хуже заправского кота.
- Он нас не укусит? - испуганно спросила мать.
- Роботы не кусают людей! - возмутилась Омега, отвечая за меня, и легко перескочила с плеча на стол.
Мать не знала, что делать.
- Не беспокойся, мама, - пытаюсь успокоить обоих родителей, - Для нее все это не съедобно.
Достаю из кармана очередной заряженный аккумулятор, и Омега привычно подпрыгнула, схватив ее зубами, после чего уселась в кресле, вставляя элемент питания себе в живот.
- Ты сам ее сделал? – любопытствует отец.
- Нет, - честно отвечаю ему, - Это изделие нашего киберфизика Вацлава Иванова.
- Который погиб на той кошмарной планете?
- Да.
- У тебя такой страшный шрам, - со слезами на глазах причитала мать.
- Зато сам я здоров, как бык, - стукаю себя кулаком в грудь.
Отец только рукой махнул.
- Каким ты был хулиганом и лоботрясом, таким и остался, - подытожил он.
- Ага! - охотно соглашаюсь с ним, тем более что спорить-то все равно бесполезно.