"Гражданин, Ваш билетик!"
Хрипловатый мужской голос вагонного контролёра прервал мои романтические размышления и вернул в серые будни.
Я долго и,скажу честно, не охотно рылся в дорожной сумке, разыскивая в многочисленных отделениях и карманах портмоне, где должна была покоиться карточка льготника и железнодорожный билетик, похожий на кассовый чек самого захудалого супермаркета.
Контролёр, исчерпав остатки служебного терпения, окинул меня испытующим взглядом
и, видимо, уверовав в моё благочестие, снисходительно махнул рукой и с явным украинским акцентом произнёс: "Та шо Ви там копаитэсь!".
С этим он и удалился в сторону одиноко сидящего в конце полупустого вагона, молодого человека. Стандартная фраза, с которой контролёр обратился к нему, не была слышна в шуме мчащегося поезда. Но по реакции молодого человека было понятно, что ни удовольствия, ни радости она ему не принесла. Общение двух людей с разными интересами по одному и тому же поводу раскалялся и принимал не ординарный, но в общем то привычный, в условиях пригородной электрички, характер.
Молодой человек представлял часть интеллектуального молодого поколения,которая в предосеннюю пору носит гордо звучащее звание - абитуриент.Из перекинутой через плечо сумки, торчали свёрнутые в трубку, листы ватмана. В одной руке держал, истрёпанную в боях за место на студенческой скамье, книжку с загнутыми уголками страниц. В другой руке мелькала трёхцветная авторучка, затвором которой он нервно щёлкал, будто собирался из неё выстрелить в назойливого контролёра.
Относительно мирная беседа длилась минуты три. Затем юноша вскочил, как ужаленный, и взору предстал верзила двухметрового роста. Подумалось - вот достойный кандидат в сборную страны по баскетболу.
Красивое и умное лицо молодого человека занялось багровым пламенем, на щеках выступили белые пятна, длинные каштановые патлы, затянутые в узел на затылке, поднялись, как хвост, приготовившейся к атаке бойцовой собаки.
Юноша убедительно, как ему казалось, жестикулировал длиннющими руками, внушая контролёру общеизвестную истину о том, что у бедного студента денег нет и быть не может, а ехать надо - его ждёт неумолимая приёмная комиссия. Аргументируя свою позицию, он постепенно перешёл на полу крик. Его слова стали слышны в моём конце вагона. И какие это были слова! "Не пудрите мне мОзги!","Что вы паритесь!",
"Откуда бабки?". И многие другие, комиссией по русской словесности не рекомендованные к публичному употреблению.
Железнодорожный контролёр опешил под напором будущего студента.Но служба, есть служба! Стараясь перекричать парня, он раздражённо объявил: "Штраф или пидемо до милыции!"...
Две сердобольные бабушки на соседнем сидении, о чём-то пошептались между собой и встряли в спор на стороне обвиняемого, как громкоголосые и красноречивые адвокаты
из телевизионного зала суда. Дескать, чего привязался к парню. Откуда у него деньги? Сам-то нашёл работёнку не пыльную. Ходишь тут! Ехал бы на свою Украину и наводил там порядок.
Неожиданно с другой скамьи раздался визгливый женский голос:" А вы бы молчали!
Чего защищать его! Вона, какой разодетый, да лохматый. Отрастил волосёнки-то. Небось, папашка то не из бедных! Пусть платит, как все. Во,нонешняя молодёжь!".
Парень совсем растерялся. К какому лагерю апеллировать? Полупустой вагон стал тесным и душным, как будто в него вломились все пассажиры с переполненной платформы.Схватив в охапку свои пожитки и что-то бурча себе под нос, он двинулся впереди контролёра...
На следующей остановке его видели в толпе молодёжи, перебегающей в хвост поезда.
Вот, так-то!