Следующие четыре месяца я провел на ферме, общаясь главным образом с Кариной, Гариком и их родителями. Часто прилетал Нгамо, и, как правило, не один, иной раз он привозил с собой целую компанию очень разных людей. Несколько реже бывали Игорь с Юлианной. Карина ждала ребенка и старалась уделять мне больше внимания, хотя времени на это не хватало. Хозяйство большое, все заняты работой с утра до вечера. Я тоже пытался помогать, чем мог, но, первоначально, похоже, больше мешал, не имея представления о многих делах, привычных фермерам. Но вскоре Гарик показал объемистый сарайчик, где хранились старые механизмы. И мы вдвоем с ним взялись разбирать этот хлам. Рональд, увидев такое, очень обрадовался.
- Если сумеешь починить хоть что-нибудь, для фермы сделаешь гораздо большее, чем, если станешь хвататься за то, от чего всегда был очень далек.
- И в чем ничего не смыслю, - заканчиваю его мысль.
- Примерно так, - согласился Коньков старший, - Хороший кибер незаменим в хозяйстве, так же как трактор или энергоустановка. Заниматься этим практически некому, потому что тут требуются специальные знания и навыки, которых у меня нет. Вызов специалиста из Космотауна представляет собой целую проблему, а в результате старые механизмы, которые еще могли бы послужить, ржавеют зря.
Я охотно взялся за дело, стремясь быть полезным окружающим. Кроме того, мне совершенно не хотелось скучать от безделья. Осмотрев гору металлолома, попросил у Рональда Гарика в помощники, а то с одной рукой ни схему перепаять не получается, ни гайку открутить. Главе семейства это понравилось.
- Обучи парня, технику он любит! - говорил Коньков - старший.
Так что полезное дело нашлась быстро. Но то ли от недостатка движения, то ли еще от чего-то работоспособность у меня стала крайне низкой. Заметил это опять же Рональд.
- Ты еще не поправился полностью, - сказал он, - Не торопись, сделаешь, сколько сможешь.
Сейчас важнее, чтобы ты до Земли корабль довел, а этого хлама на разных фермах ржавеет столько, сколько представить себе трудно.
- Обидно, - жалуюсь ему, - Себя таким дохлым чувствовать. Мог ведь сутками работать, и ничего.
- Вот и доработался, - заметил Коньков. - Кто знает, может оно и к лучшему, что стало иначе. Впредь научишься свои силы рассчитывать.
- Может оно и так, - соглашаюсь с ним, - Только привыкнуть к такому все равно не смогу!
- Не сможешь, - охотно согласился фермер, - В подобной ситуации время лечит. А ты захотел сразу после операции чувствовать себя абсолютно здоровым человеком. Так не бывает, - объяснял мне Рональд словно ребенку.
Но, как бы то ни было, за четыре с небольшим месяца я, действительно, сумел отремонтировать все, имеющиеся у Коньковых старые механизмы, если, конечно, не считать того, что чинить было уже бесполезно. Еще и для соседей кое-что сделал. Познакомился даже с примитивной кузницей, где поселенцы вынуждены вручную прадедовским способом ковать необходимые для них металлические изделия. Но однорукому здесь делать нечего, поэтому, мне приходилось, подготовив чертежи, отсылать заказ Грете, прекрасно зная, что на корабле изготовление такого примитива возможно в автоматическом режиме.
- Что это за ерунда? - интересовалась киберсистема.
- Это подковы для лошадей, а вот тут – стремена и пряжки для ремней, - приходилось объяснять ей. - Это - детали для комбайна и запчасти к токарному станку.
Так под видом деталей к различным инструментам удалось подсунуть Грете и то, что было необходимо для будущего флаера, который решили собрать мы с Гариком. Мальчик засыпал меня просьбами. То он хотел кибера, то флаер, то вездеход, то трактор. В конце концов, решив проблему по-своему, я по-секрету сказал ему словами из какой-то очень старой песни:
- И как Земля не может не вертеться,
Так и пилот не может не летать!
Мальчишка сходу ухватил суть дела, и мы с ним превратились в заговорщиков. Расположившись в облюбованном нами сарайчике, резали дерево, клеили фанеру для крыльев и фюзеляжа, аккумуляторы использовали стандартные, пригодные для практически любых транспортных средств. Помимо того занимались реставрацией разного хлама, чтобы ни родители мальчика, ни Карина, ни тем более Бабай ничего не узнали раньше времени и не думали, что это мы такое замыслили, и для чего на этот раз привезла очередные детали "Блоха" слетав на орбиту в автоматическом режиме.
Работать, пользуясь только одной рукой, было очень сложно, постоянно требовался помощник, но, вместе с Гариком мы все же постепенно выполняли задуманное. Я не решался только сесть на лошадь, несмотря на страстное желание мальчика научить меня ездить верхом. Так продолжалось, пока прооперированные связки продолжали расти. За это время мы собрали небольшую крылатую машинку, и уже занимались различными недоделками. Мне хотелось не только установить на ней, какой ни на есть, компьютер, требовалось отложить ее испытания до лучших времен, так как не мог же я допустить, чтобы ее обкатывал ребенок, а сесть за штурвал сам еще не мог чисто физически.
Получился у нас ни то примитивный флаер, ни то усовершенствованная авиетка, а вовсе не космокатер, который рисовался Гарику в его радужных детских мечтах. Сложнее всего, оказалось подсунуть Грете детали двигателя и части, связанные с управлением машиной. Гарик предлагал интересный, причем весьма оригинальный выход из положения, но, к сожалению, его идею пришлось забраковать сразу, а затем ознакомить парнишку с азами эргономики.
- Почему нельзя сделать что-то по-другому? – не понимал он, - Почему обязательно все должно быть, как принято?!
- Система управления транспортными средствами унифицирована не случайно, - объясняю ему.
- Какое это имеет значение для нас? – не унимался мой малолетний помощник.
- Простейшее, - говорю мальчишке, – Пилот всегда приобретает ряд рефлексов, необходимых для того, чтобы в полете всегда действовать быстро и точно. А теперь представь, пересаживаешься ты с трактора на флаер, а там похожий рычажок выполняет совсем другую функцию.
- Но я же об этом знаю! – возмущался Гарик.
- Толку то! Ты ошибешься не на ровном месте, а когда необходимо будет реагировать мгновенно и безошибочно. Для тракториста такое, может быть, и не обязательно, хотя тоже как сказать. Пилотируя флаер, ты разобьешься именно из-за собственной глупой ошибки.
- Но ты же пересаживаешься с суперсветовика хоть на что, и ничего, не ошибаешься!
- Да, но это как раз и получается путем унификации всех систем управления, причем ради достижения этого на космических кораблях имеется даже подобие штурвала, хотя, по сути своей, в рубке установлен обыкновенный манипулятор, напоминающий игровой джойстик. А при помощи клавиатуры можно выполнять те же маневры, причем с большей точностью, чем вручную. Но, когда мне пришлось тормозить у Элиоса, я непроизвольно воспользовался именно штурвалом! И, представь себе, выполнил необходимый маневр, практически не прикасаясь к клавиатуре. На космокатерах происходит то же самое. Там тоже нет технической необходимости в штурвале, но для пилота он удобней, и этим все сказано.
- Так делается только из-за рефлексов? - поинтересовался Гарик.
- Естественно! Например, увидев в экзопространстве астероид, я поступил точно так же, как если бы летел на авиетке, и вдруг, откуда ни возьмись, появилась птица. Улавливаешь смысл?
- Да. Но ведь это все равно не одно и то же!
- Разумеется.
- Тем не менее, если сейчас на нашу машину поставить твою, безусловно, оригинальную систему, ты быстро привыкнешь к ней и, пересев на любой другой флаер, неизбежно разобьешься!
- И это означает, что ты не сможешь летать на машине подобной конструкции?!
- Я смогу летать хоть на метле, лишь бы двигатель был приличный, но это не значит, что…- приходилось подыскивать понятные мальчику сравнения, - Вот болт, вот гайка, видишь?
- Ну?
- Берем любой болт и любую гайку нужного диаметра, и они подходят. Так?
- Да.
- А теперь представь, если каждый станет нарезать резьбу, как ему вздумается. Тогда они будут подходить?
- Нет.
- Так вот поэтому существует общепринятая система стандартов в отношении как болтов и гаек, так и в плане, например, стыковочных узлов. И точно так же поступают, когда делают технику удобной для человека, который имеет обыкновение привыкать к определенной системе управления, кстати, и к самой машине в том числе.
В конце концов, мальчишку удалось убедить сделать, как принято, а не как ему в голову взбредет. Мне совсем не улыбалось, если он когда-нибудь разобьется из-за моего попустительства и своего собственного стремления к оригинальности.
Тем временем, жизнь на ферме продолжалась своим чередом. Утро всегда начиналось с заботы о животных, вставали, соответственно, рано. Нужно напоить и накормить коров, остававшихся на ночь в специальном загоне, где до них не могут добраться хищники. Надо дать зерна рабочим лошадям, которые не могут питаться одной только травой. Кроме того, есть еще куры, утки, гуси, и их, в отличие от более крупных животных, нельзя выпускать пастись, потому что у домашней птицы нет никакой защиты от представителей местной фауны. Кто-то из женщин готовит завтрак. А, помимо того, необходимо ухаживать за полями, где растет пшеница, овес, рожь и овощи, приходится почти вручную взбивать масло, коптить мясо, молоть зерно, печь хлеб и делать кучу разных дел. Просто удивительно, как это несколько человек ухитряются со всем этим справляться! Но зато тебе ни трудовых нормативов, ни отчетов, ни правил, которые хочешь-не-хочешь, а приходится выполнять.
Но при всех плюсах фермерской жизни, я заметил и громаднейший минус, заключающийся в том, что людям некогда заниматься самообразованием, поэтому после учебы в школе поселенцы, как правило, утрачивают многие имеющиеся у них знания. И только немногие люди, увлекаясь техникой, стремятся познакомиться с привозимыми с Земли новинками. В основном же интересы фермеров ограничиваются сельским хозяйством и общественными обязанностями, которые выполняет каждый. Так, например, если Бабай и Анита много летают, выполняя работу, необходимую для всей колонии, то Коньковы присматривают за их хозяйством и плюс к этому поставляют продукты питания в общественный фонд.
- Это тоже необходимо, - объясняла Карина, - Есть еще медики, киберфизики, лесорубы, строители, шофера – словом люди, которые не могут совмещать свою работу с фермерством.
- А как же Бабаевы? - поинтересовался я.
- Так в том-то и дело, - говорила Карина, - Они являются фермерами только по названию.
Хозяйство у них совсем маленькое. Старик постоянно летает и участком почти не занимается. И потом, как бы он не хорохорился, а без ног все равно ни земледелием, ни скотоводством толком заниматься не может. Анита еще ребенок, и не забывай, ей нужно учиться да за отцом ухаживать. На хозяйство времени у девочки практически не остается.
- Тогда, получается, поддерживать их - одна из ваших обязанностей?
- Да, но она добровольная. Имея дело с Бабаевыми, мы никогда не испытываем затруднений с транспортом, а между прочим на Кареолле это всеобщая проблема.
- А как же самодельные флаеры и электромобили?
- Многие ли имеют возможность их сделать?
- Согласен, мы с Гариком, действительно, столкнулись с недостатком запчастей, но…
- Вот именно! - воскликнула женщина, - Ты послал своей Грете заказ, она его выполнила. Бабай слетал на "Вервольф", что нужно привез. А где то же самое брать остальным?!
- Заказать кому-нибудь, - предположил я.
- Кому? Людям иной раз телегу с металлическими колесами сделать не из чего!
- И что? В таком случае они ездят исключительно верхом?
- Поле верхом не вспашешь, делают примитивную соху или занимаются исключительно скотоводством, а то и просто охотой.
- Потрясающе! - не унимался я, - Интересно узнать, откуда эти люди берут оружие?
- Обычно ездят за ним в Космотаун, - пожала плечами Карина. - Бластеры привозят главным образом с Земли, у нас оказалось проще наладить выпуск гладкоствольных ружей и револьверов. А некоторые предпочитают пользоваться луками, арбалетами, копьями…
- Что!!! - я чуть было не подпрыгнул от такого, - Против здешних хищников?!!
- Против кого еще? - спокойно ответила Карина. - Где, спрашивается, на дальних от города фермах брать порох, патроны? Люди выкручиваются, как могут.
- Жуть, да и только! - ее слова шокировали меня. Неудивительно, что из Индастри-сити даже сигнал бедствия послать оказалось некому!
Но подобные разговоры велись редко. Чаще мы обменивались короткими фразами чисто по делу, или совсем обходились без слов, особенно, если предавались любви. А по вечерам, когда я валился с ног от усталости, все собирались за семейным столом. В эти часы никто никуда не торопился. Смотрели стерео или привезенные с Земли фильмы. По моей просьбе Нгамо доставил немало фильмодисков с корабля, они вызвали всеобщий ажиотаж на близлежащих фермах. Поселенцы с интересом отнеслись к нашей флинтинианской эпопее, так что записи сделанные в системе Элиоса неизменно пользовались большой популярностью. Иногда люди приезжали в гости даже с отдаленных участков. Настолько сильно кареоллианцы заинтересовались флинтинианскими открытиями. Во время таких визитов заново просматривались уже знакомые кадры, а я вновь их комментировал, и, как говорили, каждый раз немного по-разному.
Затем, то ли от отдыха, то ли от тонизирующего напитка из плодов круглолиста, усталость уступала место приятной расслабленности, когда не хочется никуда идти, но стоит почувствовать рядом обнаженное женское тело, как физиология вступает в свои права. Нам с Кариной хотелось полнее ощутить близость и любить друг друга пока позволяет время. Разговаривали мало. Нам хорошо было молчать вместе, просто находясь рядом. Иногда мы и днем ходили куда-нибудь, но уже никогда не сидели в траве, там, как выяснилось, водятся существа похлеще синего слизня. Например, маленькие, но очень ядовитые ярко окрашенные ящерицы. Ими хорошо любоваться, когда они греются в лучах Джессики. Сидит на камне существо с лимонно-желтой спинкой и черными полосками вдоль тела, узорчатый гребень поднимет и жизни радуется. Животные эти весьма привлекательны в ярко освещенном месте и почти не заметны среди травы. От укуса такой ящерки смерть наступает через 20-30 минут, противоядие до сих пор не найдено.
Но вот настал день, когда мы с Гариком наконец-то выкатили из сарайчика собранную нами авиетку. А поскольку мне в категоричной форме запретили летать, мальчишка собирался испытывать ее самостоятельно. Не сомневаюсь, именно так он бы и поступил. Только допустить такое, я не мог и сумел сразить его последним оставшимся в запасе аргументом, сказав, что он не умеет управлять машиной с остановившимся двигателями.
Получилась у нас довольно резвая авиетка, и примитивный флаер одновременно. Теперь оставалось надеяться, что машина сможет таки развивать более-менее сносную скорость, хотя бы километров 500 в час. Момент выдался очень удачный. Бабаевы улетели на "Вервольф". Коньковы - старшие вместе с беременной Кариной отправились в Космотаун. Они последовали моему совету и хотели, на всякий случай, показать дочь врачу. Что касается Светланы, то она теперь крайне редко бывала дома и в данный момент тоже отсутствовала. Таким образом, наш с Гариком маленький заговор должен был полностью удаться.
Двигатели завелись с полуоборота, издавая радующий слух мирный приятный шелест, и легкая машина охотно побежала по траве, чуть подпрыгивая на неровностях почвы. Прокатившись немного по обширному лугу, выруливаю на наезженную дорогу, а затем без дальнейших колебаний иду на взлет. Штурвал на себя, и послушная авиетка поднимается в воздух, набирая высоту. Давно уже остался далеко позади буланый жеребец Гарика, вытянувшийся на скаку на прямой ленте убегающей в перелесок дороги. Понеслись под крыльями пашни и пастбища с сонными коровами и ленивыми страусами, качнулся на вираже лес, чтобы вновь открыть взору уютный "теремок" Коньковых и мальчика, скачущего на взмыленном коне по пыльной дороге.
Испытывать авиетку на прочность будем позднее, поэтому, после пары кругов осторожно набираю высоту, поднимаясь к пушистым перистым облакам. По хорошему, надо было бы, прежде всего, заняться рулежкой и подольше погонять машину по земле, но времени на это нет. Узнает Бабай, не миновать мне основательной взбучки за прямое нарушение приказа. Поэтому, набрав высоту, осторожно качнув крыльями, лишний раз проверяю элероны, прекрасно работавшие в сарайчике. За этим следует глубокий вираж, потом второй, третий, затем уже над облаками еще раз проверяю управляемость авиетки, а после, отключив двигатель, начинаю медленно парить в потоках теплого воздуха, не спеша, спускаясь к разогретой Джессикой поверхности Кареоллы. В юности, увлекаясь дельтапланеризмом, я прекрасно освоил планирующий полет, и сейчас наслаждаюсь им, находясь на вершине счастья. Большая площадь несущих плоскостей позволяет этой машине выступать в качестве планера, на что я, собственно говоря, и рассчитывал при ее конструировании, позаботившись о том, чтобы Гарик мог приземлиться, с остановившимися двигателями.
Неожиданно вдалеке послышался гул мотора. "Похоже, вляпался!" - словно на Земле мелькнула испуганная мысль. Надо срочно садиться. Нажимаю на газ. Двигатели чихают и не заводятся. Разгоняюсь на пикировании, благо, запас высоты пока есть, и снова пытаюсь запустить двигатели. На этот раз повезло! Скорость возросла, и вот уже густые кусты несутся навстречу. Привычно беру штурвал на себя, но слишком маневренная машина неожиданно резко задирает нос и рвется в высь. На мгновение темнеет в глазах. Черт побери!!! Неужели этажерка оказалась резвее, чем предполагалось! Да еще бы узнать, чей это флаер приближается! Но, теперь уже не спеша, снижаюсь, медленно гася скорость, и плавно опускаю шасси на дорогу. Уже успевший сменить коня Гарик на серой кобыле скачет навстречу. И в то же время неизвестный флаер делает плавный полукруг над поляной и красиво садится, подруливая прямо к нашему крылатому изделию. Фонарь кабины ушел в сторону, и из нее появился счастливо улыбающийся чернокожий гигант.
- Нгамо!!!
- Рольф! Как я рад! Ты снова летаешь! – восторженно вскликнул он. Но, вероятно, Джексон все же что-то заметил, потому что он сразу схватил меня за руку со словами, - У тебя что, двигатель заглох?
- Сам отключил, эта машина может летать как планер, - отвечаю, прислонившись к фюзеляжу своего крылатого детища.
- Спикировал ты лихо, а, между прочим, делать этого пока не стоит, - он встревожено всмотрелся в мое лицо.
- Что, заметно?
- Да, - мрачно кивнул Нгамо, и его черные глаза сразу стали серьезными.
- Дружище! Не выдавай нас с пацаном! - прошу Джексона.
- За это не переживай, но, чур, ваш новейший флаер в дальнейшем испытываю я!
С тоской в глазах смотрю сначала на друга, потом на дело рук своих и, скрепя сердце соглашаюсь, осторожно присаживаясь на крыло. А Нгамо уже выдернул Гарика из седла, подняв парнишку над головой на вытянутых руках. Тот даже заверещал от восторга:
- Дядя Нгамо!!!
- Тащи, малыш, круглолистовки и хороший кусок мяса! Будем обмывать изделие! - притворно хмыкнув, гаркнул мой друг.
Гарик вскочил в седло и умчался, а Джексон вновь обратился ко мне:
- Что с тобой?!
- Похоже, отлетался, - тоскливо глядя в никуда, отвечаю ему.
- Это ты брось! Ну-ка ложись на травку, надеюсь, никакая местная живность тут не ползает. Неужели, ты думаешь, будто мы не видели, как ты надорвался у Элиоса, - продолжал он.
Нгамо сел рядом со мной.
- Может все-таки вызвать кибера?
- Я в порядке, почти.
Он захохотал.
- Вот хитрюга! Даже Грету обмануть сподобился! – он дернул меня за ухо, где в тот момент вопреки обыкновению не было гарнитуры.
- Не мальчишку же сажать машину обкатывать! - объясняю ему.
- Понимаю, - легко согласился Джексон, заговорщически добавив, - Сейчас здесь будет
Бабай, я ничего не видел, а ты только погонял ее по полянке.
- Спасибо, Нгамо! - горячо благодарю друга.
- Рука как? - продолжает расспросы он.
- Хреново, - в тот момент мне совершенно не хотелось обманывать его. - Вроде гнется, но больно чертовски.
- И поэтому ты ей почти не пользуешься, - закончил мою мысль Нгамо.
- Примерно так.
- Ну?! И чего ты хотел? Чтобы все сразу нормально стало?
- Нет, но…
Примчался Гарик с продуктами, оборвав наш не слишком приятный разговор, с ним пришла любопытная серая кобыла.
- Ну-ка, я на тебе покатаюсь! - обрадовался Джексон, ухватившись за гриву, одним движением он оказался в седле. Лошадь всхрапнула, присела и загарцевала под тяжестью крупного незнакомого человека, а потом красивым галопом поскакала по лугу.
"И когда он только успел научиться!" - пронеслась завистливая мысль.
- Рольф! - позвал Гарик, - Что случилось?
- Отлетался, похоже, невесело отвечаю ему.
- Оставайся с нами! Карина будет в восторге, родители тоже, верхом ездить научишься!
- Не могу, малыш, спишут, попытаюсь вернуться, если получится.
- А если нет?
- Тогда, может быть, побываю у вас когда-нибудь…
Жизнь в фермерском доме имеет определенные совсем уж экзотические стороны. По "теремку" и вокруг него приходилось передвигаться с соблюдением определенной осторожности, так как существенно подросшие "пушистые шарики", которым исполнилось уже по пять месяцев, превратились в непоседливых игривых щенков, которые сновали повсюду. Они неуклюже носились по двору и дому, постоянно попадаясь нам под ноги. Хорошо еще, что Мизар с Жекой усыновили осиротевших собачат, воспитывая их как своих собственных. Прохода не было от быстрорастущих хвостатых хулиганов. Они любили хватать зубами за штаны, заигрывая с людьми. Они имели обыкновение садиться на ноги в самые неподходящие для этого моменты и устраивали возню, где только могли. Иной раз случалось, кто-нибудь наступал на щенка, и тогда тот громко визжал, убегая чуть ли не со всхлипыванием. А когда мне однажды довелось запнуться за одного из них, чуть ли не растянувшись при этом на крыльце, щенок поднял такой плач, что я подумал, было, будто бы сломал ему что-нибудь. Благо, все обошлось.
А тем временем вынужденный отпуск продолжался. Гарик быстро осваивал "Фанезавра", как он назвал наше с ним совместное изделие. Машину облетал Нгамо и в целом одобрил ее, предложив усовершенствовать лишь немногие детали. Он же назвал ее удачной помесью флаера с авиеткой. Мне же оставалось лишь завидовать своим друзьям, так как Бабай сказал, что если только узнает о моих полетах, сразу передаст "Гремящую Радугу" Игорю.
- Раз с собой справиться не можешь, как тебе корабль доверять! – возмущался командор.
Это были не шутки, по причине чего с горя я научился ездить верхом. Теперь мне уже не казалось, что сидеть в седле столь неудобно, как это представлялось первоначально. Особенно понравилось скакать галопом, заставляя коня прыгать через все попадающиеся на пути преграды. Из-за чего однажды, въехав во двор на покрытой клочьями пены лошади, я вновь столкнулся со стариком. От него ничего не ускользнуло, ни взмыленный конь, ни мои испачканные желтой глиной штаны.
- Вместе в грязи повалялись что ли? – ворчливо поинтересовался Бабай.
- Примерно так, - нехотя отвечаю ему, спрыгивая с лошади.
- И куда на этот раз занесло? - ехидно любопытствует Ричард.
- Да так, через овраг прыгали, - пожал я плечами.
- Ты что, не одним способом, так другим хочешь шею свернуть?! - разозлился командор.
Потом он долго ругался, обещая снять меня с должности капитана корабля и навсегда отлучить от космоса. Прервал его Рональд, попросив позволить ему сказать несколько слов, и, указывая на мокрую лошадь, спокойно произнес:
- Совсем Рыжего загонял, он будет болеть после такой скачки.
Мне стало стыдно. Коньков - старший очень точно подметил мое слабое место. Жалеть себя не умею совершенно, но к другим отношусь иначе, тем более к животным. А лошади вызывают у человека, познакомившегося с ними, особые чувства. Загнав однажды коня, просто невозможно сделать такое во второй раз. Но Бабая это не успокоило, и он продолжал:
- Горбатого могила исправит! – сухо констатировал старик и посоветовал убиться побыстрее, чтобы он получил возможность за меня более не переживать.
Тогда, тоже разозлившись, отвечаю, что, мол, уже отлетался, и поэтому командор Бабаев мне больше не начальник. Он опешил от подобной наглости. А я, привязав коня, ушел к себе в сарайчик в сопровождении пары любопытных щенков, с которыми мы давно уже стали добрыми друзьями.
На следующий день прилетел Нгамо, застав меня за ремонтом автоматической сенокосилки, которая с незапамятных времен ржавела на задворках, забытая всеми. Мы по-деловому пожали друг другу руки, и пошли в дом, потому как мой товарищ сразу сообщил, что прилетел по делу. Однако вместо этого он долго рассказывал про ребят, оставшихся на его попечении. Говорил, как на борту не хватает меня, а потом осторожно осведомился о здоровье. Я хмуро молчал. А, когда он, пытаясь расшевелить, хлопнул меня по плечу, я только поморщился, больно мол. И тут Нгамо взял быка за рога:
- Выкладывай, капитан, что случилось! - в категоричной форме потребовал Джексон.
- А что, собственно говоря, должно произойти? - хмуро спрашиваю его.
- Вчера звонил Бабай, - сообщил Нгамо, - Просил срочно слетать к тебе. Естественно, бросаю все и вот теперь здесь!
Я посмотрел другу в глаза и тихо произнес:
- Принимай корабль!
- Да вы что, с Игорем на пару с ума посходили что ли!!! – опешил наш бортинженер, - То Норт заявляет, останусь, мол, с Юлианной, теперь ты туда же!
- У меня другая ситуация, - отвечаю, наливая круглолистовки.
Теперь я обязан рассказать ему все, ничего не скрывая и не приукрашивая. Нгамо и без того прекрасно знал, что мне три месяца пришлось провести без тренировок, и почти без движения, потому что было нереально выполнять даже минимум упражнений. Мало того, приходилось много лежать и приглашать помощников там, где в обычной ситуации они не требуются.
Я попытался возобновить тренировки, как только сняли шины, и каждый раз случается примерно то же, что и после первого испытания "Фанезавра", то есть темнеет в глазах вскоре после начала занятия, а потом наваливается такая слабость, что делать что-либо уже невозможно. Справиться с этим не могу, вследствие чего восстановление физической формы становится делом абсолютно нереальным. Несколько раз пытался подождать немного и начинал заново. Результат получался тот же. Выхода не вижу. Да, конечно, не все упражнения пока могу выполнить из-за руки. Да, согласен, вынужденный перерыв мог сказаться даже сам по себе. Да, естественно, не все сразу. Но, когда после выполнения даже самых легких упражнений перед глазами появляются бесформенные бурые пятна, как при запредельном ускорении, это уже ни в какие ворота не лезет.
Некоторое время мы молчали, потом Нгамо, не сказав ни слова, вышел из комнаты, и через минуту с кухни донесся его громкий жизнерадостный голос:
- Вынужден украсть у Вас Рольфа, миледи, на пару деньков, так скажем!
- Куда? Зачем? – удивилась Карина.
- Не волнуйтесь, прошу Вас, через двое суток верну его Вам в целости и сохранности.
- Бабай будет против, - напомнила Вера.
- Ничего, с ним уже все улажено, - прозвучало в ответ.
Нгамо заглянул в комнату.
- Пойдем, капитан, - сказал он.
- Куда? - не понял я, но, тем не менее, встал и последовал за другом.
Флаер, неторопливо, оторвался от земли и медленно набирал высоту. Я равнодушно смотрел вниз, где под крыльями проплывали пастбища, поля, перелески, стада коров и других животных, но вскоре начался спуск, и шасси покатились по стеклобетонному покрытию космодрома, когда назад убегают ровные, хорошо подогнанные темно-серые плиты. А впереди медленно растет стрелоподобная громада "Альбатроса".
Виктор с Антуанеттой выскочили нам навстречу с обычными для всех кареоллианских ребят воплями восторга. И мы, двое "стариков" ответили им в том же стиле. В кабине, вопреки обыкновению, направляюсь к пассажирскому креслу. Нгамо искоса посмотрел на меня и уселся за пульт. В тот день почему-то даже "Гремящая Радуга" не радовала после долгого отсутствия. Шутки Греты казались плоскими. А на Афоню с Омегой я даже не взглянул. Нгамо привел в медотсек. Естественно, где же мне еще находиться на корабле. Джексон включил вращение блока, создающее искусственную гравитацию и указал на койку, стоящую рядом с контактами главной диагностической системы.
- Что ты от меня хочешь? – спрашиваю, располагаясь в соответствии с его указаниями.
- Хочу, чтобы ты привел корабль к Земле.
- Еще на что-то надеешься, что ли? - в моем голосе уже звучал неприкрытый сарказм, но Джексон на него не отреагировал.
- Во всяком случае, передавать "Гремящую Радугу" кому бы то ни было пока рано, - сухо ответил он.
Привычно загудели приборы, заиграли стрелки на шкалах индикаторов, и в итоге
Грета вынесла свой вердикт на привычном нам обоим языке цифр. И, как ни странно, результаты выглядели обнадеживающе. Кроме того, в банке данных нашлись даже рекомендации, примерно соответствующие сложившейся ситуации.
Так что же это получается?! Придется пользоваться таблетками ради возможности тренироваться? Занятная постановка вопроса! Но почему бы, собственно говоря, ни попробовать. С двадцаткой шутки плохи. Хорошо еще, что у ребят нет проблем. А мне следовало бы подумать о последствиях намного раньше.
- Только не торопись, Рольф! – попросил Нгамо.
- Хорошо, постараюсь! - улыбаюсь ему в ответ, снова обретая надежду на возвращение в космофлот.
И, действительно, вскоре у меня стало кое-что получаться. Нельзя сказать, будто бы все шло гладко, но тем не менее. Спустя несколько дней, мне вздумалось соорудить во дворе тренажер из оббитой кожей голубого носорога доски, с прикрепленными к ней ручками и петлями. Гарик напросился в помощники и тоже начал заниматься на пару со мной. Он очень хотел попасть на Землю и поступить в Аэрокосмический. Мальчик переживал, потому что его забраковали в числе многих, из-за чего я в свое время сказал ему по-секрету:
- Возможно, так получилось из-за возраста, у тебя ведь организм еще не успел сформироваться.
- Да, - поканючил тогда он, - А потом вы улетите, и возьмет ли меня следующий корабль, еще не известно!
- Ничего страшного, - пытаюсь успокоить пацана, - Будешь летать с Бабаем, ему тоже экипаж нужен.
- Но это же только в пределах системы! – возмутился мальчишка.
И тогда, неожиданно для самого себя, начинаю рассказ о том, как погиб наш ремонтный катер с Ольгертом Миланенко и Диком Шапенбрюмером на борту, о паучниках, об обстреле чужаками "Вервольфа" и заканчиваю словами:
- По-настоящему, сейчас Земле придется увеличить и переформировать космофлот, это диктуется изменившимися условиями межзвездных полетов. Но где брать корабли? Их невозможно построить быстро и в большом количестве, значит, придется восстанавливать старые, в том числе и находящиеся в других звездных системах.
- Вот отремонтируют "Вервольф", пришлют с Земли экипаж, а Бабая вместе с нами отправят куда подальше! – не верил мальчик.
- Бабая не могут отправить, - сообщаю ему, поведав о том, кто такой Ричард Бабаев, и что значит "крейсер", рассказал, конечно, не все, а лишь то, что было известно мне самому, да и то с определенными ограничениями, но мальчишка слушал с широко открытыми глазами и продолжил расспросы.
- Так это ж получается, даже ты не сможешь управлять этим кораблем? – удивленно констатировал он.
- Конечно, не смогу! У меня же нет допуска к его базе данных.
- Но почему так?
- Не положено.
- Почему?
- Не знаю.
- Тоже не положено?
- Ага! Кстати, корабли этого класса сейчас будут особенно нужны.
Вот такие разговоры иной раз приходилось вести на обыкновенной кареоллианской ферме. Интересовался подобными вещами не только Гарик, но и вполне взрослые люди, приезжавшие за много километров, чтобы пообщаться со мной и своими глазами увидеть записи, сделанные в системе Элиоса.
Все это время приходилось регулярно посещать толстушку Кэрри, и при очередном визите, снова рассказываю ей и о возникновении проблемы с тренировками, и о выходе, предложенном Гретой.
- Случилось как раз то, чего следовало опасаться, - задумчиво констатировала врач, -
Наркоз, это одно; далее целых три месяца заниматься гимнастикой было нереально, и ты успел от нее отвыкнуть, это другое; притом, что никому из вас нельзя прерывать тренировки ни при каких обстоятельствах. Любой человек с искусственно измененным организмом очень тяжело переносит гиподинамию, - задумчиво продолжала она, - Вы обладаете большой силой, высокой работоспособностью, легче адаптируетесь к различным неблагоприятным факторам, но если болеете, субъективно чувствуете себя хуже обычных людей…
- И что теперь делать? - спрашиваю.
Кэрри предложила на недельку другую вернуться в госпиталь. Я согласился, попросив ее сильно не волноваться, потому, как заниматься в любом случае надо продолжать и, вероятнее всего, придется ради этого воспользоваться подходящим деревом.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась она, - Только, пожалуйста, в окно больше не лазь и на пожарную лестницу тоже. В конце концов, через чердак есть выход на крышу, все равно ведь полезешь звездами любоваться.
- Спасибо! - обрадовался я, - Обязательно воспользуюсь Вашим советом, - благодарю ее и прошу разрешения слетать на ферму за одеждой.
Помимо всего прочего, необходимо было успокоить Карину, ведь она обязательно начнет переживать, если меня вовремя не увидит. А теперь я уже не забывал, что она беременна. Кэрри снова согласилась и предложила поместить меня в отдельную палату, от чего еле удалось отбрыкаться в прошлый раз. Удивляясь самому себе, я почему-то вновь не стал спорить. А утром следующего дня жена проводила меня до флаера. Из кабины улыбаюсь ей и медленно поднимаюсь в небо, еще окрашенное утренними красками.
Потом две недели я прожил самым натуральным затворником, почти не выходя из палаты. Делал упражнения по шесть подходов за день, по пять минут каждое занятие. Даже деревом так и не воспользовался, поскольку не хотел привлекать к себе лишнее внимание. Гости это прекрасно, но, во-первых, они в любом случае будут мешать заниматься; во-вторых, мне вовсе не хотелось всем подряд рассказывать об особенностях своих тренировок. Снова что-то кололи и капали, но в глазах больше не темнело. И как-то постепенно начала увеличиваться продолжительность занятий, хотя Кэрри советовала не торопиться и не нагружать лишний раз поврежденные связки. Таким образом, перебирая один метод саморегуляции за другим, удалось нащупать путь, позволяющий со временем восстановить нормальную для космолетчика физическую форму.
"Отпуск" продолжался даже несколько дольше, чем предполагалось первоначально, но, в конце концов, толстушка Кэрри вынуждена была отпустить меня снова в пространство. А на прощание она сказала:
- По большому счету, Рольф, тебя следовало бы комиссовать, едва ты привел "Гремящую Радугу" к Кареолле. Спасая экипаж, ты не только выдержал очень высокие перегрузки, но и довольно сильно облучился. Этого вполне достаточно, даже не считая того, что произошло позднее. Но и не лететь тебе нельзя. Могу посоветовать лишь одно: постарайся избегать больших перегрузок, и, кто знает, возможно, еще полетаешь. А Бабай потом по-секрету шепнул:
- Не переживай так, через что-нибудь подобное проходят многие.
И заметив мой удивленный взгляд, он продолжал:
- Ты замечал, что воздушным лихачеством занимаются главным образом стажеры.
- Это всем известно, - отвечаю ему.
- И почему так, знаешь? – хитро спросил старик.
- Хочешь сказать, что…
- Именно! Кто-то проходит через это сам, хотя, может быть, и не в такой жесткой форме, как ты. Кто-то видит случившееся с товарищами.
- Но их же не списывают! – вырвалось у меня.
- Ты уверен в этом? Ситуации бывают разные.
- То есть…
- Не у всех имеется возможность на практике доказать, что не смотря на травму они могут работать в пространстве. Кроме того, ты успел позаботиться об экипаже.
- Разве могло быть иначе?!
- Бывает и иначе. Но сейчас речь не об этом. Главное - у тебя имеются неплохие шансы остаться в космофлоте!
- Не понимаю, как это, но очень хочу надеяться, что Вы правы, - отвечаю.
- Ты лучше просто поверь! - посоветовал старик.
И я поверил, и, как потом оказалось, не зря.